Китайская деревня на пути преодоления бедности

Весь вечер и всю ночь взволнованный Ши Цигуй проговорил с женой об улучшении отсталых способов производства на родной земле, о развитии фруктового хозяйства, о внедрении передовых национальных ремесел и других идеях, желая рассказать ей все, независимо от того, поймет его жена или нет, словно нашел он родственную душу. Он смог уснуть лишь только после первых криков петухов. На следующий день Ши Цигуй, первым делом разыскал посредника для продажи приданого его жены – рисовых полей.

В марте 1925 года в горах царил весенний холод, уже начинала прорастать нежная зелень. Ши Цигуй с деньгами, обмененными на заложенное имущество, попрощался с родственниками и покинул далекую гору Мяо, отправившись в Ханькоу, Учан и другие места, чтобы изучить хлопчатобумажную текстильную промышленность, а затем направился из Ханькоу в Шанхай на поезде, чтобы попасть на Шанхайскую трикотажную фабрику, для того чтобы научиться вязать носки и рубашки на машине, в компанию Kodak, чтобы научиться делать фотографии, а затем – в Сучжоу, чтобы посетить ремесленное училище вышивки и в школу шелководства Хушугуан, чтобы узнать тонкости работы с гусеницами шелкопряда, а после – в школу шелководства в Ханчжоу для изучения производства шелка. Везде, где он бывал, он скрупулезно изучал и записывал все, стараясь запомнить как можно больше. Он прекрасно понимал, что его семья сделала последнюю ставку, как в азартной игре, продав свою землю ради его учебной поездки!

Через полгода Ши Цигуй вернулся в горы Мяо с новыми машинами, которых жители Сянси еще не видели, а в сентябре 1925 года он выступил за создание «Комитета по улучшению культуры и экономики народа мяо в Сянси» и организовал его работу. Он высказался за всестороннее использование ресурсов горных районов и превращение склоновых земель в террасные рисовые поля, которые, с одной стороны, предотвращают эрозию почвы, а с другой – открывают больше возможностей для выращивания продуктов питания, а там, где это невозможно, их можно превратить в сады для посадки фруктов и деревьев, таких как тунг, чай, мандарины, помело, груши, персики, сливы, мушмулы и так далее, для развития сельского хозяйства, чтобы жизнь людей в горных районах стала намного лучше.

Благодаря совместным усилиям Ши Цигуя и его жены, а также энтузиазму членов «Комитета по улучшению культуры и экономики народности мяо в Сянси», за несколько лет работы поселение Сяньцзыин было возрождено. В горах росли фруктовые деревья, цитрусовые и помело. На бесплодных склонах были посажены тунговые деревья, чайные масляные деревья, со стороны скальных массивов посажены персики, сливы, помело, каштаны и другие фруктовые деревья, теперь здесь цветут сады и висят плоды, собирают хороший урожай. Когда плоды созревают, Ши Цигуй шлет весть всякому земляку, и ближнему и дальнему, каждому нужен этот урожай, а его добродетельная и добросердечная жена еще исключительно прекрасно готовит, доставляя еду в горы, чтобы хватило каждому. Друзья и родственники, собирая фрукты, не могут отдать их Ши Цигую, они сами несут их в своих наплечных котомках к себе домой, ведь вольны распоряжаться ими как пожелают, есть и люди, кто не желает употреблять их в пищу – такие несут урожай на сельскую ярмарку и вырученные с его продажи деньги с лихвой покрывают их недостачу средств к существованию.

Ши Цигуй вспоминает о райских склонах Мяо в смутные времена республики, выделяющейся на фоне захолустий западной провинции Хунань, как о чуде.

Ши Цигуй не только делал все возможное для того, чтобы вывести своих односельчан из нищеты к процветанию, но и сосредоточился на изучении самого народа мяо. После долгих лет исследований в 1940 году он завершил свою работу над «Отчетом о полевом исследовании народа мяо в Сянси». Поскольку Ши Цигуй сам принадлежал к народности мяо и живет на этой территории, он хорошо знал их положение и считал, что необходимо развивать прекрасную культуру народа мяо, но еще важнее – развивать экономику самого района Мяо, искоренять бедность и стремиться к политическому равенству. Отчет «О полевом исследовании народа мяо в Сянси» отразил гуманистические чувства старого поколения борцов с бедностью и отражает чаяния бедных и нуждающихся людей Мяо. И сегодня мы все еще можем видеть свет мысли, излучаемый уважаемым господином Ши.

За более чем 70 лет, сколько еще людей, подобно Ши Цигую, отправились в белый свет, чтобы обрести богатство ради родного города, и сколько людей из Сянси отдали свою молодость, кровью и потом добивались этой цели? Гладок ли был их путь избавления от бедности и каковы были их успехи? Я полагаю, этому стоит уделить внимание. Данные, предоставленные Управлением по борьбе с бедностью штата Сянси, показали, насколько трудно было жителям Сянси (Сянси-Туцзя-Мяоский АО) выбраться из бедности: в 2013 году ВВП округа Сянси составлял всего 1,7 процента от ВВП провинции Хунань, налоговые поступления – 1,5 процента от провинции, а доходы на душу населения – 44 процента и 52,4 процента от среднего уровня по провинции, соответственно. Общий уровень достижения среднезажиточного общества составляет 73,6 процента, из которых по уровню экономического развития достигнуто только 51,4 процента. К 2014 году в префектуре Сянси по-прежнему насчитывалось 734,3 тысячи бедняков, что было установлено в результате точной идентификации. Это данные, собранные мною в ходе интервью – отрадно отметить, что к моменту создания этой работы данные по борьбе с бедностью в округе Сянси уже сильно изменились. С 2014-го по начало 2017 года совокупное сокращение бедного населения в округе составило 350 044 450 человек, а уровень «заболеваемости» бедностью сократился до 16,14 процента, и весь округ вступил в период наибольшего сокращения бедного населения, наибольших изменений сельского ландшафта и наиболее быстрого роста доходов бедного населения.

Как бы то ни было, данные эти по-прежнему лежат тяжким грузом на сердце – подобно коварной горе в Сянси, тяжело давя на плечи жителей. Ли Сяотао, председатель профсоюза государственного управления по борьбе с бедностью Сянси, откровенно сказал мне: «Борьба с бедностью в Сянси, если описывать ее одним словом, то это “трудно”, если двумя словами, то это “еще труднее”, если тремя словами, то “в крайней степени трудно”. Что же здесь сложного? И насколько трудно? Во-первых, трудно изменить мышление. Сянси-Туцзя-Мяоский АО (Сянси) – это место с суровой окружающей средой, неудобным транспортным сообщением и ограниченным доступом к информации. Можно сказать, что это сочетание этнических территорий, старых революционных районов, бедных районов и отдаленных горных районов. Мышление людей, естественно, отсталое. В прошлом люди Сянси “ждали и полагались”, сила зависимости всегда была недооценена, причиной бедности считаются совсем не сами люди, а те, кто стоит выше них – чиновники, боги и несправедливость судьбы. Во-вторых, трудно сойти с горы, равно как и взойти на нее». Ли Сяотао сказал: «Уважаемый писатель Цзи, посмотрите, у нас здесь сплошные горы, одна за другой, одно плато за другим, один изгиб за другим, и нет им конца. Горы здесь не только высокие, но и опасные, и все они скалистые, их сложно назвать утесами. Представьте себе, легко ли построить дорогу в таком месте? В отличие от города Чанша, где сплошные холмы и лесс – если нужно построить дорогу там, можно просто сдвинуть холмы и затраты на это будут небольшие. Здесь же мы не можем так сделать, приходится разрывать и взрывать скалы. Стоимость и расходы на строительство дороги здесь как минимум в десятки, а то и в сотни раз больше, чем в Чанше. По правде говоря, Сянси-Туцзя-Мяоский АО – единственный автономный округ этнических меньшинств в провинции Хунань и главное поле борьбы с бедностью. С 1980-х годов на борьбу с бедностью было выделено много ресурсов и средств, и хотя работа в этом направлении велась постоянно, многие люди из года в год все равно оставались бедными. Когда Генеральный секретарь Си Цзиньпин посетил Хунань в ноябре 2013 года, почему он приехал в Сянси? Почему он поехал в деревню Шибадун в уезд Хуаюань, где он также официально предложил курс адресной борьбы с бедностью и четко сформулировал принцип воспроизводимости и масштабируемости? Я думаю, это связано с экстенсивными мерами по борьбе с бедностью, которые проводились раньше. В прошлом проблема низкого качества и неэффективности в борьбе с бедностью была широко распространена, поскольку данные о бедных жителях поступали в результате каскадной нисходящей сортировки после выборочных обследований. В то время средства для программы борьбы с нищетой расходовались неудачно, что приводило к тому, что год за годом оставались бедными те же самые люди. В некоторых ключевых районах не хотели бороться с бедностью, фальсифицировали статистику, злоупотребляли и растрачивали средства, предназначенные на борьбу с нищетой. Помощь по “родственным отношениям” и “связям” приводила к социальной несправедливости, когда нуждающимся не помогали, а богатых людей, наоборот, поддерживали, иногда даже порождая коррупцию. На первый взгляд, столь неэффективная борьба с бедностью – это проблема методов работы, но, по сути, она же отражает представление руководства о массах и саму концепцию управления – это огромная проблема, которую не надо недооценивать. Если говорить более конкретно, то в структуре самой системы борьбы с бедностью есть недостатки, и многие методы этой борьбы отражают небрежность и плохо скорректированы, скорее больше будучи направленными на “помощь крестьянам”, нежели на “помощь бедным”. Возьмем в качестве примера проект по сокращению бедности и переселению! Бедные домохозяйства, живущие в отдаленных горных районах, районах, подверженных геологическим катастрофам, и других местах, где трудно обеспечить обыкновенную жизнь, являются самыми трудными в борьбе с бедностью и в развитии, поэтому переселение является лучшим выходом. Однако из-за недостатка средств для субсидирования, те, кто выбирается из бедности, в основном представляют собой сельских жителей с относительно хорошим экономическим положением. Бедные, особенно самые бедные семьи, в принципе, не могут себе позволить переселяться. Проекты, такие как помощь в строительстве новых деревень, поддержка отраслевого развития, трудовая помощь и другие, в основном приносят выгоду сельским жителям среднего и высокого дохода в бедных районах. Только небольшой процент крайне бедных сельских жителей выигрывает от этого, и их выгода также относительно невелика. Необходимо восстановить и усовершенствовать первоначальный институциональный механизм борьбы с бедностью. Другими словами, необходимо решить проблемы того, на что тратятся средства и на что направлена политика, как эти средства тратятся и насколько эффективно они тратятся. Борьба с бедностью должна быть “точечной”, а ее специальные программы должны в свою очередь быть направлены на бедных, тем более что финансовые средства, выделенные на борьбу с бедностью, должны расходоваться на бедных в правильном направлении. Борьба с бедностью должна заключаться в протягивании руки помощи в трудную минуту, а средства, выделяемые на это, не должны использоваться для высококлассного строительства новых сельских домов, поскольку имиджевые проекты не могут обеспечить реальное сокращение числа бедных. Есть еще одна причина, по которой Генеральный секретарь Си решил упомянуть именно борьбу с бедностью в Сянси и в деревне Шибадун, – это то, что бедность в Сянси является повторяющейся и постоянной, типичной и репрезентативной! Естественно, что предложение о точной борьбе с бедностью здесь имеет эпохальное значение. По крайней мере, я так думаю». Но Ли Сяотао также с радостью сообщил мне, что в последние два года, с улучшением транспортной и иной инфраструктуры, Сянси хотя и с опозданием, но подбирается к тому самому переломному моменту, когда формировавшийся десятилетиями принцип «ждать и надеяться» претерпевает изменения под влиянием резонанса ряда внутренних и внешних факторов, все части региона Сянси наращивают инициативу по стыковке с рынком, ускорению регионального развития и быстрому вступлению на «кровообразующий» путь развития.

Исходя из этого, я не могу не задаться вопросом, будет ли путь к борьбе с бедностью в нынешних условиях для деревни Шибадун гладким?

2

«Глухая долина, две разветвляющиеся тропинки, здесь день ото дня едят лишь лепешки из сладкого картофеля да кукурузы, и исключения делаются лишь для тех, кто болен или имеет ребенка».

Утром 19 декабря 2015 года по дороге из Цзишоу в Шибадун Ли Сяотао прочитал мне народную песню, распространенную в деревне Шибадун. Сам Сяотао хотя не родом из Хуаюаня, однако, будучи сотрудником отдела по борьбе с бедностью, он уже сбился со счета, сколько раз там бывал. Он веселый и энергичный человек, познакомивший меня по дороге с ситуацией в деревне Шибадун.

Сяотао рассказал мне, что деревня Шибадун расположена в юго-западной части волости Пайби, недалеко от скоростной автомагистрали Цзича, национальных шоссе №209 и №319, в 34 километрах от уезда Хуаюань, в 38 километрах от Цзишоу, в 8 километрах от моста Айчжай, в 5 километрах от съезда с автомагистрали, что делает транспортное сообщение очень удобным. Общая площадь деревни составляет 14 162 му (приблизительно 0,07 га), площадь пахотных земель – 817 му, площадь лесных массивов – 11 093 му, степень покрытия лесом – 78 процентов. В деревне четыре природных деревни и шесть сельских групп, которые включают 225 домохозяйств, где проживают 939 человек. Название деревни Шибадун – «Восемнадцать пещер» имеет свою легенду. Местный старец поведал, что когда древняя страна Елан проиграла в войне, ее люди нашли большую пещеру между горами в глубоком лесу западной Хунани, способную вместить десятки тысяч человек. И пещера эта имела восемнадцать ответвлений, связанных между собой, так что они осели здесь, чтобы передохнуть и набраться сил. Сначала это место называлось Елан Шибадун (Восемнадцать пещер), а затем – Шибадун. В 2005 году местные жители деревни Фэйчун и Чжуцзы были объединены в одну деревню, и в целях развития индустрии сельского туризма название пещеры было использовано в качестве названия деревни, которая стала называться деревней Восемнадцать пещер, то есть Шибадун.

Сяотао сказал: «Писатель Цзи, хотя деревня Шибадун расположена в высокогорной местности, там все равно очень красиво. Зима там длинная, а лето короткое, что характерно для высокогорного лавового района, средняя высота над уровнем моря составляет 700 метров. Благодаря красивой экологической среде и уникальному природному ландшафту, он известен как “малый Чжанцзяцзе”. Здесь есть и первобытные леса – горный лес Лянтай, скала Хуанма, ущелье Улун Исяньтянь, гора Бэйэр, Циньтяньчжу и другие достопримечательности, особенно группа из восемнадцати пещер, отличающихся своеобразным ландшафтом, разным обликом и искусной работой, которая известна как “Самые удивительные пещеры в Азии”. Деревня окружена водопадами, увядшими виноградными лозами и старыми деревьями, пением птиц и ароматными цветами, горами и долинами, перекликающимися друг с другом. Она известна как “Деревня Мяо в облаках и тумане”. Деревня Шибадун также является деревней, населенной чистой этнической группой мяо, с сильными этническими обычаями мяо, хорошо сохранившейся оригинальной экологической культурой мяо и самобытными народными домами, этническими культурными мероприятиями, такими как, например “Мяоский новый год”, “Праздник середины осени”, “Народные песни” и другие национальные культурные мероприятия».

Однако за всеми этими красивыми ширмами скрывается самое печальное слово – «бедность».

Сяотао сказал: «В прошлом деревня Шибадун была бедной! На душу населения приходилось всего 0,83 му пахотной земли, в деревне много гор относительно земли, а если земля и была, то урожай с нее не собирали в течение трех лет, и урожайность целиком зависела от погоды. Почему? – Не было воды! Когда наступает засуха, урожая не будет. Раньше люди не хотели приезжать в деревню Шибадун, спрятанную в горных перевалах, без нормальной дороги, жилья и удобств. Молодые парни не могли найти себе жен, а девушки уже в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет стремились выйти замуж подальше от своей деревни. Наблюдая за тем, как “благостные воды текут на чужие поля”, юноши и старики деревни Шибадун преисполнились отчаянным негодованием. За последние несколько лет, благодаря различным мерам по борьбе с бедностью на всех уровнях в деревне произошли большие перемены: построены дороги в деревню, каналы, здания деревенского управления и другие инфраструктурные объекты, что действительно изменило облик деревни Шибадун. Однако работа группы по борьбе с бедностью закончилась и была свернута, а деревня по-прежнему остается в целом бедной. В 2013 году годовой чистый доход на душу населения в деревне Шибадун составил всего 1668 юаней. Из-за бедности молодежь в деревне в основном уехала на заработки, остались лишь старики, дети, больные и инвалиды; из-за бедности в деревне до сих пор десятки холостяков не могут найти себе жен…»

Я погрузился в рассказ Сяотао с головой и внутренне похвалил его за то, что он так точно описал работу по борьбе с бедностью в горной деревне. Не знаю, сколько прошло времени, но я чувствовал, что вот-вот подъеду к незнакомому мне месту. Подумав, что Сяотао за все время пути так и не связывался с сотрудниками службы борьбы с бедностью, я с некоторым беспокойством напомнил ему: «Председатель Ли, не пора ли связаться с сотрудниками службы борьбы с бедностью деревни?» Сяотао улыбнулся мне и уверенно ответил: «Не волнуйтесь, писатель Цзи, я не могу гарантировать иного, но могу вас заверить на сто процентов, что команда по борьбе с бедностью находится в деревне. Они едят и живут в деревне двадцать дней в месяц, и даже если им иногда необходимо отлучиться в город по делам, связанным с проектами, они сразу же возвращаются в деревню».

Как и ожидалось, когда в 10 часов утра мы прибыли в деревню Шибадун, староста Лун Сюлинь стоял у входа в деревню, подобный дереву гинкго, вросшему корнями в землю. Он был невысок, но крепок; хоть ему было всего 40 лет, но уже весь седой!

Староста Лун действительно подобен дереву в деревне Шибадун. До работы в отделе пропаганды и Бюро по борьбе с бедностью комитета партии уезда Хуаюань, Лун Сюлинь работал на базовом уровне, что касается руководящих должностей, он только партийным секретарем поселка проработал целых восемь лет. Позже он стал заместителем начальника отдела пропаганды при комитете округа, и хотя работа в администрации тоже требовала много усилий, это все же не сравнится с тем, что приходилось делать ему на базовом уровне. На самом деле у него всегда был интерес к литературе и искусству, только на низовом уровне очень трудно изыскать время для творчества. Он, безусловно, выкраивает время, чтобы писать кистью, иногда писал прозу, выражая свои личные чувства. За закрытыми дверьми родственники и друзья называли его «писателем» или «мастером каллиграфии», считая его культурным человеком, что доставляло ему удовлетворение. После стольких лет работы в администрации, и с учетом его возраста, Лун Сюлинь даже не думал о том, чтобы вернуться на базовый уровень. Однажды утром в середине января 2014 года он неожиданно получил уведомление, в котором говорилось, что в 15:00 в зале заседаний уездного парткома ему предстоит принять участие в совещании, посвященном изучению работы по борьбе с бедностью в деревне Шибадун. Получив это уведомление, он почувствовал себя одновременно и удивленным, и озадаченным, ведь освещение новостей деревни Шибадун совсем не в его ведении, для этого должен был быть вызван другой заместитель министра, ответственный за новости. Даже если речь идет о борьбе с бедностью, это не должно иметь никакого отношения к отделу пропаганды. Но ему не была чужда работа по борьбе с бедностью, ведь в деревне он каждый день имел с ней дело, каждый день думал о том, как вывести жителей деревни из нищеты. Когда он зашел в зал заседаний и перелистал материалы совещания, то обнаружил, что на них написано «Целевая группа по борьбе с бедностью деревни Шибадун», а в списке членов целевой группы – более десяти человек, и возглавлял их – он. Многие из членов группы были партийными секретарями крупных бюро в уезде, так что он был не самым подходящим кандидатом на роль руководителя группы. Он не понял этого, также как и все остальные. Лун Сюлинь подумал тогда, что, черт возьми, быть может, эта рабочая группа будет работать в Шибадун неделю, максимум месяц, что это краткосрочная рабочая командировка. Но когда открылась правда, Лун Сюлинь узнал, что ему предстоит проживать в деревне совсем не неделю, не месяц – а целых три года. Хотя Лун Сюлинь и не был психологически готов к этому, но, в конце концов, как партийный деятель с многолетним опытом, он понимал важность этой миссии и без колебаний принял эту задачу. После заседания секретарь уездного комитета партии попросил его задержаться и спросил: «Знаете ли вы, почему вас направили руководить рабочей группой по борьбе с бедностью в деревне Шибадун?» Лун Сюлинь только улыбнулся и ничего не ответил. Секретарь сказал: «Во-первых, вы уже восемь лет являетесь партийным секретарем поселка, имеете богатый опыт работы в сельской местности и борьбы с бедностью, хорошо умеете общаться с народом. Во-вторых, вы – исполнительный заместитель министра отдела пропаганды, обладаете литературным талантом, умеете писать и говорить, а воздействовать на сознание людей с помощью концепции культуры у вас получается лучше всего. Ведь, если не вы, то кто?» Лун Сюлинь не ожидал, что впоследствии, руководитель уезда, увидев, как хорошо тот справляется со своими обязанностями в деревне Шибадун, переведет его в уездное управление по борьбе с бедностью на должность заместителя секретаря партийной группы, заместителя начальника, то есть члена руководящего аппарата инициативы по борьбе с бедностью.

Мы вышли на твердую, чистую и просторную асфальтированную дорогу в деревне Шибадун, и представшее перед нами зрелище было поистине удивительным.

Узкая грунтовая дорога, ведущая в деревню, превратилась в широкую цементную дорогу, два водопровода длиной 6300 метров, решили проблему водоснабжения жителей деревни для производства и бытовых нужд, первоначальный неровный глиняный пол в домах жителей превратился в цементный, а дома, кухни и санузлы – были прекрасны… Новая мощеная дорога, свежевыстроенные стены из бамбуковых плетенок, добавленные свежие зеленые черепичные крыши, окрашенные вручную деревянные дома, расширенная парковка в теплых лучах весеннего солнца – все это создает красивый акварельный пейзаж.

На полпути вверх на склоне горы расположилось селение Лицзы, где каждый дом представляет собой цельнодеревянную конструкцию. Старикам нравится, что в таком деревянном доме, обжитом десятилетиями, тепло зимой и прохладно летом, и он хорошо проветривается. Элементы декора и бесчисленные балки под крышей можно использовать для развешивания и сушки собранных фруктов во время осеннего сбора урожая. После лущения прицветников оставляют два-три «рыбьих хвоста» (листья, оставшиеся после лущения, диалект Сянси), связывают их по одному и развешивают на балках для медленной сушки; соевые бобы с выдернутыми корнями также связывают в узел и развешивают на рядах элементов декора; а лозы сладкого картофеля, кисти репы и так далее для кормления свиней развешивают по одному и сушат, также собирая по одному; шарики тунга компостируют в боковой комнате, плоды масляного чая раскладывают на половиках…

Староста Лун рассказал мне, что в конце 2013 года в деревне Шибадун оставалось 136 бедных домохозяйств и 542 бедных человека, в 2014 году из бедности были выведены 9 домохозяйств и 42 человека, а остальные 127 домохозяйств и 500 человек планировалось вывести из бедности в течение двух лет. Однако фактически в начале этого года оставшиеся 127 бедных домохозяйств проявили инициативу по выходу из бедности.

Конечно, позади каждого достижения обязательно стоят трудности и перерождение!

Я лично встретился с уважаемой госпожой Ши Шэнлянь; первым секретарем партийной ячейки Ши Цзиньтуном, молодого человека, родившегося в 1980-х годах, а также услышал историю Гун Хайхуа, председателя комитета деревни, выпускника вуза и молодого парня 80-х…

Все они – те, кто отчаяннее всех боролся с бедностью и стремился к процветанию в деревне Шибадун, те, кто испытал боль и перерождение, все они – подобны зеленым деревьям на склонах деревни Шибадун. Все они – сверкающие звезды на ее небосводе.

3

По прибытию в селение Лицзы, взору открывается агротуризм семьи Ши Цюанью. Я увидел, что огромная печь в центре его дома горит ярко. Над печью витают аппетитные ароматы вяленого мяса и приготовленных Кун Минъин, женой Ши Цюанью, блюд.

Беседа об адресном оказании помощи бедным растянулась надолго, подогреваемая огнем очага!

Староста Лун сказал мне: «23 января 2014 года, в первый день пребывания нашей рабочей группы в деревне Шибадун, мы столкнулись с “первой острасткой”, поскольку строительство дороги затрагивало сельскохозяйственные угодья одной семьи, жителей селения Чжуцзы Ши Чаншоу и двое его сыновей, вооружившись стальными топорами, пытались помешать строительным работам. Увидев, что дорожные работы прерваны, другие жители деревни бросились вперед, готовые силой оттащить мешающих, и вот-вот уже готов был начаться “вооруженный конфликт”. В ту ночь мы поспешили в селение Чжуцзы, где семьдесят-восемьдесят человек разожгли большой костер и активно обсуждали с нами вопрос о механизированном ремонте дороги. Каждый житель высказался, было принято решение, что строительство дороги – есть благо для всех, которое как повысит комфорт и удобство жизни каждого сейчас, так и будет ценным даром последующим поколениям. Если кто-либо из них не согласен, тогда им придется зарезать курицу, сцедить ее кровь и помазать уголки рта ею в знак незыблемости своего решения, а несогласные будут изгнаны из общины Чжуцзы. Даже если те будут обращаться к жителям поселения, больше их никто не будет слышать. Другие жители говорили, что надо не только изгнать эту семью из деревни, но и если они посмеют им помешать в строительстве дороги, то они “выкинут этих псов в поле”. Тогда наша группа впервые приехала в деревню Шибадун для решения проблемы. Я проводил идеологическую работу с ними и упомянул о сианьском инциденте, что также заставило всех присутствующих дать согласие. После этого мы вернулись к Ши Чаншоу и спросили, в чем именно заключается его требования. Оказалось, что он беспокоился о том, что, поскольку его земли первыми будут заняты под строительство дороги, то если жители деревни, живущие за ними, не согласятся на это, что приведет к срыву работ, не окажется ли он в невыгодном положении? Я посчитал, что в таком случае стоит дать ему гарантии. Поэтому я сказал другим жителям селения Чжуцзы, что дело не в том, что эта семья не согласна на строительство дороги, а в том, что они боятся, что если они отдадут свою землю, то люди, живущие за ними, не позволят этого сделать. Я спросил их: “Действительно ли вы хотите, чтобы дорога была построена?” Они ответили: “Да”. Я спросил: “Если вы единогласны, можете ли вы гарантировать, что дорога будет построена без проблем?” Они ответили: “Да”. Я сказал: “Устная договоренность не имеет никакой силы”. Поэтому я попросил секретаря Ши Цзиньтуна составить гарантийное письмо, после написания которого жители поселения должны были подписать его и заверить отпечатком пальцев. От печатки пальцев были сделаны с помощью куриной крови. После предоставления таких гарантий, глава семейства Ши Чаншоу и его сыновья также дали согласие на строительство дороги. Именно по этой причине, в селении Чжуцзы существует одно неписаное правило: если у крестьянина в общине обрабатываемая земля меньше 0,5 му, то он, если пожелает, может безвозмездно получить недостающую площадь, для чего ему нужно просто обратиться с устным прошением в администрацию деревни».