Врата гравитации

– Ничего необычного, – Кович сделал успокаивающий жест. – Приоритетный доступ к новым маршрутам для наших транспортных кораблей, участие в исследовательских миссиях, совместные патенты на некоторые технологические решения…

– И контроль над ключевым компонентом всей системы, – закончила за него Катерина.

Улыбка Ковича стала чуть напряжённее.

– Я предпочитаю термин "стратегическое партнёрство", – сказал он. – Это взаимовыгодное сотрудничество, доктор Волынская. Вы получаете технологию, которая сделает межзвёздные Врата реальностью на годы раньше. Мы получаем определённые преимущества на формирующемся рынке. Разумный баланс, не так ли?

Прежде чем Катерина успела ответить, её нейроинтерфейс сигнализировал о входящем сообщении высшего приоритета. Она незаметно активировала его.

"Аномалия зафиксирована на Вратах пояса астероидов. На 68 минут раньше прогноза. Интенсивность вдвое выше предыдущей. Требуется ваше присутствие. – Д.Л."

Катерина почувствовала, как участился пульс. Ситуация развивалась быстрее, чем они предполагали.

– Прошу прощения, мистер Кович, – она заставила себя говорить спокойно. – Меня вызывают в центр управления. Рутинная проверка новых протоколов стабилизации.

– Конечно, наука прежде всего, – Кович слегка поклонился. – Мы продолжим наш разговор позже. Я пробуду на станции ещё два дня.

Катерина кивнула и быстро направилась к выходу, стараясь не привлекать лишнего внимания. Её мысли лихорадочно метались. Аномалия ускоряется. Интенсивность растёт. Закономерность нарушена. Всё это указывало на то, что явление, с которым они столкнулись, было намного сложнее, чем простой технический сбой.

Выйдя из обзорного зала, она активировала приватный канал связи:

– Дарья, я иду. Подготовьте полный анализ текущей аномалии. И сравните частотные характеристики с предыдущими случаями. Если это действительно сигнал, он должен нести какую-то информацию.

Центр управления системой Врат располагался в самом защищённом секторе станции "Эйнштейн". Когда Катерина вошла в просторное помещение, заполненное рядами мониторов и голографических проекций, Дарья Линг уже ожидала её у центральной консоли.

– Вы как раз вовремя, – молодая учёная выглядела возбуждённой, но сосредоточенной. – Аномалия всё ещё активна. И теперь она определённо сильнее предыдущих.

Катерина быстро подошла к консоли. На голографических дисплеях отображались в реальном времени параметры всех действующих Врат. Врата в поясе астероидов, обозначенные тревожным красным, показывали явные признаки нестабильности.

– Что с телеметрией? – спросила Катерина, активируя свой нейроинтерфейс и подключаясь к системе.

– Энергетические выбросы в микроскопических масштабах, но с чёткой периодичностью, – Дарья вывела графики на центральный дисплей. – Частотный анализ показывает сложную модуляцию. Это определённо не случайный шум.

Катерина внимательно изучала данные, одновременно просматривая предыдущие записи для сравнения.

– Интенсивность растёт по экспоненте, – заметила она. – Если тенденция сохранится, следующий всплеск может превысить порог безопасности.

– Есть ещё кое-что, – Дарья понизила голос, оглядываясь на других операторов. – На несколько секунд телеметрия показала… невозможные данные.

– Поясните, – потребовала Катерина.

Дарья вызвала зашифрованный файл на свой личный терминал.

– Вот запись телеметрии с момента пиковой активности аномалии. Смотрите внимательно на временные метки.

Катерина просмотрела данные и почувствовала, как холодок пробежал по позвоночнику. В течение трёх секунд системные часы Врат в поясе астероидов показывали обратный отсчёт – время словно шло вспять.

– Это невозможно, – прошептала она. – Должен быть сбой в системах регистрации.

– Три независимые системы зафиксировали одно и то же, – возразила Дарья. – И есть ещё один странный эффект. Взгляните на структурный анализ пространства-времени вокруг горизонта событий.

Новый график появился на экране. Катерина сразу узнала знакомые волновые формы – так выглядели гравитационные возмущения вокруг стабилизированной микрочёрной дыры. Но в момент аномалии паттерн менялся, приобретая странную асимметрию.

– Это выглядит как… инверсия, – задумчиво произнесла Катерина. – Как будто пространственно-временной градиент на несколько секунд изменил направление.

– Именно, – кивнула Дарья. – Я провела математическое моделирование. Единственное объяснение, которое соответствует наблюдаемым данным, это… темпоральная инверсия.

– Вы говорите о путешествии во времени? – Катерина скептически подняла бровь.

– Не совсем, – Дарья вывела на экран сложную трёхмерную модель. – Скорее, о локальном искажении темпоральных процессов. Как будто внутри Врат, на микроскопическом уровне, время течёт в обратном направлении. Или… как будто что-то, для чего время течёт в обратном направлении, взаимодействует с нашими Вратами.

Катерина медленно выдохнула. Это звучало безумно, но математика не лгала. Если данные точны, они столкнулись с явлением, выходящим за рамки современной физики.

– Нам нужно больше информации, – наконец сказала она. – Я хочу установить дополнительные сенсоры на всех Вратах. Квантовые детекторы, способные регистрировать малейшие флуктуации пространства-времени.

– Это займёт несколько дней, – предупредила Дарья.

– У нас нет нескольких дней, – возразила Катерина. – Судя по нарастанию интенсивности, следующая аномалия может произойти гораздо раньше, чем мы предполагали. И она может быть гораздо сильнее.

Внезапно мониторы мигнули и погасли. На несколько секунд весь центр управления погрузился в темноту, прежде чем аварийное освещение включилось.

– Что происходит? – резко спросила Катерина.

– Системный сбой, – один из операторов лихорадочно работал с консолью. – Все данные телеметрии с Врат в поясе астероидов прервались. Пытаемся восстановить связь.

Катерина почувствовала, как сжимается желудок. Это было гораздо хуже, чем она предполагала. Аномалия не просто усиливалась – она начинала влиять на работу систем.

– Активируйте протокол "Кронос", – приказала она, вызывая на своём нейроинтерфейсе экстренные коды доступа. – Полная изоляция квантовых связей между Вратами. Немедленно!

Операторы бросились выполнять приказ. Протокол "Кронос" был экстренной мерой, разработанной на случай катастрофической дестабилизации одних из Врат. Он разрывал квантовые связи между узлами сети, предотвращая распространение разрушительной цепной реакции.

Через несколько напряжённых минут системы начали восстанавливаться. Мониторы вновь показывали телеметрию, но данные с Врат в поясе астероидов всё ещё отсутствовали.

– Нужно послать ремонтную команду, – сказала Катерина. – И я хочу полный отчёт о состоянии всех остальных Врат.

– Связь восстанавливается, – сообщил один из операторов. – Получаем данные… странно.

На центральном дисплее появилось изображение с камер наблюдения Врат в поясе астероидов. Всё выглядело нормально – стабильное кольцо с чёрной точкой микросингулярности в центре.

– Телеметрия в норме, – доложил оператор. – Все параметры в пределах допустимых значений. Система полностью стабильна.

Катерина нахмурилась.

– Это невозможно. Только что были серьёзные аномалии, системный сбой…

– Но сейчас всё выглядит абсолютно нормально, – Дарья выглядела озадаченной. – Как будто ничего не происходило.

– Проверьте логи, – потребовала Катерина. – Должны остаться записи о сбоях.

Оператор выполнил команду и растерянно посмотрел на экран.

– Это странно… логи показывают непрерывную нормальную работу за последние двенадцать часов. Никаких сбоев, никаких аномалий.

Катерина и Дарья переглянулись. Это было уже не просто странно – это было пугающе. Система не только восстановилась, но и "забыла" о произошедших событиях.

– Сохраните все наши наблюдения в изолированной системе, – тихо приказала Катерина. – И никому ни слова об этом инциденте. Особенно представителям "Хроноса".

По её спине пробежал холодок. Врата создавались как средство преодоления пространства, но теперь Катерина начинала подозревать, что они случайно открыли дверь во что-то гораздо более фундаментальное и опасное – само время.

Глава 3: Темпоральная аномалия

Первые солнечные лучи едва пробивались через марсианскую пыль, окрашивая небо в тускло-оранжевый цвет. На научной базе "Арес" уже кипела работа. Десятки специалистов, разбившись на группы, готовили оборудование, проверяли защитные костюмы, тестировали системы связи. Операция по установке дополнительных квантовых детекторов на Вратах была в полном разгаре.

Дарья Линг наблюдала за процессом из центра управления, периодически отдавая команды через нейроинтерфейс. Молодая женщина не спала уже третьи сутки, поддерживая себя стимуляторами и ментальными техниками, которым обучалась в академии. Темпоральная физика была её страстью с юных лет, и сейчас, возможно, она стояла на пороге величайшего открытия в этой области.

– Группа "Альфа" выходит на позицию, – доложил техник. – Начинаем установку первого кластера детекторов.

Дарья кивнула, отмечая на трехмерной схеме продвижение работ. Одновременно её внимание привлекли данные с других мониторов – постоянный поток телеметрии с Врат, который она неустанно анализировала в поисках малейших признаков новых аномалий.

После того странного инцидента на "Эйнштейне" три дня назад система Врат работала безупречно. Ни одного сбоя, ни одной аномалии. Это можно было бы счесть хорошим знаком, если бы не один тревожный факт – все записи о предыдущих аномалиях исчезли из главных баз данных. Остались только копии, которые Дарья и Катерина предусмотрительно сохранили на изолированных носителях.

– Доктор Линг, у нас странные показания с детектора на секторе "Дельта-3", – голос одного из техников прервал её размышления.

Дарья быстро переключилась на соответствующий монитор.

– Покажите данные.

На экране появился график энергетических колебаний. Ничего драматичного, просто небольшое отклонение от нормы. Но Дарья мгновенно узнала характерный паттерн – такие же микроколебания предшествовали крупным аномалиям.

– Всем группам, немедленно покинуть зону Врат, – приказала она. – Протокол "Алый закат", повторяю, "Алый закат". Полная эвакуация в течение трёх минут.

Сигнал тревоги разнёсся по всем каналам связи. Техники, работавшие у Врат, быстро собрали оборудование и начали отступать к безопасным укрытиям.

Дарья вызвала дополнительные экраны, активируя все доступные сенсоры. Нечто происходило внутри марсианских Врат. Что-то, что системы регистрировали как едва заметное нарушение квантовой когерентности в центре микрочёрной дыры.

– Доктор Линг, – оператор системы стабилизации привлёк её внимание. – Посмотрите на эти данные.

Дарья перевела взгляд на указанный монитор и замерла. Температура в ближайшем к горизонту событий сегменте пространства стремительно падала, приближаясь к абсолютному нулю.

– Это невозможно, – прошептала она. – Система стабилизации должна поддерживать постоянную температуру.

– Продолжает падать, – доложил оператор. – Минус двести семьдесят два и снижается.

– Все системы на максимальную мощность, – скомандовала Дарья. – Увеличить подачу экзотической материи на пятнадцать процентов. Нам нужно стабилизировать горизонт событий.

Операторы бросились выполнять приказы. Но было уже поздно.

Внезапная вспышка ослепительно-синего света залила все мониторы. На мгновение все системы связи замолчали, а затем так же внезапно восстановились.

– Доклад о ситуации! – потребовала Дарья, как только связь вернулась.

– Все системы функционируют нормально, – растерянно доложил старший техник. – Горизонт событий стабилен, температура в пределах нормы, энергетический баланс восстановлен.

Дарья недоверчиво смотрела на мониторы. Всё выглядело так, будто ничего не произошло. Но её новые детекторы, успевшие записать часть данных до сброса систем, показывали нечто странное.

– Что это? – она увеличила странный объект, зафиксированный камерами наблюдения на периферии Врат.

Сферический предмет размером около двадцати сантиметров висел в пространстве рядом с одним из технических модулей. Его поверхность переливалась странным металлическим блеском, словно сделанная из материала, не существующего в природе.

– Это не наше оборудование, – подтвердил техник, сверившись с инвентарным списком. – Этого объекта там не было до аномалии.

Дарья почувствовала, как участился её пульс. Они только что стали свидетелями невозможного – из Врат появился объект, который никто туда не отправлял.

– Изоляционный протокол, – приказала она. – Я хочу, чтобы дроны извлекли этот объект и поместили его в карантинный контейнер. Никаких прямых контактов персонала.

Пока операторы выполняли её распоряжения, Дарья активировала приватный канал связи с Земной станцией.

– Доктор Волынская? У нас ситуация на Марсе. Только что произошла аномалия, после которой на периферии Врат обнаружен неизвестный объект. Системы работают нормально, но… я думаю, вам стоит прибыть сюда лично.

В лаборатории марсианской базы "Арес" было тихо, несмотря на присутствие десятка специалистов. Все внимательно наблюдали за процедурой сканирования загадочного объекта, помещённого в изолированную камеру с толстыми стенами из композитного материала.

Дарья Линг стояла у центрального пульта, анализируя поступающие данные. Рядом с ней техник Михаил Соколов – опытный инженер, специализирующийся на работе с экзотическими материалами – контролировал работу сканеров.

– Странная структура, – задумчиво произнёс Михаил, глядя на трёхмерную модель объекта. – Не похоже ни на один известный сплав. Молекулярная решётка имеет… необычную конфигурацию.

– Необычную – это ещё мягко сказано, – отозвалась Дарья. – Посмотрите на квантовые связи между атомами. Они организованы с математической точностью, которая невозможна в природе и крайне сложна для наших технологий.

Михаил задумчиво почесал бороду.

– Может быть, военная разработка? Какой-нибудь секретный проект?

– Слишком продвинуто даже для самых секретных лабораторий, – покачала головой Дарья. – И откуда бы он взялся внутри Врат? Никто не отправлял никаких объектов в момент аномалии.

Она продолжала изучать данные сканирования, когда её внимание привлекла странная деталь.

– Михаил, взгляните на эту секцию, – она увеличила фрагмент изображения. – Видите эти структуры? Они напоминают микроскопические механизмы.

Инженер наклонился ближе к экрану.

– Похоже на… наноботы? Но гораздо более совершенные, чем любые существующие образцы. И они… активны?

– Именно, – кивнула Дарья. – Внутри объекта происходят какие-то процессы. Очень медленные, но определённо целенаправленные.

Она активировала дополнительные сканеры, настраивая их на более высокую чувствительность.

– Я хочу проверить, не испускает ли объект какое-либо излучение.

Новые данные начали поступать на экраны. Дарья внимательно изучала графики, когда заметила слабый, но отчётливый сигнал в необычном спектральном диапазоне.

– Интересно… объект излучает… что-то. Не электромагнитные волны, скорее… – она запнулась, не решаясь озвучить свою догадку.

– Что? – подтолкнул её Михаил.

– Это выглядит как темпоральная радиация, – тихо произнесла Дарья. – Теоретическое излучение, возникающее при нарушении нормального течения времени. До сих пор оно существовало только в теоретических моделях.

Михаил недоверчиво покачал головой.

– Вы хотите сказать, что этот объект как-то связан с… путешествием во времени?

– Не обязательно путешествием, – задумчиво ответила Дарья. – Возможно, с манипуляцией временными процессами. Или с мостом между областями пространства-времени с различными темпоральными характеристиками.

Она сделала паузу, анализируя новую мысль.

– Михаил, я хочу провести ещё один тест. Давайте поместим рядом с объектом простой органический образец и посмотрим, будет ли какое-то взаимодействие.

Инженер кивнул и отдал необходимые распоряжения. Вскоре в изолированную камеру был помещён контейнер с простейшими одноклеточными организмами – стандартными биологическими индикаторами, используемыми для проверки воздействия различных излучений.

Они наблюдали за экраном, показывающим в реальном времени состояние биологического образца. Несколько минут ничего не происходило, но затем показания начали меняться.

– Невероятно, – прошептал Михаил. – Клетки начинают… стареть с ускоренной скоростью!

Дарья наклонилась ближе к экрану. Одноклеточные организмы действительно проходили свой жизненный цикл в десятки раз быстрее нормы, стремительно приближаясь к естественной смерти.

– Темпоральное ускорение, – пробормотала она. – Объект каким-то образом воздействует на скорость протекания времени для окружающих организмов.

Внезапный сигнал тревоги прервал их наблюдения.

– Что происходит? – резко спросила Дарья.

– Медицинская тревога, – доложил один из операторов. – В секторе Б-7, лаборатория предварительной обработки образцов. Техник Иванов найден без сознания.

Дарья похолодела. Сектор Б-7 находился рядом с техническим модулем, где был обнаружен загадочный объект.

– Статус пациента? – спросила она.

– Критический, – последовал ответ. – Бригада медиков уже на месте. Предварительный диагноз… – оператор запнулся, – предварительный диагноз: обширные возрастные изменения органов и тканей. Пациент словно… состарился на несколько десятилетий за считанные минуты.

Дарья и Михаил переглянулись. Страшная догадка мелькнула в их глазах.

– Иванов контактировал с этим объектом? – быстро спросила Дарья.

– Проверяю логи доступа, – оператор пробежал пальцами по консоли. – Да, он входил в технический модуль примерно за час до обнаружения объекта, проводил плановую проверку систем.

– За час до аномалии, – уточнила Дарья, чувствуя, как холодок пробежал по позвоночнику. – Что если… что если объект был там и раньше? Но в другом темпоральном состоянии?

– Вы думаете, аномалия просто сделала его видимым для нас? – Михаил выглядел озадаченным.

– Или переместила его в наш темпоральный поток, – задумчиво ответила Дарья. – Я должна сообщить об этом доктору Волынской немедленно. И нам нужно объявить карантин. Никто не должен приближаться к Вратам до выяснения всех обстоятельств.

Катерина Волынская стояла у обзорного иллюминатора своего кабинета на станции "Эйнштейн", глядя на величественную панораму Земли. Голубой шар, окутанный белой вуалью облаков, выглядел таким спокойным, таким чуждым тревогам, которые сейчас заполняли её разум.

На голографическом экране перед ней висел развёрнутый отчёт Дарьи Линг о ситуации на Марсе. Диаграммы, графики, снимки загадочного объекта и, самое тревожное, медицинское заключение о состоянии техника Иванова.

"Необратимые возрастные изменения на клеточном уровне, – гласил диагностический отчёт. – Биологический возраст пациента: приблизительно 87-92 года при хронологическом возрасте 34 года. Прогноз неблагоприятный."

Катерина закрыла глаза, чувствуя тяжесть ответственности. Человек умирал из-за явления, природу которого они даже не начали понимать. Явления, связанного с технологией, которую она помогла создать.

Сигнал вызова прервал её размышления. На экране появилось лицо Михаила Ковальски, главы Международного совета по космической безопасности.

– Доктор Волынская, – его обычно спокойное лицо выглядело напряжённым. – Я получил ваш экстренный отчёт. Совет собирается через час для обсуждения ситуации. Я хотел бы услышать вашу оценку до начала заседания.

Катерина собралась с мыслями.

– Мы имеем дело с неизвестным явлением, связанным с темпоральными аномалиями в системе Врат, – начала она. – Предварительный анализ указывает на возможное нарушение нормального течения времени внутри и вокруг искусственных сингулярностей.

– Насколько серьёзна угроза? – прямо спросил Ковальски.

– Достаточно серьёзна, чтобы рекомендовать временное закрытие всех действующих Врат, – ответила Катерина. – По крайней мере, до завершения полного анализа ситуации и разработки протоколов безопасности.

Ковальски нахмурился.

– Вы понимаете экономические и политические последствия такого решения, доктор? Врата сейчас – основа всей межпланетной торговли и коммуникаций.

– Я понимаю, Михаил, – Катерина позволила себе более личное обращение – они были знакомы уже много лет. – Но речь идёт о явлении, способном буквально состаривать людей до смерти. Мы не знаем масштабов потенциальной опасности.

Ковальски медленно кивнул.

– Я поддержу ваши рекомендации перед Советом. Но должен предупредить – у вас будут серьёзные оппоненты. "Хронос" уже направил своих представителей на заседание.

– Кович, – Катерина произнесла имя как проклятие.

– Именно, – подтвердил Ковальски. – И у него значительное влияние. Большинство членов Совета не захотят идти против интересов крупнейшей корпорации Системы.

– А как насчёт интересов безопасности человечества? – резко спросила Катерина.

– Для этого нам нужны неопровержимые доказательства угрозы, – ответил Ковальски. – Единичный случай могут списать на техническую ошибку или даже на саботаж.

Катерина задумалась. Ковальски был прав – им нужно больше данных, больше доказательств. Но сбор этих доказательств мог стоить ещё нескольких жизней.

– Я отправляюсь на Марс, – решительно сказала она. – Мне нужно лично изучить ситуацию и собрать все необходимые доказательства.

– Это разумно, – согласился Ковальски. – Я постараюсь выиграть вам время. Убедить Совет отложить принятие решения до получения полного отчёта от главного астрофизика проекта.

– Спасибо, Михаил, – кивнула Катерина. – Я вылетаю ближайшим рейсом. И ещё… держите эту информацию в максимальной секретности. Особенно от "Хроноса".

Ковальски внимательно посмотрел на неё.

– Вы подозреваете, что Кович может быть как-то связан с этими аномалиями?

– Я не знаю, – честно ответила Катерина. – Но его интерес к новой технологии генераторов экзотической материи и стремление получить контроль над ключевыми компонентами Врат заставляют меня быть осторожной.

– Я буду действовать предельно аккуратно, – пообещал Ковальски. – Удачи на Марсе, доктор. Держите меня в курсе.

Связь прервалась. Катерина немедленно активировала свой нейроинтерфейс, отдавая распоряжения о подготовке экспедиции на Марс. Ей понадобится специальное оборудование, защита от темпоральных эффектов, лучшие специалисты…

Новый сигнал вызова прервал её распоряжения. На экране появилось лицо Алексея Стрельцова.

– Я слышал, ты собираешься на Марс, – без предисловий сказал он. – Экспериментальный корабль "Прометей" готов к вылету через три часа. Я буду пилотировать.

Катерина удивлённо подняла бровь.

– Откуда ты узнал? Я только что приняла это решение.

Алексей усмехнулся.

– У военных консультантов свои источники информации. Кроме того, – его лицо стало серьёзным, – я видел отчёты о темпоральных аномалиях. Если ты летишь прямо в эпицентр этого шторма, тебе понадобится лучший пилот и надёжный корабль. "Прометей" оснащён экспериментальной защитой от гравитационных искажений, что может пригодиться при работе рядом с нестабильными Вратами.

Катерина благодарно кивнула. Алексей всегда появлялся именно тогда, когда был нужен.

– Я буду готова через два часа, – сказала она. – И Алексей… это может быть опасно.

– Я знаю, – просто ответил он. – Именно поэтому я лечу с тобой.

База "Арес" находилась в состоянии повышенной готовности. После объявления карантина все несущественные операции были приостановлены, персонал переведён в защищённые сектора. Только научная группа под руководством Дарьи Линг продолжала исследования загадочного объекта, принимая все возможные меры предосторожности.

Дарья сидела за компьютером в своей маленькой лаборатории, анализируя новые данные. Последние тесты подтвердили её худшие опасения – объект действительно испускал что-то, что можно было назвать темпоральной радиацией. Это неизвестное излучение, по всей видимости, и стало причиной ускоренного старения техника Иванова.

Она потёрла уставшие глаза. Третьи сутки без нормального сна давали о себе знать. Даже стимуляторы уже не помогали поддерживать полную ясность мышления.

Внезапно её внимание привлекло странное ощущение. Казалось, мир вокруг замедлился, а затем… раздвоился. Дарья моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. На секунду ей показалось, что она видит два накладывающихся друг на друга изображения своей лаборатории – одно обычное, а второе словно из другого времени, с иным расположением предметов.