Нити судьбы. Новый мир

Заметив её внимание, Мориан кивнул, приветствуя. Возвращение клана в родные стены сделало из Мориана героя не меньшим, чем сам Магистр. Эльф это ценил, и теперь его дружелюбие распространялось не только на Фенриса, но и на Лайю. Остальные люди такой чести не удостоились. Впрочем, Мориан открытого пренебрежения больше не выказывал, ограничиваясь или игнорированием, или максимально короткими фразами, если того требовали обстоятельства.

Лайя невольно усмехнулась от иронии судьбы. Недолго Мориан прожил в достатке. Ему предстояло жить в Изиме. Причем быть с любимой женщиной он не сможет, по крайней мере не сразу. Ему и Кларис вначале придется делать вид, что они незнакомы, и только потом «начинать» отношения. Лишь так можно обезопасить Кларис от реакции изимцев, которые не оставили бы без внимания предательство женщины и её связь с врагом. С теми, кто знает правду, Чонсок будет говорить сам. Тайна Кларис так и останется тайной для остальных жителей города. А ребенок-полукровка, который для всех родится раньше срока, не такая уже редкость. Да и кто будет считать месяцы?

– Куда подевалась принцесса упыря? – спросила Тэруми, не обнаружив ещё одного члена их отряда.

– Может, передумала? – предположила Лайя. Обрадовала бы её такая новость или огорчила, она так и не смогла для себя определить.

– Исалиэль сейчас подойдет, – сказал Фенрис всем, когда подошел.

– Дай угадаю, подбирает цвет сапожек к дорожным штанишкам? – съехидничала Тэруми, за что получила убийственный взгляд от Дария и предупреждающий «я же просил» от Фенриса.

Тэруми развела руками и послала эльфу милую улыбку.

– Нет, – несколько оторопело проговорила Лайя, смотря вдаль. – Она подбирала сапожки к платью.

Все обернулись. Исалиэль плавно шла к месту сбора, придерживая закрытое коричневое платье, расшитое золотистыми нитями. Её руки обтягивали вязаные перчатки с ажурным узором, а плечи и голову покрывал шерстяной темно-зеленый плащ. От легкого морозца на нежной, идеальной коже девушки проступил румянец. Исалиэль в таком образе выглядела истинной лесной эльфийкой, частью природы. Красота была на грани реальности.

Дарий не сдержал восхищенного выдоха. Глаза мага огня стали ярче и ласкали её точеную фигурку. Чонсок отреагировал не так эмоционально, но всё же взгляд на ней против воли задержался. Мориан в почтении низко склонился. Фенриса же больше интересовали эльфы, которые шли позади сестры. Те, что несли объемные сумки, явно собранные в дорогу для своей новой Верховной жрицы.

– Ей кто-нибудь сказал, что мы будем вынуждены отпустить лошадей, потому что ночевать будем в тесных домах, а потом землянках? – изумленно сказала Лайя и посмотрела на своих спутников, приходя в себя и прекращая рассматривать принцессу, которая словно сошла со страниц сказки.

– И что сумки мы потом сами понесем? – добавила Тэруми, разделяя невысказанную обеспокоенность Фенриса и начиная веселиться. – Или эти эльфы прилагаются вместе с ней?

– Сопровождения не планировалось, – ровным голосом сказал Фенрис, скользя взглядом по вещам Исалиэль. И в подтверждение его слов, эльфы, которые пришли с новой Верховной жрицей, закрепили сумки на лошади, а затем низко поклонились и удалились.

– Доброе утро, – с нежной улыбкой произнесла Исалиэль, довольная произведенным на мужчин эффектом. – Простите за задержку.

Её появление стало сигналом к началу пути, и все стали рассаживаться по своим лошадям – лишь Лайя не могла двинуться с места. Она снова уставилась на эльфийку и не понимала, почему остальные молчат.

– Ты поедешь в платье?! – всё-таки воскликнула Лайя.

– Да, а что? – удивленно спросила Исалиэль. – Я и прошлый раз так путешествовала.

– Но сейчас нам придется отпустить лошадей. – Выражение лица эльфийки было всё ещё непонимающим, поэтому Лайя пояснила: – Зима, лес, нам придется часть пути проделать пешком…

– Я знаю, – вежливо улыбнулась ей Исалиэль. – Спасибо за беспокойство. Я справлюсь.

Лайя открыла рот и закрыла, сначала не находя слов, а потом всё же привела самый весомый аргумент:

– Монстры… От них не убежать… Тем более в платье.

Исалиэль облегченно рассмеялась, наконец-то понимая, чем именно возмущена жена брата.

– Я же с Дарием, он меня защитит, – просто сказала эльфийка. В глазах светилась искренняя вера в то, что она говорит. Нотки удивления в голосе Исалиэль указывали на непонимание необходимости объяснять очевидные вещи.

Тэруми поджала губы, чтобы не расхохотаться, а Лайя часто заморгала. Чтобы справиться с собой, ей понадобилась почти минута. Когда Лайя забралась в седло и отряд пришел в движение, направляясь к воротам Дэйлора, Тэруми подъехала к сестре и тихо ей сказала:

– Ты же хотела быть принцессой, так учись как надо. В следующий раз при виде проклятых людей или наргсов, не колдовать и не лук со стрелами доставать, а платьице разгладила, глазами похлопала и стоишь, ждешь, пока Фенрис тебя спасет.

– Кто бы говорил! Сама всегда в пекло вперед Чона лезешь, – огрызнулась Лайя.

– Так я никогда и не мечтала быть принцессой, – весело поддела её азурианка.

– Это будет очень долгая дорога, – тихо и обречённо проговорил Фенрис и покачал головой.

– Это мы, угрюмый, завидуем просто, – громко сказала Тэруми, – вот и зубоскалим. А всё потому, что не нас защищает Дарий. – Последние слова она перековеркала, очень похоже подражая нежному и наполненному благоговением голосу эльфийки, а потом не удержалась и всё же захохотала.

Лайя пыталась сохранить серьёзное лицо, но так ничего и не вышло. Смех прорвался наружу. Исалиэль понимала, что смеются над ней, но вида не подала. Она отстраненно рассматривала любимый город и мысленно прощалась с ним.

Перед поездкой Дарий сам себе обещал всё стерпеть, в конце концов, в его жизни было много отвратительных людей, поэтому тесное общество проклятой азурианки потерпеть всего несколько дней можно, но её издевки в сторону Лиэль переходили уже все допустимые границы.

– Держи свой язык при себе, если не хочешь, чтобы однажды его укоротили, – зло выпалил Дарий.

Тэруми резко умолка, переставая смеяться, и повернулась, безошибочно определяя, кому это он сказал.

– Хороший совет, – холодно отрезала она. – Вот и воспользуйся им.

– Дарий! Тэруми! – одернул их Фенрис.

– Какого черта, Эарендил?! Она специально провоцирует меня и Исалиэль! Открыто пользуется твоим покровительством! Почему я должен терпеть это?

– Так и не нужно терпеть, – сказала Тэруми. – Сваливай! В чем проблема? Тебя никто не держит.

– Тэруми, – вмешался уже и Чонсок.

– Хорошо, – проглатывая всеобщее неодобрение и гася злость, сказала Тэруми. – Тогда давай начистоту, упырь. Твоя несравненная Исалиэль отправилась в опасное путешествие, нарядившись, как на бал. При этом захватила с собой столько вещей, что ты их вряд ли унесешь, даже имея несравненную физическую форму. И если ты сейчас мне, глядя в глаза, скажешь, что это нормально, и что ты не думаешь, как Лайя, то я извинюсь, а потом умолкну и больше никогда не взгляну в вашу сторону.

Дарий выдохнул, чтобы парировать ей, но слова нашлись не сразу, и этой секундной задержки хватило. Тэруми хмыкнула и отвернулась.

– Тэ, – тихо позвал её Чонсок, – не нужно быть столь прямолинейной.

– Согласна. Вот только стоит ли проявленная тактичность того, чтобы из-за Исалиэль кто-нибудь пострадал?

– Не утрируй.

– Ах да, я забыла, у неё есть защитник, и всё будет хорошо!

Тэруми пришпорила коня и чуть отдалилась, собираясь побыть одной. Чонсок бросил обеспокоенный взгляд на Лайю. Та лишь недоуменно пожала плечами. С сестрой что-то творилось в последние дни, Лайя тоже видела это. Тэруми стала более колкой, а за шутками и смехом слышалась горечь. Ещё их танэри часто искала одиночества, а в моменты, когда думала, что её никто не видит, в глазах читался страх.

До Лайи донесся едва различимый жалостливый шепот Исалиэль, обращенный к Дарию:

– Я не могу носить мужские одеяния. Они слишком вольные… Это недопустимо. Все будут смотреть на меня.

– Тебя никто и не заставляет, – тихо ответил Дарий. – Не обращай внимание на… – он явно подбирал более тактичное слово, чтобы не сказать грубость, – азурианку. Она темная ведьма. Что с неё взять? Они все такие.

Лайя скрипнула зубами от злости и, чтобы не наговорить лишнего, поспешила увеличить расстояние между собой и этой парочкой.

Чонсок подождал, пока Дарий с ним поравняется, и тихо, с нажимом сказал:

– Говорить о Тэруми в неподобающем ключе запрещено, угрожать тем более. Попытки навредить ей закончатся для тебя крайне плохо. Я понятно выразился?

Дарий вспыхнул от злости и выпалил:

– А ты не слишком много на себя берешь?! Кто ты такой, чтобы…

– Я – человек, который в данном случае определяет твою судьбу, – жестко перебил его Чонсок. – У эльфов ты не можешь остаться, ты и сам понимаешь, почему. А единственный город на этой земле – мой.

– При всем уважении, Чонсок Лим, – вмешалась Исалиэль, – но Дарий лишь ответил на агрессию со стороны вашей невесты.

– Для вас – Правитель Лим, – поправил её Чонсок. – Я жил в вашем городе и соблюдал правила, установленные там, проявлял уважение. Сейчас вам предстоит жить в моем городе, и поэтому вполне резонно ожидаю от вас соблюдения моих. Одно из которых касается и Тэруми Ю-хи Шайн. Я его только что озвучил. – Он уже собрался закончить разговор, но не удержался и добавил: – В следующий раз в странствии отдавайте предпочтение больше практичности, чем красоте. От этого порой зависит не только ваша жизнь, но и жизнь дорогого вам человека. Стены Дэйлора больше не смогут защитить вас, а реальный мир не так прекрасен, как могло показаться из окна уютной спальни.

– Я поняла вас, Правитель Лим, – пытаясь удержать слезы, проговорила Исалиэль.

От ярости линии на руках Дария вспыхнули ярче, но Чонсок сделал вид, что не заметил, и направил свою лошадь вперед, ближе к остальным. Фенрис обернулся и бросил предупреждающий взгляд на Торника, вынуждая его медленно гореть от гнева изнутри из-за невозможности испепелить обидчика.

***

Первая половина дня прошла в молчании, а потом, устав от тишины, Тэруми стала вовлекать в разговоры Лайю, попутно цепляя Фенриса и Чонсока, начисто игнорируя мага огня и эльфийку. Вначале напряжение между всеми было ощутимо, а потом все четверо снова окунулись только в их, особый, теплый мир. Дария и Исалиэль перестали замечать и остальные, расслабляясь и искренне радуясь обществу друг друга. Чему влюбленная пара была тоже рада. Мориан же ехал далеко впереди, подчеркнуто отстраняясь от своих спутников, поэтому его присутствие в отряде было незаметным.

До первого убежища они добрались за несколько часов до темноты. Когда все забрали свои вещи, Мориан сразу ушел в дом, а Исалиэль тихо зашептала животным, устанавливая с ними связь, и приказала возвращаться в Дэйлор.

На каменное строение Лайя старалась не смотреть. При мысли, что там предстоит провести ночь, и вовсе холодела изнутри. Тесная клетка, железные кандалы, грязный пол. Лайя была уверена, что там сохранились пятна крови, которые оставляли босые ступни Чонсока. Там же была и кровь от её ран. Страшное время, которое оживет, как только она зайдет и снова увидит, пропитанные страданиями стены.

Чонсок занес вещи внутрь и быстро вернулся, разделяя неприятные чувства ведьмы. Она нашла его взгляд, воин тихо и решительно сказал, словно давая клятву:

– Этого больше не повторится.

Лайя опустила взор на свои сжатые в кулаки руки и кивнула. Вернувшийся из дома Фенрис обнял Лайю, бережно притягивая её спину к своей груди.

– Всё верно, – сказал он. – Не повторится. Я не позволю.

Тэруми подошла к Чону и прислонилась к нему. Он сразу же обнял её согревая.

– Мерзкое местечко, – буркнула Тэруми, отзываясь о доме. – Хотя ночью будем рады и ему. – Чонсок кивнул, а потом пристроил свой подбородок на её макушку. Тэруми словно невзначай спросила: – А что ты такого сказал тогда упырю, что при виде тебя у него котелок начинает закипать даже сильнее, чем от моего вида?

– Сказал, что ты будешь вести себя с ним приемлемо, с соблюдением общепринятых приличий, как и полагается делать цивилизованным людям.

– Что? Прямо так и сказал? – Она откинула назад голову, чтобы через плечо увидеть его лицо.

– Конечно, – невозмутимо ответил он. – Вам предстоит иногда пересекаться, вы же будете жить в одном городе. Скандалы ни к чему. Да и делить вам уже нечего.

– А чего тогда у него такое лицо, словно он желает спалить тебя, меня и всех нас вместе взятых?

– Дай ему время принять тот факт, что мы скоро станем одной большой дружной семьей и что ты будешь милой.

– А я буду милой? – Тэруми удивленно округлила глаза и для пущего эффекта похлопала ресницами.

– Конечно, – с улыбкой сказал Чонсок, убирая упавшую на её лицо крупную снежинку, и добавил: – Ради меня.

– Это слишком большая жертва, – вполне серьёзно сказала Тэруми.

– Но я готов её принять.

Он произнес это таким торжественным тоном, что Фенрис и Лайя засмеялись, вынуждая Тэруми улыбнуться.

– Здесь так мало места, – донесся из дома удивленный голос Исалиэль. – Ещё эта клетка. Для чего она тут?

Лайя помрачнела, а Чонсок шумно выдохнул, мгновенно закипая от гнева.

– Это комната для Верховной жрицы, – крикнула со своего места Тэруми.

На сей раз её ехидство никто не осадил. Лайя и Чонсок переглянулись и мстительно улыбнулись.

– Идем, – позвал всех Фенрис, – поедим, пока ещё светло, и спать. Завтра предстоит долгий день.

Мориан занял ближайший к выходу угол. Дарий и Исалиэль расположились возле клетки. Оказалось, что эльфийка захватила с собой и одеяло, которое любовно расстелила. Лайя с легкой завистью посмотрела на теплую ткань и мысленно укорила себя за то, что сама о таком не подумала. Хотя им и без одеяла было что нести. Лайя, помня, какими запасами обладает, точнее, не обладает Изима, набрала себе у эльфов красивых теплых вещей. А одну из сумок она отдала под свадебное платье Тэруми, которое для той пошили специально в Дэйлоре – Чонсок вовремя вспомнил, что у невесты должно быть не только кольцо, но и платье, поэтому рассказал про своё намерение устроить настоящую пышную свадьбу. Тэруми недолго возмущалась прихоти любимого, понимала, что ему это важно.

Лайя увидела, как Исалиэль извлекла из сумок две маленькие подушечки, плед, а ещё белоснежные салфетки, и изумленно выдохнула. Дарий сел рядом с эльфийкой и помог ей нарезать и разложить на салфетки еду.

– Приятного аппетита, – с нежностью в голосе сказала Исалиэль Дарию.

Он взял её руку и коснулся легким поцелуем пальцев. Обмен улыбками, и они стали неторопливо есть, периодически одаривая друг друга нежными взглядами. Небольшие огненные сферы медленно кружили возле влюбленных, согревая и украшая пространство оранжевыми переливами.

Когда Лайя поняла, что всё ещё стоит и неприлично долго их рассматривает, поспешила отвернуться. Они выглядели так, словно на романтическом ужине сейчас, а не в грязном убежище. Вкупе с нарядом эльфийки и этими белоснежными салфетками, всё смотрелось слишком иллюзорно.

Тэруми пихнула сестру локтем в бок, тихо посмеиваясь, и указала рукой на свободное место, возле которого были свалены в одну кучу их вещи.

– У нас тоже одеяло есть, – сообщил Чонсок, наклоняясь к сумкам.

– О-о-о, данхнэ Лим, – игриво произнесла Тэруми. – Ваша предусмотрительность согревает мое сердце, а скоро согреет и мой… кх-м-м… всё остальное. Не придется сидеть на стылом камне.

– «Правитель Лим» попрошу, – шутливо поправил её Чонсок.

– Ох простите, нерадивую, – спохватилась Тэруми и в театральном испуге приложила руки к груди.

– Прекрати ерничать, – засмеялся Чонсок и подкинул ей одеяло.

– А кто ерничает, Правитель Лим?

– Кстати, идея мне нравится, – сказал Фенрис, помогая Тэруми расстилать одеяло. – Подчеркивает статус и убирает нежелательный элемент фамильярности со стороны жителей. По возвращении будем потихоньку внедрять. Тем более что мир с эльфами был заключен благодаря Чонсоку, – выделил тоном он последние слова, давая понять, что это официальная версия для всех изимцев.

Тэруми скептически хмыкнула, отчетливо представляя, кому придется это внедрять.

– Озвучьте сразу все должности, пожалуйста, – съехидничала она.

– Великий и несравненный Магистр, – серьезным тоном сообщил ей Фенрис, поблескивая искорками веселья в синих глазах.

– Падать ниц обязательно?

– Несомненно.

– Дальше? – перевела она ироничный взгляд на Лайю.

– Всемогущая Верховная ведьма к вашим услугам. – Лайя отвесила ей шутовской поклон.

– Угу. Запомнила. Черт, у меня для себя даже достойных вариантов нет, чтобы вписаться в ваше велико-могучее сообщество.

– Как нет? – почти искренне удивился Чонсок, посмеиваясь. – Ты – моя Императрица!

Тэруми скривилась.

– А другие должности есть? На «твою» согласна, но Императрица – немного перебор. Не находишь?

Он обнял её и с улыбкой спросил:

– По мне, самый раз, но можешь выбрать любую.

Тэруми сделала вид, что задумалась, а потом широко улыбнулась и провозгласила:

– Тогда я буду Главнокомандующим.

– Главнокомандующей, ты хотела сказать, – со смехом поправил её Чонсок.

– Нет. Мы не будем делать акцент на том, что я женщина. Поэтому Главнокомандующим. Нейтрально.

– Хорошо, – согласился он и поцеловал её в губы. – Вверяю тебе судьбу своей армии, Главнокомандующий Ю-хи Шайн.

Тэруми засмеялась.

– Осталось только её найти, эту армию.

– Ну, нематериальная часть уже с тобой, – напомнил ей Чонсок, – а армию из людей постепенно нарастим.

При упоминании Кыта Тэруми переменилась в лице и бросила взгляд на дверь, но потом быстро подобралась и снова улыбнулась.

– Давайте уже есть.

Она выскользнула из объятий Чона и плюхнулась на одеяло. Когда все расселись, Лайя раздала всем припасы, которые съесть было желательно первыми. Разговоры на время утихли, поэтому предоставленная сама себе Лайя невольно снова стала наблюдать за Дарием и Исалиэль. Маг огня протянул эльфийке кусочек хлеба, но вместо того, чтобы забрать его, Исалиэль откусила прямо из его рук. Дарий протянул вторую руку и нежно провел по её губе, смахивая крошки, а затем наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Эльфийка вспыхнула от смущения и, когда Дарий отстранился, стала восхищенно любоваться его лицом. Яркие глаза Исалиэль сейчас излучали такое обожание и любовь, что от приторности Лайя невольно скривилась, а потом фыркнула и отвернулась.

– Слушайте, – вдруг тихо спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь, – а у меня тоже такое дурацкое выражение лица, когда я смотрю на Фенриса?

– Нет! – выпалила Тэруми, не давая остальным шанса высказаться. Карие глаза были сейчас такими вредными – Лайя сразу поняла, что ответ ей не понравится. – Исалиэль смотрит на упыря с нежностью, с любовью – невинно. Жадно ловит каждое его слово. Так смотрят на идеал, божество. Если она вдруг, в какой-то момент, станет ему поклоняться, это будет, скорее, естественно, чем удивительно. – Тэруми сделала паузу, обозначая важность предстоящих слов, и Лайя мысленно приготовилась услышать гадость. – Ты же обычно смотришь на Фенриса хищно, плотоядно, по-собственнически. Раздеваешь взглядом, даже не подозревая, что все твои фантазии и охватившие эмоции легко читаются с лица…

Фенрис усмехнулся, и взгляд Лайи магнитом притянулся к мужу. …Раздеваешь взглядом… Да… Прильнуть бы к нему, забраться под одежду, коснуться рукой пресса, скользнуть лаской ниже. Это заставит его судорожно выдохнуть и загореться от желания, а ещё рассердиться, ведь они не одни… Её губы невольно приоткрылись, выдавая охватившее волнение, и взгляд Фенриса сместился на них, там и замер.

– Вот прямо как сейчас, – уже громче сказала Тэруми ей в самое ухо, хватая её за плечо и сжимая. Лайя вздрогнула и опустила глаза, смущаясь. Тэруми весело добавила: – Сама спросила.

– Достаточно было просто сказать «нет», – буркнула Лайя и нырнула в гостеприимно расставленные руки Фенриса, спасаясь бегством от насмешек сестры.

За дверью раздались уже привычные звуки ночи, и спрятавшиеся в доме резко затихли. Дарий оставил мерцать только две маленькие огненные сферы, и то, они кружили как можно дальше от двери. Все стали укладываться спать, а Тэруми вдруг поднялась и направилась к выходу.

– Тэ? – тихо позвала её Лайя.

Тэруми подняла руку, прося помолчать, и прильнула всем телом к двери, прислушиваясь. Она стояла так долго, что Чонсок не выдержал и подошел к ней, осторожно коснулся плеча. Тэруми спрятала полный страха взгляд и поспешила к Фенрису и Лайе. Она дождалась, пока Чонсок снова сядет рядом, и подалась вперед, показывая, что хочет поговорить только со своими родными, насколько это возможно в таком месте при такой ситуации. Фенрис, Лайя и Чонсок сели ближе и склонили головы, чтобы всё расслышать.

– Я не чувствую Кыта. Совсем, – прошептала она, а лицо стало потерянным. Тэруми посмотрела на Фенриса так, словно только он мог ей помочь: – Тогда, после выходки Анкалумэ, перед драконом, я пыталась призвать Кыта, но ничего не получилось. Я пыталась убедить себя, что это как-то магия Верховной жрицы повлияла, что это временно… Думала, что покину стены Дэйлора, и Кыт вернется. Но сейчас… – её голос задрожал, а глаза покраснели, выдавая сдерживаемые слезы. – Сейчас я его тоже не слышу. Он не пришел, чтобы предупредить меня об опасности. Я… я… не знаю, почему…

– Ты и раньше его какое-то время не слышала, – напомнила ей Лайя и взяла за руки. – Возможно, в минуту настоящей опасности он снова вернется, как было прошлый раз.

– Не вернется, – донесся тихий голос Исалиэль, которая умудрилась расслышать чужой разговор. Все обернулись и уставились на эльфийку, что сейчас сидела и нервно сжимала ткань платья. – Такая сила не должна быть сокрыта в одном человеке и не должна быть подчинена только воле одного, – твердо сказала Исалиэль, смело смотря на брата, показывая, что уверена в своей правоте и ждет его понимания и одобрения. – Произошедшее с кланом Таурохтар не должно было повториться. Из уважения к тебе, Фенрис, мы не могли убить саму ведьму – она дорога тебе, поэтому воздействовали только на саму темную силу. Это никак не противоречило достигнутым соглашениям.

– Как? – спросил Фенрис, требовательно смотря на Исалиэль, при этом находя руку Тэруми и с силой сжимая.

Он опасался реакции Тэруми и через прикосновение просил её сначала разобраться с неожиданным заявлением, но та, если бы и захотела, то не смогла бы ничего сейчас сделать. Услышанное парализовало волю.

– Фенрис, мы… – пробормотала Исалиэль и замолчала, не желая при всех объяснять и жалея, что решилась рассказать правду.

– Как? – Слово разрезало воздух, словно ударяя. Эльфийка дернулась и чуть побледнела.

– Мы каждый день добавляли в пищу, которую Тэруми ела, заговоренный эликсир. Так ведьма не почувствовала, как раз от раза гибли темные сущности, которые она носила в себе. На момент вашего прошлого отбытия всё было уже кончено.

Тэруми медленно перевела с Исалиэль взгляд вниз и бездумно уставилась на впившиеся в её руку тонкие пальцы Фенриса. В ушах зазвенело, а перед глазами стало всё плыть. Чонсок обнял её, опасаясь необдуманного порыва и вместе с тем переживая за её состояние. О том, как важны были эти существа, как она гордилась ими, знал, хоть и не одобрял. Лайя прижала ладонь ко рту и инстинктивно вжалась в стену, словно перед ней сидела не красивая эльфийка, а чудовище.

У Дария была такая же реакция. Он отстранился от Исалиэль, увеличивая дистанцию между ними. Контролировать своё выражение лица не мог. Он очень плохо относился к азурианке, но в этот момент искренне сочувствовал ей. Он и примерно не мог представить, что было бы, если бы у него забрали его магию. Наверное, просто умер бы от горя. Это же часть его. Как можно забрать часть и остаться в живых? Дарий подозревал, что у ведьмы было такое же отношение к сокрытым в ней монстрам.

Мориан часто переводил взгляд с Магистра на Верховную жрицу и обратно, боясь того, что может случиться. Он не понимал, на чью сторону должен тогда будет встать, если дойдет до открытого конфликта. На сторону Магистра, который вернул их клан в город? Или на сторону Верховной жрицы, которую выбрали Великие силы и которую должен защищать каждый эльф?

Фенрис прикрыл на мгновение глаза, пытаясь просчитать дальнейший ход событий, пытаясь подобрать правильные варианты… Но в голове было пусто. Всё, что мог, – это осуждать и злиться на себя: не предусмотрел, потерял преимущество.

– Мы? – глухим, холодным голосом спросил Фенрис.

– Мама решила, что так будет правильно. Я поддержала. – Исалиэль в мольбе протянула руки, словно собираясь его коснуться. – Фенрис! Ведьма представляла угрозу для эльфов! Так нужно было сделать! Ты должен понять, ты же Магистр!