Ливенцовская крепость

Даниил Енин

Ливенцовская крепость

I. Печальная новость

Летние вечера в южном регионе России имеют интересную особенность. Казалось бы, солнце давно не в зените и постепенно завершает свой ежедневный небесный марафон, частично скрываясь за старыми крышами городских трущоб, но невыносимая духота и не думает рассеиваться.

Кирпичные стены, металл и шифер крыш, асфальт, раскаленные за день, щедро, но не торопясь, отдают свое тепло и без того раскаленному воздуху.

Добавить к этому гарь от стоящих в вечерних пробках машин и не особо приятный запах от соседнего заброшенного архитектурного шедевра и перед нами возникает обыденная картина июльского летнего вечера в городе, которому посчастливилось вырасти на юге, но не имеющего выхода к морю.

Я, Денис Алексеевич Бережной, старший лейтенант полиции, начинающий сотрудник следственного Управления МВД России по Ростовской области. Мне двадцать четыре года. После окончания, с относительным успехом, Ростовского юридического института МВД России я пришел работать в органы.

Как же давно это было!.. Кажется – только вчера, а прошло уже целых тринадцать месяцев.

В остальном я не особо отличаюсь от других парней моего возраста. Снимаю небольшую гостинку на окраине города, в свободное время встречаюсь с бывшими однокурсниками. Постепенно осваиваю основы бюджетного планирования, а именно – безуспешно пытаюсь распределить свою небольшую зарплату на бесконечный перечень потребностей.

В особо сложные времена, когда просчитаюсь и в бюджете образовывается дыра, еду в гости к родителям на ужин. Надо сказать, что обзавестись чадом, то есть мной, они в свое время не торопились, поэтому были значительно старше родителей моих сверстников. После выхода на пенсию переехали в новый поселок в десяти километрах от города, где и вели спокойную, размеренную жизнь на чистом воздухе, вдали от городской суеты.

В этот июльский вечер я сидел за небольшим письменным столом, выделенным мне, по широте душевной, отделом хозяйственного обеспечения. В очередной раз я внимательно вчитываюсь в каждую страницу многотомного уголовного дела.

Вновь и вновь пересматривая посмертные фотографии жертв серийного убийцы, я пытаюсь найти хоть какую-то аналогию. Любую мелочь, которая могла бы объединять безвременно умерших людей по воле какой-то больной сволочи, которую человеком и язык не поворачивается назвать.

Мой наставник, старший товарищ и коллега, майор Жданов Сергей Степанович, чей стол расположен в этом же кабинете, вел это дело не первый год. Он также неоднократно изучал заключения экспертов, фотографии мест преступлений и жертв, но и ему, человеку с огромным опытом следственной работы, не удавалось зацепиться за край той самой нити, которая помогла бы распутать этот жуткий клубок.

Казалось бы, давно прошли времена девяностых, когда сотрудников милиции, по большему счету, волновал вопрос выживания на мизерную зарплату. Когда оперативный дежурный был вынужден играть в рулетку с собственной совестью определяя по отчаянному голосу звонивших на какой вызов стоит потратить последний бензин в старом уазике.

Прошли времена, в которых работали исключительно опытные сотрудники милиции-полиции, которые, как правило, имевшие опыт как оперативно-розыскной деятельности, так и участия в горячих точках. Офицеры, которые с минимальным материальным и техническим обеспечением, движимые лишь идеей и убеждениями, смогли свернуть шею преступности поэтично возведенной в культ русского народа, были вынуждены терпеть унизительную процедуру аттестации.

История России прошла очередной виток развала и восстановления. Материальное содержание сотрудников, конечно, мягко говоря, не дотягивало до идеала, но семьи офицеров уже считались людьми среднего достатка. Техническое обеспечение экспертов и криминалистов по некоторым вопросам опережало страны, как принято говорить, с развитой экономикой.

Все изменилось, но вычислить нелюдь, продолжавшую лишать жизней обычных граждан и калечить судьбы их близких, по прежнему не получалось.

Москва, конечно, не оставалась безучастной. Из Министерства трижды присылали группы разных специалистов, которые врывались в деятельность местных следователей и, бывало, временно парализовывали работу всего Управления. Как правило, за два-три месяца устанавливали смерть подозреваемого в убийствах лица от передозировки наркотиков, в результате несчастного случая или от старости. Попутно выявляли виновных в неисполнении служебных обязанностей в Управлении и благополучно уезжали в первопрестольную, откуда немедленно приходило распоряжение карать всех виновных, а также по системе проходило распоряжение о награждении всех, недавно отбывших домой в столицу, героев.

В результате: все негодяи наказаны, герои – вознаграждены, а серийный убийца, по одному ему видимым причинам временно приостановивший свои злодеяния, через год-два вновь возвращался к своему мерзкому занятию.

Я в очередной раз внимательно смотрел на фотографии жертв. Было совершенно очевидно, что погибшие не были ранее знакомы между собой. Бабушка с добрым лицом, проживавшая на самой окраине вымирающего хутора в ста километрах от Ростова. Мужчина пятидесяти лет, шеф-повар сети лучших ресторанов города. Юная фотомодель, которой пророчили блестящую карьеру на лучших подиумах мира. Совсем молодой парень из музыкального театра. Всего одиннадцать жертв совершенно не похожих друг на друга. С разным кругом интересов и общения. Все были убиты одним сильным и точным ударом в сердце металлическим предметом ромбического сечения в форме морского кортика длиной около двадцати сантиметров.

Последнее убийство, предположительно имевшее отношение к этой серии, было совершено неделю назад. В гараже на окраине города был убит отставной военный. Характер нанесенного смертельного удара полностью совпадал с ранами предыдущих жертв.

Погрузившись в размышления я не заметил, как в кабинет вошел старший коллега.

– Не спать! Зима присниться – ноги отморозишь! – громко произнес майор. И этот афоризм про зиму звучал особенно комично из уст человека, у которого по вискам стекали капли пота и была насквозь мокрая рубашка.

Сергей Степанович Жданов, майор полиции, относится к тому типу людей, чей голос совершенно не соответствует внешности.

Обладая хорошо поставленным командным голосом – внешне он ничем не выделялся из общей массы людей. Небольшого роста, среднего телосложения, с глубокими залысинами на голове и только внимательный и цепкий взгляд выдавали профессионала с многолетним опытом оперативной работы.

Пожалуй, взгляд – это единственное, что выдавало в этом сорокапятилетнем мужчине внимательность к мелочам и незаурядные дедуктивные способности.

– Сергей Степанович, верите, не до шуток. Сегодня утром встретил полковника Сагина, который обещал меня отправить участковым в деревню, охранять опорный пункт, вероятно от назойливых поросят, если я в ближайшее время не оправдаю его надежды.

– Встретить утром Сагина – уже не самая лучшая примета! – парировал майор, допивая второй стакан ледяной воды из кулера.

– Я материалист и не верю в приметы. Лучше расскажите, как прошло совещание у генерала, – понимал, что ничего хорошего это совещание не сулило изначально и настроение наставника косвенно подтверждало мою теорию.

– Рассказывать особо нечего. Если коротко – руководство возмущено нашим непрофессионализмом и неспособностью раскрыть единственное дело в области, находящееся на личном контроле Генерального Прокурора. В понедельник поедешь в аэропорт, встретишь очередного профессионала, способного качественно и в короткие сроки уладить все наши проблемы. Вот только, боюсь, по результатам его работы ты отправишься, как и обещал Сагин, в свой опорный пункт для формирования положительного образа полицейского в глазах сельских жителей. Ну а я отправлюсь на заслуженный отдых и хорошо, если без понижения в звании.

– Кого на этот раз к нам направили? Кто он – претендент на внеочередное повышение по службе? Юное дарование с широко растиражированной в медийном мире фамилией близкого родственника? Имеет диплом победителя суперфинала всероссийского конкурса лучших руководителей России? – я не относился к династии высокопоставленных чиновников и не был послушным зятем состоятельного бизнесмена. Да и не женат еще. С Олесей мы расстались давно. Пару месяцев уже как миновало. Был период, когда не только наши многочисленные родственники, но и мы сами задумывались о свадьбе. Но служба в полиции внесла свои коррективы. Олеся категорически отказывалась занимать почетное второе место в моей жизни, уступив пальму первенства работе.

– Вот тут, как раз, Денис, ты промахнулся. Сам был удивлен. Едет к нам какой-то ученый. Толи доктор, толи профессор, короче – сотрудник НИИ и как мне неофициально было сказано – человек с богатым прошлым. Правда, как я понял, уже в отставке. Род войск и место службы не известны.

– Круто! – Денис даже присвистнул.

– Я бы сказал иначе. Скорее непонятно. Ну да ладно, разберемся в понедельник. Сегодня пятница, да и зарплата только вчера пришла, ребята из Ленинского отдела приглашали на озеро на западном выезде в сторону Азова. Они арендовали беседку с мангалом, ждут завтра к двенадцати. Ты с нами? – по выражению лица майора было видно, что он уже предвкушает хорошее времяпрепровождение в компании старых друзей.

– Только за! При условии, что я не за рулем. Могу взять удочки, может удастся поймать пару окуней… – договорить я не успел. Рингтон моего смартфона недвусмысленно известил меня о звонке мамы и что-то мне подсказало, что на пикник завтра Жданов поедет уже без меня.

– Да, мам, привет!

– Привет, Денис. Понимаю, что ты еще на работе и не буду долго задерживать. Нам с папой сообщили, что умер твой дед. Похороны завтра, поэтому мы сегодня вылетаем в Петрозаводск. Скажу сразу, что мы с папой поймем, если ты не захочешь лететь с нами. Ты никогда не видел своего деда. Он даже своему сыну, твоему отцу, время то не находил. Куда уж до тебя!.. Так вышло, что мы ничего о нём тебе не рассказывали. Собственно, мы и сами знаем не много об этом человеке. В общем, папа сейчас покупает билеты на сайте аэрофлота. Прямых рейсов из Ростова в Карелию нет, так что путешествие предвидится с пересадкой в Москве. Вернуться рассчитываем в воскресенье вечером, но пока с наличием билетов ничего не понятно. Сезон отпусков, сам понимаешь. Опять таки, мы понимаем, что в твоем возрасте у тебя есть более интересные планы на выходные, ну а нас не теряй. Будем на месте – отзвонимся, – мама хотела продолжить, предполагая, что я уже отказался.

– Мам, я лечу с вами! – сам не знаю, почему я принял такое решение. Человека, которому моя семья собиралась отдать последние почести, я совершенно не знал. Нет, конечно, я понимал, что у всех людей есть родители и мой отец не является исключением, но в семье было не принято разговаривать на эту тему. Так, в скользь, когда заходила речь о старшем поколении, упоминали. Скорее все эти упоминания были лишь для того, чтобы у меня не возникло ощущения таинственности в этом вопросе и юношеское любопытство не привело к излишним вопросам о моей родословной. И понял это я только сейчас.

– Денис, похоже, пришло время нам серьезно поговорить. Видимо надо было это сделать раньше, но что уж теперь… – очевидно, перед тем, как мне звонить, мама с папой подготовились к разговору и мама, как наиболее опытный человек в вопросах дипломатии, должна была получить мой добровольный отказ от их предложения. Но, отрицательный результат они тоже предусмотрели и заранее договорились дальше не упрямиться. – Времени, как ты понимаешь, вести разговоры за чашкой чая у нас нет. Все разговоры будут в дороге. Оставишь машину у нас. Через час выезжаем в аэропорт. Успеваешь?

– Конечно, мам. Уже выезжаю.

Характер работы предполагал краткосрочные экстренные командировки, поэтому в багажнике у меня очень имелась небольшая спортивная сумка с предметами первой необходимости и комплектом чистой одежды. Ветровку возьму из старых, что остались в отчем доме со студенческих времен. Привычка возить с собой этот «тревожный чемоданчик» также не раз способствовала необдуманным, но очень увлекательным поступкам. Бывали разные курьезные случаи.

Как-то раз даже довелось проснуться на курорте после веселой вечеринки с друзьями. Хорошо, что успел в понедельник утром вернуться на поезде в Ростов и даже почти не опоздать на работу. Но, как говорит пожилой ведущий одной из криминальных телепередач: «Но это уже совсем другая история!»

Через час я уже был на пороге родительского дома. Благо все дачники к этому времени успели добраться до своих участков и коттеджей. Легкая дымка во всем дачном поселке от мангалов, дымящихся в каждом дворе, недвусмысленно говорила о том, что народ уже вовсю праздновал летний вечер накануне выходных.

Уютно разместившись на просторном заднем диване отцовского автомобиля я приготовился слушать увлекательную историю своего рода. Но что-то пошло не так.

Мы выехали из поселка, проехали добрую половину дороги до аэропорта и за это время родители не произнесли ни слова. Вначале я предположил, что это вызвано волнением. Как бы то ни было, но папа всего пару часов назад узнал о смерти своего отца и это могло быть для него серьезным ударом. Отцу за шестьдесят. В этом возрасте любые потрясения серьезно сказываются на самочувствии. Маме же, скорее всего, передавалось волнение отца, да и переживала, как бы это событие не повлияло на его здоровье.

Стараясь не повышать эмоциональный градус я осторожно начал задавать вопросы.

Уже позже, вспоминая эту поездку, я понял, что они просто не знали с чего начать свой рассказ и какую именно версию изложить. Ту, которая объяснима и понятна любому человеку. Или начать углубляться в историю родословной, в которой любая попытка осветить хоть какой-то аспект порождала немыслимое количество дополнительных вопросов. Конечно, они выбрали так называемую версию «лайт».

– Мам, пап, вы раньше никогда мне не рассказывали о деде. Нет, конечно, кое-что вы говорили… Я знаю, что он был ученым и предпочел посвятить свою жизнь науке. Но до сегодняшнего дня я был уверен, что его давно нет в живых. Как его занесло в Карелию? Чем он вообще занимался? Специалистом в какой науке он был? – начал прояснять для себя личность неожиданно обретенного и потерянного родственника.

Родители переглянулись и в этот раз заговорил отец.

– Денис, да, собственно, нам и нечего тебе рассказывать. Ты взрослый парень и понимаешь, что дети рождаются от союза мужчины и женщины, но не все семьи живут душа в душу. Твои бабушка с дедушкой не смогли создать крепкую семью. Твой дед, Дмитрий Иванович Бережной, был историком. Он изучал культуру народностей нашей страны и для этого ему было необходимо много путешествовать. Он проводил много времени в различных экспедициях и его совершенно не интересовала семья. Итог был очевиден. Он тоже перестал интересовать семью. Как тебе известно – отношения мы не поддерживали. Я и сам не знал жив ли он. Этот человек выбрал путь, в котором ни его жене, ни его сыну не было места рядом. Не берусь судить хорошо это или плохо. Я принимаю это как данность, чего и тебе советую, – очень кратко, но в тоже время обстоятельно, отец описал мне человека с незаурядной судьбой.

Чувствовалось, что он не хочет говорить на эту тему и тщательно подбирает слова. Мама, будучи человеком эмоциональным, несколько испортила скучную версию отца и заинтриговала меня своим дополнением к рассказу.

– Денис, сразу хотим тебя предупредить, у твоего деда был специфический круг общения. Это объясняется сферой его деятельности. Мы предполагаем, что там могут быть отдельные люди, скажем так, находящиеся на грани здравого рассудка. Нет, не подумай, что там какие-то сумасшедшие. Просто не всегда легко понять людей, фанатично относящихся к своей профессии, тем более – если она не связана с реальным современным миром. В общем, не обращай внимание. Мы прилетим, когда панихида уже начнется. Пару часов и улетаем обратно. Ночь с субботы на воскресенье мы проведем в Москве. Папа уже купил билеты на все рейсы и забронировал гостиницу.

Ну, вот и началось. Лучше бы мама ничего не говорила. У меня в голове появилось множество вопросов и как их теперь прояснить, не причинив душевных страданий отцу?

Наша семья никогда не поддерживала отношения с дедом, тогда откуда уверенность, что у него был не обычный круг общения? Откуда им известны подробности его жизни? Может он лет сорок назад завязал с научными изысканиями и жил обычную жизнь пожилого человека. Завел другую семью, нянчил внуков и общался с такими же обычными людьми, как и все в этом почтенном возрасте. Да, кстати, а какой у него возраст?

– А сколько деду было? Это я так, для себя. Хочу узнать немного о своих генах и понять на сколько велика вероятность мне дожить до ста лет, – попытался незамысловатой шуткой я разрядить обстановку, но не тут то было…

Родители снова многозначительно переглянулись и отец взял слово.

– Не переживай, у тебя есть все шансы дожить до ста лет. А возраст деда… да много ему было. Много. Да и кто бы знал, вообще, сколько ему было. Да и какое это имеет значение. Главное не сколько, а как прожить свою жизнь.

Из этого неразборчивого словесного каламбура было ничего не понятно, что вызывало еще больше вопросов и разжигало во мне интерес. Эх! Похоже, увлекательная поездка то намечается. Хоть и повод для нее совсем не веселый.

Больше ни о чем расспросить я не успел. Мы въехали на территорию стоянки аэропорта.

В просторном здании аэровокзала было достаточно просто ориентироваться. Два эскалатора, легкими воздушными конструкциями зависшие в центре зала и ведущие, казалось, что в небо, а точнее – ближе к потолку холла с трехэтажной высоты потолка. Слева от центрального входа из больших автоматических дверей молочного цвета выходили прибывшие пассажиры. Мы же направились на посадку для внутренних рейсов в правое крыло современного шедевра архитектуры.

Уже через час я рассматривал особенности интерьера нового отечественного самолета. В целом – очень даже не плохо. Без особенностей конечно не обошлось. Например, разное количество рядов сидений вдоль бортов самолета и по этой причине немного смещенный от центра проход между сидениями удивил. Ну, да и не важно. Я очень мало летал на самолетах и сейчас испытывал легкое волнение. И, признаться откровенно, в вопросе самолетостроения я патриот и искренне считаю отечественную летную технику более надежной. Не говоря уже о том, что все зарубежные аналоги лет на двадцать старше этих новеньких российских лайнеров.

Все два часа полета я благополучно проспал. Студенческая привычка спать всегда, когда есть хоть небольшая возможность, еще не выветрилась.

Здание Шереметьево нас встретило суетой огромного количества спешащих людей, гулом и специфическим запахом, который сложно описать словами.

Из аэропорта мы вышли уже ближе к одиннадцати вечера и сразу направились в ближайшую гостиницу, в которой отец забронировал нам два номера.

В субботу в девять утра, после легкого завтрака в кафешке аэропорта, мы уже удобно разместились в салоне самолета, следовавшего рейсом Москва (Шереметьево)-Петрозаводск.

Время перелета всего-то без малого полтора часа, так что в одиннадцать утра мы выходили из здания аэровокзала в Карелии. За время дороги родители так и не нашли времени мне рассказать что-то про деда. Все время было не до разговоров. В салоне самолета не удобно вести разговоры на тему истории семьи. Вокруг слишком много людей, желающих, от безделья, послушать, а то и поучаствовать в разговоре. В гостинице мы разместились и сразу отправились по своим номерам отдыхать, разумно рассудив, что необходимо выспаться перед тяжелым днем. В общем, в Карелию я прилетел с тем же багажом знаний о своём недавно умершем родственнике, который у меня был в Ростове.

Воспользовавшись услугой мобильного приложения аренды автомобилей уже через двадцать минут мы, ведомые навигатором, ехали по трассе, любуясь красотой местной природы.

Дорога до места назначения на автомобиле заняла у нас времени больше, чем мы затратили на два перелета. В районе трех часов дня мы въехали в небольшую деревню на самой окраине которой стоял большой двухэтажный дом из деревянного сруба вокруг которого было очень много машин и людей. К нему то мы и направились.

Бросив машину у дороги мы вошли во двор деревенского коттеджа. Располагался он за высоким деревянным забором. Деревянные добротные ворота, через которые мы заходили во двор, были не меньше семи метров в ширину и трех в высоту. Как забор, так и ворота были сделаны без единой щели и выглядели очень массивно. Надо сказать, что в этой деревне было всего-то пара десятков домов и все они были из оцилиндрованных брёвен и располагались каждый на своем участке земли, отвоеванном у окружающего поселок хвойного леса.

Отец выглядел очень напряженно. Вопреки сложившемуся в нашей семье обычаю, мама не проявляла никаких лидерских качеств и молча шла рядом со мной за отцом.

Людей во дворе особняка было не меньше сотни, и публика была, надо отметить, очень колоритной. Здесь были мужчины в дорогих костюмах, обычные горожане, какие-то представители неизвестной мне ветви духовенства в балахонах и даже люди в военной и полицейской форме.

Ни на кого не обращая внимания отец решительным шагом направился к входу в дом. Нам с мамой ничего не оставалось, как поспешить за ним.

Войдя в здание мы попали в большой холл. Из мебели был только большой массивный деревянный гроб, который стоял на какой-то подставке посередине зала.

В гробу лежало тело совсем не дряхлого старика укрытого саваном. Крупные черты лица, крючкообразный большой нос, вот собственно и все, что я увидел. Отец был совершенного не похож на этого человека.

Возле гроба стояли пятеро солидных мужчин в возрасте примерно от сорока до шестидесяти лет, которые увидев нас тут же отошли от гроба на пару шагов. Постояв молча возле тела покойного отец обратился к стоявшим неподалеку мужчинам.

– Господа, не будем тянуть время. Я к вашим услугам. Проводите меня в помещения, где мы можем провести все необходимые процедуры.

Один из мужчин молча указал ладонью на дверь справа. Отец повернулся к нам.

– Подождите меня во дворе. Не думаю, что процедура отказа от наследства занимает много времени, – сказал папа и решительным шагом направился в соседнее помещение.

Мы вышли на улицу и что самое интересное, вся эта разношерстная компания замолкла и уставилась на нас. Нет, с нами никто не пытался заговорить. Они просто стояли и смотрели на нас с интересом и даже удивлением.

Минут через пятнадцать из особняка вышел один из тех людей, которых мы встретили в ритуальном зале. Это был крепкий, возрастом примерно лет шестидесяти, седой мужчина ростом не ниже ста девяноста сантиметров и весом уж точно не меньше ста тридцати килограммов. Строгая выправка выдавала бывшего военного. Мужчина был одет в костюм тройку из легкого материала цвета слоновой кости. Не обращая внимания на присутствующих людей он направился прямиком к нам.

– Добрый день! Позвольте представиться. Меня зовут Иван Алексеевич Бруновский. Я бывший коллега и друг вашего дедушки. Алла Адамовна, разрешите приватно переговорить с Денисом Алексеевичем, – обратился мужчина к моей маме. – Безусловно, мне нечего от вас скрывать, но я связан обещанием покойному товарищу.

– Не думаю, что это хорошая идея. Прошу нас извинить, но нам пора. Сами понимаете, путь не близкий. Вот, как раз и мой муж.

В это время из особняка вышел отец и быстрым шагом направился в нашу сторону.

– Иван Алексеевич, мне кажется я предельно ясно объяснил вам и вашим коллегам, что не хотел бы видеть никого из вас рядом с членами моей семьи! – кажется за всю свою жизнь я не видел отца в таком состоянии. Он был предельно напряжен и агрессивен, что в обычной жизни ему было совершенно не свойственно. Мне даже показалось, что еще немного и отец кинется на этого старикана дратся.

– Убирайтесь с дороги, Иван Алексеевич. Нам ничего от вас не нужно и надеюсь вам от нас тоже! – буквально прорычал отец в лицо Бруновскому.

После этого нашему новому знакомому ничего не оставалось, как молча отойти в сторону, уступив дорогу.

Происходящее вызывало у меня все больше вопросов. Чувство нереальности или недосказанности в происходящем вокруг преследовало постоянно. Странным было все. Все это было каким-то не естественным, что ли. Дед, о котором я практически ничего не слышал до его смерти, поездка через всю европейскую часть России на похороны человека, которого никто толком не знал, странные люди, которые хотят переговорить со мной, все это раздражало и в то же время интриговало. Поэтому, отъехав на приличное расстояние от деревни я, наконец, решился начать задавать вопросы родителям. Было уже совершенно очевидно, что от меня что-то хорошо скрывали и теперь настало время открыть карты.