Печальная леди (черновик)

Неожиданно в комнату ворвалась Розалин, находившаяся, как оказалось, все это время на террасе:

– Ну и где твои стражи права и порядка? – возмущенно выплюнула она, – Если они сейчас не спешат, то что будет дальше? – не унималась женщина, распаляя себя еще больше, – Пока вы тут сидите, где Мэри, что с ней? – уже срывающимся голосом кричала Розалин.

– Успокойся, – жестко проговорила Агата. – А где гарантии, что, если Эльдар все сделает, этот проходимец не потребует большего и вообще вернет нашу девочку? – пожилая дама говорила размеренно и с кажущимся спокойствием, но как же рвали ее сердце произносимые слова.

– Спасибо, мама, – искренне поблагодарил Эльдар, ведь его грызло чувство вины, за то, что он не готов отдать рестораны за дочь.

– Нельзя потакать таким людям, – печально проговорила Агата.

Розалин, не добившись желаемого, направилась в сторону кухни. От волнений все забыли про завтрак, но организм женщины напомнил ей о своих потребностях, и она пошла распорядиться чтоб накрывали поздний завтрак.

Вскоре в стол был сервирован, а блюда поданы и Розалин позвала всех к столу, но никто не обратил на нее внимания, погруженный в свои мысли.

– Нужно покушать, нам всем нужны силы, – жестко проговорила она, – И, судя по всему, их нужно будет очень много сил! – выплюнув последние слова, женщина отправилась завтракать.

– Вот тут она права, сынок, нужно поесть, – Агата поднялась, подошла к сыну и протянула ему руку.

В этот миг Эльдар ощутил себя вновь мальчуганом, внезапно вернувшись в то время, когда Агата так же протягивала ему свою ладонь. Тогда, сжимая ее руку, он едва мог обхватить несколько пальцев. Сейчас же ладонь матери показалась хрупкой и миниатюрной в сравнении с его собственной. Мужчина грустно улыбнулся, бережно обхватил ее руки, слегка сжал ее узкие пальчики и, словно ребенок, ведомый матерью, направился к столу.

Аппетита не было ни у кого. Собравшиеся за столом в основном размазывали еду по тарелкам. Общее оцепенение нарушил требовательный стук в дверь. Эльдар молча встал и пошел впускать прибывших. Мужчины прошли в кабинет Эльдара. Через некоторое время туда по очереди были приглашены Розалин и Агата, а потом стали опрашивать всех когда-либо бывавших в доме. Никто ничего не знал и ничего подозрительного не видел.

Глава 11

Неспешно открыв глаза, девушка увидела над головой белый потолок, совершенно ровный и сияющий белизной. Осторожно повернув голову, она увидела белые стены, белую раму сверкающего чистотой окна, белый стол напротив него и два белых стула рядом. Сев в кровати и осмотревшись, девушка приметила, что кровать тоже белая, а рядом стоит небольшая белая тумбочка.

«Я что, в больнице?», – мелькнула испуганная мысль, за ней последовал шквал вопросов: «Где же я?», «Как я сюда попала?», «Что произошло?». Сонное сознание не отвечало встревоженному мозгу, и поднималась паника. Увидев белую дверь, девушка, поднявшись, подошла к ней. Тело было на удивление легким, голова не болела, девушка чувствовала себя хорошо отдохнувшей, но растерянной.

Дверь оказалась не заперта, за ней оказался длинный, тоже белоснежный, коридор и множество одинаковых пронумерованных дверей.

Выйдя и прикрыв дверь, девушка обнаружила, что и ее дверь также имеет номер.

«По ходу действительно больница», – мелькнула в шквале вопросов мысль.

Оглядевшись по сторонам, в одном из концов коридора девушка, казалось, увидела стойку дежурной медсестры.

Легко, но осторожно ступая, девушка пошла в том направлении и действительно обнаружила молодую женщину, сидящую за столом, ломящимся от бумаг.

Подняв на девушку спокойные глаза и улыбнувшись, медсестра произнесла:

– Очень рада, что вы пришли в себя, мисс Росминтов. Как вы себя чувствуете?

«Росминтов. Точно, я – Мэрелиан Росминтов и мне уже шестнадцать лет» – всплыло в сознании; «Мы с семьей поехали к морю» – было следующим откровении воскресшим в памяти; «Мои бабушка, папа и матушка – где они?»

В памяти девушки возникали картинки заходящего солнца и морских просторов, экзотических морских животных и растений, брызги, летящие от волн, рассекаемых носом быстроходного катера, и тишина и умиротворение ночного пляжа, и пустота. Мэри не помнила, как с морского побережья попала в этот белоснежный коридор.

– Где я? – сипло произнесла Мэри, голос не слушался, дрожал и ломался даже от такой короткой фразы.

– Вы в частной клинике, – спокойно произнесла медсестра и, предугадывая дальнейшие вопросы, продолжила рассказывать: – Сюда вас привезли без сознания в истощенном состоянии, у нас вы находитесь чуть больше месяца, – все это молодая женщина проговорила скучающим обыденным тоном. – Возвращайтесь в палату, я сейчас сообщу врачу, что вы пришли в себя, – более дружелюбно улыбнулась она.

Мэри обернулась на коридор и поняла, что не запомнила номер своей палаты, растерянно посмотрев на медсестру, девушка менее сипло, но все еще не уверенно произнесла:

– Я не помню номер палаты, – растерянно призналась Мэри.

– 215, – отозвалась медсестра.

– Спасибо, – только и смогла вымолвить девушка и уже начала поворачивать в сторону палаты, но остановилась и дрожащим голосом спросила: – Как я сюда попала?

Медсестра сочувственно улыбнулась и скучающим тоном повторила:

– Вас принес на руках мужчина, вы были без сознания.

– Что за мужчина? – начала раздражаться Мэри.

– Он не представился, – немного резко ответила медсестра, но спустя секунду ее лицо приобрело извиняющееся выражение, а тон потеплел: – В тот день на главном посту дежурила новенькая медсестра, и, как она потом рассказывала, мужчина вбежал с вами на руках, сам был одет весь в черное, заросший, на голове кепка. Он начал громко кричать и звать на помощь. Медсестра вначале растерялась, ведь у нас частная клиника, а не неотложная помощь, и пока наша Машенька приходила в себя, неизвестный положил вас на кушетку, наделал еще больше суеты и паники, да как-то не заметно исчез. Подошедший врач осмотрел вас, поставил капельницу и распорядился вызвать констеблей, ведь мы не неотложная помощь. Приехавшие констебли опознали в вас пропавшую Мэрелиан Росминтов и вызвали вашего отца. Он и оплатил ваше пребывание у нас.

– Ох, – выдохнула Мэри и пошатнулась.

– Вам плохо, мисс? – встревожилась молодая женщина и выскользнула из-за своего стола. – Не нужно было мне все это на вас вываливать. Ох, сейчас Макар Герасимович ругать меня будет, – причитала она, беря Мэри под локоток и провожая ее в палату. – Сейчас приляжете, я вам водички принесу. Или, может, чаю хотите? Чай вам можно, – тараторила медсестра.

Мэри шла молча, осознавая услышанное. Рассказ медсестры породил массу вопросов, но и принес немного успокоения. Юная мисс не могла четко сформулировать, откуда в ее сердце поселился страх потерять связь с родными, но она сейчас физически ощущала потерю близких и чувство одиночества. Голова девушки кружилась, мысли путались, но тревога начала утихать: раз отец приезжал в больницу, значит, все не так плохо.

Уложив пациентку в кровать и попросив ее ни о чем не волноваться и больше не вставать, медсестра убежала из палаты. Через некоторое время со стуком в палату вошел высокий, статный мужчина средних лет.

– Добрый день, я ваш лечащий врач, мое имя Макар Герасимович, – дружелюбно проговорил мужчина. – Как вы себя чувствуете? – учтиво спросил он и замолк, с ожиданием воззрившись на девушку.

– Голова кружится и слабость во всем теле, – проговорила она, смущаясь.

– Это нормальное состояние, скоро должно пройти. Я сейчас проведу поверхностный осмотр, а позднее к вам зайдет медсестра и возьмет кровь на анализ, – все это мужчина произнес спокойным, дружелюбным тоном. Пододвигая к кровати стул, он сначала опустился на него и сделал какие-то пометки в планшете, а позже взял девушку за руку, явно считая ее пульс. Затем посветил фонариком глаза, проверяя реакцию зрачков, заставил показать язык и сказать «Ааа». После каждой манипуляции доктор делал пометки на планшете. Закончив осмотр, мужчина расплылся в довольной улыбке: – Все показатели в норме, сейчас еще дождемся результатов анализов, и если, а я не сомневаюсь, что и с ними тоже все будет прекрасно, – шутливо уточнил он. – С ними все будет хорошо, пару дней понаблюдаем за вами и отпустим домой, – довольный своей речью, снова улыбнулся.

– А что со мной было? – смотря, на свои руки проговорила Мэри. Разговаривать с каждым разом действительно становилось все легче, в горле перестало сипеть, и девушка начала узнавать свой голос.

– У вас было сильное обезвоживание и истощение, – серьезно произнес доктор. – Никаких внешних и внутренних повреждений мы не обнаружили, – мягче добавил он и, решив сменить тему разговора, произнес: – Ваш отец просил держать его в курсе вашего состояния, поэтому после завершения нашего общения я ему позвоню и сообщу радостную новость.

– А когда я смогу увидеть родных? – спросила Мэри, кинув на доктора быстрый взгляд.

– Я спрошу у Эльдара Марковича, когда он сможет приехать, – ответил мужчина.

– И бабушка с матушкой тоже, – умоляюще посмотрела на него Мэри.

– И бабушка с матушкой тоже, – мягко, будто обращался к маленькому ребенку, отзеркалил Макар Герасимович и добавил: – После получения результатов анализов я к вам зайду. Они будут готовы ближе к вечеру, – предугадывая вопрос девушки, добавил он.

– Спасибо, – отозвалась Мэри.

Мужчина встал и, направляясь к двери, произнес:

– После взятия анализов Дарина принесет вам легкий обед, далее вы можете выйти во двор и погулять, на улице прекрасная погода. Верхнюю одежду попросите у Дарины, у нас в больнице имеется запасная одежда для пациентов, долго находящихся в стационаре и не имеющих возможности обзавестись своей. Я вашему батюшке скажу, чтоб он привез вашу, но не сидеть же вам сейчас в четырех стенах, ведь свежий воздух очень полезен.

– Спасибо, – неуверенно поблагодарила Мэри и мысленно добавила: «Но я никуда не хочу выходить». Девушку все никак не отпускал страх, причин которого она понять не могла. Ведь ее воспоминания обрывались на вечерних прогулках вдоль морского побережья с родителями и одиноких вылазках глубокой ночью. Тревогу усугубляло то, что Мэри не могла точно сказать, когда это было, будто в воспоминаниях не хватает куска времени.

Доктор ушел, и вскоре пришла медсестра с иголками и колбами, а после и с едой.

Сидя за столом у окна, девушка не сразу поняла, что ее смущает в открывающемся виде, а когда поняла, ложка зависла в воздухе, так и не донесенная до рта – за окном распускались почки, ярко светило солнышко и пробивалась молодая травка. «Весна?», «Как весна?», ведь девушка отчетливо помнила, что к берегу моря они с семьей приехали поздней осенью.

Опустив ложку обратно в тарелку, Мэри подошла в плотную к окну и открыла его, с улицы в тишину комнаты тут же ворвалось щебетание воробьев и запахи просыпающейся природы. «Точно весна», – удивилась девушка, «А куда делась зима?». Пугающая пустота в памяти обрела почти осязаемые границы. «Где-то потерялась целая зима…», «Что было как минимум три месяца?» «Почему я ничего не помню?». Девушка, усмиряя панику, отправилась к посту медсестры.

– Позовите Макара Герасимовича, – тоном, не терпящим возражений, с нотками паники, выпалила Мэри, как только остановилась перед женщиной, и слегка извиняющимся добавила: – Пожалуйста.

Медсестра несколько раз моргнула и нажала на кнопку связи с доктором, из динамика послышался шорох, а потом ровный мужской голос:

– Да?

– Макар Герасимович, Мэрилиан Росминтов очень просит вас зайти к ней в палату, – немного озадаченным голосом произнесла молодая женщина.

– Сейчас подойду, – со вздохом ответил мужской голос.

Медсестра отпустила кнопку и, подняв на Мэри глаза, улыбаясь произнесла:

– Доктор сейчас подойдет, подождите его в вашей палате.

Мэри кивнула и направилась в обратном направлении, но, сделав несколько шагов, обернулась и виновато произнесла:

– Я так и не запомнила номер палаты.

– 215, – с доброй улыбкой ответила медсестра.

– Спасибо, – улыбнувшись, девушка пошла по коридору, рассматривая номера на дверях.

Доктор появился в палате минут через пять, которые Мэри ходила по комнате, заламывая руки от переживаний и тревоги: из ее памяти пропали несколько месяцев, что с ней тогда было, и вернутся ли воспоминания. Вдруг в тот период происходило что-то ужасное, и так психика защищает себя? Вдруг возвращение воспоминаний изменит ее жизнь навсегда? Но как ей жить с таким провалом?

Вошедший мужчина с порога попросил девушку присесть на кровать и рассказать, что ее так встревожило.

– Я не помню, что со мной происходило в течение нескольких месяцев, – голос Мэри дрожал, выдавая подступающие слезы, – Последнее мое воспоминание это мы с семьей отдыхаем на берегу моря, и тогда была осень, а сейчас весна. Куда пропала зима? – последние слова девушка шептала, едва сдерживая слезы.

– Успокойтесь, пожалуйста, – мягко начал доктор, – Давайте вам принесут успокоительное? Вам станет легче.

Мэри в ответ лишь замотала головой, не нужно ей успокоительное, ей нужны ответы, но доктор все же дал распоряжение медсестре, и вскоре девушке принесли небольшой стаканчик с приторно сладкой жидкостью.

Отпустив медсестру, Макар Герасимович опять усадил на кровать, начавшую было метаться по комнате девушку и начал объяснять:

– Вы были в крайне истощенном состоянии, складывалось ощущение, что вы не пили и не ели несколько дней. В остальном ваше тело в полном порядке: нет ни синяков, ни ссадин, ни надрывов. Я предполагаю, что вы намеренно отказались от еды и воды, и ваш похититель, что бы спасти вам жизнь, принес вас к нам, – проговорив это, мужчина вздохнул и дал Мэри несколько секунд осмыслить сказанное. Увидев, что девушка стала спокойнее и внимательно его слушает, доктор продолжил: – К вам завтра приедет констебль, чтобы взять ваши показания по делу о вашем похищении. Он хотел прийти сегодня, но я запретил, рано вам еще так волноваться. Последние ваши воспоминания соответствуют времени вашего похищения. Почему после вы ничего не помните, можно объяснить несколькими факторами: вам давали психотропные лекарства, что показал анализ крови, и ваша психика вас защищает от негативных переживаний.

Последние слова доктора, казалось, осязаемыми глыбами повисли в воздухе. Сделав несколько глубоких вдохов, Мэри спросила:

– А воспоминания вернутся?

– На этот вопрос нет ответа, может, вернутся, может, нет, может, вернуться, но частично. Психика каждого человека уникальна и прогнозируется крайне сложно.

– Понятно, – только и смогла выдавить из себя девушка.

– Возможно, воспоминания будут проявляться во снах или как ощущение дежавю.

– Вы поговорили с отцом, когда он приедет? А бабушка с матушкой?

– Они все приедут завтра, сегодня вам нужно окрепнуть и окончательно прийти в себя.

– А можно мне бумагу и карандаш? Я помню, что до похищения рисование меня очень успокаивало.

– Да, конечно, сейчас вам принесут. Я ответил на все ваши вопросы?

– Да, спасибо вам, – улыбнулась Мэри.

– Тогда я пойду, но если понадоблюсь – вы знаете, как меня позвать, – в ответ улыбнулся Макар Герасимович и чинно удалился.

Вскоре медсестра принесла несколько чистых листов и простой карандаш, извинилась, что цветных нет, и удалилась обратно на пост.

Взяв карандаш в руку, Мэри закрыла глаза и постаралась расслабиться. В памяти тут же возник песчаный пляж в закатных лучах солнца и набегающие темные волны. Вначале девушка просто хотела нарисовать пейзаж, но когда начала, поняла, что получается силуэт очередного платья с песчаного цвета нижней юбкой в пол, дальше шли несколько юбок чуть короче из гофрированного шифона синего, черного и темно-фиолетового цвета, на высокой талии был широкий пояс кровавого атласа с золотой круглой бляхой в центре, тугой черный корсаж с тонкими красными полосами завершал образ.

Хоть набросок и был черно-белым, так как у Мэри был только простой карандаш, но в воображении девушка видела каждый переход цвета и яркость золотой бляхи. Девушка увлеклась рисованием настолько сильно, что не заметила, как за окном начало смеркаться. Приход медсестры с полдником так же остался без внимания девушки. Только закончив образ, Мэри почувствовала, как голодна и насколько сильно затекло все тело. Холодный чай и булочка пришлись очень кстати, и девушка с удовольствием перекусила.

Немного размявшись, Мэри вновь взяла карандаш, долго вертела его в руках, а потом начала бездумно чиркать по листу, через какое-то время на бумаге показался не четкий силуэт рояля. В момент, когда девушка осознала, что просматривается на рисунке, у нее от чего-то побежали мурашки по спине. Внутренне Мэри удивилась такой реакции тела, она когда-то в детстве училась играть на столь благородном инструменте, и ей даже нравилось, но не долго. Страха перед инструментом раньше она точно не испытывала, значит, это чувство приобретено недавно, настолько не давно, насколько девушка не помнит последние события.