Нисходящий код

Прибрежное Содружество встретило их дымом и хаосом. Три крупнейших поселения, расположенных на восточном побережье бывших США, подверглись одновременной атаке. Здания горели, улицы были заполнены ранеными, медицинский персонал работал на пределе возможностей.

Самолёт с группой медиков и учёных из Последнего Университета приземлился на импровизированной площадке, расчищенной от обломков. Их встретила женщина в военной форме, с коротко стриженными волосами и жёстким, сосредоточенным взглядом.

– Командир Дайан Кван, – представилась она. – Руководитель оборонного подразделения Прибрежного Содружества. Благодарю за быстрый отклик.

– Доктор Виктор Рамирес, – он пожал её руку. – Нейрофизиолог. Расскажите о ситуации.

Кван жестом пригласила их следовать за ней. Они быстро шли через опустошённый город, мимо разрушенных зданий и временных полевых госпиталей.

– Атака началась шесть часов назад, – говорила Кван. – Три волны. Сначала кинетическое оружие – дроны с взрывчаткой. Затем наземные штурмовые группы. Затем распыление биологического агента.

– Какие симптомы у пострадавших? – спросил один из медиков.

– Начинается с головной боли и головокружения. Затем нарушение координации, потеря чувствительности, судороги. В тяжёлых случаях – кома и смерть. Поражает только модифицированных – участников программы «Нисходящий код».

– Явно нейротропное действие, – заметил Виктор. – Селективное, направленное на изменённые нейронные паттерны.

– Именно, – подтвердила Кван. – Наши врачи пытаются стабилизировать пациентов, но без понимания механизма действия… мы теряем их.

Они подошли к крупнейшему полевому госпиталю – бывшему общественному центру, превращённому в медицинский комплекс. Десятки коек были заполнены пострадавшими. Медики в защитных костюмах перемещались между ними, проводя экстренные процедуры.

– Нам нужны образцы вируса, – сказал Виктор. – И полный доступ к медицинским данным пациентов.

– Всё готово, – кивнула Кван. – У нас есть временная лаборатория. И несколько захваченных распылителей с неиспользованным агентом.

Она провела их в отдельное помещение, оборудованное под исследовательскую лабораторию. Здесь уже работали несколько учёных из Прибрежного Содружества – модифицированные люди, прошедшие первую стадию «Нисходящего кода», но сохранившие научные знания и навыки.

– Это доктор Рамирес из Последнего Университета, – представила их Кван. – Специалист по нейрофизиологии. Он поможет нам разработать контрмеры.

Один из местных учёных – женщина средних лет с характерными признаками первой стадии модификации – подошла к Виктору:

– Доктор Рамирес. Я доктор Нора Ли. Мы идентифицировали агент. Это генетически модифицированный рабдовирус с тропностью к нервной ткани.

Она показала на экран с молекулярной структурой вируса:

– Он несёт специфический белок, который связывается с рецепторами, экспрессируемыми только в модифицированных нейронах. После проникновения в клетку вызывает дисрегуляцию ионных каналов, что приводит к эксайтотоксичности и апоптозу.

Виктор изучал данные, быстро составляя в уме потенциальные подходы к лечению:

– Мы можем попробовать блокаторы кальциевых каналов в сочетании с антиапоптотическими агентами. И антисмысловые олигонуклеотиды, нацеленные на вирусную РНК.

– Уже тестируем первый подход, – кивнула Ли. – С ограниченным успехом. Проблема в том, что вирус распространяется трансинаптически. Классические противовирусные препараты неэффективны.

– А иммунная терапия? – предложил Виктор. – Моноклональные антитела против белка оболочки?

– Слишком медленно для синтеза, – покачала головой Ли. – Нам нужно что-то, что можно произвести в полевых условиях.

Виктор задумался. Ситуация была критической – десятки людей умирали, сотни находились в тяжёлом состоянии. Необходимо было решение, которое можно реализовать немедленно, с имеющимися ресурсами.

– Покажите мне самый тяжёлый случай, – сказал он наконец.

Ли провела его к изолированной палате, где лежал молодой мужчина, подключённый к системе жизнеобеспечения. Его тело периодически сотрясали судороги, на мониторах отображалась хаотическая нейронная активность.

– Томас Миллер, – представила Ли. – Участник первой волны. Был здесь с миссией от Последнего Университета.

Виктор узнал Томаса «Эхо» Миллера – того самого, кто сопровождал их с Линой в лабораторию Харта, кто защищал их во время нападения на Университет. Теперь он умирал, его уникальный модифицированный мозг разрушался вирусом, созданным специально для этой цели.

– Дайте мне полный доступ к медицинскому оборудованию, – сказал Виктор. – Я буду работать здесь.

В следующие часы Виктор погрузился в интенсивную работу, анализируя вирус, тестируя различные комбинации лекарств, моделируя их взаимодействие с изменёнными нейронными паттернами. Параллельно он изучал данные других пациентов, ища закономерности, ключи к эффективному лечению.

Ближе к ночи в лабораторию вошла командир Кван:

– Как продвигается, доктор?

– Есть прогресс, – не отрываясь от экрана, ответил Виктор. – Я идентифицировал уязвимость в структуре вируса. Он был создан для атаки на нейроны с изменённым мембранным потенциалом – характерная черта после первой фазы «Нисходящего кода». Но эта специфичность – его слабость.

Он вывел на экран молекулярную модель:

– Посмотрите. Если мы введём аналог нейротрансмиттера, который имитирует сигнатуру неизменённых нейронов, вирус не сможет распознать цель. Это не лечение, но может остановить прогрессирование заболевания.

– Вы можете синтезировать этот аналог здесь?

– Уже начал процесс, – Виктор указал на биосинтезатор, работающий в углу лаборатории. – Через два часа будет первая партия. Достаточно для двадцати пациентов в критическом состоянии.

Кван молча наблюдала за ним некоторое время:

– Почему вы помогаете нам, доктор Рамирес? Насколько я знаю, вы не поддерживаете «Нисходящий код».

Виктор поднял глаза от оборудования:

– Я не поддерживаю идею намеренного упрощения человеческого разума. Но я врач. И эти люди, какой бы выбор они ни сделали, заслуживают помощи.

– И только поэтому? – Кван смотрела на него проницательным взглядом.

Виктор помедлил, затем решил быть честным:

– Моя дочь… её мозг начал спонтанно меняться. Подобно участникам программы. Если этот вирус распространится, она может быть в опасности.

– Понимаю, – кивнула Кван. – Личный интерес всегда сильнее идеологии.

– Дело не только в личном интересе, – возразил Виктор. – То, что сделали «Восходящие», – это геноцид. Целенаправленное уничтожение группы людей за их биологические особенности. Какими бы ни были мои взгляды на «Нисходящий код», я не могу принять такое.

– В этом мы согласны, – Кван подошла ближе. – Но что будет дальше, доктор Рамирес? Вы разработаете лекарство, спасёте этих людей… а затем вернётесь в свой Университет и продолжите бороться против их выбора?

Виктор не нашёлся с ответом. Действительно, что будет дальше? Продолжит ли он противостоять «Нисходящему коду», когда видел, как жестоко преследуются его последователи? Когда его собственная дочь становится одной из них?

Прежде чем он успел ответить, дверь лаборатории распахнулась, и вбежал один из медиков:

– Командир Кван! Вторая атака! Дроны приближаются с запада!

Кван мгновенно переключилась в боевой режим:

– Сколько?

– Не меньше двадцати. И мы засекли сигнатуры десантных капсул. Они высадят штурмовые группы.

– Объявляйте полную эвакуацию медицинского центра, – приказала она. – Всех тяжёлых пациентов в бункер. Боевые группы на позиции.

Она повернулась к Виктору:

– Доктор, у вас есть выбор. Вы можете эвакуироваться с другими медиками или остаться и закончить работу. Во втором случае я не гарантирую вашу безопасность.

Виктор посмотрел на биосинтезатор, который всё ещё работал, на мониторы с данными пациентов, на Томаса Миллера, борющегося за жизнь.

– Я остаюсь, – твёрдо сказал он. – Антидот почти готов. Я закончу работу.

Кван кивнула:

– Я оставлю двух охранников. Не высовывайтесь. Если ситуация станет критической, следуйте их инструкциям.

Она направилась к выходу, но на пороге обернулась:

– И, доктор Рамирес… спасибо. Не все учёные из Последнего Университета так относятся к нам.

Звуки боя доносились даже сквозь толстые стены лаборатории. Взрывы, выстрелы, крики – «Восходящие» атаковали с яростью фанатиков, уверенных в своей правоте. Защитники поселения отвечали с не меньшей решимостью.

Виктор работал, стараясь не обращать внимания на хаос снаружи. Биосинтезатор завершил процесс, и теперь он готовил первые дозы нейропротектора. Простая формула, но потенциально эффективная – блокирующая взаимодействие вируса с рецепторами модифицированных нейронов.

Первую дозу он ввёл Томасу Миллеру, наблюдая за показателями нейронной активности. Несколько минут ничего не происходило, затем паттерн начал стабилизироваться. Судороги прекратились. Дыхание стало более ровным.

– Работает, – тихо сказал Виктор. – Чёрт возьми, это работает!

Он быстро подготовил ещё несколько доз и вызвал медицинский персонал. Несмотря на атаку, они пришли – двое модифицированных медиков, их движения были чёткими, эффективными, без паники.

– Вводите это самым тяжёлым пациентам, – инструктировал Виктор, передавая им препарат. – Внутривенно, медленно. Мониторьте реакцию. Если стабилизация начинается, переходите к следующему.

Медики кивнули и быстро ушли. Виктор вернулся к биосинтезатору, запуская новый цикл. Теперь, когда он знал, что формула работает, нужно было произвести как можно больше препарата.

Сквозь звуки боя он вдруг услышал новый звук – тяжёлые шаги в коридоре. Кто-то приближался к лаборатории. Охранники, оставленные Кван, вскинули оружие, направив его на дверь.

Дверь распахнулась, и вошли трое в чёрной тактической форме. На их шлемах был символ «Восходящих» – спираль ДНК, устремлённая вверх. Охранники открыли огонь, но атакующие были быстрее – их модифицированные рефлексы позволили уклониться и ответить точными выстрелами. Охранники упали.

Виктор отступил к дальнему углу лаборатории, понимая, что у него нет шансов против вооружённых противников. Один из нападавших снял шлем, и Виктор с ужасом узнал его – это был один из ассистентов Эмили Чен.

– Доктор Рамирес, – сказал он спокойно. – Отойдите от оборудования. Мы не хотим причинить вам вред.

– Что вам нужно? – Виктор не двигался с места, прикрывая собой биосинтезатор.

– Уничтожить препарат, который вы создаёте, – ответил человек. – Эти существа должны умереть. Они предали человеческую эволюцию.

– Они люди! – воскликнул Виктор. – Такие же, как мы!

– Нет, – покачал головой нападавший. – Они отказались от того, что делает нас людьми. Они выбрали деградацию вместо возвышения. Они не заслуживают выживания.

Он поднял оружие:

– Последний раз прошу. Отойдите.

В этот момент с улицы донёсся оглушительный взрыв. Здание содрогнулось, с потолка посыпалась штукатурка. Нападавшие на мгновение отвлеклись, и Виктор использовал это – схватил контейнер с готовыми дозами препарата и нырнул за лабораторный стол.

Раздались выстрелы, но в этот же миг дверь снова распахнулась. Виктор услышал новые выстрелы, крики, звуки борьбы. Когда он осторожно выглянул, то увидел, что нападавшие лежат на полу, а в дверях стоит командир Кван с группой своих бойцов.

– Вы в порядке, доктор? – спросила она, подходя к нему.

– Да, – Виктор медленно поднялся. – Препарат тоже цел.

– Хорошо, – кивнула Кван. – Потому что ситуация ухудшается. «Восходящие» прорвали внешний периметр. Они распыляют биологический агент по всему поселению. Нам нужен ваш препарат. Много.

– Биосинтезатор работает на максимуме, – Виктор указал на устройство. – Но это медленный процесс. Нам нужен способ масштабировать производство.

Кван задумалась:

– У нас есть биореакторы в сельскохозяйственном центре. Они используются для выращивания модифицированных культур, но принцип тот же.

– Если адаптировать протокол… – Виктор быстро просчитывал варианты. – Да, это может сработать. Нам понадобится доступ к центру и квалифицированный персонал.

– Я организую, – Кван активировала коммуникатор. – Группа безопасности, эскортируйте доктора Рамиреса в аграрный сектор. Биоинженерной команде приготовиться к перенастройке реакторов.

Она повернулась к Виктору:

– У вас будет всё необходимое. Но времени мало. «Восходящие» целенаправленно уничтожают нас. Если мы не получим массовое производство антидота в ближайшие часы…

– Я понимаю, – кивнул Виктор. – Я справлюсь.

В сопровождении охраны он быстро покинул лабораторию, направляясь через охваченное боем поселение к аграрному сектору. Он видел, как упрощённые люди защищали свои дома – не с технологическим превосходством, которым обладали «Восходящие», но с поразительной эффективностью, координацией и отсутствием страха. Их адаптированные тела и мозги компенсировали недостаток вооружения.

И Виктор вдруг осознал парадокс: «Восходящие», с их трансгуманистическими улучшениями, сражались против тех, кто представлял естественную адаптацию к изменившемуся миру. Технология против эволюции. Искусственная сложность против естественной простоты.

Кем была в этой битве его дочь? Кем был он сам? И был ли у человечества шанс пережить этот конфликт, или два пути эволюции были обречены на взаимное уничтожение?

Эти вопросы кружили в его голове, пока он бежал через хаос и разрушение, сжимая в руках контейнер с препаратом, способным спасти тех, кто выбрал путь, который он так долго отвергал.

Глава 5: Манифест Восхождения

Виктор вошёл в сельскохозяйственный центр Прибрежного Содружества – обширный комплекс геодезических куполов, где выращивались адаптированные к новым условиям культуры. В обычное время здесь работали десятки упрощённых людей, культивируя растения, способные извлекать питательные вещества из токсичной почвы и очищать её. Сейчас комплекс превратился в укрепрайон, защищаемый ожесточённо сражающимися жителями поселения.

Его встретила группа биоинженеров – все прошли как минимум первую фазу «Нисходящего кода». Они двигались с характерной экономией движений, говорили кратко, по существу, без эмоциональных оттенков. Но их глаза были внимательными, сосредоточенными – они понимали критичность ситуации.

– Реакторы готовы, – сообщил старший инженер, мужчина с серебристым оттенком кожи, свидетельствовавшим о второй фазе модификации. – Протокол?

Виктор быстро изложил процесс синтеза нейропротектора, используя максимально упрощённую терминологию. Удивительно, но они схватывали сложные биохимические концепции на лету, несмотря на ограниченный словарный запас. Их интуитивное понимание биологических процессов компенсировало недостаток абстрактного мышления.

– Начинаем, – кивнул старший инженер. – Время оценки?

– Три часа до первой партии, – ответил Виктор. – Если все реакторы будут работать синхронно, мы сможем произвести достаточно препарата для всего поселения.

Они приступили к работе. Виктор программировал биореакторы, а инженеры настраивали системы жизнеобеспечения и мониторинга. Снаружи продолжался бой – периодически купола содрогались от близких взрывов, но никто не отвлекался от задачи.

Через час в центр вошла командир Кван. Её форма была покрыта копотью и кровью, на лице – свежий порез, но осанка оставалась прямой, а взгляд – сосредоточенным.

– Доктор Рамирес, – она кивнула ему. – Как продвигается?

– По плану, – ответил он, не отрываясь от программирования. – Первая партия будет готова через два часа.

– Хорошо, – она подошла ближе. – Потому что у нас новая проблема. «Восходящие» задействовали аэрораспылители. Они обрабатывают всю территорию биоагентом. Наши защитные системы перегружены.

Виктор замер:

– Это безумие. Они отравят весь регион.

– Это точечное оружие, – покачала головой Кван. – Действует только на носителей «Нисходящего кода». Они хотят устроить тотальную зачистку.

– Откуда у них такие ресурсы? Такая организация? – Виктор нахмурился. – Это похоже на военную операцию, а не на действия радикальной группы.

– Потому что это и есть военная операция, – мрачно сказала Кван. – Мы перехватили их коммуникации. За ними стоят остатки некоторых правительств. Тех, кто видит в «Нисходящем коде» угрозу для человечества.

Виктор не мог поверить своим ушам:

– Правительства? Но какие правительства остались после коллапса?

– Военные хунты. Технократические анклавы. Те, кто контролирует последние ресурсы и технологии, – Кван говорила спокойно, но её глаза выдавали напряжение. – Для них «Нисходящий код» – экзистенциальная угроза. Он предлагает путь адаптации, который не требует их власти, их ресурсов, их контроля.

Виктор вспомнил слова Харта о том, что новый вид будет жить по иным правилам, без привычных технологий и социальных структур. Если это распространится глобально, существующие центры власти действительно потеряют свою значимость.

– Вы получили какое-то сообщение от Последнего Университета? – спросил он, думая о Лине, оставшейся там.

– Нет, – ответила Кван. – Все дальние коммуникации блокируются. «Восходящие» не хотят, чтобы информация о нападении распространилась до завершения операции.

Это беспокоило Виктора. Если Университет не знает о масштабах атаки, они не примут необходимых мер предосторожности. Лина, с её изменяющимся мозгом, может быть в опасности, если биоагент доберётся туда.

– Сколько у нас времени, прежде чем ситуация станет критической? – спросил он.

– Трудно сказать, – Кван посмотрела на мониторы, отображающие ситуацию в поселении. – Мы держим периметр, но наши силы истощаются. И число заражённых растёт. Я бы сказала, четыре-пять часов максимум.

Виктор оценил ситуацию. Первая партия нейропротектора будет готова через два часа, но для полного производства требовалось больше времени. Нужно было ускорить процесс.

– Мне понадобится доступ к центральной лаборатории, – сказал он. – Я могу модифицировать протокол, сделать его более эффективным.

Кван кивнула:

– Я организую безопасный коридор. Но доктор Рамирес… там опасно. Основные силы «Восходящих» концентрируются вокруг центральных объектов.

– У меня нет выбора, – твёрдо сказал Виктор. – Если мы не ускорим производство, многие умрут.

Путь к центральной лаборатории лежал через зону активных боевых действий. Виктор, сопровождаемый группой охраны под командованием Кван, пересекал опустошённые улицы, пригибаясь от свистящих над головой пуль и осколков.

Картина разрушения поражала масштабом. Здания, ещё утром бывшие домами и общественными центрами, теперь превратились в руины. На улицах лежали тела – преимущественно модифицированных людей, чья иммунная система не справилась с вирусным агентом. Некоторые ещё были живы – их трясло в конвульсиях, глаза закатывались, из носа и ушей сочилась кровь.

– Биоагент работает быстрее, чем мы предполагали, – мрачно заметила Кван. – Они усовершенствовали формулу.

Виктор остановился возле одного из конвульсирующих пациентов – молодой женщины с явными признаками второй фазы модификации. Её кожа уже приобрела характерный металлический оттенок, адаптированный к высокому содержанию тяжёлых металлов в окружающей среде. Теперь эта же адаптация стала её уязвимостью – вирус использовал модифицированные рецепторы для проникновения в клетки.

– У меня есть несколько доз прототипа, – Виктор достал из контейнера ампулу с нейропротектором. – Это может стабилизировать её состояние до производства основной партии.

Он быстро ввёл препарат. Женщина продолжала дрожать, но конвульсии стали менее интенсивными. Дыхание выровнялось.

– Работает, – кивнула Кван. – Но у нас нет времени останавливаться у каждого.

Они продолжили путь. Дважды группа попадала под обстрел, и охрана отвечала точным огнём. Кван лично нейтрализовала снайпера, засевшего на крыше трёхэтажного здания – её движения были молниеносными, почти нечеловеческими. Виктор понял, что она тоже прошла модификацию – вероятно, первую фазу, оптимизировавшую её моторные функции и рефлексы.

Когда они приблизились к центральной лаборатории, Виктор заметил необычную активность в небе. Десятки дронов кружили над поселением, распыляя мелкодисперсный аэрозоль – биоагент, смертельный для модифицированных людей.

– Они заменили обычные распылители на высотные дроны, – прокомментировала Кван. – Умно. Мы не можем сбить их все.

В этот момент в небе появилась новая группа летательных аппаратов – тяжёлые транспортные платформы с логотипами Последнего Университета.

– Подкрепление, – с облегчением выдохнул Виктор. – Они всё-таки получили информацию о нападении.

Кван прищурилась, изучая приближающиеся аппараты:

– Не уверена. Это не похоже на спасательную операцию. Скорее на… эвакуацию?

И действительно, транспортники не высаживали войска и не атаковали дронов «Восходящих». Вместо этого они приземлялись в разных частях поселения, быстро забирали людей и снова поднимались в воздух.

– Они эвакуируют важный персонал, – поняла Кван. – Учёных. Специалистов. Наиболее ценных для программы.

– А остальные? – Виктор смотрел, как транспортники методично работают, игнорируя творящийся вокруг хаос.

– Остальные должны выжить самостоятельно, – жёстко сказала Кван. – Таков протокол экстремальной эвакуации Последнего Университета. Я видела документы.

Виктор не мог поверить в такой цинизм. Тысячи людей погибали от биологического оружия, а транспортники спасали только избранных. Это противоречило всему, что декларировал Харт о «Нисходящем коде» как о пути спасения человечества.

Они добрались до центральной лаборатории – модернизированного комплекса с передовым оборудованием. Внутри было пусто – персонал либо эвакуировался, либо погиб в первой волне атаки.

– У нас около часа, – сказала Кван, расставляя охрану по периметру. – Потом придётся уходить, независимо от результатов. Периметр долго не продержится.

Виктор кивнул и приступил к работе. Оборудование лаборатории значительно превосходило то, что было в сельскохозяйственном центре. Здесь он мог не только ускорить синтез нейропротектора, но и улучшить его формулу, сделав более эффективным против модифицированного вируса.

Через сорок минут интенсивной работы у него была новая версия препарата – более стабильная и потенциально более эффективная. Он запустил тестовый синтез, когда услышал шум у входа в лабораторию.

Кван вошла, ведя под прицелом человека в форме «Восходящих». Пленный был без шлема, с кровоточащей раной на голове, но держался с вызывающим достоинством.

– Доктор Рамирес, – сказала Кван. – Этот человек утверждает, что знает вас. И что у него есть важная информация.

Виктор подошёл ближе и узнал пленного – это был один из ассистентов Эмили Чен, тот же, которого он видел ранее при нападении на лабораторию.

– Да, я его знаю, – подтвердил Виктор. – Доктор Алекс Мартин, нейрофармаколог из Последнего Университета.

– Предатель, – процедил Мартин. – Ты помогаешь им. Этим… упрощённым. Ты предал свой вид, Рамирес.

– Мой вид? – Виктор приблизился к пленному. – Они такие же люди, как мы.

– Нет, – Мартин покачал головой. – Они выбрали путь назад, к примитивизму. Они отказались от того, что делает нас людьми. От сложности. От интеллекта.

– И это оправдывает геноцид? – холодно спросил Виктор.

– Это не геноцид. Это предотвращение эволюционной катастрофы, – Мартин говорил с убеждённостью фанатика. – Ты читал «Манифест Восхождения»? Ты понимаешь, что стоит на кону?

– Какой манифест? – нахмурился Виктор. Он ничего не слышал о таком документе.

Мартин горько усмехнулся:

– Конечно. Они скрыли его от широкой общественности. Доктор Чен опубликовала его три дня назад. Декларация войны против «Нисходящего кода». Научное и философское обоснование необходимости уничтожения всех упрощённых.

Виктор был потрясён. Эмили опубликовала манифест, призывающий к уничтожению последователей «Нисходящего кода»? Та самая Эмили, которая дала ему нейропротектор для Лины?

– Я не верю, – покачал головой он. – Эмили не сторонник насилия.

– Нет? – Мартин рассмеялся. – Тогда кто разработал вирус, специфичный для модифицированных нейронов? Кто создал оружие, которое сейчас убивает тысячи в этом поселении?

– Где манифест? – требовательно спросил Виктор. – У вас есть копия?

Мартин кивнул на свой наручный коммуникатор:

– Там. Полная версия. Доктор Чен хотела, чтобы все участники операции понимали её научное обоснование.

Кван сняла коммуникатор с руки пленного и передала Виктору: