Эхо хроноса

Андрей остановился, задумавшись над последним пунктом. Насколько он мог доверять собственной памяти? Если история менялась, могли меняться и его воспоминания. Что, если в альтернативной временной линии он действительно был связан с темпоральными исследованиями?

Он продолжил список:

Сибирский диск содержит координаты в Ираке и формулу для модификации ретрокаузальной технологии.

Елена проявляет необычную осторожность и подозрительность даже к членам проекта.

Левин демонстрирует признаки "темпоральной афазии" – путаницу между разными временными линиями.

Андрей откинулся на спинку кресла, обдумывая возможные сценарии. Кто мог стоять за созданием аномальных артефактов? Конкурирующая нация? Фракция внутри проекта? Сам Левин из будущего? Или нечто более странное – замкнутая петля причинности, где следствие становится собственной причиной?

Его размышления прервал сигнал коммуникатора. Входящий вызов по защищенному каналу – от брата.

– Алексей? Что-то срочное?

– Андрей, ты должен это увидеть, – голос брата звучал взволнованно. – Помнишь, ты просил сообщать о странных изменениях в исследованиях?

– Конечно. Что случилось?

– Моя монография по протошумерским языкам, над которой я работал последние три года. Она… изменилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Я точно помню, что писал о связи между протошумерским и индоевропейскими языками, опровергая теорию Золоцкого о лингвистической конвергенции, – быстро говорил Алексей. – Но сегодня открываю рукопись, а там совершенно другие выводы. Я якобы доказываю теорию Золоцкого, используя данные, о которых никогда не слышал!

– Ты уверен, что не… забыл? – осторожно спросил Андрей, хотя уже знал ответ.

– Я не мог забыть три года работы! – возмутился Алексей. – К тому же, мои заметки, сделанные от руки, не соответствуют тому, что теперь в электронной рукописи. И самое странное – я обнаружил упоминания исследований Золоцкого, датированных 1986 годом. Но Золоцкий родился в 1973-м! Ему было бы тринадцать лет, когда он якобы опубликовал свою революционную теорию!

Андрей напрягся. Вот оно – прямое свидетельство темпоральных изменений, затрагивающих не только технологическое развитие, но и лингвистические исследования. Это не укладывалось в схему, описанную Еленой и Левиным.

– Алексей, это очень важно. Ты можешь отправить мне копию оригинальных рукописных заметок и новой электронной версии?

– Уже загрузил в наше хранилище, – ответил брат. – Андрей, что происходит? Я чувствую себя так, словно схожу с ума. Никто из коллег не видит ничего странного – для них теория Золоцкого всегда была признанной.

– Ты не сумасшедший, – заверил его Андрей. – Просто… история меняется.

– Что? – недоверчиво переспросил Алексей.

– Слушай, я не могу сейчас всё объяснить, но прошу тебя – сохрани копии всех своих исследований, особенно рукописных. И наблюдай за любыми несоответствиями, любыми изменениями в исторических источниках.

– Ты серьезно считаешь, что история… переписывается?

– Именно это и происходит, – подтвердил Андрей. – И важно понять масштаб и направленность этих изменений.

– Это связано с твоим новым заданием?

– Да. И с теми странными символами на диске. Они связаны с технологией, позволяющей влиять на прошлое.

– Звучит безумно, – пробормотал Алексей.

– Знаю. Но это реальность, с которой мы имеем дело. И, возможно, твоя способность замечать изменения будет критически важна.

– Что мне делать?

– Пока просто наблюдай и документируй. И будь готов активировать протокол "Гермес", если что-то пойдет не так.

После завершения разговора Андрей немедленно загрузил файлы, отправленные братом, и начал их изучать. Различия между оригинальными заметками и новой версией монографии были разительными – не просто изменения в выводах, а полная переориентация теоретической базы.

Но что особенно привлекло его внимание – упоминание ранее неизвестного археологического открытия в Месопотамии 1982 года, якобы подтверждающего теорию Золоцкого. Открытия, сделанного в том же регионе Ирака, куда направлялась их экспедиция.

Это не могло быть совпадением. Кто-то не просто ускорял технологическое развитие, но и менял лингвистические и археологические данные, связанные с древней Месопотамией. Зачем? Что такого важного могло быть в этом регионе?

Андрей добавил новую информацию в свой зашифрованный файл и решил поделиться ею с Еленой при первой же возможности. Если его догадка верна, завтрашняя экспедиция может оказаться гораздо опаснее, чем предполагалось изначально.

Он подошел к окну и посмотрел на ночное небо. Где-то там, среди звезд, возможно, существовали другие временные линии – версии реальности, где история пошла по иному пути. И сейчас кто-то пытался насильственно изменить его реальность, переписывая прошлое страница за страницей.

Что бы ни скрывалось в иракской пустыне, Андрей был полон решимости найти это и остановить того, кто играл с самой тканью времени, прежде чем изменения станут необратимыми. Даже если для этого придется противостоять собственной организации.

Глава 4: Двойная память

Андрей проснулся за несколько минут до сигнала будильника, чувствуя странную тяжесть в голове. Сны были беспокойными – фрагментированные образы археологических раскопок, древних артефактов и каких-то сложных машин, которых он никогда не видел наяву. Или видел? Граница между сном и воспоминаниями размывалась, и это беспокоило его больше, чем он хотел признать.

Приняв душ и быстро позавтракав, он активировал защищенный канал на персональном терминале и загрузил файлы, присланные Алексеем. Различия между оригинальными рукописными заметками брата и измененной электронной версией его работы были поразительными. Не просто небольшие корректировки – полная переориентация всего исследования, с новыми источниками, данными и выводами.

Андрей особенно сосредоточился на упоминаниях загадочного археологического открытия 1982 года. Согласно новой версии истории, международная экспедиция обнаружила в Южной Месопотамии древний текст, который доказывал связь между протошумерским языком и индоевропейскими языками через некий "промежуточный" диалект. Текст датировался примерно 9000 годом до нашей эры – слишком ранняя дата для столь сложной лингвистической системы согласно традиционной хронологии.

Но что еще больше встревожило Андрея – руководителем той экспедиции значился профессор Виктор Немов. Тот самый генерал Немов, который сейчас возглавлял военное крыло "Проекта Янус".

– Это становится интереснее с каждым часом, – пробормотал Андрей, сохраняя информацию в защищенном хранилище.

Он собирался скопировать еще несколько файлов, когда его коммуникатор издал сигнал входящего вызова. На экране высветилось имя генерала Немова.

– Доктор Ковалев, – голос генерала звучал напряженно. – Жду вас в своем кабинете через пятнадцать минут. Есть вопросы, требующие немедленного обсуждения.

– Конечно, генерал, – ответил Андрей, быстро закрывая все открытые файлы. – Уже выхожу.

Отключив связь, он задумался, не связан ли этот срочный вызов с его недавними исследованиями. Мог ли Немов узнать о его интересе к экспедиции 1982 года? Или о разговорах с братом? В любом случае, нужно было быть готовым ко всему.

Андрей активировал специальную программу, которая должна была отправить зашифрованный пакет данных Алексею в случае, если с ним что-то случится, затем скрыл контейнер с сибирским диском в тайнике, оборудованном в вентиляционной системе его комнаты.

Прибыв в кабинет генерала, Андрей обнаружил, что там уже собралась небольшая группа: сам Немов, майор Север, доктор Левин и Елена Соколова. Атмосфера была напряженной.

– Доктор Ковалев, – кивнул Немов. – Благодарю за оперативность. У нас возникла… ситуация, требующая корректировки планов.

– Что произошло? – спросил Андрей, занимая свободное кресло.

– Две вещи, – ответил генерал. – Во-первых, мы зафиксировали новую темпоральную аномалию – крупнейшую за всю историю наблюдений. Она затронула целый пласт исторических событий, связанных с археологическими исследованиями в Месопотамии.

Андрей сохранял невозмутимое выражение лица, хотя внутренне напрягся. Слишком точное совпадение с тем, что он только что обнаружил.

– Во-вторых, – продолжил Немов, – наша разведка сообщает, что китайская группа темпоральных исследований также направляется в Ирак. По-видимому, они тоже отследили сигнал аномального артефакта.

– Это усложняет нашу задачу, – заметил Андрей.

– И делает её более срочной, – добавил Левин. – Если аномалия продолжит расти, мы рискуем достичь точки невозврата раньше, чем предполагали.

– Насколько раньше? – спросил Андрей.

– Вместо нескольких месяцев у нас может остаться несколько недель, – мрачно ответил ученый. – Темпоральная стабильность ухудшается экспоненциально.

– Поэтому мы переносим экспедицию, – заключил Немов. – Вылет сегодня в 18:00. Майор Север уже формирует оперативную группу.

– Так скоро? – удивился Андрей. – А как же подготовка?

– Придется завершать её в полевых условиях, – ответил Север. – Ситуация не оставляет нам выбора.

– Что конкретно вызвало эту новую аномалию? – поинтересовался Андрей, обращаясь к Левину.

Пожилой ученый обменялся взглядом с Еленой, прежде чем ответить:

– Изменение археологических открытий 1980-х годов. Появление артефактов и данных, которых не существовало в оригинальной временной линии. Особенно одно открытие – так называемый "Вавилонский регистр" 1982 года.

– Экспедиция профессора Немова? – уточнил Андрей, наблюдая за реакцией генерала.

Немов слегка прищурился, но его лицо осталось бесстрастным:

– Именно. Хотя в оригинальной временной линии я никогда не был археологом. Военная карьера с самого начала.

– Это типичный пример темпоральной манипуляции, – добавила Елена. – Изменение биографии ключевой фигуры для легитимизации поддельного археологического открытия. Цель очевидна – создать историческое обоснование для определенной лингвистической теории.

– Но зачем? – спросил Андрей. – Какая связь между древними языками и ретрокаузальной технологией?

– Это то, что нам предстоит выяснить, – ответил Левин. – Но есть предположение, что манипуляции с лингвистическими данными могут быть подготовкой к более масштабному изменению – созданию искусственного "древнего языка", специально разработанного для кодирования темпоральной информации.

– Своего рода универсальный язык для путешествий во времени? – уточнил Андрей.

– Что-то вроде того, – кивнул Левин. – Теоретически такой язык мог бы значительно увеличить пропускную способность темпоральных каналов – позволить передавать больше информации, используя меньше энергии.

– И, возможно, преодолеть барьер в 100 тысяч лет, – добавил Немов. – Что делает нашу миссию критически важной.

– Все необходимое оборудование и документы будут доставлены в ваше жилое помещение в течение часа, – сказал Север. – Полный брифинг по операции проведем в самолете.

– Я отправлю вам всю имеющуюся у нас информацию о "Вавилонском регистре" и связанных темпоральных аномалиях, – добавила Елена. – Изучите её до вылета.

Когда совещание закончилось, Андрей уже направлялся к выходу, когда Немов окликнул его:

– Доктор Ковалев, задержитесь на минуту.

Когда остальные покинули кабинет, генерал жестом предложил Андрею сесть.

– Что-то еще, генерал? – спросил Андрей, внутренне готовясь к сложному разговору.

– Да, – Немов внимательно смотрел на него. – Ваш брат, Алексей. Он специализируется на древних языках, верно?

– Верно, – осторожно ответил Андрей. – Он историк-лингвист.

– И, полагаю, он заметил изменения в своих исследованиях после вчерашней аномалии?

Андрей сохранял невозмутимое выражение лица, хотя почувствовал, как напряглись мышцы спины:

– Откуда вам это известно?

– Потому что его исследования напрямую связаны с областью, затронутой аномалией, – ответил Немов. – Плюс, генетическая связь между близнецами часто усиливает эффект двойной памяти. Если вы обладаете этой способностью, весьма вероятно, что и ваш брат тоже.

– Мы обсуждали некоторые несоответствия в его работе, – признал Андрей, решив не отрицать очевидное. – Он заметил изменения в своей монографии.

– Как я и предполагал, – кивнул Немов. – Доктор Ковалев, я понимаю вашу настороженность. На вашем месте я тоже был бы подозрителен. Новая организация, необычные технологии, темпоральные манипуляции… И вдруг ваша собственная биография оказывается связанной с аномальными артефактами.

– Моя биография? – переспросил Андрей.

– Вы обнаружили темпоральный диск в Сибири. Ваш брат изучает древние языки, которые внезапно стали объектом темпоральных манипуляций. Слишком много совпадений, не находите?

– К чему вы клоните, генерал?

– К тому, что я на вашем месте был бы крайне обеспокоен. И, возможно, начал бы собственное расследование, – Немов слегка улыбнулся. – Что, я полагаю, вы уже делаете.

Андрей молчал, оценивая ситуацию. Немов явно знал больше, чем говорил, но неясно, был ли это дружественный жест или предупреждение.

– Я просто хочу понять, во что ввязался, – наконец ответил он. – И убедиться, что моему брату ничего не угрожает.

– Разумная позиция, – кивнул Немов. – Поэтому я хочу предложить вам сделку. Во время иракской миссии вы действуете строго по протоколу, выполняете приказы без самодеятельности. А взамен, после возвращения, я предоставлю вам полный доступ к файлам "Проекта Янус", касающимся темпоральных воздействий на лингвистические исследования. Включая те, что затрагивают работу вашего брата.

– Почему я должен вам доверять?

– Потому что у нас общая цель – предотвратить темпоральный коллапс, – ответил Немов. – И потому что я тоже был объектом манипуляции. Поверьте, не очень приятно обнаруживать в своей биографии археологическую экспедицию, которую ты никогда не возглавлял.

Андрей внимательно изучал лицо генерала, пытаясь определить, говорит ли тот правду.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я следую протоколу в Ираке, вы предоставляете информацию после возвращения.

– Договорились, – Немов протянул руку, которую Андрей после секундного колебания пожал. – И ещё, доктор Ковалев. Я бы рекомендовал проявлять осторожность в общении с коллегами по проекту. Не все они могут быть теми, кем кажутся.

– Вы кого-то конкретно имеете в виду?

– Скажем так, – Немов понизил голос, – доктор Левин не единственный, кто страдает от "темпоральной афазии". И не у всех этот эффект проявляется столь… безобидно.

С этими загадочными словами генерал дал понять, что разговор окончен. Андрей поднялся и направился к выходу, чувствуя, как тяжелый взгляд Немова сопровождает его до самой двери.

Вернувшись в свою комнату, Андрей обнаружил, что обещанное оборудование уже доставлено. На кровати лежал тактический рюкзак, содержащий специализированную экипировку для полевых операций: защитный костюм, коммуникационные устройства, набор портативных сканеров, оружие нелетального действия и полевые рационы.

Рядом находился планшет с грифом "Совершенно секретно" и пометкой "Операция 'Вавилонский ключ'". Андрей активировал устройство, и перед ним развернулась подробная информация о предстоящей миссии: карты местности, данные разведки, состав оперативной группы, протоколы коммуникации.

Согласно плану операции, их целью был заброшенный археологический объект в 120 километрах к югу от Багдада – место, где в измененной версии истории была проведена экспедиция 1982 года. Разведка сообщала, что объект находится под наблюдением неизвестной группы, возможно, связанной с черным рынком артефактов.

Оперативная группа состояла из шести человек: Андрей Ковалев, майор Игорь Север, Елена Соколова, два специалиста по безопасности и техник-оператор оборудования. Руководство операцией на месте осуществлял майор Север, координацию из штаб-квартиры – генерал Немов.

Андрей был погружен в изучение материалов, когда его коммуникатор издал сигнал защищенного сообщения. Отправитель – Елена Соколова.

"Нужно поговорить перед вылетом. Встретимся в секторе D-7, уровень 3, через 30 минут. Используйте маршрут через технические коридоры. Е."

Сектор D-7 – техническая зона, редко посещаемая персоналом. Почему Елена выбрала такое место для встречи? Возможно, она опасалась прослушки? После разговора с Немовым Андрей стал еще более осторожным, но решил, что информация от Елены может оказаться критически важной.

Через полчаса он достиг указанного места, двигаясь по техническим коридорам, чтобы избежать камер наблюдения. Сектор D-7 представлял собой узкое помещение, заполненное серверными стойками и климатическим оборудованием. Гудение вентиляторов охлаждения создавало достаточно шума, чтобы заглушить негромкий разговор.

Елена уже ждала его, напряженно осматриваясь по сторонам.

– Спасибо, что пришли, – сказала она тихо. – Извините за конспирацию, но после последней аномалии я не уверена, какие каналы связи остаются безопасными.

– Что происходит, Елена? – спросил Андрей. – О чем вы не могли рассказать на официальном брифинге?

– О том, что я обнаружила в данных последней темпоральной аномалии, – она достала защищенный планшет. – Смотрите на эту диаграмму. Это характеристика квантовой сигнатуры аномалии.

На экране отображался сложный график с несколькими пиками активности.

– И что в ней особенного?

– Эта сигнатура… она частично совпадает с сигнатурой наших собственных темпоральных передач, – ответила Елена. – Понимаете? Аномалия создана с использованием модифицированной версии технологии "Проекта Янус".

– Вы хотите сказать, что источник аномалий находится внутри проекта?

– Или использует очень похожую технологию, – уточнила она. – В любом случае, это означает, что не все в проекте преследуют одни и те же цели. Кто-то играет в собственную игру.

– У вас есть предположения, кто именно? – спросил Андрей.

Елена помолчала, словно взвешивая, насколько можно доверять Ковалеву.

– У меня есть подозрения, но не доказательства, – наконец сказала она. – И я не хочу обвинять кого-то без твердых фактов. Но есть еще кое-что, что вам следует знать перед иракской миссией.

Она изменила изображение на планшете, демонстрируя фотографию полуразрушенного храма.

– Это объект, к которому мы направляемся. В официальной истории – малозначительные руины эпохи Ура. В измененной версии – место обнаружения "Вавилонского регистра". Но есть третья версия, о которой не говорится в официальных документах.

– Какая?

– Согласно исследованиям доктора Громова, это место могло быть чем-то вроде "темпорального узла" – точкой, где пересекаются несколько временных линий. Если это правда, то именно поэтому оно стало целью аномальных манипуляций.

– И именно поэтому Громов исчез, когда начал там копать? – предположил Андрей.

– Вероятно, – кивнула Елена. – Его последнее сообщение содержало упоминание о "храме невозможности" – сооружении, архитектурные элементы которого физически не могли быть созданы с использованием технологий того времени.

– Похоже на еще один темпоральный артефакт, – заметил Андрей.

– Или нечто большее, – ответила Елена. – Громов считал, что это могло быть своего рода "приемным устройством" для темпоральных сигналов – искусственно созданной точкой фокусировки ретрокаузальной информации.

– Если это так, то тот, кто контролирует этот "храм", может иметь преимущество в управлении темпоральными потоками, – задумчиво произнес Андрей.

– Именно. И это делает нашу миссию еще более опасной, – Елена посмотрела прямо в глаза Ковалеву. – Андрей, я не знаю, кому в проекте можно доверять. Но мне нужен союзник, и ваш опыт, интуиция и эффект двойной памяти делают вас идеальным кандидатом.

– Что именно вы предлагаете?

– Партнерство, – ответила она. – Официально мы следуем протоколу и выполняем миссию. Неофициально – собираем информацию, ищем следы Громова и пытаемся понять, кто стоит за аномалиями.

Андрей задумался. Предложение Елены не противоречило напрямую его договоренности с Немовым – он все равно собирался следовать протоколу во время официальной части миссии. Но дополнительное расследование могло дать информацию, которую генерал не стал бы добровольно раскрывать.

– Я с вами, – наконец сказал он. – Но мне нужно знать все, что вам известно о Громове и его исследованиях.

– Справедливо, – кивнула Елена, передавая ему небольшой цифровой накопитель. – Здесь зашифрованные копии его личных заметок, которые мне удалось сохранить. Изучите их до прибытия в Ирак.

– А что насчет майора Севера? Ему можно доверять?

– Игорь… сложный случай, – ответила Елена после паузы. – У него есть имплантированный нейрочип, который теоретически должен защищать его от темпоральных изменений. Но эта же технология делает его уязвимым для внешнего контроля.

– Вы думаете, им могут манипулировать?

– Я не знаю, – честно ответила она. – Иногда он кажется полностью преданным делу сохранения темпоральной стабильности. В другие моменты… у меня возникают сомнения. Просто будьте осторожны.

– Буду, – пообещал Андрей, пряча накопитель в потайной карман. – Нам пора возвращаться, скоро подготовка к вылету.

Они договорились покинуть техническую зону разными маршрутами, чтобы не привлекать внимания. Перед расставанием Елена добавила еще кое-что:

– И, Андрей… Возьмите сибирский диск с собой. Я чувствую, что он может оказаться ключом к разгадке.

Вернувшись в свою комнату, Андрей немедленно извлек диск из тайника и надежно спрятал его в специальном отделении своего тактического рюкзака. Затем подключил полученный от Елены накопитель к изолированному устройству, не связанному с общей сетью комплекса.

Файлы Громова оказались впечатляющими по объему и детализации. Покойный археолог вел тщательные записи своих исследований, включая наблюдения за темпоральными аномалиями, теории о причинах их возникновения и подробный анализ аномальных артефактов.

Особый интерес представляли его заметки о "Храме невозможности" – сооружении, которое, согласно официальной истории, было обычным зиккуратом периода третьей династии Ура. Но Громов обнаружил несоответствия – элементы конструкции, которые не могли быть созданы с использованием технологий того времени: идеально прямые углы в каменной кладке, следы обработки сверхтвердых материалов, странные металлические вкрапления с неизвестным химическим составом.

Его последние записи, сделанные за день до исчезновения, содержали упоминание о "внутреннем святилище" – камере в центре храма, доступ к которой был заблокирован. Громов писал о своем намерении проникнуть туда, используя специальное оборудование для бесконтактного сканирования. Именно после этой попытки он исчез.

Но самым тревожным было короткое сообщение, добавленное за несколько часов до потери связи:

"Обнаружил совпадение сигнатур между храмом и новейшими разработками ЛЕВ-3. Теория подтверждается – все идет по кругу. Они создают то, что уже создали. Темпоральная петля замкнулась. Если я прав, то они не просто нашли технологию в прошлом – они отправили её туда из нашего времени. Но зачем? Полное сканирование святилища должно дать ответ. Надеюсь, не слишком поздно."

"ЛЕВ-3" – явная отсылка к доктору Левину и третьей фазе разработки его технологии. Означает ли это, что Левин был каким-то образом связан с созданием древнего храма через отправку информации в прошлое? И если так, то был ли он причастен к исчезновению Громова?

Андрей закрыл файлы и уничтожил временные данные на устройстве. Головоломка становилась все сложнее, но некоторые фрагменты начинали складываться в осмысленную картину. Кто-то внутри "Проекта Янус" использовал ретрокаузальную технологию не для защиты временной линии, а для её радикального изменения. И похоже, что этот "кто-то" был готов устранять тех, кто приближался к разгадке.

Оставалось решить, насколько он может доверять Елене и её информации. Её заинтересованность в судьбе Громова казалась искренней, но в мире, где само прошлое становилось объектом манипуляций, любые отношения и мотивы могли быть искусственно созданными.

Единственным, кому Андрей мог доверять безоговорочно, был его брат Алексей – связь между близнецами существовала на уровне, недоступном для темпоральных манипуляций. Поэтому перед отъездом он решил отправить брату зашифрованное сообщение:

"Активируй протокол наблюдения. Ищи любые изменения в исторических данных, особенно связанные с Месопотамией, древними языками и экспедицией Немова 1982 года. Если я не выйду на связь в течение 72 часов после прибытия в Ирак, активируй полный протокол 'Гермес'. И еще – проверь, существует ли в твоей области ученый по фамилии Золоцкий. Если да, изучи его биографию на предмет несоответствий."