Ливенцовская крепость

– Вы не хотите пояснить, что это вообще было? Мы двумя самолетами перлись на край географии для того, чтобы подойти на пару минут к телу совершенно незнакомого мне человека, устроить скандал и двинуться в обратный путь. Вам не кажется, что со стороны это все выглядит достаточно странно? Надеюсь, вы понимаете, что мне уже не десять лет и я жду пояснений произошедшего?

Отец остановился у обочины и облокотился на руль. Мама смотрела в окно. Все молчали. Пауза значительно затянулась, и первым ее нарушил отец.

– Денис, это старая и не хорошая история, которую я пытаюсь забыть и никогда к ней не возвращаться. Мы сделали все, чтобы тебя никак это не коснулось, и ты мог жить жизнью, неотягощенной нашим с мамой прошлым. Так случилось, что ты к этому прикоснулся. Надеюсь на этом все и закончится. Попробую объяснить тебе простыми словами. Твой дед состоял в общине. С непростыми устоями, со своими взглядами на жизнь, да и на весь мир в целом. Мы с мамой очень надеялись, что о нас забыли. И ты никогда не узнаешь ничего об этом сообществе. Будем надеяться, что на этом все закончилось. Я прошу тебя сын – обещай, что никогда не будешь интересоваться прошлым нашей семьи и забудешь раз и на всегда все, что ты увидел и услышал за последние сутки.

– Вы хотите сказать, что дед был не ученым, а банальным сектантом? Одним из тех диванных экспертов околовсяческих наук, которых показывают по телевизору в передачах про инопланетян и моровой правительственный заговор? – на мой взгляд это вполне могло оправдывать все странности поведения моих родителей.

К примеру, дед много лет назад увлекся уфологией или чем-то подобным. Вступил, или еще того хуже – основал, какую-нибудь секту. Родители вырвались из оков секты и поэтому были вынуждены порвать все отношения с дедом. И даже после его смерти не захотели иметь ничего с ним общего, поэтому проделали такой вояж, чтобы отказаться от наследства.

В таком случае непонятно, что этим сектантам нужно от меня. Не смогли затащить в свои ряды отца и решили попробовать взять реванш, затащив внука? Так не дождутся. Им еще повезло, что я был не в курсе событий. А то ответил бы этому Ивану Алексеевичу крепким словцом. Еще не хватало, чтобы на службе прознали, что я внук сектанта.

– Пап, меня совершенно не интересуют ценности ложнодуховных сообществ, да и без деда я прожил больше двадцати лет, проживу не зная его и дальше. Простое человеческое любопытство. Ты должен меня понять! – попытался я достучаться до отца.

– Нет! Просто поверь и пообещай мне. Я знаю, о чем говорю! – отец был непреклонен.

Ну что же. Никакое любопытство не может стоить того. Вон отца не ровен час сердце прихватит. Да и мама, глядя в окно, потихоньку вытирает слезы. К чертям этого деда, которого я и не знал. И секту эту к чертям.

– Да пап, обещаю, что не буду рыться в прошлом. Если конечно оно никак больше не проявится в моей жизни

– Спасибо сын, – буквально выдохнул отец. – Не знаю как вы, а лично я проголодался. Едем искать приличное место с достойной кухней.

В общем, мне никто ничего не рассказал о белых пятная в истории моей семьи, но я сам нарисовал себе оправдательную историю, в которую сам же и поверил.

По дороге домой мы больше не разговаривали на эту, теперь запретную, тему. Настроение родителей определенно улучшилось. В общем, остаток выходных я провел в компании родителей. Как будто снова окунулся в детство. Давно столько времени не проводил с родителями. Дорога домой пролетела незаметно.

В Ростов мы вернулись вечером в воскресенье. Конечно, мама не отпустила меня не накормив ужином, после которого с трудом поборов свою лень я отправился домой в мою съемную квартиру.

II. Встреча с профессором

В понедельник утром, я мчал на своей белой Ладе Гранте по трассе М-4 Дон в сторону аэропорта «Платов», поминая добрым словом чиновников, принявших решение перенести аэропорт из города.

Условное разделение людей на сов и жаворонков конечно имеет определенное основание, но достаточно сложно встретить двадцатипятилетнего жаворонка. Рабочий день еще не является препятствием для активного вечернего отдыха и полночь на часах не всегда заставляет ехать домой. И я не исключение из правила. В это утро, как и в любое другое утро вторника – я проспал. Смартфон предательски не разбудил своего хозяина и сейчас в навигаторе голос популярного репера из Ростова сообщал о каждом радаре с камерой, которые я проехал, заставляя мысленно попрощаться с авансом, едва ли способным покрыть грядущие штрафы.

Рейс Москва – Ростов-на-Дону, которым летел профессор, прибывал в 12.30. Часы Гранты показывали 12.25, а безжалостный навигатор сообщал, что до конца маршрута еще 20 минут.

С трудом разобравшись в дорожных развязках и по достоинству оценив стоимость стоянки, примерно треть зарплаты за сутки, я оставил машину у обочины не доезжая до шлагбаума. Быстрым шагом еще минут за десять добежал до здания аэровокзала.

На месте я уже понял, что не так уж и сильно опоздал. К счастью электронные часы Лады по причине, известной лишь разработчику программного обеспечения АВТОВАЗа, живут по времени какой-то другой планеты и регулярно уходят вперед.

Перед входом что-то заставило меня оглянуться и стало окончательно понятно, что день не задался. По дороге вдоль аэропорта двигался эвакуатор с подозрительно знакомым автомобилем на задней платформе. Номер автомобиля видно не было, и еще теплилась призрачная надежда, что машина просто похожа на мою ласточку, но белый контур рисунка от старого хозяина, нарисованного на тонированном заднем стекле, окончательно расставил все точки. Сомнений в принадлежности автомобиля больше не было. Оставалось везти профессора на такси, за одно, к авансу потратив на штрафы и будущую зарплату в пользу таксомоторного бизнеса.

Я быстро прошел к выходу пассажиров внутренних рейсов, благо не пришлось его искать. Всего несколько часов назад сам выходил из этих дверей.

Как в старой детской игре «Ручеек» гости южной столицы проходили через плотный коридор встречающих их таксистов, каждый из которых привлекал к себе внимание заранее приготовленной речёвкой и характерным южным акцентом.

Вначале прошли торопящиеся солидные граждане, прибывшие с кратким визитом и не сдававшие вещей в багаж. Затем потянулись вереницы опытных путешественников грамотно занявших место у ленты выдачи багажа. Вот уже потянулись напряженные мамочки с двумя и более детьми. Пассажиропоток иссяк и становилось ясно, что либо профессор не прилетел этим рейсом, либо я снова что-то перепутал.

Осознав бесполезность своего присутствия в зале – я вышел на улицу. Предчувствуя неминуемый разнос на работе, необходимо было привести мысли в порядок.

Так, стоя на выходе из аэровокзала и глядя в бесконечные поля, уходящие за горизонт, я вздрогнул от неожиданного вопроса за спиной.

– Денис Алексеевич, вы случайно не меня ожидаете?

Я чуть резче, чем следовало, развернулся и увидел перед собой того самого Ивана Алексеевича, которого встретил в субботу на панихиде деда.

– Иван Алексеевич? Неожиданно! Похоже, само провидение не позволяет оставлять неоконченных дел. Мне следовало высказать свое отношение к вам и вашим друзьям еще в Петрозаводске. Ну не страшно! Ничего не мешает мне это сделать сейчас. Какого вообще черта вам надо от меня и моей семьи? – перешел я в наступление попутно наращивая состояние нервного напряжения.

Но профессор поторопился перебить меня.

– Рад, что вы запомнили мое имя! Боюсь, вы меня неправильно поняли. Прибыл я в Ростов по независящим от меня обстоятельствам, да и вы не являетесь причиной моего визита, – ответил профессор. Похоже, его совершенно не смутил заданный мной тон разговора.

– Иван Алексеевич, в таком случае прошу меня извинить, но я здесь по служебным делам. И, насколько я помню, отец вам доходчиво все объяснил. Могли бы и не подходить ко мне. Врать не буду, встречи рад не был. А сейчас мне пора, – может и правда этот старый хрен приперся в Ростов по своим делам. Без разницы. Я решил строго соблюдать данное родителям обещание и совершенно не хотел даже разговаривать с этим человеком.

– Денис, очевидно, вы меня не правильно поняли. Вы приехали встречать именно меня. Я и есть тот самый спецпредставитель МВД России, уполномоченый возглавить следственную группу по уголовному делу. Впрочем, в услугах сопровождения я особо не нуждаюсь. Если моя компания вам не приятна – настаивать не буду.

Сказать, что я удивился – нет, конечно, я не удивился. Я просто обалдел от этой новости. Не было печали, как говориться… Черт меня вообще понес в эту Карелию… Я стоял молча, смотрел на профессора и глупо моргал глазами. Получается секта то не простая. Если уже пустила корни в Министерстве внутренних дел.

– Извините, Иван Алексеевич, я действительно не правильно оценил события. Если так, то мне надо немного времени уладить небольшие проблемы. Сейчас я вызову такси и мы поедем в Управление. Генерал уже ждет.

– О! Обо мне не стоит беспокоиться. Мой старый друг прислал за мной машину. Полагаю вам лучше поторопиться вернуть свою собственность со штрафстоянки, – после этих слов профессор проследовал к стоящему в пяти шагах автомобилю премиум класса немецкого автопрома. Три одинаковые буквы на номере машины многозначительно говорили о достаточно высоком статусе друга Бруновского.

Проводив взглядом профессора я направился к ближайшей остановке общественного транспорта. По дороге набрал старого приятеля, с которым учился в Академии, и попросил забрать машину со штрафстоянки, воспользовавшись привилегиями, которые давал статус члена областной коллегии адвокатов.

В здание Управление мы вошли с профессором практически одновременно.

Бруновский, как и полагается, направился к руководителю Управления для соблюдения формальностей, а также кем-то давно установленного церемониала, бережно сохраняемого старшим поколением работников с советских времен.

Я же поднялся к себе в кабинет и приступил к текущей работе, посчитав свою миссию выполненной в полном объеме.

Но не тут то было. Телефонный аппарат внутренней сети своим противным трезвоном поспешил сообщить мне, что про меня не забыли. Леночка, секретарь руководителя, попросила срочно подняться в приемную.

В приемной уже находились мой наставник Жданов и начальник отдела Сагин, который то ли от нервного напряжения, то ли от переизбытка алкоголя на вчерашнем вечернем отдыхе, напоминал жабу в прединсультном состоянии. Красное опухшее лицо и выпученные глаза с потрескавшимися сосудами говорили о высоком кровяном давлении нашего начальника.

После недолгой паузы и короткого разговора по телефону Леночка пригласила нас войти.

В кабинете руководителя, легендарного генерал-лейтенанта полиции Ботова Алексея Юрьевича, я был впервые. Огромный резной стол из какого-то темного дерева, такие же панели на стенах, тяжелые шторы, массивные стулья и начищенный паркет угнетающе давили на психику. Именно так я представлял кабинеты больших начальников где-нибудь в здании на Лубянке, а то и в самом Кремле.

– Знакомьтесь, коллеги! На сколько я понял, вам предстоит длительное и надеюсь результативное, сотрудничество – генерал представил нас, назвав должности, звания и имена. Представляя нам профессора генерал должностей и званий называть не стал.

– Полковник Сагин, ставлю вас в известность, что Жданов и Бережной на неопределенный срок прикомандированы к специальной следственной группе. С этого момента майор и старший лейтенант временно освобождены от всех текущих дел. На период исполнения особого поручения они не находятся в вашем подчинении. До отдельного распоряжения вы не вправе давать им поручения и интересоваться результатами и ходом специального расследования. Можете быть свободным. Уверен, вам есть чем заняться. Как минимум – распределить текущую работу майора и лейтенанта между другими сотрудниками.

После этих слов генерала Сагин с заметным облегчением покинул кабинет. Похоже, что все время пребывания в кабинете руководителя он не дышал. Не думаю, что в таком большом кабинете запах перегара с чесночными нотами мог долететь до генерала, но Сагин решил перестраховаться.

– Будем считать, что с текущими делами, от которых вас освободили, мы закончили. Теперь переходим к вашим непосредственным обязанностям на ближайший период времени. – Генерал невольно дотронулся рукой кожаной папки, в которой, очевидно, лежало распоряжение из Министерства. – Как уже было сказано, с этого момента и до особого поручения вы включены в состав следственной группы специального назначения. Занимаетесь исключительно серией убийств, произошедших на территории области в течение трех десятилетий. Дело под грифом «совершенно секретно». Впрочем, лучше вам это расскажет господин Бруновский. Он возглавляет группу. Мне вы временно также не подчиняетесь и не отчитываетесь. Собственно, добавить мне больше нечего. Ваш прежний кабинет и все ресурсы нашего Управления в вашем распоряжении – несколько раздраженно подвел итог Ботов.

– Алексей Юрьевич, – обратился к генералу профессор – не вижу смысла отвлекать ваших людей от текущей работы. Уверен, что как у майора, так и старшего лейтенанта есть не менее важные дела. Да и нехватка кадров в правоохранительных органах факт всем известный. Мне достаточно предоставить кабинет, доступ к архивным материалам и служебный автомобиль с водителем.

– Уважаемый, Иван Алексеевич! – с плохо скрываемым раздражением начал Ботов – в приказе Министерства указано, что к расследованию серии убийств присоединяется специальная группа следователей и экспертов, но в нем нет ни слова о том, что дело должно быть передано для дальнейшего расследования этой специальной группе. И в случае негативного результата данного расследование, подозреваю, что ответственность буду нести именно я. Поэтому прошу исключить свободное толкование поступившего приказа! – медленно и четко выговаривая каждое слово произнес генерал.

Профессор молча кивнул и встал из-за стола. На этом официальная часть представления была окончена.

Сказать, что мы с наставником удивились – значит не сказать ничего… Такого поворота событий никто не ожидал. Казалось бы, еще утром ничего не предвещало столь кардинальных изменений в нашей трудовой деятельности. Теперь мы включены в какую-то специальную группу, состав которой нам не известен, под руководством какого-то гражданского профессора. Его отношение к службе в органах оставалось на уровне слухов.

Выйдя из кабинета Ботова Иван Алексеевич предложил продолжить разговор в нашем кабинете, который генерал любезно оставил за нами.

В кабинет профессор внимательно огляделся и занял старенькое кресло у окна, на котором мы позволяли себе иногда дремать во время ночных дежурств. Из внутреннего кармана пиджака он достал какой-то небольшой предмет, похожий на карманную пепельницу, и положил его на подлокотник. Мы же заняли свои рабочие места.

– И так, коллеги!.. Зовут меня, как вам уже известно, Иван Алексеевич Бруновский. Руководством мне поручено расследовать, предположительно, серию убийств, совершенных на территории Ростовской области в течение трех десятков лет, опять же предположительно одним преступником. Вы включены в состав следственной группы по данному делу. Группа не обычная. Для вас я единственный, кто руководит следственными действиями. Начнем с изучения материалов. Далее предлагаю задать интересующие вас вопросы.

В общей сложности вопросов у нас было примерно на час. Группа, в состав которой нас включили, состояла из семи человек. Все, кроме нас и Бруновского проводят аналитическую работу дистанционно и кто именно эти люди для нас оставалось закрытой информацией. Сам профессор являлся штатным сотрудником службы безопасности страны, но в детали и специфику работы в своем рассказе углубляться не стал.

Задавая вопросы и слушая профессора я даже не подозревал, что именно в этот момент история моей жизни начинает крутой поворот и больше никогда не будет прежней.

Общение наше было достаточно длительным и продуктивным и подошло к своему логическому завершению в районе четырех часов. Начинать какие-либо мероприятия было уже поздно, поэтому Бруновский отправил нас по домам, поручил выспаться и быть готовым на следующий день к трудовым подвигам. Сам он остался в кабинете изучать материалы дела. Отдельно стоит отметить, что к моменту его появления все архивные документы по делу были доставлены к нам в кабинет по поручению руководителя Управления.

III. Метод Бруновского

Когда утром я вошел в кабинет профессор о чем-то расспрашивал майора.

– Расскажите подробности. Как это произошло? – Бруновский сидел в том же кресле, что и накануне. Он внимательно смотрел на Жданова. Возникло такое ощущение, что ответы на вопросы он воспринимает не только на слух, но еще и визуально считывая эмоции майора.

– Да что тут рассказывать… – казалось, что майор совершенно не обращает внимание на пристальный взгляд профессора. Он спокойно выдерживал этот тяжелый взгляд и продолжал какой-то рассказ углубившись в воспоминания. – Профессия следователя всегда связана с повышенным риском. В девяностых – так тем более. Слухи ходили, что вел он какое-то дело, связанное с экономическими преступлениями одного из многочисленных коммерческих банков. Его труп обнаружила соседка в подъезде его дома. Два огнестрельных ранения. В сердце и контрольный выстрел в голову. Чем закончилось расследование обманутых вкладчиков – не скажу. Даже не интересовался. А вот убийство нашего коллеги осталось не раскрытым. Так что, Иван Алексеевич, поговорить со следователем вам не удастся. Да и будь он до сих пор жив, все равно затея пустая. Сейчас бы ему за семьдесят было. За плечами сотни уголовных дел. Не думаю, что он вспомнил бы детали убийства Евдокии Прядкиной. Эксперт-криминалист, фиксировавший следы на месте преступления, уже лет двадцать живет в Израиле. Начальником отдела был Александр Кротов. Легендарная личность. Но в силу возраста тоже уже покинул наш мир. Вот, собственно и весь рассказ. Все наработки остались лишь на бумаге. Вопросы задавать уже не кому. И это значительно осложняет дело. Сами знаете, что на бумагу ложится процентов тридцать от установленных фактов и доказательств.

– Ну что же, значит, придется ехать на место происшествия и осмотреть все самостоятельно, – подвел итог Бруновский.

– Иван Алексеевич, что вы хотите найти на месте преступления через тридцать лет? – совершенно безоэмоцианально задал вопрос майор и не дожидаясь ответа продолжил. – Скорее всего, и дома того, где нашли труп, не осталось. Не говоря об уликах.

– Возможно, вы правы, майор. Но не проверить мы не можем. Да и людей поспрашиваем. К счастью, в сельской местности не так часто бывают случаи такого масштаба. Обычно истории передаются десятилетиями.

– Так и есть. Причем с каждой передачей от одной кумы другой история обрастает новыми подробностями, которые не имею ничего общего с действительностью. Со временем и сам автор небылиц начинает верить в им же выдуманные истории. – Жданов продолжал взывать к разуму профессора, но, как мне показалось, это совершенно не влияло на принятое Бруновским решение.

– Денис, наберите пожалуйста гараж. Нам понадобится машина. Выезд через час. И… Коллеги, – обратился к нам Бережной. – Предлагаю не терять время даром. Вполне возможно, что вы, майор, абсолютно правы и поездка действительно бессмысленна. Поэтому я поеду один. Вы в это время направляетесь в военкомат. Необходимо установить вид и род войск, в которых ранее проходил службу Погодин. Последняя жертва. Постарайтесь узнать как можно больше подробностей о его прошлом. Возможно, в этом есть зацепка.

– Иван Алексеевич, вы же прекрасно понимаете, как к этому отнесется генерал Ботов. Кроме того! Скажите, у вас есть с собой табельное оружие? – неожиданно спросил Жданов.

– Нет, конечно. Зачем мне оружие? Я уверен, что на месте преступления тридцатилетней давности убийца не будет меня караулить! – с легким удивлением и сарказмом ответил профессор.

– Преступник – не будет, но вы плохо знаете станичников. А их вам придется опрашивать. Достаточно одного неверно истолкованного слова, чтобы начался конфликт. Поэтому компромисс. Я еду в военкомат. Денис едет с вами.

– Согласен – кивнул, хоть и явно нехотя, профессор.

Я полностью был согласен с майором, что какого-либо результата от нашей поездки ждать не стоит. Но, при выборе между перелистыванием старых томов дела в душном кабинете и поездкой за город выбор был очевиден. Лучше подышать свежим воздухом и посмотреть на красоту местной природы. Не часто выпадает такая возможность. Но мне совершенно не хотелось общаться с Бруновским. Я опасался, что он поднимет тему моей семьи, которой я обещал отцу не интересоваться. Но выбора у меня не было. Не увольняться же. Если попробует заговорить о своей секте или о деде – жестко пошлю куда подальше.

По поручению профессора я купил легкий обед в дорогу. В нашей местности, с легкой руки шахтеров, перекус или сухпаек часто называют «тормозок». Недалеко от Управления, буквально на следующем углу, стоит небольшой магазинчик, скорее даже лавка, в которой много лет пожилая женщина готовит и тут же продает очень вкусные пирожки с разными начинками. Здесь были с картошкой, с печенью, с яйцом и луком, сосиски в тесте, сладкие с яблочной начинкой и много еще разных вкусностей. Армянский акцент и добрая улыбка продавщицы тети Ануш добавляли особый южный колорит местному фаст-фуду. На мой взгляд с этой не хитрой едой не может сравниться никакой бургер из ближайшего заведения популярной зарубежной сети ресторанов. Даже не знаю, как можно словами передать аромат и вкус этой не хитрой еды. Наверное, просто эти пирожки и расстегаи просто сделаны с душой…

Ровно через час мы с профессором вышли на улицу. Перед входом в Управление ожидал автомобиль с повышенной проходимостью отечественного производства с гордым названием «Патриот», правда почему-то название на задней двери авто написано на латинице. Этот вопрос был предметом множества насмешек, но инженерам завода просматривать ленты приколов некогда. Поэтому они не в курсе этого. Или это такой нестандартный пиар-ход продажников. Чем больше говорят – тем лучше. И не важно, что именно говорят.

Степаныч, водитель из гаража Управления, ожидал нас в машине. Бруновский бросил взгляд на водителя, усмехнулся, и пошел обратно в здание.

Не понял, что произошло. Мало ли, может, забыл чего в кабинете. Ожидая профессора я подошел к водителю. Степаныч знатный рассказчик. Его историями о рыбалке и охоте заслушивалось все управление и, порой, вопреки желанию слушателя.

Не успел я услышать даже начало очередной невероятной истории о том, как трехметровый осетр в прошлую субботу чуть не опрокинул лодку с ним и его двумя друзьями, у участника события, ну или автора истории, врать рыбаки умеют, зазвонил мобильник. Мощный динамик старенького телефона позволял мне без труда узнать голос звонившего завхоза и услышать его эмоциональный монолог.

– Степаныч, этот чертов москвич устроил тут скандал. Говорит, что не собирается терпеть возле себя глаза и уши генерала. Ольга Ивановна уже выписывает ему путевку. Отдай ему ключи и пусть катится ко всем чертям сам за рулем. А еще лучше – оставь ключи в замке зажигания и иди в водительскую. А то он и тебе нервы трепать начнет.

Ошеломленный Степаныч исполнил требование без лишних вопросов и разговоров. У него намечался отличный день безделия. За другой машиной в гараж его специально никто не повезет, значит до завтра возить ему не на чем. А это значит, что можно без хлопот до конца смены рубиться в водительской в домино с дежурившими шоферами.

Буквально через минуту вышел Бруновский, прошел мимо меня и сел на пассажирское сиденье. Я решил не торопиться и остался стоять на улице. После непродолжительной паузы он открыл окно.

– Денис, по-моему, нам стоит поторопиться. На сколько я помню – вы водите машину. Правда не всегда удачно паркуетесь, но уверен, что сегодня это не будет проблемой.

В голове промелькнула мысль: «Как то этот перец начинает напрягать! Водителем я ему не нанимался». Но озвучить ничего я не успел. Бруновский прочитал или мысли или мимику.

– Денис, поймите меня правильно. Дело, которое мы с вами ведем, находится на особом контроле и утечки о ходе следствия недопустимы. Вы лучше меня знаете город. Поэтому я прошу вас сесть за руль. Если этому мешают объективные причины или ваши убеждения – можете ничего не поясняя отказаться. За руль сяду я.

Ну что тут скажешь… Конечно после этого монолога эмоциональный всплеск спал и я не стал проявлять упрямство. В конечном итоге аргументы прозвучали убедительно. Но с задумкой вздремнуть по дороге придется распрощаться.

Дело в том, что вчерашние слова профессора о необходимости хорошего отдыха я, если можно так сказать, воспринял буквально. Ну и хорошо отдохнул… Светка, моя бывшая одноклассница с которой мы дружим с седьмого класса, после затянувшегося ужина осталась у меня ночевать.