Покой нам только снится

До самого отъезда я занимался по плану на сборах, никуда не дергался. Даже когда нашу красноярскую делегацию пригласили в эту самую «Парфию», все поехали, а я нет. В лагере передружился едва ли не со всеми. Ко мне обращались с вопросами, ведь наша городская организация насчитывает почти пятьсот человек. У неё есть и своё помещение, и план работы, расписанный по дням, с ответственными. И даже специально выделенные для нас глава совета и главбухша!

Но совсем уйти от контактов с местными туркменскими властями не удалось. Перед отлётом в аэропорту опять встретился с Халназаром. Тот привез для всех моих ребят подарки. Ничего такого дорого – орехи, пастилу и прочие сладости. Зато много. А для меня отдельный подарок – старинный клинок с ножнами!

– Односторонней заточки прямым обухом, изготовлен из булатной стали высокого качества с контрастным рисунком, – разрекламировали мне его.

Я было напрягся, ведь все летят в Красноярск, а я один в Москву на короткий отборочный турнир к чемпионату СССР по боксу. Вдруг это холодное оружие и меня по прилёту повяжут? А потом подумал и решил, что есть кому меня отмазать, к тому же к клинку дали сопроводительный документ и грамоту подарочную от Туркменских коммунистов!

Простившись с ребятами, в четыре утра сажусь на свой рейс. Ашхабад с Москвой имеет два часа разницы, только плюсом. Прилечу через пять часов, в столице будет уже семь. Пока багаж, то да сё. А в восемь меня будет ждать машина от федерации СССР по боксу. В самолёте с удовольствием поспал и мне не мешал соседский ребёнок туркменских кровей, лет пяти, который спать не хотел, а хотел петь и смотреть в окошко, около которого я сидел.

Прилетели на полчасика раньше. В Москве прохладно, а у меня куртка в багаже. Быстро сев в автобус, еду на получение багажа. Сходить, что ли, в буфет кофе попить, как чемодан получу? Подаренные сладости заодно попробую.

– Толя, привет! – раздался мелодичный знакомый голос за спиной, когда я уже стоял с чемоданом и пытался понять, где искать кафе в Шереметьево?

Глава 6

Глава 6

– Здравствуй, Светик-семицветик. А ты, говорят, семь желаний исполняешь? И сколько у меня ещё осталось? – не оборачиваясь, якобы добрым голосом спрашиваю я.

– Толя, это Ленка всё, дура круглая, я и запереживала после разговора с ней. Ты же такой добрый, как плюшевый мишка, и сам за себя не всегда постоять можешь. А врачи знаешь какие вредные бывают?! – забормотали сзади, и к спине прижалось девичье тело, обняв меня руками.

С первым я был категорически согласен. Тут всё верно, Лукарь – дура. А вот насчет того, что я не смогу постоять за себя …

– Свет, я в гневе страшен, сам себя боюсь. Особенно страшен для тех, кто лезет, не спросясь, в мою жизнь! У меня свои планы на неё, и я…

– А какие ваши планы? – просопели в область шеи сзади.

– Жить долго и счастливо и умереть с тобой в один день! – рявкнул я.

– Правда? – взвизгнув обрадовалась своей смерти Светка, подпрыгнув и сделав при этом эротический массаж моей спины своей крепкой грудью.

«Она что, без куртки даже?» – заинтересовался я, оборачиваясь, наконец.

Светка приехала явно на машине, так как ходить в такой тонкой кофточке в московский мороз минус пять, о чём нам сообщил водитель самолёта, нельзя. Узкие джинсы, непонятно как натянутые на изящные бёдра, стильная прическа, не скрываемая кокетливой голубой шапочкой, которая, кстати, тоже не для сохранности ушей в мороз надета. Макияж, и как вишенка на торте огромные висячие серёжки из желтого металла с длинными огранёнными камнями черного цвета.

«Турмалин», – подсказало подсознание.

– Хороша! – признал я. – И я соврал – умрём мы в разное время. Я не скоро, а ты в любой момент, если бесить людей не перестанешь. В планах у меня жить хорошо …

– А хорошо жить ещё лучше! – перебила Светка. – Толь, прости, Ленка, тетеря глухая, подслушать толком и то не смогла, а я как узнала, что тебя зарезали, ну не тебя… Когда услышала про это, была у тети дома, мы как раз пирдуху устраивали.

– Какую пирдуху? – не понял я.

– Пир духа! Тетя так называет – пирдуха. Сценки разные, об искусстве разговариваем… А потом всё так завертелось, я и сделать ничего уже не могла. Дядя позвонил в Ашхабад и всё выяснил.

– Ладно, а сюда зачем приехала? Мы с тобой просто знакомые, даже не любовники, …

– У меня машина на стоянке, – быстро перебила меня Светка, очевидно, намекая на секс, и покраснела.

– Вот ты оторва! – с восхищением сказал я. – У меня сегодня в четыре часа первый бой, проиграю – сразу вылечу из отборки. Силы надо беречь. Так что – не судьба. Хотя, приезжай в «Олимпийский» в воскресенье. Надеюсь, я не вылечу до финала.

– Анатолий Штыба? Я от Александра Владимировича, – прервал нас статный майор с красивым волевым лицом Штирлица. – Он попросил вас заехать к нему в министерство с утра.

– Вот видишь, дела, Свет. Ну, бывай! – попытался ускользнуть я.

– Я тебя сама подвезу. До какого министерства надо? – с недовольством на красавца мужчину взглянула злая властная женщина.

– Толя, ты где потерялся? Ждём тебя на выходе, и машина ждёт, – к нам подошёл мой старый знакомый – Липинский Эдмунд Чеславович, глава федерации бокса РСФСР!

Ой, не по чину меня встречают!

– Я тоже прилетел час назад из Калининграда. Видел, как ты багаж получал, и пропал куда-то, – прояснил ситуацию дядька.

– Я его подвезу, – твердо сказала Светка, поняв, что конкурентов на мою бренную тушку только что стало больше.

Короче, молодость победила. Майору, я думаю, всё равно, а Эдмунд Чеславович, уловив мой взгляд на обтянутую тонкой кофточкой грудь девушки, неожиданно уступил.

– В Олимпийский потом сразу приезжай, медосмотр перед боем будет, – с понимающей улыбкой приказал он мне.

В отместку я всю дорогу лапал коленку Светланы, возможно, этим самым создавая опасные ситуации на дороге. При этом рассказывал про свои дела. Ну, кроме видеосалонов, которых у меня пока один, но в планах аж три. И всё не потому, что скрывал свою коммерческую деятельность (Светке точно на это плевать), а просто бизнес по всем трём совместно с разными женщинами – Зоей, Ириной и Александрой. На прощание получил как ответку за коленку жаркий поцелуй, от чего мысли о предстоящем бое ушли на второй план.

– Садись, Толя. Есть десять минут, – в кабинете Власова я второй раз всего.

Солидный кабинет. Внушает уважение и массивной мебелью, например, будто выточенным из единого куска дерева огромным столом или небольшим шкафчиком с затемнёнными стеклами, откуда Власов достал коньяк и добавил только в свой кофе, принесённый нам секретарём. Да, у него секретарь – мужчина, в каком чине – не знаю.

– Я что-то не так сделал? – осторожно интересуюсь я.

– Ты как раз всё верно сделал, а вот знакомец твой, полковник … хотя, и он не виноват, у него начальник есть. Заигрались в шпионов, короче. Стали шантажировать не того человека. Будто у них других возможностей нет?! А в республиках ситуация особенная. На первый взгляд всё чинно и благородно, а копнёшь… Так вот, когда важные люди поняли, что кому-то известно про их дела больше, чем надо, стали действовать, обрубать концы. Топорно, грубо, но не учли квалификации твоего Матвея, который сам кого хочешь обрубит – нападавших он сам обезвредил, ну и не учли ещё одного парня с большими связями. Сначала Горбачёв Ниязова отчихвостил, потом я добавил.

– Приезжал там один дядя на «Чайке». Агаханов. Чего хотел – не понял. Улыбался, – рассказал я.

– Это доверенное лицо того, кого шантажировали. Приезжал посмотреть на тебя, решил, что ты ничего не знаешь и не опасен. По молодости своей отскочил, – пояснил министр. – Ладно, всё хорошо, что хорошо заканчивается. Это между нами. Рассказал тебе, чтобы ты не дёргался. А вообще, все эти кланы вот уже где! – рубанул себя по горлу Александр Владимирович.

– Спасибо! Но я и вправду ничего не знал, – благодарю я.

– Знал, не знал – неважно, важно то, что они решили бы в отношении тебя, – пояснил Власов и спросил: – А что у тебя с племянницей Горбачева? Она там такую истерику, говорят, устроила.

– Всё сложно, – ответил я статусом семиклассницы из будущей сети «в контакте».

До «Олимпийского» меня довёз всё тот же майор. Вернее, до гостиницы Центрального Дома Российской Армии («Славянкой» она станет позже), в которой меня поселили. Соседа моего нет, он уже на медосмотре. Вежливый армянский мальчик – так сказала мне дежурная по этажу. Спешу на медосмотр и я. До спорткомплекса всего полкилометра.

– Здоров, можно на Луну запускать, – выслушал я вердикт врачей.

– Можно я на Земле поживу, на Луне там полицаи и олигархи, – шучу я, вспомнив мультик «Незнайка на Луне».

«Ещё там безработица, болезни и прочие несчастья. Хотя болезни вроде Пилюлькин вылечил. Касторкой», – продолжаю вспоминать детскую сказку я, разминаясь вместе с другими спортсменами в отличной качалке, как сказали бы в будущем. Бой не скоро, ещё обед будет. На общем собрании разглядывал своих соперников, особенно первого. Кстати, армянина. Не с ним ли я живу в одной комнате? Не такой уж и мальчик – двадцать три года, старше меня, то есть. Призёр чемпионата своей республики. Армен Геворкян. Выглядит ниже и щуплее меня, но в мою сторону смотрит дерзко. Регламент простой – на последнее место на чемпионате СССР по восемь кандидатов в каждом весе. Вот и проводится мини-турнир из трёх боёв максимум. Цель – выявить шестнадцатого участника на чемпионат 1988 года. Мой знакомый и знакомый Бейбута Игорь Ружников из Темиртау уже пробился туда. Да там полно казахов. Тот же Хакимов. На Играх доброй воли, где Игорь стал первым, у Хакимова бронза была. Но это дела будущего, и, возможно, не моего. А сейчас бой!

Начало поединка выдалось для меня сложным. Армен хорошо двигался по рингу и заставил догонять, чего я никогда не любил, да и не умел хорошо делать. Вместо того чтобы обмениваться ударами, проводить атаки, дурачить оппонента у канатов, я большую часть боя наступал, но мои атаки не смотрелись. Первый раунд, скорее всего, равный. На второй я вышел с планом занять центр ринга. Я не стал гоняться за юрким оппонентом, а лишь изредка выкидывал джебы в его сторону. Ситуация комическая – я не лезу безудержно в атаку, а соперник тем более не стремится нападать. Но памятуя о моей активности в прошлом раунде, да и во втором, получается, что я формально не избегаю боя, и рефери делает замечание за пассивность Армену. В итоге концовка раунда прошла в рубилове, которое я выиграл, банально загоняв противника к концу второго раунда вчистую. Пропустив три подряд удара, Армен опустился у канатов на колено, тут же поднялся… и получил через мгновение от разозленного меня еще два удара в голову, после которых повалился на настил ринга лицом вниз и долго не мог подняться. Победа нокаутом.

– Ты как, брат? – подошёл я к сопернику, когда тот оклемался.

– Не брат ты мне, хрен лысый, – почти по киношному ответил тот.

Ну, я не стал конфликтовать. Понятно, обидно проигрывать, но на душе тучка появилась.

– Ты что калечишь человека? – ко мне рвётся грузный армянин в ботинках и импортной куртке.

И как его пустили в зал в такой обуви? Скорее всего, отец или другой родственник моего поверженного оппонента.

– Это спорт, но Армен – парень крепкий, его так просто не покалечить. Да вы не переживайте, – стараюсь вежливо успокоить дядю.

– Зачем так бьёшь? – дядя уже подошёл вплотную и чуть ли не прижимается ко мне, стараясь подавить агрессивностью.

Эх, всадить бы ему по печени, но не дай боже пришибу, да и снимут легко с соревнования. К нам идёт один из тренеров, но идёт медленно, видимо желая дать конфликту развиться дальше. Делаю шаг назад, выставляя руку:

– Слышь, мужик, к бабе своей прижимайся, ко мне не подходи.

– Что? – озверев тот пытается схватить меня, но я выскальзываю, оставляя часть майки в руках агрессора.

– Не трогай его! – Армен, наконец, поднялся и шаткой походкой направляется в нашу сторону.

«Ну вот, говорил „не брат“, а заступается», – стало теплее на душе.

Но говорил это Армен не агрессивному дяде, а мне! Я, что ли, его трогаю? Офигеть, не встать!

– А ну, стоп! – слышу крик Липинского. – Что тут устроили? Почему посторонние в зале? Милиционера позови.Последнее он крикнул так и не дошедшему до нас тренеру.

– Я устроил? – натурально удивляется дядя. – Ты видел, что этот лысый …

– Рот закрой, пока я тебе его сам не закрыл, и так уже натворил на пятнадцать суток. Майку спортсмену порвал! Кто тебя сюда пустил, чмо волосатое? – Липинский уже в выражениях не стеснялся.

Ну ясно, ведь на его глазах я сегодня поехал на встречу к министру МВД, и повезла меня туда племянница Горбачева!

Глава 7

Глава7

– Ты кто такой? Давай, до свидания! – кричу я вслед отцу и сыну, изгнанных из спортивного зала.

Кто бы мог ожидать, что свидание будет, и очень скоро – моим соседом по комнате оказался побитый соперник. Причем он не уезжает после поражения, хотя и вылетел, а будет жить в гостинице ещё три дня. Оплачено же.

– На мою кровать не садись и по сумкам не лазь, – парень также недоволен своим соседством со мной.

– Такая же шняга и в отношении тебя, – киваю головой я в знак согласия.

В комнате висит напряжение.

– Повезло тебе. Да и судьи помогли, – помолчав, произнёс Армен.

– Это почему же?

– Меня за пассивность предупредили, а это у меня тактика такая, да и сроду такого не видел, чтобы за пассивность у нас наказывали. Мне пришлось атаковать и раскрыться.

Я задумался. А он прав. У нас в СССР, в отличие от других стран, к пассивному боксу относились мягче, и в моих боях никого за это не наказывали. Да и бегал соперник от меня удачно весь раунд. Но с чего судьям меня тащить? Хотя… Липинский, тот же, в принципе, повлиять мог!

– Я тут точно ни при чём, – честно говорю я. – Да и в других видах спорта судейских ошибок бывает не меньше.

– Да сам знаю, – вздыхает Армен.

От горячки боя и обиды поражения он уже отошёл.

– Пошли Рокки посмотрим? – предлагаю я, так как недалеко от гостиницы заметил видеосалон с афишей этого фильма. Там показывали три первых части из этой серии подряд.

Четвертого нет, хотя он уже два года как вышел на экран. Тем не менее посмотреть на молодого Сталлоне охота. Как боксёр, понимаю, сам бокс в фильме плохо представлен. Защиты ноль, стоит и получает в рыло весь бой этот Рокки.

– Первых два фильма я видел. Убил бы этого Рокки с одного удара, разреши мне драться без защиты, – мой сосед по комнате такого же мнения. – Да и что за гонорары? За бой на титул чемпиона мира в тяжёлом весе всего тридцать семь тысяч баксов на руки. А в местных боях лишь тридцать пять баксов за победу!

– Инфляция, доллар другим был, да и за проигрыш соперник Рокки вроде семь баксов получил вообще. Кап страна, – сдерживая улыбку отвечаю я.

– Да черт с ними. А где показывают? – решается Армен.

Внизу сталкиваемся с Липинским, и тот, видя, что мы мирно беседуем, кивает мне с улыбкой.

Три сеанса – минус шесть часов из жизни. Возвращаемся в гостиницу уже затемно, последний сеанс закончился в девять. Купили в салоне по бутылочке «пепси», с наценкой причем. Я не сильно хотел, но взял за компанию.

– Ух и страшная эта обезьяна черная, – совсем неполиткорректно высказал своё мнение от фильма Армен.

Но мистер Ти, оппонент Сильвестра Сталлоне в третьем фильме, и правда могуч. И в США этого актёра знает если не каждая собака, то через одну.

– Он лучший вышибала штатов, а знаешь какая у него любимая фраза? – «Тот, кто не любит свою мать – не может быть моим другом», – вспомнил я. – Он поэтому и в тюрячку не попал – не хотел маму свою огорчать.

– Хороший человек, наверное, – признал Армен.

Уже на подходе к гостинице мы услышали женский крик в темноте.

– Это в том дворе, – крикнул Армен и сорвался в проулок между домами.

Черт, может там каблук кто сломал?! Но парня одного бросать не хочу.

Две девушки в ультракоротких юбках. И как себе ничего не отморозили? На улице приличный минус. Одна в джинсовой куртке тем более, вторая вроде в зимней. И четыре парня, наших с Арменом габаритов.

«Гоп-стоп? Насилие»? – мелькает в голове у меня.

– Отвали, Максим! Я сказала – мы не вместе, – заметив нас, одна из девушек стала наглее и тут же поплатилась за это.

Размашистая пощёчина, не сильная, но за ней последовал удар в живот, от которого короткая осенняя джинсовая куртка не спасла. Девушка рухнула в ноги агрессору. Тот тут же схватил её за волосы.

– Э, козлы! А мы тут что, насрано, что ли? – с недоумением крикнул я, пока Армен стоял в растерянности.

– На х.. идите, – тихо, как-то даже доверительно, сказал мне Максим.

Да ладно! У нас в Ростове, да и в Красноярске, за такие слова наказывают. Ну, или идут, куда посылают.

– Стой, у дальнего нож, – дернул меня за куртку Армен.

И как усмотрел при свете окошек и луны? Спасибо, чо! Кто предупреждён – тот вооружён! А вооружён я недопитой бутылкой из-под «пепси», оная и летит в морду дальнему чуваку с пером в руках. Хорошо метнул! Бутылка ото лба парня отскочила, не разбившись, но сбив того с ног. Страйк! Коронный левый прямой любителю бить женщин (ой, как я не завидую стоматологу).Нокаут, само собой, но и зубов целых немного осталось. А не надо хамить. Да и девушку, даже свою, зачем бить? Оставшиеся двое похоже оказались каратистами – один попытался ударить Армена, другой меня. Оба били «маваши», высоко задирая ноги. Я, увернувшись от удара, своего вырубил ударом по корпусу, Армен ударил в челюсть и немного смазал, пришлось мне добивать, так как отлетел его «каратека» в мою сторону.

– Ты как? Где болит? – Армен подскочил к лежащей девушке.

– Что тут происходит? – уточнил я у нетронутой подруги.

– Умеете вы мужики бить, – плача сказала джинсовая, с трудом, но вставая на ноги, опираясь на руку Армена.

– К Таньке этот козёл клинья бьёт, проходу не даёт. Меня, может быть, и не избили бы. Но поглумились, – тихо пояснила вторая в зимней куртке. – Мы с остановки идём, тут двести метров нам идти всего, но дорога одна, вот они и подкараулили.– Пи..ц тебе, – очнулся обладатель ножа и встал на ноги.

Бью от души в лицо! Нокаут. Удар пришёлся в переносицу. Перелом точно, да и упал тот как-то нехорошо, точно мертвый. На всякий случай щупаю пульс. Жив, просто от болевого шока сознание потерял. Того, который с ножом, вообще не вижу смысла жалеть и ботинком наступаю ему на правую кисть, наверняка калеча и её. Достал нож – значит потенциальный убийца.

– Максим? Максим, да? – Армен приводит в чувство рукастого влюблённого.

– Чё вам надо? Это наши дела, – выплёвывает зубы Максим.

– Это тебе предупреждение, ещё раз ближе ста метров к ней подойдёшь, убью, – шипит Армен.

– Вы кто? – стонет от боли парень.

– Твоя совесть! Нас с тобой разлучили в три года, но вот я тебя нашла – шучу я. – Короче, ты какого хрена такой борзый? Вчетвером двух девушек бить? Да ещё с ножом. Я прямо сейчас вам лет на пять могу путёвку в Сибирь выписать. Надо?

– Она моя! – рычит Отелло недоделанный, и справедливо получает коленом в подбородок от Армена.

– Слушай, тут проблемка серьёзная, надо садить их в тюрягу, – обращаюсь я к Таньке. – Заяву напишешь?

– Нет, не надо. Я папе своему скажу, тот ему пояснит, – качает головой девушка.

Папе так папе. Папы разные бывают, мой вот руки редко распускает и больше уговорами действует, но при его габаритах он чертовски красноречив. Бросаем хулиганов и провожаем девушек до дома, благо, они живут в одном подъезде. Я к ним не подкатываю – обстановка не располагает, а вот Армен телефончик у Татьяны берёт.

Домой идём уже как хорошие друзья, проверенные боем.

– Завтра приду за тебя болеть, – обещает сосед.

Утром иду на пробежку. Поединок сегодня до обеда пройдёт, но я даже соперника не знаю. Да и всё равно.

В фойе гостиницы меня встречает вчерашний майор и чахоточно кашляющий капитан лет сорока.

– Толя, тебе от Александра Владимировича подарок, – майор даёт мне небольшой свёрток, перевязанный шпагатом.

– Рыбка там ваша, с Дона, – поясняет порученец министра.Я разворачиваю и вижу рыбец. Вяленный он вкусный.

– Да вот он, Штыба ваш, – негромко информирует капитана портье.

Мы оборачиваемся на дядьку в недоумении. Таких знакомых у меня нет. А майор, ожидая меня, видно, не познакомился с капитаном, и о причинах визита оного не в курсе.

– Кто такой? – сурово вопрошает старший по званию.

– Участковый местный. Сигнал был на двух спортсменов, – туманно поясняет тот. – С одним уже поговорил, вот бы второго ещё опросить. Но картина уже ясна. Телесные повреждения в виде полного травматического вывиха двух зубов и рвано-ушибленной раны верхней губы, которые вызвали причинение легкого вреда здоровья по признаку кратковременного расстройства здоровья, – читает по бумажке участковый.

Майор, не спеша предъявив явно непростые корочки, требует подробностей.

– Драка была вчера вечером, неохотно поясняет капитан. – Ребята-боксёры повздорили с местными и переборщили с применением силы.

– Вы это называете ссорой? Четверо(!) отморозков, один из который был вооружен ножом, избивали девушек, за которых мы с товарищем и заступились, когда вечером возвращались, в гостиницу. А что там с картиной? Как мой сосед описал всё, и как описали девушки? Картина ясна, значит? – вспылил я.

– Толя, тихо, – тормозит меня майор. – Ты иди, а я с товарищем ещё поговорю.

– Мне непонятно, почему в голове участкового такая картина, ясная для него, нарисовалась. Я не пойду никуда, пусть ответит, – уже спокойнее возражаю я. – Капитан, сколько тебе сунули?

Капитан дисциплинированно молчит, но вид имеет бледный.

– Иди, я вопрос решу, – пообещал майор.

– Послушайте, ну как же так? Ревнивый недоносок избил девушку, могли вообще зарезать, и бандиты эти жертвы получается? Мужики, вам самим не стремно? – с горечью спросил я и ушёл в номер.

Там встревоженный Армен ходит кругами по нашим шестнадцати квадратным метрам.

– Был тут мент! Наверное, Таня сказала, где мы живём. Всё пытал меня, как всё было. Я ничего не сказал! – встретил он меня. – Ты не бойся, я папе скажу, он решит. Вот Танька, зараза!

– Ой, да что она сделала? Ты ей сам же сказал, где мы живём. Смысл ей врать? Да погоди с папой, мне кажется, парням этим самим стыдно станет вот-вот. И капитану этому.

Стук в дверь. Участковый. Переобувшись на ходу, опрашивает нас о происшествии, обещая страшные кары всем четверым. Хотя ясно, решать не ему.

Немного отдохнув, иду на бой. Армен увязался за компанию. Ну да ладно, хочет идти, пусть идёт. Настроение у меня неважное. Получается, мне надо было дать избить девушек или себя зарезать?!

– Толя, готов? – спрашивает у меня Липинский. – Сегодня у тебя призёр первенства Украины. Вчера тоже нокаутом победил.

– Готов, – сухо отвечаю ему.

Я не знаю, какой рекорд на профессиональном ринге сейчас по времени победы нокаутом, но украинца я забил за десять секунд, ещё десять отсчитывал рефери, пока соперник лежал. Как по мне, зря. Накопившаяся злость, плюс небольшая ошибка соперника на отходе в виде приоткрытой форточки в районе подбородка, позволили мне акцентированно пробить туда левый джеб. Один удар – один нокаут. Чё там Рокки били по морде полчаса? Кино. Оп-па! «Кино и немцы»! А у нас в зале гость!

Глава 8

Глава 8

Вернее, немец там один. Мой старый знакомый по фестивалю молодёжи в Венгрии Филипп, а рядом с ним цветущая Ирина, его возлюбленная. Почти два года прошло, а они вместе. Я тоже приложил руку к их знакомству, давая, я надеюсь, ценные советы немцу. Но как они меня нашли?

– Толя, это зер гуд! – жмёт мне руку и обнимает Филипп, видевший мой короткий бой.

– Толя, привет! Смотри что у меня есть! – Иринка показывает кольцо с камушком на безымянном пальце!

Похожее такое же есть и у Филиппа.

– Вы поженились, что ли? – хлопаю по плечу старого знакомого из ГДР.

– Поженились у него дома, а сейчас вот приехали к моим родным! – ответила вместо него Ира. – А после Москвы едем в Финляндию! Жить будем там! Филиппу работу в посольстве предложили.

Если до этих слов ребятам я был просто рад, то сейчас в голове у меня появился практический интерес. Финляндия! Там работает брат Мирослава, датского портье, у которого зависли мои акции компании «Майкрософт» на двести пятьдесят тысяч крон, а это около тридцати пяти тысяч долларов! Хотя столько они в июне 86-го стоили, а сейчас, наверное, больше.

– Как дед? – вспомнил я, что он у Ирины бравый генерал и воевал с немцами.

– Не убил пока, – криво улыбнулась Ира. – Да что ты о нас, сам-то как? А мы специально узнавали про тебя – позвонили в Федерацию бокса, дед там всех знает, ну и нам сказали, что ты на отборке выступаешь и ещё два дня в столице будешь!