Хозяин подземелья

Абсурд! Привидение боится умереть! А впрочем, разве не в шаге от смерти у нас просыпается непреодолимая воля к жизни?

В отсутствие Матвея Кир перестал пытаться держать лицо. Он не мог устоять на месте, паника от приближающейся угрозы начала прорываться из него тихим стоном сквозь сжатые зубы. Клыки его от напряжения удлинились и теперь заметно проступали, давя на нижнюю губу.

Кир бегал от стены к стене, понимая, что это усиливает голод и приближает Делирий, но не мог остановиться. Неподвижность была слишком мучительна. Стрелки часов ползли слишком медленно, настолько медленно, что Киру казалось, что они остановились вовсе.

Как крыса в клетке, которую медленно несут к костру!

Матвей беззвучно влетел обратно в комнату и застыл, испуганно и как-то виновато глядя на Кира.

– Улетели, да? – глухо спросил Кир.

Он и так знал ответ, слышал. И всё равно, когда Матвей коротко кивнул, его замёрзшее сердце упало. Предполагать, что ты остался один, всё-таки не так страшно, как узнать это наверняка.

– Там так дымно, что, возможно, получится выйти чуть раньше, – просипел Матвей.

– Несколько минут ничего не решат.

– Не скажите…

Кир в отчаянии вскинул голову к потолку и снова уставился на часы. Пятнадцать минут. Четырнадцать. Ожидание просто убивало. Наверное, нет ничего хуже, чем ждать в неизвестности и бессилии перед лицом надвигающейся трагедии.

Двенадцать.

– Можешь посмотреть, с какой стороны можно пройти? – прошептал Кир.

Матвей мог быть очень быстрым, двенадцати минут ему с лихвой хватит на то, чтобы облететь весь посёлок и обследовать лес. К тому же, Кир не мог выносить этого щенячьего взгляда. Пусть они и были знакомы не первое десятилетие, Матвей оставался подростком, а Кир – его старшим товарищем, на которого Матвей смотрел не без благоговения.

Минуты текли медленно. Кир наконец перестал бегать по квартире и заставил себя сесть в то самое кресло, где недавно обретался Матвей. Его мышцы подрагивали от напряжения, но он старался держать себя в узде. Ему сейчас понадобится каждая унция его силы.

Шесть минут.

– Можно идти, КирСаныч, – уверенно сказал Матвей, влетая в комнату.

Призрак даже запыхался. Память о такой необходимости долго живёт в призраках. По таким признакам даже можно примерно определять их возраст – если призрак дышит, чешется, чихает или щурится от света, значит он молод.

– Уверен? – сквозь зубы спросил Кир.

– Да, – кивнул Матвей. – Бегите за водонапорку, там ещё не горит. Пока. Но глубоко я не заходил. Не знаю.

– Там есть кто?

– Пусто. Да и в дыму никто не заметит.

Кир ничего не ответил, но вскочил. Матвею он верил. Он, не сдерживал больше свою скорость, и весь мир вокруг него стал немного заторможенным. Рюкзак поплыл на плечо так лениво, будто Кир тащил его сквозь воду.

Дверь поддалась с сопротивлением, инерция никак не хотела отпускать её. Наверное, за спиной Кира она грохнулась о стену и разлетелась в щепки, этого он не заметил, да и ему было наплевать.

Сначала Кир едва не рванулся обратно, под защиту стен, но быстро сообразил. Боли не было, то, что он видел, было заревом от пожара. Он вылетел из квартиры и, убедившись, что свет не поджёг его прямо на пороге, рванул напрямую в окно. Стекло разлетелось на мелкие осколки и высыпалось на улицу вместе с Киром.

Он опускался на землю достаточно медленно, чтобы успеть мягко спружинить ногами, хоть это и было трудно. Он приземлился на четыре конечности, как кот, и невольно припал к земле. Мышцы взревели от боли.

Не давая себе времени на размышления, Кир подскочил на ноги, и со всей возможной скоростью рванул в сторону старой водонапорной башни. Только в этот момент он позволил себе осмотреться.

То, что вчера было тихим крошечным сибирским посёлком, превратилось в ад. Небо алело, как будто в нём догорал закат, но это было не так. Солнце ушло, а багряные всполохи поднимались от раскалённого леса.

Кир чувствовал на коже жар за сотни метров от границы посёлка. На краткую секунду он усомнился в том, что сможет пробраться через пожарище, но ноги несли его вперёд. Он пойдёт туда всё равно потому, что там пусть призрачный, но шанс. Здесь – только гибель. Переждать не выйдет.

Воздух, едва проницаемый для зрения из-за чёрного дыма, резал глотку и глаза, но Кир дышал им всё равно. Он должен был бежать, а не плестись, как гусеница. А дым густел с каждой минутой, грозя лишить Кира возможности двигаться.

Матвей крутил головой, панически оглядываясь по сторонам. Кир подумал было предложить ему схватить свою кость и нести её через огонь, но что толку? Матвей выберется, а Кир – нет, и тогда его чары развеются.

Дома мелькали мимо с ошеломляющей скоростью, Кир рвался к водонапорной башне. Когда он достиг её, понял, что опоздал. Тайга полыхала сплошной стеной.

– КирСаныч, КирСаныч, – залепетал Матвей, вертясь на месте.

Кир резко затормозил перед стеной огня. Всё. Пути к спасению не было. Рядом с ним послышался животный вой, наполненный ужасом, на этот раз, вполне реальный. Кир бросил короткий взгляд за спину и увидел мечущуюся кошку. Бедная животина. Придётся подыхать сегодня. Ну хоть не в одиночестве…

Мысль промелькнула и унеслась прочь, уступая место другой идее. Кир крутанулся на пятках и под вопль Матвея: «Куда?!» – рванул ловить обезумевшее животное. Кошка беспорядочно носилась, но Киру не составило труда изловить её.

Животное в панике вцепилось в него, ревя на одной ноте. Да, я тоже хочу жить! Кир встал, уперевшись ногами в землю, и сделал последнее, что мог сделать в этом безумии. Он открылся духам настежь, без остатка. Все его барьеры пали. Теперь Киру было плевать, кто может учуять силу Утер.

Удар некросилы был так силён, что Кир пошатнулся и едва не ослеп. Всё вокруг было освещено мечущимися духами, затоплено криками и визгом. Кошка, почувствовавшая всплеск силы, взревела, как безумная.

Люди, птицы, звери, гады – тысячи живых существ погибли в огне и погибали в нём прямо сейчас. Кир собрал волю в кулак и ударил вокруг себя мощным приказом: «Выведите меня отсюда!» – и открыл глаза.

Марево духов вздрогнуло, и мельтешение прекратилось. Будто опомнившись, они все разом посмотрели на Кира в изумлении, будто впервые в жизни увидели живое существо, а потом вдруг поползли, полетели, побежали в сторону рухнувшего в этот самый момент деревянного домика у башни.

Кир не сомневался, у него просто не было на это времени. Он сорвался с места и помчался за волнующимся маревом. Он знал – они устремились в единственный оставшийся коридор в огне. Не факт, что он сможет там пройти, но если не сможет там, не сможет нигде.

Кошка завизжала, когда Кир приблизился к полыхающему лесу, и попыталась вырваться, но Кир прижал её голову к своей груди и ускорился. Он видел – впереди виднелся небольшой, не больше двадцати метров в ширину, пятачок уцелевшей земли. Огонь уже перекинулся на кроны деревьев, но подлесок ещё сопротивлялся.

Страх обуял Кира, и тот, не стесняясь, завопил от ужаса. Но бросился вперёд всё равно.

Рядом с ним орал Матвей, орала кошка, орал сам Кир. Невозможно описать, что чувствует вампир, оказавшийся в огненном тоннеле. Впрочем, неверное, то же самое, что и человек. Жар был кошмарный. Если бы Кира не прикрывали духи, он бы не смог его выдерживать.

Кислорода не осталось совсем, и Кир просто задержал дыхание. Долго так он не протянет, хорошо бы, чтобы вскоре у него появилась возможность вдохнуть, иначе голод сведёт его с ума. Кир нёсся вперёд, не разбирая дороги.

Его тело протестовало против такого бешеного бега, Кир не помнил подобной боли со времён, когда был жив. В груди горело, ноги налились тяжестью, но он не обращал внимания. Пламя слилось в единый мерцающий тоннель, которому не было ни конца, ни края. Кир молился всем на свете, чтобы он не закончился.

Он чувствовал подступающий голод, это зудящее чувство уже поселилось в его внутренностях, выводя панику на новый уровень. Вперёд. Вперёд, вперёд. Кир не поверил своим глазам, когда на полном ходу вылетел к лесному озерцу.

Даже не попытавшись остановиться, он влетел в воду по самую грудь. Притихшая было кошка снова взвыла и вонзила когти в грудь Кира. Плевать! Так даже легче тащить. Кир жадно глотал воздух и впитывал ощущение прохлады. Вода в озерце прогрелась до температуры горячей ванны, но по сравнению с пеклом за его спиной это казалось освежающей прохладой.

Но медлить было нельзя. Пожар усиливался, духи настойчиво призывали его поторопиться, и Кир послушался. Вдохнув поглубже, он помчался вперёд, надеясь, что мокрая одежда защитит его хоть немного.

Попробовав на вкус кошмар огненного плена, войти в пламя снова было ещё страшнее. Кошка, казалось, смирилась со своей участью, и просто держалась за Кира всеми конечностями. Кир тоже бы бросил всё и сдался, если бы это не было ещё страшнее. Иногда двигаться к смерти легче, чем просто сидеть и ждать её прихода.

И снова Кира накрыло пламя. Эта ночь стала самой кошмарной в его не-жизни за исключением той, в которую он умер. Бег казался бесконечным, а пламя – бескрайним. Мысль, что он просто носится кругами по полыхающему лесу и никогда не найдёт выхода, прочно поселилась в его мозгу, но отчаянное желание жить не давало остановиться. А ещё – страх за живую тварь, что жалась к нему теперь так доверчиво.

Духи вели его от озерца к озерцу, где Кир хоть ненадолго мог перевести дух. Вскоре к страху перед огнём начал примешиваться ещё один. Кир кожей ощущал, что приближался рассвет, глаза начинало резать от едва показавшейся где-то над невидимым горизонтом зари. Голод уже застил ему глаза, прикрывая всё вокруг кроваво-чёрной пеленой.

Плохи дела. Кир больше не позволял себе и тех секунд отдыха, которые урывал, погружаясь в подогретые водоёмы. Он бежал и бежал, надеясь, что успеет. Силы его иссякали, духи бледнели и не могли больше прикрывать его так же хорошо. Кир был на грани. Скоро он истощится и останется наедине с пламенем. Без защиты и без помощи.

Пожар огрызался искрами и головешками, со звуком, похожим на выстрелы, летевшими в его сторону. Духи прикрывали его, но не до конца. Одежда Кира прогорела в нескольких местах. Три или четыре раза плоть его вспыхивала, затопляя его сознание слепящей болью. Только чудом ему удавалось сбить пламя, Матвей помогал.

Боль. Голод. Паника. Вперёд. Вперёд.

И вдруг всё закончилось. Кир просто вывалился из огненного ада на перепаханную борозду. Увязая во взрыхлённой почве, он пролетел ещё несколько метров, не веря, что вырвался, но впереди и правда было темно. Темно, чёрт побери!

Кир промчался ещё метров двести и влетел обеими ногами в неглубокий ручей. Холодный. По-настоящему холодный. Только тут он позволил себе вдохнуть полной грудью. Воздух, пропитанный гарью, выхлопом солярки и запахом свежевскопанной земли, такой желанный и вкусный, ворвался в его иссушенные лёгкие.

Ноги Кира подогнулись, и он упал коленями в воду. Кошка вывернулась из его рук и плюхнулась в воду. И хорошо. Чёрная, только сейчас заметил Кир. А он думал, что ему на фоне пламени это только показалось. А говорят ещё – несчастливые…

Животное, возмущаясь и отфыркиваясь, заскользило по поверхности воды, быстро выбралось на берег и припало мордой к воде. Хорошая идея. Кир набрал полную пригоршню воды и выпил полных три или четыре глотка. Он столько с собственной смерти не пил! Удивительно, но это притушило голод.

А заодно помогло осознать другую проблему. Свет. Любому человеку показалось бы, что вокруг стоит тьма кромешная, но Кир уже вовсю щурился. Кожа на открытых участках, на лице, руках и в прорехах на прогоревшей одежде, саднила уже очень ощутимо. Ему нужно было срочно укрыться.

– Матвей, – прохрипел он иссушенной глоткой.

– Я понял, КирСаныч! – выпалил Матвей и умчался в сторону наиболее глубокой тьмы.

Кир медленно поднялся на неверные ноги и поплёлся за ним. Рюкзак болтался сзади, приятно мокрый. Телефону хана, наверное. А впрочем, какое счастье, что его снова волнует состояние его телефона. Если ему не плевать на такие мелочи, то у него всё очень-очень неплохо.

– Меоу! – послышалось за его спиной.

Кир скосил глаза. Спасённая чуть опаленная кошка спешила за ним.

– Иди домой, – сказал Кир и тут же понял, какую глупость сморозил.

Нет теперь дома у неё. И у Кира нет. И ещё чёрт знает, у скольких людей нет. Кошка, конечно же, не поняла и припустила за ним, отчаянно мяукая. И вдруг такая тоска взяла Кира, что он остановился и сжал кулаки.

Вечно один. Его единственный спутник, и тот – бесплотный мертвец. Киру понадобилось всего пять минут, чтобы собрать в рюкзак весь скарб, которым он успел обзавестись за двадцать два года не-жизни. И сейчас он пытается прогнать от себя единственное живое существо, которое проявило к нему интерес.

Всё живое боялось его, бежало его, отталкивало. Он смирился со временем, хоть и не перестал грустить. Одиночество, пришедшее вместе с не-жизнью, было, пожалуй, самым отвратительным её побочным эффектом.

Он остановился и позволил кошке догнать его, а потом присел и раскрыл объятия. Кошка, не медля ни секунды, прыгнула ему на грудь и прижалась. А потом вдруг замурчала, то ли радуясь, то ли благодаря.

Кир обнял мелко вибрирующее тощее тельце и неожиданно для себя чуть улыбнулся.

– Будешь Нарой. Только со мной не курорт. Ничего это тебе?

Кошка не ответила, но и не сбежала. Она жалась к нему, чуть прищурив глаза, и вцепилась в его кофту с такой силой, что Кир точно понял – не оторвёт. Кир поднялся на шаткие ноги и продолжил путь.

Мысли текли вяло, и это пугало. Кир ни разу не ловил полный Делирий, но его первые симптомы знал отлично. Ему оставалось совсем немного, и занимающийся рассвет только усиливал тяжесть его состояния.

Перед ним, как чёртик из табакерки, из-под земли выпрыгнул Матвей. Видимо, решил не тратить время на обратный путь и просто переместился к месту своей привязки, к кости, что лежала в рюкзаке Кира.

– КирСаныч, там это…

– Что? – почти без интереса спросил Кир.

– Город. Большой, похоже.

Это Кира обрадовало и расстроило одновременно. Большой город означал больше возможностей спрятаться и найти пропитание. Но и других сородичей он означал тоже.

– Укрытие нашёл?

– Ближе всего канализационный люк, – извиняющимся тоном сказал Матвей, разведя руками.

– Да плевать уже… – отмахнулся Кир.

Матвей развернулся и побежал вперёд, не оставляя следов на земле. Кир последовал за ним. Люк обнаружился скоро, зачем он только был нужен посреди перелеска? Кир, недолго думая, поднял тяжёлую крышку.

Люди не закрывали такие люки, думая, что их без специальных инструментов и посторонней помощи просто невозможно открыть. Это смотря кому… Для него это было не сложнее, чем открыть деревянную крышку деревенского погреба.

Киру стоит быть осмотрительным. В городе не только он мог быть из той категории Видящих, что не хотели бы сталкиваться с сородичами. В канализации мог укрываться кто-то ещё.

– Я щёлку оставлю, поесть что-нибудь животинке принеси, – устало сказал Кир.

Он знал, Матвей успеет что-нибудь найти, пока Кир спускается. Парень непонимающе посмотрел на кошку в руках Кира, а потом улыбнулся и исчез. Кир втиснулся в шахту и начал спускаться по вбитым в её стену скобам.

Кир ждал, пока Матвей вернётся. Сам призрак мог просочиться к нему практически сквозь любую преграду, но материальные вещи он проносить сквозь стены не мог. Через три минуты мимо него пролетели несколько пачек кошачьего корма, и голос Матвея снизу провозгласил:

– Поймал!

Кир одной рукой задвинул и закрыл люк над головой. Свет исчез, сменившись кромешной темнотой, зуд в коже мгновенно утих. Приятно было то, что Матвей чуть светился в темноте, и это давало Киру достаточно света, чтобы не биться головой в стены. В абсолютной темноте не видит никто. Кроме Утер, рядом с которыми есть призрак.

Кир чуть успокоился. Теперь шанс выскочить в Помрачении на кого-то был поменьше. Он опустился в неглубокую канаву, похоже, он забрался в пустую по случаю засухи ливнёвку, и побрёл в сторону города. Почему? А чёрт его знает. Просто инстинкт вёл его ближе к пище.

Хотя, толку-то от этого… Сейчас, оборванный, обожжённый, в свете разгорающегося утра он точно не сможет охотиться. Даже если он сейчас сможет найти человека в достаточно тёмном месте, ему ни за что не зачаровать его.

Приближение Помрачения делало вампиров теми, кого люди описывали в своих страшных сказках. Наверное, именно нападавшие на людей объятые Делирием и стали прототипами легенд и мифов.

Способности Утер к ментальному воздействию были крайне ограничены, к тому же Кир и так был в этом не слишком талантлив, он просто не сможет убедить здорового человека не замечать удлинившихся клыков, ввалившихся окружённых чернотой глаз, заострившихся черт… Нет, только род Мена мог так вертеть мозгами людей.

Кир брёл по щиколотку в воде и остановился, когда выбрался на более-менее сухое место. Он устало упал на бетонный пол, скинул рюкзак, открыл пачку влажного кошачьего корма и выдавил её прямо на пол. Нара без возражений накинулась на еду с голодным урчанием.

Кир смотрел на неё и со всё большей ясностью осознавал – да, он не сможет охотиться. Но без пищи он до утра в своём уме не дотянет. Кровавая пелена, застилавшая глаза, начинала пульсировать, а зуд в теле стремительно перерастал в боль.

Пища для Трупоеда

– Я это… понял, где мы, – сказал Матвей и вытер предплечьем несуществующие сопли. – Пока за кормом бегал.

– И где же? – без особого интереса спросил Кир.

– В Братине, – ответил Матвей и с какой-то надеждой посмотрел на старшего товарища.

Кира известие не огорчило и не обрадовало. В сущности, ему было всё равно. Радовало только то, что город был достаточно большим, чтобы охотиться. С другой стороны, в крупных городах всегда живут Видящие и среди них, естественно, обязательно будут вампиры. То есть, конкуренты и потенциальная угроза.

Впрочем, сейчас его насущная проблема трубила о себе достаточно громко, чтобы рискнуть. Кир прислушался к себе и понял – нужно искать пропитание, иначе быть беде. Он вырвался из огня, но жизнь его всё ещё в опасности.

Его плоть не до конца исцелилась и требовала подпитки, а боль и открытые раны только усугубляли голод. Говорят, кто-то из Утер, Невид и Блаэд могли лечить себя сами, но Кир этим умением не обладал. Он мог немного помогать другим, но не себе.

Для него существовал только один способ исцелиться.

– Матвей… – просипел Кир, прикрыв глаза.

– Да, КирСаныч?

– Мне нужно питаться. Сейчас, – тяжело обронил Кир.

– Сейчас? – в ужасе переспросил Матвей и начал оглядываться по сторонам, будто мог в пределах досягаемости увидеть холодильник с консервированной кровью.

– Да, Матвей.

Парень выругался сквозь зубы, но встал на ноги с самым серьёзным видом. Кир почувствовал острую вспышку благодарности к этому парню.

– Командуйте, КирСаныч.

Кир выдавил вторую пачку корма на пол рядом с Нарой и тяжело встал. Охоту на человека планировать совершенно бессмысленно. Слишком много помех, главная из которых – свет. Заманить в тень человека на расстоянии он сейчас не сможет.

Что нужно внушить человеку, чтобы он уверился, что ему необходимо вдруг залезть в канализацию, закрыть за собой люк и пройти несколько десятков метров туда, где за поворотом его будет поджидать Кир? То-то и оно…

Ему оставалось одно. И он ненавидел то, что ему придётся сделать.

Кир чувствовал, что находится совсем рядом с крупным кладбищем, но не собирался туда идти. Чаще всего тела туда доставляли далеко не первой свежести, а возможности к употреблению мёртвой крови были сильно ограничены даже у рода Утер. К тому же, кажется, это был скорее колумбарий, нежели обычное захоронение.

Дневной свет сильно мешал ему, ослабляя и так не слишком сильный Дар, но Кир раскрылся и попытался нащупать скопление мертвецов где-нибудь поблизости. К счастью, способность ощущать мёртвых не была активной, и её не могли засечь другие вампиры. Ему не хотелось бы сейчас столкнуться с необходимостью защищаться или искать новое убежище.

В городе было несколько мест, которые светились для Кира, как маячки на карте. Он сможет дойти до нескольких и попросить Матвея провести разведку на месте. Рюкзак он бросил без сожаления. Ценного там мало, а если кто-то и сопрёт его, то Матвей быстро найдёт его по лежащей в кармане кости.

Кир, стиснув зубы от боли во всём теле, поплёлся вперёд, надеясь, что этот тоннель не закончится тупиком. Матвей понятливо полетел вперёд, заглядывая во все ответвления. Он вернулся к Киру через пару минут:

– Тоннель идёт через весь город, похоже.

– Это радует, – пробормотал Кир сквозь зубы.

– Там есть пара решёток, но я вскрою, – с готовностью подхватил Матвей и посеменил впереди, освещая путь.

Кир смог только кивнуть и потащился дальше. Делирий приближался, Киру было совсем худо. Зрение плыло, боль выкручивала кости и суставы, он дышал через рот, будто воздух был переполнен паром. Наверное, так же себя чувствуют наркоманы в ломке. Кир не знал, но почему-то ему казалось, что это ощущается именно так.

По левую руку от себя он оставил кладбище, по правую – какой-то дом, занятый очень беспокойным духом. В туннеле началась капель. По ощущением Кира, он шёл под рекой или под сетью ручьёв.

В это засушливое лето так редки были дожди, что этот звук падающих капель, отражённый от бетонных стен, даже немного успокаивал его. В тоннеле на удивление неплохо пахло: водой, сырым бетоном, немного – водорослями и прелой листвой.

Кир прикрыл саднящие глаза, хоть это и не помогало. Он пальцем указал Матвею на ответвление в туннеле, и парень понимающе юркнул туда. Стало совсем темно, и Киру почудилось, будто ему стало самую малость легче.

Матвей вернулся через секунду и покачал головой:

– Тупик.

Кир кивнул и поплёлся по туннелю дальше. В следующем ответвлении обнаружилась современная канализация, в которую мог протиснуться разве что ребёнок. Кир упрямо тащился вперёд, сжимая зубы.

Они приближались к оному из самых больших скоплений покойников в городе, и Кир с надеждой указал Матвею на тоннель. Парень исчез и вернулся гораздо быстрее, чем раньше, на лице его было написано крайнее воодушевление.

– Можно пройти! Там, похоже, больница! Туннель выводит в какой-то подвал. Пробуем?

Кир кивнул. Больница – это хорошо. В больнице всегда можно найти способ выжить. Матвей даже ярче засветился и пошёл впереди, то и дело оглядываясь на Кира. Скоро Кир понял, что они на верном пути – запахло кровью.

Жажда ударила Кира, как таран. Кир знал, что так будет, но не был готов к такой боли. Он глухо вскрикнул и упал на колени, все его конечности задрожали, пальцы скрючились, а тело пронзило такой болью, будто он вернулся в полыхающую тайгу.

Какое-то змеиное шипение вырвалось из его глотки, а позвоночник начал изгибаться, пригибая его к земле. Кир оперся на руки, пробуя, насколько удобно передвигаться на четырёх конечностях.

– КирСаныч! Вы чего?!

Обеспокоенное лицо Матвея замелькало у Кира перед глазами, когда он бросился на колени перед старшим товарищем. Кир отшатнулся от друга, рывком возвращаясь в реальность. Боль не прошла, но это было сродни пощёчине, выдёргивающей из забытья.

Кир, не пытаясь ничего объяснить, просто задержал дыхание и кивнул Матвею, а потом вскочил на ноги и, хромая, поспешил дальше. Призрак полетел за ним.

– С Вами всё нормально, Кир Саныч?

Кир уверенно покачал головой. Нет, с ним не было всё нормально. Совсем не было. И Матвей это понял.

– Я сейчас, всё проверю… – сказал он напряжённо.

Парень снова исчез, а Кир вытянул левую руку, чтобы нащупать стену. Идти было совсем трудно. Через пару шагов над ним показался закрытый решёткой проём, в котором мелькал Матвей.

– Тут это, человек… Уходит уже.

Кир и сам слышал шаркающие старческие шаги над своей головой. Порыв рвануться к живой плоти был настолько силён, что Кир едва не сдался. Он подпрыгнул и вцепился пальцами в решётку, наплевав, что человек может это заметить.

– Подождите, подождите, КирСаныч! – зашептал Матвей, будто его мог кто-то услышать.

Кир стиснул пальцы на холодном железе и заставил себя остановиться. Физическая сила его тела, подстёгнутая Делирием, утроилась, и металл под его пальцами начал проминаться.

– Ещё минутку, КирСаныч, только минутку! – лепетал Матвей.

Хлопнула тяжёлая железная дверь, и Кир, не в силах больше сдерживаться, приподнял и спихнул решётку в сторону, стараясь не производить шума. Его ногти немного удлинились, он заметил это, когда уцепился за край проёма и подтянулся, выталкивая себя наверх.

Он всё ещё был ниже уровня земли, это было очевидно. Наверное, он попал в подвал больницы. Точнее, в его старую часть. Так бывает, что новые здания выстраивают на месте снесённых старых, используя оставшиеся коммуникации. Вот и тут, похоже, старый добротный подвал оставили, а над ним возвели более современное здание.