Проекция чувств

Она порылась в прохладной груде и вытащила одну – идеальную, большую, перламутровую пуговицу. Холодную, абсолютно гладкую, совершенно чужую.

– На, – сунула она её Алексу, стараясь, чтобы их пальцы не коснулись. Между ними был только гладкий, холодный перламутр. Она задержала дыхание, прислушиваясь к ощущениям. – Ну? Что-нибудь?

Он сжал пуговицу в кулаке, задумчиво глядя на нее.

– Ничего, – наконец выдохнул он, сжимая и разжимая пальцы. – Странно… Пустота. Когда ты перебирала их в банке, я чувствовал каждую. А сейчас… просто холодный кусок пластмассы. Система, видимо, считает это просто объектом в моей руке, а не продолжением твоего ощущения.

Она отдернула руку. Идеальная, лишённая истории вещь оказалась самой одинокой в этом мире.

На краю сознания прозвучал тихий, почти интимный голос – точная копия голоса матери Киры: «Зачем вы сопротивляетесь? Мы хотим вам помочь. Примите процесс».

Они снова смотрели друг на друга через облако пылинок, но теперь между ними висело не неловкое молчание, а тяжёлое, общее понимание. Понимание грандиозности и одновременно ужаса происходящего. Они перешагнули невидимую черту, и обратной дороги не было. Система не просто показывала картинки – она связывала их нервные системы в один тугой узел.

– Нам скоро пора, – тихо сказал Алекс, кивнув в сторону, где в воздухе уже начинало мерцать блёклое предупреждение системы.

Кира лишь кивнула. Её пальцы сжали перламутровую пуговицу. Она знала, что в реальности её кулак разожмётся пустым. Но ощущение идеальной гладкости – последний подарок-насмешка системы – она запомнит надолго.

Мир вокруг начал расплываться. Края сундука, стропила, фотографии – всё поплыло, как акварель. Золотые пылинки погасли, луч солнца померк. Последним исчезло ощущение прохлады в её ладони.