Покой нам только снится

– А тут неплохо, зря я не хотел ехать, – невпопад продолжил беседу особист. – Я вечером отлучусь в Ашхабад по делам?

– Да без проблем, – отпускаю я. – А что за дела? Секретные?

– Да ерунда, по диаспоре надо переговорить кое с кем, – отмахнулся Матвей. – Ничего секретного, мы о ней знаем, да и есть кроме неё заявки. Вот армяне подали в исполком края заявку на организацию «Ехпайрутюн» – это «Братство» на их языке.

– Считаешь, это неопасным? – чуть не поперхнулся чаем я. – Диаспоры – палка о двух концах. Скажут потом – дорогие гости, вам хозяева не надоели? Или чего хуже межнациональные конфликты начнутся.

– Так они тоже здесь хозяева. Толя, диаспоры уже есть, ничего плохого не делают, помогают своим. И чем в тени, как сейчас, пусть лучше на виду будут.

«Ага, помогают отмазывать своих», – чертыхнулся я, но спорить не стал. Страна пока у нас одна. А национальный вопрос под присмотром КГБ был всегда, и в паспорте национальность ещё не убрали. Да и происхождение отмечают тоже.

Вечером в комнате отдыха санатория с новыми друзьями из Ленинграда поём песни и играем в нарды. Мой оппонент – питерский друг Леонида, проиграв две партии, предложил сыграть на рубль. Следующий две партии я проиграл, лишившись двух рублей.

– Давай по пятёре сыграем? Отыграешься, – предлагает коварный Серёга.

– «Не за то отец бил, что проигрывал, а за то, что отыгрывался», – отвечаю ему поговоркой. – Харе на сегодня.

Народ посмеялся, признавая мою правоту.

– Штыба, там тебя спрашивают, – возник в комнате незнакомый мне персонаж. – На вахту иди.

На вахте меня ожидает снятая трубка телефона.

– Анатолий Штыба? – спросил на том конце строгий голос с акцентом. – Вам знаком Матвей Комов?

– Знаком. Это член делегации от Красноярского края на сборах воинов запаса. А с кем я говорю?

– Это неважно, – приборзел голос в трубке. – Вы можете подтвердить, что он является сотрудником КГБ?

– Что значит «неважно»? Я почему должен неизвестно кому давать какую-либо информацию? – возмутился я. – Представьтесь!– Амармурад Балиян, старший сержант милиции. Матвей Комов подвергся нападению и сейчас в больнице.

– Что-то серьёзное? Как он себя чувствует? – заволновался я. – Какая больница?

– Потерпевший, пока я с ним разговаривал, потерял сознание, но успел сообщить, куда и кому позвонить. Ножевое ранение. Ограблен. Вам необходимо подъехать в наше отделение милиции. Запишите адрес.

Вот так новости! Я записываю адрес отделения милиции и больницы. Так как сержант трубку бросил, попытался сам набрать регистратуру больницы скорой помощи, но там ничего толком не сказали. Да есть такой, на операции сейчас, состояние неизвестно. Надо срочно ехать туда и в отделение милиции. Но для начала звоню одному человечку. Он подчинённый Власова, и его контакт министр дал специально. Мол, будет нужда – звони ему. Как в воду глядел! Или накаркал? Рабочий, естественно, поздно набирать, а на домашнем мне ответили, что тот ушёл гулять с собакой. С трудом потерпев минут пять, перезваниваю.

– Да, Александр Владимирович, говорил мне про тебя. Что случилось? – слава богу в этот раз майор Александр Александрович Риммер был на месте.

Рассказываю, что знаю, слушая приглушённое чертыханье на том конце телефонного провода. Ясно, что куда-то тащиться служивому в девять вечера неохота. Но мне Сан Саныч приказал ждать – заедет сначала за мной. Хотел было посоветовать ему ехать сразу в больницу, а я сам доберусь, но майор уже дал отбой.

Выхожу за пределы санатория. У руководителей делегации выход свободный и в любое время, и меня никто не останавливает. Перед этим успел предупредить своих парней и дежурного по КПП.

– Штыба? Документы покажи, – попросил крупный мужчина на серой «Волге». – А то я тебя в глаза не видел.

– Вы тоже покажите, – огрызнулся я, показывая свой паспорт. – Мало ли.

– Садись в машину, – поморщился от наезда дядя, но грубить или что-то комментировать не стал.

Ехали примерно полчаса, всё это время майор пытал меня про Матвея, про его задание, спрашивал, с кем тот должен был встретиться. Но что я скажу? Сам не знаю. С кем-то! В больнице майор Риммер, светанув корками, легко узнал всю информацию. Два часа назад Матвея привезли с улицы с ножевыми ранениями, без документов и ценных вещей. Жизненно важные органы не задеты, но потери крови солидные. Парня зашили, но к нему сегодня нельзя, он уже спит под промедолом. Едем в милицию. Александр Александрович работает в центральном аппарате республики и занимает там весьма солидную должность, и в отделении его приняли по стойке смирно. Знакомца моего не было, он на дежурстве, но без него нашлись те, кто просветил нас по поводу этого ЧП. Дежурный, разумеется, был в курсе. Капитан по имени Мерет с очень сложной для меня фамилией. Туркмен.

– Недалеко от ресторана «Парфия» нашли вашего друга на скамейке вездесущие пацаны, они же и позвонили по ноль два и в скорую. Отправленному в больницу сержанту пострадавший успел сказать только, что он сотрудник КГБ и попросил позвонить в санаторий руководителю делегации Красноярского края. И всё.

– Швейцара в «Парфие» допросили? – уточнил мой майор. – Официантов? Может он был с кем там. А в КГБ доложили? Порядок же знаете…

– Нет, пока не допрашивали. Утром бы следователю дело дали, тот уже и начал бы расследование. А насчет КГБ, так уверенности-то нет что это их сотрудник пострадал. Может, приврал потерпевший? – пояснил капитан.

– Толя, а оружие у твоего подопечного было? – повернулся ко мне Сан Саныч.

– Думаю, что нет, мы самолётом летели, а там же досмотр. Да и потеря корочек, тоже плохо, наверное, – отвечаю я.

– Ну, если он на задании был, то могли и с оружием пропустить. Значит так, Мерет, дело, сам понимаешь, у кого на контроле будет, поэтому, чем раньше информацию начнёшь собирать, тем быстрее задницу прикроешь, – привел значимые для капитана аргументы Сан Саныч.

– Да понимаю. А что за задание-то? – кисло уточнил Мерет.

– Он должен был с человеком одним встретиться, просто получить консультацию, – посмотрев на меня, пояснил майор. – Как его зовут, ты говорил, Толя?

Я не говорил, но смысла скрывать не видел – если мне Матвей назвал фамилию человека, к которому поедет, то, наверное, это не секрет.

– Нурклычев его фамилия, Ниязклыч, – сказал я, глядя, как застыли физиономии и капитана и майора.

Глава 4

Глава 4

– Если это тот самый…, – едва слышно произнес капитан.

– Да нет, не верю. Зачем им встречаться? – наморщил лоб майор.

– Кто это? – пытаюсь понять я.

Однако откуда мне знать местные расклады? В голову ничего не идёт.

– Очень уважаемый человек, его должность – председатель правления Союза потребительских обществ! – торопливо сказал капитан, оглянувшись, слышит нас кто или нет. – Но при чём здесь сотрудник вашего Красноярского КГБ?

Он реально недоумевает, а я вспомнил про Федирко, занимающего сейчас должность председателя Центросоюза, который и координирует органы потребсоюза! А вдруг это по его просьбе Лукарь отправил сюда Матвея?

– Есть точки соприкосновения. Начальник вашего уважаемого человека – наш бывший первый секретарь крайкома КПСС Федирко. Может по его просьбе встреча была. Зачем тогда мне Матвей врал? – вслух размышляю я.

– Он не врал, а не говорил всей правды, скорее всего. Чего ты ждал от сотрудника КГБ? – пояснил Сан Саныч.

– Придётся министру звонить. Ой как не хочется. И первому секретарю нашему тоже надо, и зам начальнику КГБ. Вот кто подкинул мне головную боль, сука, – в выражениях я не стесняюсь.

– Министру? – недоверчиво смотрит на меня Мерет, но видя физиономию Риммера, замолкает в очередной раз.

– Давай, я сам в министерство в Москву позвоню, а ты своему первому, – говорит майор.

– Зачем Москву? Подожди? – пытается тормознуть капитан майора. – Так у нас не делается!

– Мерет, знаю я, как у нас делается, но вот сейчас по-другому нельзя, – откровенно злится майор, глядя на меня без симпатии.

– Толя, что случилось? – сказала трубка голосом Олега Семеновича.

Звоню я ему на домашний, и, судя по всему, мне повезло – он не спал. На дальнем фоне в трубке телевизор разговаривал женским голосом, ну, или жена телевизионным дикторским. Быстро поясняю первому всю ситуацию:

– Подарок от Лукаря помните? Так вот, отпросился он у меня сегодня в Ашхабад на встречу и попал в больницу с ножевым. Жить будет, но крови потерял много.

– Хулиганы? – не понял сначала Олег Семёнович.

– Возможно, но я не сильно верю в версию с хулиганами. Всё случилось после встречи с председателем правления Союза потребительских обществ Туркмении.

– Лукаря набери, и другу своему с большими погонами в Москву позвони. Я тоже пару звонков сделаю. Сам в город не езди. Вообще, если хочешь, можешь вернуться. Я тебя и официально отозвать могу, – выслушав меня, предложил босс.

– Спасибо, Олег Семёнович, я не при делах вообще. Не думаю, что мне что-то угрожает. Сейчас пару звонков сделаю и поеду в санаторий. Со мной рядом надёжный человек из местного министерства внутренних дел, он как раз Власову звонит.

– Помощнику передал информацию, когда доложат министру – не знаю, – положил трубку одновременно со мной Риммер. – Власов домой едет с работы.

– И что? Надо было настоять, чтобы соединили, у него точно Алтай в машине есть, – советую я. – Ладно, сначала в наше КГБ звякну, а потом уже сам позвоню на телефон в машину Власову.

Местный капитан сидит и тихо офигевает. Первый секретарь крайкома КПСС, зам начальника краевого КГБ, начальник начальника важного человека, министр МВД. И какой-то пацан! Да он бы ни в жизнь в такое не поверил, скажи кто ему раньше об этом. Но тут сидит немалый чин из республиканского МВД и на шутника он непохож. Вон даже испарина выступила на лбу.

– Толька, ты сумасшедший так поздно звонить? Папка спит, а будить не стану, он пинка выпишет, – прошептала трубка голосом Ленки. – И вообще, не занимай линию, мне подруга из Москвы позвонить должна. Привет ей передать?

– Подруга? Аюкасова, что ли, Светка? Да, можешь даже поцеловать от меня. Только не взасос. А вот батя твой край башки прям сейчас нужен. Буди. Можешь даже пинком. Скажешь, Толя Штыба передал. Для начала. Остальное позже привезёт. И не спорь, Лен мне и так хреново сейчас.

– Товарищ полковник, … – через минуту докладываю я Лукарю-старшему ситуацию.

– Молодец, что позвонил. Всё, дальше я сам разруливать буду. Ты ещё кого набирал? – выслушав меня, сухо ответил Валерий Ильич.

– Только Шенина, ну и местный майор помощнику Власова звонил.

– Вот и хватит, а то у тебя в политбюро знакомых много, будешь сейчас всех дергать. Жив – уже хорошо. Позабочусь о парне. Езжай спи!

Однако Власову я все же позвонил, уже на домашний.

– С подполковником местным ты правильно связался, – похвалил меня Александр Владимирович.

– Он майор, – поправил я.

– Всё верно, сделает что следует – будет подполковником, и не в Ашхабаде, а в Москве. Дай-ка ему трубку! – распорядился щедрый на посулы министр.

Майор все разговоры слышал и сейчас стоял по стойке смирно. И морда у него уже не кислая, а такая … хищная. Скажи ему Власов «фас» – загрызёт… Ну не меня, у меня и другие знакомые в чинах имеются, как он понял, а вот капитана вполне. Внеочередное звание, работа, а значит, и квартира в Москве! Да за такое…

Едем назад в Фирюзу. После разговора с министром почти подполковник сделал ещё один звонок какому-то своему подчиненному, чтобы тот отправился дежурить около палаты с Матвеем.

– Что это за человек такой? Ну этот ваш важный начальник? – не выдержав спросил я.

– Глава нашей торговой мафии, – буднично пояснил Александр Александрович, погрузившись в свои мысли. – Большие связи имеет.

Хорошо освещённые улицы города сменились пригородными. Я разглядывал пейзажи под светом луны и помалкивал, не мешая майору думать. Доехали быстро, время на часах одиннадцать, и что удивительно – в комнате уже все спали. Уснул и я.

Утром рассказываю своим новости, скрывая детали. Мол, скорее всего, с хулиганами зацепился наш Матвей. Даже не завтракая, еду в больницу к пострадавшему. Автобус до Ашхабада тащился почти час, в городе ловлю такси и, безбожно переплатив водиле, к восьми утра попадаю в палату к Матвею. Вернее, пока только в отделение, где он находится. За червонец коррумпировав местного санитара, получил белый халат и шапочку, и я стал похож на местных сотрудников больницы. Но около палаты меня ждал дополнительный фейс-контроль. Два дюжих мужика, оба в штатском, но с военной выправкой, сидят на стульях около входа и недружелюбно поглядывают друг на друга.

Волшебное слово «я Штыба» не помогло, деньги я им и предлагать не стал, а вот корочки крайкомовские спасли, и меня пустили в палату интенсивной терапии. Так было написано на дверной табличке. В корочках кроме волшебного имени, которое они думаю знали было и фото для сравнения с оригиналом.

Эксклюзивная небольшая по размерам палата на одного человека с телевизором и холодильником. Матвей, полулёжа на кровати, бодро уплетает кашку и на умирающего непохож. От сердца у меня отлегло. Правда тот находился под капельницей, и вид у парня бледный.

– Толь, не имею права ни слова сказать! – на серьёзных щах отказывает мне в информации Матвей.

– Я и Лукаря спросить могу, и местных МВДшников, – угрожаю я.

– Да хоть Папу римского! Не-мо-гу, Толя! – по слогам повторяет больной.

– Ну, а когда выпишут? – интересуюсь я.

– Так, это что у нас тут? – в палату вошёл доктор славянской наружности лет сорока примерно и туркменка-медсестра с подносом, молоденькая и симпатичная.

– Доктор, как больной? – протягивая корочки крайкома, спрашиваю я.

– Нормально. Мочеиспускание было, это хорошо. Переливание ему делаем, три объема надо, – в мои корочки доктор и смотреть не стал, рассудив, наверное, раз охрана меня пустила, то я имею право тут быть.

– Мочеиспускание? Это при чём? – непроизвольно вырвался у меня тупой вопрос.

– Восстановление мочеотделения в течение 12 часов от начала кровопотери является одной из первостепенных задач, поскольку в противном случае почечные канальцы некротизируются, и развивается необратимая почечная недостаточность, – занудным голосом ответил доктор. – Если у вас всё, то попрошу покинуть палату. У меня не один больной тут.

Вынужден удалиться под игривым взглядом медсестры. На выходе сталкиваюсь с майором Риммером. А может, уже и подполковником? Тот беседует с одним из охранников, выдавая в последнем сотрудника МВД. Второй, значит, из КГБ.

– Подожди меня внизу, я в палату загляну, с Матвеем переговорить надо, – просит меня Сан Саныч.

– Там врач, он выгнал меня, – ябедничаю майору.

– И с врачом тоже поговорю. Около моей машины жди.

Стою, разглядываю девчонок, на улице примерно плюс десять, но девочки ещё форсят в коротких юбках. Довольно долго ждать пришлось, уже была мысль склеить какую-нибудь местную красавицу, но не успел. Вышел майор с довольным видом что-то насвистывая. У него хорошее настроение, а значит, и у меня всё в цвет.

– Нашли вчера хулиганов, с которыми подрался твой товарищ. Уже показания дают. Садись, подвезу. Тебе в Фирюзу?

– Да не надо, сам доберусь. У вас дел, наверное, много, – отказываюсь я.

Врёт, не врёт? Хулиганы или специально отправленные люди, а может, козлы отпущения вообще?

– Ты не переживай, сейчас важнее твоего дела ничего нет. Если получится в Москву перевестись, да с повышением, так хорошо будет! У меня там две дочки учатся, пригляда за ними никакого, а тут – милое дело, – довольно щурится от раннего солнца Сан Саныч. – Да и в местном министерстве я потолка уже достиг по должности.

– Да, понимаю, у местных генералов свои дети и у местных подполковников тоже, – бурчу я, садясь-таки в тачку.

– Что-то типа того, – смеётся мой водитель. – Со здоровьем у твоего товарища всё неплохо, но полежать надо бы, конечно. Жаль, его ваше управление КГБ домой забирает. Сегодня вечером самолёт. Ты не переживай, я провожу. Ты мне вещи его вынеси.

– Значит, хулиганы? А почему тогда назад срочно дергают больного? – пытаю я.

– Да это их проблемы, не забивай голову, Толь. У меня к тебе такой вопрос… Ты откуда знаешь Михаила Сергеевича?

– Что значит откуда? Он мой шеф, натаскивает меня на руководящую должность, я с ним постоянно общаюсь, – удивляюсь я, думая, что меня спросили про Лунёва.

– Иди ты! – Риммер даже тормознул свою «Волгу». – Горбачев тебя натаскивает?

– Почему Горбачев? Вы про начальника краевой комиссии по выезду спросили же? Про Лунева Михаила Сергеевича? Я заместитель его.

– Да откуда мне знать про твоего начальника! Горбачев вчера нашему первому звонил! – донельзя удивил меня Александр Александрович.

Глава 5

Глава 5

Я завис. Варианты были, конечно. Тот же Власов имел доступ к меченому, и в теории мог рассказать про меня. Но вероятнее всего вчерашняя собеседница Ленки, племянница Михаила Сергеевича, что-то сказала дяде или тёте. Для этого поганка Лукарь должна была накрутить собеседницу. Вспоминаю, говорил ли в телефонном разговоре я что-нибудь эдакое? … И кроме того, что «мне и так хреново», никаких скользких высказываний не помню. Батя ещё, внезапно разбуженный, мог ляпнуть что-нибудь. В теории, а на практике маловероятно. Он базар фильтрует обычно. Могла ли Ленка завестись от моей неосторожной фразы и завести потом Светку Аюкасову? Да могла, черт побери! Это Ленка! Чума на оба её дома.

– А повод разговора какой был? – осторожно спросил я.

– Якобы тебя зарезали. Чушь, конечно, но генсек позвонил Ниязову, спрашивал, что у нас тут случилось? Меня уже ночью подняли, я доложил, что ты жив и здоров. Да, ножевые ранения были, но не у тебя, а у члена твоей делегации. Ничего пояснить не можешь?

– Ну… Если отбросить версию с Власовым, а он всякие слухи Горбачёву пересказывать не стал бы, остаётся племяшка Раисы Максимовны. Мы с ней в зональной школе в Красноярске вместе учились и дружили какое-то время. Скорее всего испорченный телефон сработал. Наша общая знакомая, дочь зам начальника УКГБ по Красноярскому краю, вчера должна была говорить по телефону с Аюкасовой, вот и передала той информацию ложную.

– Да, помню, ты при мне с ней говорил, – задумчиво сказал Сан Саныч. – Одна взбалмошная девица, и все на ушах – наши КГБ и милиция, органы власти, начальник управления здравоохранения республики, да что говорить – самого Ниязова разбудили! – удивлённо пробормотал майор.

– А я три года с ней по соседству жил! Это хорошо, что её папка с ней не цацкается, иначе руины бы на месте Красноярска были.

– Не похоже, что она к дисциплине приучена, – кисло сказал майор.

– Выветрились за три года учёбы и жизни в общаге воспоминания о папкином ремне, – посетовал я.

На этой фразе мы подъехали к санаторию, около которой стояли парочка милицейских «Волг», «Чайка» радикального цвета и еще несколько машины попроще.

– По твою душу приехали, – уверенно сказал Риммер. – Идём, буду тебя выручать.

– Да вот же он! – воскликнул московский гость из ЦК ВЛКСМ Сергей Морозов, когда мы зашли на территорию санатория.

С десяток солидных мужчин разной степени упитанности разом обернулись на нас с майором. Самый толстый и важный, лет сорока, с радостным выражением лица потянулся ко мне с объятиями. Бить будет? Шучу! Стоические терплю его грубые мужские ласки. Ясно ведь, обнимает меня не по зову сердца, а по приказу начальства. Вот и товарищ майор делает мне «страшные» глаза. От мужика ощутимо пахнуло луком, и я порадовался, что моя фамилия Штыба, а не Брежнев.

– Орёл! – внимательно оглядев меня, сообщил всем толстяк. – Жив-здоров, худой только! Что, у вас тут плохо кормят? – обратился он почему-то к москвичу Морозову.

– Отлично кормят, – поспешил ответить вместо того подполковник Подшивалов. – Калорийные расходы большие просто.

– Да? – не поверил толстяк. – Надо проверить!

– Так а я о чём?! – обрадовался Подшивалов. – Обед только через час, но чем-нибудь нас накормят. Тем более, Анатолий Валерьевич завтрак пропустил.

– Это… – замялся я. – Я в больницу к товарищу ездил. Небезопасно у вас, оказывается, на улицах и в ресторанах!

От моей фразы все, даже почти москвич Риммер, замерли. Такой неприкрытый наезд на такого важного начальника! На кого, кстати? Хоть бы представился.

– Очень, очень безопасно, – не стал обижаться толстяк. – Как у нас говорят – ишак, нагруженный золотом… э… не так… девственница, нагруженная… нет… голая девственница…, – запутался в восточных мудростях дядя.

– Девушка с золотым блюдом на голове может спокойно пройти от Желтого моря до Черного, не опасаясь ни за блюдо, ни за свою честь, – помог я.

– Вот! От одного конца города до другого! – обрадовался сбившийся с толку чиновник. – А «Парфия» вообще достойное место.

Последней фразой толстяк показал свою информированность по поводу вчерашнего происшествия.

– Простите, а как вас зовут? – решаю поинтересоваться я.

– А я не сказал? Ой, беда! Совсем старый стал! Привык, что меня все знают! – заволновался дядька, прижав пухлую ладошку в район сердца или даже желудка. – Агаханов Халназар Аманназарович. Я заместитель председателя правления Туркменпотребсоюза.

«Ну, теперь понятно! Тоже из торговой мафии, друг Нурклычева, скорее всего» – подумал я. – И имя с отчеством хрен запомнить, зачем спросил вообще?«.

Кормили нас по высшему разряду – шурпа, плов, тонкие лепешки, почти прозрачные, в форме полумесяца, с начинкой.

– Гутап, – шепнул мне Александр Александрович название этого восточного угощения.

– И как вам у нас в гостях? – Халназар улыбался, сидя со мной за одним столом, но глаза у чиновника были серьёзные и ледяные.

– По высшему разряду! Так здорово! И песни поют, и пострелял из автомата и пистолета! – я постарался выглядеть счастливым восторженным пареньком. – Приезжайте и вы к нам в гости!

Не удержался же! Но вроде подколки за столом не поняли.

– Как там твой друг? Я как узнал, так даже сердце прихватило. Это приезжие, наверное, на него напали. Не такой у нас народ тут! Ничего, полежит недельку, поправится, – Халназар сокрушался вполне искренне.

И будь в этом теле прежний Толик, или не было бы пинка под столом по ноге мне от Сан Саныча, я, может, и сказал бы, что мой друг будет лечиться дома.

– Палата у него хорошая, доктор тоже, организм молодой и сильный, может, скоро и выпишут, – серьёзно киваю головой я.

Гость простился со мной и отправился якобы осматривать проходящее мероприятие. Впрочем, минут через пять я заметил его «Чайку» выезжающей из ворот санатория в сопровождении ещё пары машин.

– Идём, Толя, покажу тебе твой номер люкс. Просили, чтобы было у тебя всё по высшему разряду, – вздохнул Подшивалов. – У меня ещё жена в Потребсоюзе бухгалтером работает.

– Мне и так хорошо, вместе со всеми, – непреклонно отказываюсь я.

А что? Я молодой, могу чудить, отказываясь от люкса в пользу палатки.

– Забыл тебя предупредить, чтобы ты не говорил про отъезд Матвея, но ты и сам сообразил. Молодец! – похвалил меня Риммер перед уходом.

Вечером иду на переговорный пункт, заказываю разговор с квартирой Лукарей. У нас минус два часа разницы во времени и все семейство их уже дома.

– Нигде не шарься, сиди в Фирюзе своей. Матвей уже домой летит, не ищи его, – сухо наставлял меня Валерий Ильич. – И это, Толя, … доча моя что-то вчера ляпнула подружке своей, племяннице Горбачева. Что – мне не говорит, но сегодня из Москвы мне два раза звонили. Сейчас позову её. Постарайся разузнать, что она там сказала?

– Делать мне больше нечего, кроме как друзей своих допрашивать. Совсем вы там в своём управлении зарвались? Что положено вам знать, наверное, сказали уже, – с удовольствием отказываю полковнику я.

А то!

– Толь, ты прости. Папка вчера сказал, что подрезали кого-то, я решила, что тебя, – винится мне Ленка.

– Он тебя сейчас подслушивает наверняка. Всё старался у меня узнать, что ты там кому сказала, – предупреждаю пожружку.

– Не-е, я в его кабинете, и телефон только тут, у параллельного я трубку сняла, – хихикает Ленка. – А Светка аж подпрыгнула, когда про тебя узнала!

– Лен, что узнала? Не было со мной ничего. И потом, у неё же парень есть наверняка. На кой ей я?

– Ну, не знаю, чего она от тебя ждёт, но мне она по секрету сказала, что ты ей понравился как мужчина. Я, кстати, не заметила ничего такого! – с превосходством в голосе Ленка намекнула на наш разовый секс на первом курсе.

Помню, поначалу я жалел об этом событии. А потом подумал и решил, что не будь его, жизнь моя в общаге была бы намного сложнее. А так, Ленка записала себе победу надо мной и успокоилась. Свят, свят, свят.