В беспокойных снах

Антон Сидякин

В беспокойных снах

1

Я старался не смотреть в костёр. Огонь навевал плохие воспоминания. Крики. Горящая плоть.

Я расположился в руинах чего-то, что, возможно, когда-то было храмом. Единственная сохранившаяся стена, защищавшая меня от холодного южного ветра, была украшена изображением нагой женщины с большими перепончатыми крыльями за спиной и маленькими рожками на голове. Цвета, если они когда-то были, исчезли. Женщина была скорее выцарапана, чем нарисована. Волосы были длинными траншеями, исчезавшими позади крыльев и выглядывавшими с другой стороны. Груди выглядели как множество кругов, один внутри другого, с жирной точкой в центре.

Демон. Или, может быть, чей-то бог.

Остальные стены разрушены. Их остатки доставали мне до пояса, если встать.

Я привалился у одной из таких стен и старался не смотреть в костёр. Дым поднимался к небу, полному звёзд, и отлетал к северу, туда, где росла маленькая рощица голых облезлых деревьев. Их листья не лежали на земле, как в других регионах, с приходом сезона дождей. Почва была мёртвой, каменистой, и деревья давно умерли.

Какое-то движение в роще привлекло моё внимание. Я потянулся к винтовке. Стянул с неё шляпу и вернул обратно на голову. Винтовку положил на обломок стены, воспользовавшись им как опорой. Приклад упёрся в плечо. Один глаз закрыт. Сквозь мушку прицела вглядываюсь в рощицу мёртвых деревьев. Чёрное на чёрном. Небольшое создание, размером с ребёнка, медленно движется в мою сторону. Я вижу блеск глазок. Рожки торчат изо лба. Маленькие крылья за спиной. Слегка напоминает мою знакомую на стене.

Спускать курок не спешу. Вылетевшую пулю не вернёшь назад. Грохот выстрела не запихнёшь обратно в ствол. А он может привлечь ненужное внимание.

Я наблюдаю. Вроде бы создание одно. Я уже встречал таких чуть южнее. Они не всегда были агрессивны, а если нападали, то обычно стаей.

Существо двигалось вприпрыжку, словно и правда маленький ребёнок. Оно вышло из рощи и приблизилось достаточно, чтобы сполохи костра отражались красным на его абсолютно чёрном тельце.

Я не отрывал дула от его груди и палец лежал на курке, но я уже решил для себя, что стрелять, скорее всего, не придётся.

Оно остановилось в паре десятков метров. Смотрело прямо на меня. Строило рожицы. Открывало рот, показывая множество острых зубов с большими клыками по бокам. Издало какой-то тонкий визгливый звук с вопросительной интонацией и замерло, словно ожидая ответа.

– Проваливай, – крикнул я.

Повернуло голову набок. Потом в другую сторону. Потанцевало туда-сюда на полянке и двинулось обратно в тени мёртвых деревьев.

Я провожал его взглядом, не отрывая дула винтовки. Выстрелить и привлечь остальных звуком выстрела или отпустить и позволить ему привести своих друзей. В любом случае оставаться здесь на ночлег было больше небезопасно.

Я снял винтовку с разрушенной стены и закинул за спину. Взвалил на себя походный рюкзак с запасами пищи и воды и отправился в путь.

Свернуть в сторону и обогнуть рощицу по широкой дуге или отправиться напрямик. Я пошёл прямо. Спокойно и не спеша. Держа правую руку поближе к кобуре на поясе, а левой придерживая идущий наискосок ремешок винтовки.

2

За небольшой рощицей мёртвых деревьев было маленькое заброшенное поселение. Около десятка домов с провалами окон и болтающимися на ветру распахнутыми настежь дверьми.

Посреди двух пересекающихся улиц стояла виселица. Из трёх повешенных один ожил и вяло шевелил всеми конечностями, стараясь, хоть и не слишком усердно, вырваться из своей ловушки.

В дальней конце улицы, за виселицей, стояло высокое здание с треугольной крышей, напоминавшее церковь, но без крестов.

Я направился к нему. Шёл медленно, внимательно вглядываясь в чёрные дыры окон, прислушиваясь к звукам. Ветер дул в спину и доносил лёгкое потрескивание ветвей из мёртвой рощи. Но было что-то ещё. Едва уловимое. Словно шёпот былых времён в голове. И чувство, что за мной наблюдают. Я боролся с соблазном достать револьвер из кобуры. Нет. Я не буду поддаваться панике. Сэр Вермонт учил меня контролировать эмоции, и я почту его память, поступив именно так.

Я остановился перед зданием, похожим на церковь, и осмотрелся. Улица по-прежнему была пуста. Просто ещё один заброшенный посёлок на равнодушной Холодной Равнине.

Я толкнул массивную дверь и заглянул внутрь. Похоже, и правда церковь. Несколько рядов длинных скамеек легко могли разместить всю деревню. Напротив входа высилась огромная икона – голая женщина с перепончатыми крыльями и рогами на голове. Краска была яркой, как будто икону нарисовали совсем недавно. Почти белая кожа, чёрные волосы, тёмно-красные крылья. Глаза как будто бы смотрят прямо на меня.

Я прошёл между рядами скамей поближе к трибуне. Спереди на ней остался след, откуда отодрали крест. Взобрался на сцену, и встал на место священника. Вдоль стен красовались остатки выбитых витражей, переливаясь цветными осколками. Поверхность высокого столика, за которым я стоял, была пуста. Не было ни традиционной библии, ни каких либо других священных текстов.

По бокам от сцены было две двери. Одна, похоже, заперта, и вторая распахнута настежь. За ней крутая лестница ведёт в темноту подвала. Я достал из бокового кармана на рюкзаке небольшой ручной фонарь. Сжал рукоятку несколько раз и лампочка загорелась тускло, освещая ступени, но не дотягиваясь до дна.

Я двинулся вниз. Фонарь в левой руке, правая на рукояти револьвера, всё ещё в кобуре.

Лёгкий запах гнили и разложения доносился снизу. Ступени неприятно скрипели. К чёрту. Я достал револьвер и сжал его покрепче. Я не боялся, но если что-то притаилось в такой густой темноте, я мог и не успеть выхватить его, если понадобится.

Я спустился вниз и запах стал сильнее. Влажно и душно. Кресты свалены в кучу вдоль стен, перемешанные с иконами. Всё это медленно гнило, но похоже не слишком давно.

Звон цепей впереди, в темноте. Я направил дуло револьвера перед собой. Сжал рукоятку фонарика несколько раз, но свет не стал ярче. Пошёл вперёд.

Ещё один оживший мертвец прикован к дальней стене подвала. Кажется, на нём ряса священника, истлевшая от времени, вместе с плотью мертвеца. Я намеревался пойти обратно, но мертвец заговорил.

– Убей меня.

Хриплый, слабый голос. Плоть не скрывала его зубов, высохший язык с трудом ворочался во рту. Его глаза сгнили, и я не знал, видит ли он меня.

– Что здесь произошло? – спросил я.

Голова дёрнулась, уставилась в мою сторону.

– Пожалуйста. Избавь от мучений.

– Расскажи, что здесь произошло, и я сделаю, как ты просишь.

– Всё болит. Мне плохо. Я умираю.

– Ты мёртв, дружище. Кто сделал это с тобой?

– Демон. Демон из шахт.

Его лицо не способно было выражать эмоции. Он просто смотрел на меня глазами, которые, скорей всего, не способны были видеть.

– Что случилось с посёлком?

– Я не знаю. Меня бросили здесь. Я не стал поклоняться. Прокляла.

– Женщина с иконы? С крыльями? Ты видел её?

– Нет.

Я жду, что он скажет ещё. Но он только тянет голову в мою сторону.

– Пожалуйста. Мне так больно. Эта пытка длится вечность.

Я прячу револьвер и достаю нож. С силой вонзаю его мертвецу в череп и рывком достаю обратно. Он обмякает. Я думаю, что всё кончено. Потом он говорит вновь.

– Пожалуйста. Убей меня. Избавь от мучений.

– Я не знаю, как это сделать.

– Пожалуйста.

Его голос становится слабее, словно он слишком устал.

– Пожалуйста.

Слабый шёпот в темноте.

Я ухожу. Поднимаюсь по лестнице обратно в главную залу.

Всё ещё слышу его шёпот позади.

И чувствую запах.

3

Комната напротив не заперта. Дверь открывается от лёгкого толчка, со слабым скрипом. Внутри – маленькая комнатка с одноместной кроватью и небольшим столом под окном, у дальней стены. Слева – огромный шкаф, заваленный вперемешку книгами и рукописными записями. Многие – на религиозные темы. Томик библии лежит на краю стола, поближе к кровати. Над самой кроватью висит небольшой крест.

Стол завален книжками, тетрадями, отдельными страницами и шариковыми ручками. Банка с чернилами стоит на левом краешке, чуть не падая. Ветер, задувая в разбитое окно, слегка шевелит этот ворох бумаги.

Я отодвигаю стул, снимаю рюкзак и присаживаюсь. Место в центре стола слегка расчищено, и посередине лежит тоненькая тетрадь с зелёной обложкой. Страницы внутри исписаны мелким, неровным подчерком, который очень сложно разобрать. Женщина с крыльями нарисована в углу одной из страниц с подписью «Лилит?».

«25 августа.

Шахтёры рассказывают о каком-то существе в нижних туннелях. Оно не агрессивно, не нападает. Некоторые оставались с ней наедине. Говорят о великом блаженстве. Она сулит им несбыточные обещания – вернуть мёртвых, счастие и гармонию. Требует почитания. Мне тревожно.

28 августа.

Меня трясёт и сотрясает. Рядом с Питом Бульгери сидела его покойная жена, Марджери. Её оживший, истлевший труп. Она сидела в первом ряду. Сильный запах духов не мог замаскировать запах гнили, исходящий от неё. Я чувствую, что это только начало.

1 сентября.

Мёртвые возвращаются. Половина моей паствы – теперь покойники. Чета Габелсов, умершая год назад, оставившая двух детишек сиротами, вернулась. Они сидели все вместе сегодня, и дети были напуганы. Я хотел поговорить с ними после прихода, но не смог. Многие шахтёры, погибшие в шахтах, вернулись.

3 сентября.

Сегодня случился бунт. Они требуют других проповедей. Хотят поклоняться другим богам. Они не произносят её имени. Говорят: “Она”, и все понимают, о ком речь. Она требует поклонения, и они хотят поклоняться Ей. Имя Иисуса было проклято. Бог отвергнут. Я не знаю, что мне делать. Я буду сражаться за свою веру до конца. В худшем случае они убьют меня, и я воссоединюсь с господом на небесах.»

На этом записи обрываются.

4

Послышался грохот из главного зала. Кто-то открыл массивную парадную дверь. Я встал, вернул рюкзак на плечи, потянулся к револьверу и оставил руку в нескольких сантиметрах над рукояткой.

Вышел не спеша. Ещё один труп стоял в проходе, в руках сжимал двуствольный дробовик, и глаза его выглядели вполне живыми – разумными и враждебными.

– Тебе здесь не рады, – прохрипел он. – Убирайся к чёрту.

Дуло дробовика смотрит вниз.

– Хорошо, – говорю я. – Что здесь произошло? Где все люди?

– Не твоё собачье дело, ублюдок.

– Я рыцарь короля, и моё дело – заботиться о его подданных.

– До нас доходили слухи, что король мёртв, и королевства больше нет. Ты хрен с горы, и тебе следует катиться дальше.

Дуло дробовика дёргается слегка, как будто он не уверен, пускать ли оружие в ход.

Я мог пристрелить его на месте, в любой момент. Я знал точно, что легко попаду с такого расстояния, и он даже не успеет сообразить, что произошло. Но я помнил священника в подвале, что пули может быть недостаточно.

– Хорошо, – сказал я. – Я уйду.

Я спустился со сцены и медленно двинулся по центральному проходу между скамей. Правая рука по-прежнему рядом с кобурой, и я пытался, чтобы она выглядела расслабленной.

Подошёл к мертвецу достаточно близко, чтобы почувствовать его гниющий запах и рассмотреть складки на серой коже и спутанные грязные волосы, обрамлявшие залысину на голове.

Он ухмылялся и, наконец-то, поднял дуло, нацелив его на меня. Этот жест был понятен – без глупостей.

– Что, если я хочу встретиться с вашей богиней? – спросил я. – Передать ей своё почтение.

– Ей не интересно. Двигай.

Снаружи, прислонившись к веранде ближайшего дома, ждало ещё трое, вооружённых шахтёрскими кирками. Дробовик смотрел мне в спину, но и моя рука была в сантиметре от рукоятки револьвера. Я справился бы, будь они людьми. Но с этими всё было не так просто. Да и чего, и вправду, я вообще здесь добиваюсь? Королевство пало, и я лишь бездомный скиталец.

Я оборачиваюсь к парню с дробовиком, открываю рот, как будто собираюсь что-то спросить, но вместо этого делаю резкий рывок вправо, одновременно отводя дуло ребром ладони влево. Звучит выстрел, левую руку обдаёт жаром от ствола, но дробь летит мимо. В следующее мгновение револьвер у меня в руке, и я стреляю мертвецу в голову. Он выпускает свой дробовик, и я подхватываю его левой рукой и отхожу назад, создавая расстояние между противником.

Парни с кирками уже идут в мою сторону, но останавливаются, когда я направляю в их сторону оба оружия.

Застреленный отводит руку ото лба, показывая лишнюю дырку и поднимающийся от неё еле заметный дымок.

– Ты за это ответишь, – хрипит он.

Он двигается в мою сторону. Я направляю в него дробовик и стреляю практически в упор. Левое плечо пронизывает боль, и оружие вылетает из руки.

Мертвецу сносит голову начисто, оставляя только обрубок шеи с торчащими оттуда костями. Он комично поднимает руки, пытаясь найти то, чего больше нет.

Я переключаю внимание на трёх его друзей, одновременно отступая подальше от безголового.

Они не спешат нападать. Смотрят на меня злобно, сжимая в руках огромные шахтёрские кирки.

– Валите отсюда, – говорю я.

Они переглядываются, а потом идут в мою сторону.

Дробовик валяется на земле, в полуметре от меня, но оба его ствола разряжены. В револьвере ещё пять патронов, но что они могут сделать против них? Нужно как-то их обездвижить.

Я целюсь в коленную чашечку тому, что идёт в центре, и промахиваюсь слегка. Пуля входит чуть выше, образуя маленькую дырочку в ноге мертвеца.

Второй выстрел бьёт в цель. Мертвец спотыкается и падает. Два его приятеля помогают ему подняться, и он продолжает ковылять в мою сторону.

Третий выстрел пробивает ему вторую коленную чашечку. Он падает вновь. Его ставят на ноги, но он падает опять.

Они продолжают наступать вдвоём, третий волочится по земле, подтягивая себя руками.

Осталось две пули в барабане и ещё один патрон в винтовке за плечом. Я бы, наверное, мог убежать – они двигались довольно медленно, хотя и очень целенаправленно.

Их безголовый приятель двигался прочь, выставив руки перед собой, как при игре в жмурки.

Я прицелился в колено ещё одному, но передумал. Убрал револьвер и пошёл прочь, обратно туда, где остался гореть костёр моего лагеря.

Зомби остановились, проводили меня взглядом.

Миновав улицу с виселицей, оставив позади дома и вернувшись в мёртвый подлесок, я тоже остановился.

Двое оставшихся на ногах мертвецов прибирались после битвы. Один из них взвалил на плечи безногого приятеля, второй подобрал дробовик и взял за руку безголового. Они пошли влево, в сторону нависавшей над посёлком огромной скалы.

Я отправился обратно в лагерь.

5

Перезарядил револьвер, отдохнул немного, поспал пару часов и отправился обратно. Крался по левому краю мёртвой рощи. Город по-прежнему казался вымершим, но кто-то мог затаиться и ждать меня. Я, в любом случае, не собирался туда идти. Моей целью было отыскать спуск в шахты.

Я нашёл маленькую тропку, уходившую от города в сторону огромной, закрывающей половину неба, скалы, торчащей вертикально, словно гигантский нож, воткнувшийся в земную твердь.

Я побрёл вдоль тропы на некотором отдалении. Пытался передвигаться скрытно, но иллюзий особых не питал. Посреди голой равнины торчал, как соринка в глазу. Ночь была моим единственным укрытием, и я надеялся проникнуть в шахты до рассвета. И ещё надеялся не наткнуться на мертвецов. Мой револьвер был против них почти бесполезен, винтовка, скорее всего, тоже.

Я увидел двоих, охранявших вход, и прижался к земле. Пополз в сторону скалы и держался подальше от дороги. Кажется, меня не заметили. Прижался спиной к холодному камню. Вынул нож из сапога и боком двинулся к охранникам. Когда добрался до входа, то был у них за спинами, и они меня не видели. Я смог проникнуть внутрь, не вступая в бой. Бесшумно, словно тень, я двинулся в чрево скалы.

6

Тёмные участки перемежались с освещёнными, дрожащим светом факелов. От большой, спускающейся вниз шахты, отходили отростки поменьше. Тут и там валялось шахтёрское оборудование – кирки, тачки, ящики с динамитом. Я вскрыл один такой ящик и положил несколько связок в свой ранец, на всякий случай. Может, пригодится против этих бессмертных тварей.

Я шёл не спеша, прислушиваясь к нависающей тишине. Слышал голос в одном из ответвлений, но быстро проскочил мимо, оставив его позади.

Насколько вообще глубоко могут вести эти туннели, и сколько может занять путь вниз? Часы? Дни? Я не имел ни малейшего понятия. И что потом? Убить эту крылатую королеву мёртвых и двинуться в обратный путь? Слишком просто. И слишком сложно. Пока на пути не попадалось никого, но, ближе к цели, я наверняка наткнусь на пропавших поселенцев – тех, кто вернулся из мёртвых, и тех, кто был ещё жив.

Я шёл и шёл, устав не столько от самого движения, сколько от однообразной монотонности. Участок темноты. Участок света. Неровные, бугристые стены. Затхлый, душный воздух. Чем дальше, тем становилось жарче, словно я спускался в самое чрево ада. Я практически задремал на ходу. И вдруг…

Порыв ветра. Я встрепенулся, осмотрелся и понял, что всё переменилось. Я был всё ещё в тёмном туннеле, но совершенно другом. Вместо неровных стен пещеры – аккуратно уложенный камень. Участки темноты по-прежнему перемежались с участками света, но… где я? Это не похоже на шахту. Как будто шахтёры построили настоящую крепость внутри скалы.

Новый порыв ветра откуда-то спереди. Свет факелов задрожал. Неужели я вижу свет далеко впереди? Не красное горение факела, но белый свет солнца. Совсем далеко. Лишь точка. Мне, наверное, мерещится. Я двинулся дальше.

Никаких ответвлений больше не было, и воздух стал гораздо свежее и прохладнее. Как такое могло произойти? Что за чертовщина здесь происходила? Магия дьяволицы? Лилит, кажется. Так называл её священник.

Я шёл быстрее и бодрее, чем раньше. Там действительно что-то было впереди. Белая точка расширялась, и новые порывы ветра доносили прохладу – приятную поначалу. Но температура быстро падала. Я обхватил себя руками. Никакой тёплой одежды в моём рюкзаке не было. До холодных северных краёв я планировал добраться ещё совсем не скоро.

Я шёл, трясясь от холода. Огонь факелов дрожал под порывами ледяного ветра. Белая точка превратилась в огромный, залитый светом выход. Свет был такой яркий, что я всё ещё не мог рассмотреть, что там снаружи, хотя до него и оставалось совсем ничего.

Очередной порыв ветра принёс что-то влажное и холодное, ударившее в лицо. Маленькие белые точки упали на пол и медленно таяли. Снег?

Я шагнул в светлый проход и не поверил своим глазам.

Это был балкон в сердце огромной крепости. Вокруг растянулся величественный горный кряж, поверх которого стояли бесчисленные башенки, соединённые переплетением переходов. Где-то далеко внизу виднелся проход среди гор, перегороженный стеной. Огромный каменный монолит под балконом уходил на многие километры вниз, и такой же за моей спиной тянулся вверх, растворяясь в снежной дымке облаков. Множество окошек раскинулось по этой стене. В некоторых из них горел свет. Я заметил лицо в одном из них, но, поймав мой взгляд, оно тут же исчезло.

Коридор, из которого я вышел, продолжался с другой стороны, снова ныряя в массивную внешнюю стену твердыни. Я нырнул туда и отправился дальше. Шёл бездумно, в каком-то ступоре, словно опять провалившись в какой-то полусон. Сознание блуждало, возвращало меня назад – в горящие коридоры другого замка.

Где я, чёрт возьми? Неужели это Северные Врата?

Я очнулся, оказавшись на перекрёстке. Впереди была круговая лестница, а влево и вправо уходили такие же монотонные коридоры, как тот, по которому я шёл.

Вправо? Но ведь там была отвесная стена и больше ничего.

Я свернул направо и, пройдя немного, обнаружил бойницы по бокам. Выглянул наружу и увидел, что коридор действительно вышел из замка и висел высоко в небе. Где-то далеко внизу были пики гор. Справа можно было увидеть балкончик, который я недавно прошёл.

В бойницы задувал ветер, и падали маленькие хлопья снега. Потом окошечки исчезли, и коридор снова погрузился в полумрак, освещённый лишь тусклым светом факелов.

Коридор тянулся и тянулся, а я всё шёл и шёл. Неужели я всё ещё внутри маленького коридорчика, тянущегося посреди огромного ничто? Как такая конструкция может вообще существовать? Здравый смысл подсказывал, что такой коридор должен был развалиться и рухнуть в пропасть.

Но стены холодили руку, и я слышал тихое завывание ветра снаружи.

Я устал и хотел сделать привал, но боялся замёрзнуть на ледяном полу. Я прошёл ещё немного, но переход казался бесконечным, и я сдался. У меня был катанный рулоном спальный мешок в рюкзаке. Может быть, его будет достаточно, чтобы немного согреться здесь.

Я перекусил кусочком холодного вяленого мяса, достал со дна рюкзака спальник, размотал и забрался внутрь.

Прохладно, но терпимо.

Я не спал всю ночь и ужасно устал. Снаружи шахты наверняка уже наступил рассвет, но какое это теперь имело значение?

Мне нужно поспать и обдумать, что делать дальше – составить картину мира и план действий.

Если это правда Северные Врата… как это вообще возможно?

Несмотря на усталость, сон долго не шёл. В голове копошились вопросы. Ветер снаружи завывал, как голодное привидение.

Я начал проваливаться в чёрный провал дремоты. Что-то рыскало в нём, искало меня, преследовало, охотилось. А я убегал – сквозь запах гари и крики мёртвых.

А потом всё исчезло.

7

Я открыл глаза и увидел небо – серую пелену туч, то выныривающих, то прячущихся вновь в туманной дымке. Вся реальность вокруг казалась нечёткой, словно покрытой лёгким налётом тумана.

Я не был в коридоре, в котором заснул. Вокруг меня раскинулся небольшой сад – зелёные, словно бы спящие, растения в маленьких аккуратных клумбах. Здесь не было цветов, только трава всевозможных форм и размеров.

И – ирреальная тишина.

Я начал приподниматься и заметил девушку, сидящую вдалеке, на краешке одной из клумб. Её лицо показалось мне странно знакомым.

– Элиза?

Мой шёпот казался слишком громким в эфемерной тишине сада. Она услышала, повернула голову и исчезла, словно призрак, которым, вероятно, и была.

Мои пожитки расположились рядом, прислонённые к одной из клумб, словно перенесённые кем-то аккуратно в это странное место, казавшееся столь похожим на сон: рюкзак, винтовка и покоящаяся поверх, как обычно, широкополая шляпа.

Всё это место казалось странно знакомым. Я помнил другой, такой же сад в центре королевского дворца. Там журчала вода, и было больше цветов. Вместо потолка также было открытое небо, но ослепительно ярко-голубого цвета.

Я поднялся, позавтракал ещё одним куском холодного мяса, убрал спальник, закинул рюкзак и винтовку на спину, надел шляпу и отправился дальше. Пересёк сад и вновь оказался в коридоре, которые все выглядели здесь одинаково.

Я намеревался найти дорогу вниз и выбраться из крепости. Если это правда Северные Врата, и мне удастся пройти через них и найти путь дальше…

Впрочем, загадывать не стоило. Сейчас всё, что у меня было, – это бесконечный лабиринт коридоров да подрагивающее свечение факелов на стенах.

Я продолжил путь.

8

Я услыш