Мангуст

– Что-то не так? – убрав руки за спину, поинтересовался Элиан.

Очевидно, мой пытливый взгляд заставил его напрячься, а меня вид его нахмуренных бровей наоборот – расслабил. После всей этой беготни, облав, предательств – он стоял тут, как изваяние. Захотелось ткнуть в него палкой, увидеть хоть какую-то живую эмоцию.

– Да я вот думаю: мне чертовски повезло встретить именно тебя в той квартире, – склонив голову набок, я продолжила вызывающе глядеть на него. – Человек чести, лучший из сопротивления, обладатель тайных знаний.

Продолжая говорить, мои губы сами разъезжались в улыбке, а его лицо становилось все более отрешенным.

– Необычная магия, способность летать… С какой стороны ни глянь – урвала себе уникального союзника!

Воцарилось молчание. Мое дурачество крылатый поддерживать явно не хотел, лишь с шорохом плотнее подсобрал крылья за спиной, будто пытаясь их спрятать. У наших ног плескалась мутная водица, а вдалеке слышались голоса и звуки окраины города.

Прозвучавший голос был ровным и монотонным. Ни повышения тона, ни пауз. Любые чувства были идеально заглушены:

– Всем и каждому предлагаю свою уникальность. Да вот беда – никто даже задаром не берет.

С этими словами моя сладкая веселость начала отступать, а потом меня словно ледяной водой окатили. Я смотрела на лицо, высеченное из гранита: сжатые губы, напряженная челюсть, презрительный взгляд. И до меня дошло, как эта шутка звучит для рожденного в Селекционной Общине…

– Пойдем, – бросил Элиан, проходя мимо. – Волк уже заждался.

Уж не припомню, было ли мне стыдно за свой бескостный язык, но та горечь, что наполнила рот, выворачивала наизнанку. Подцепив свой дорожный мешок, я молча поплелась за ним, жалея, что на меня не набросились с кулаками. Чувствовалось, как внутри у него все бурлило, словно в жерле вулкана, а снаружи… снаружи он был огромным дрейфующим айсбергом, и этот контраст оказался страшнее любой истерики.

Волчонок ждал нас на мосту, будто небрежно оперся на ограждение, но его спина был напряжен от ожидания. Ему было любопытно, о чем же мы с Элианом разговаривали, но подслушивать с помощью своей магии он не стал. Притворяясь, что с интересом разглядывает окрестности, но не заметил, как его уши приобрели очертания волчьих.

Этот его вид заставил меня невольно хмыкнуть:

– Куда дальше, Вилли?

Он обернулся и кивнул в сторону от дороги:

– Туда, минут десять – и будем на месте.

Мы двинулись через заросли кустарников по тропке, видимой только волчонку. Про десять минут Вилл немного слукавил: мы могли бы идти и намного быстрее, но наш провожатый сильно припадал на больную ногу. Беготня по сточным канавам явно не пошла на пользу его старой травме.

Через пятнадцать минут молчаливого похода наша тройка вышла к невысокой, но длинной скальной гряде, тянувшейся вдоль склона, словно гигантская стена. Окидывая взглядом утес, я зацепилась за фигуру, что сидела у подножья и читала.

– Айви…

Имя с выдохом вырвалось из груди перехватывая дыхание. Мешок соскользнул с плеча, а весь мир сузился до одного-единственного человека.

Она подняла голову от книги. Глаза, такие же зеленые и глубокие, как тропический лес, вспыхнули внутренним огнем. Книга медленно, словно в дурном сне, выскользнула из ее пальцев и упала в траву.

А потом я бежала. Не чувствуя под ногами земли, не слыша звуков вокруг, не дыша. И вот я сжимаю ее в объятиях, впитывая запах полевых цветов – запах дома, запах всего.

Глава 24. Элиан. Рубикон.

Удивительно, насколько они похожи. Только Айвиль пониже, и черты лица у нее были мягче. Глаза у обоих были одинаковой формы, разница только в цвете: зеленые против серых. И хотя вьющиеся рыжие локоны контрастировали с прямыми почти черными волосами Кайры, Айвиль казалась почти ее копией. Значит, моя догадка была верна: Феникс – кровная сестра Мангуста.

– Твой вид может ее напугать, – пробурчал Вилл, поднимая и закидывая на плечо Кайрину сумку.

В ответ на молчание он обернулся и выжидающе стал смотреть на меня.

– Предпочитаю всегда быть в полной готовности, – ответил я небрежно.

Недовольно ворча что-то про лишние конечности, волк поковылял к сестрам, потирая правое бедро. Мы скитались по канализации полдня без остановок, а все, на что жаловался этот парень, – вонь и вязкое месиво под ногами. Скажи он, что ему требуется привал или нужно сбавить темп… Горделивый засранец предпочел насиловать свою ногу, чтобы сейчас с трудом передвигаться без опоры. Смотреть на это самоистязание было больно.

Пока члены воссоединенной стаи шумно делились друг с другом информацией, я не спеша начал к ним приближаться. Как бы им того ни хотелось, но я тоже здесь и никуда не денусь.

Их гам умолк не сразу. Сначала Вилл бросил на меня взгляд и умолк. Затем Кайра, уловив его напряжение, резко обернулась. Ее улыбку словно ветром сдуло. Айвиль, замолчав последней, смотрела на них обоих с недоумением.

Вокруг нас образовался пузырь тишины, приглушая даже шелест листвы и щебет птиц.

Вилл, нахмурившись, смотрел на мои крылья, в то время как его верхняя губа пренебрежительно дрогнула. Сейчас он ничем не отличался от тех, кого я встречал в начале своего становления. Разве что меня еще не считали оборотнем-летучей мышью…

Кайрина же враждебность была иной. Она заслонила сестру собой, а ее хищный прищур говорил лишь о том, что одно неверное действие – и клыки и когти мангуста с радостью пойдут в ход.

А Айвиль, вопреки моим ожиданиям, не выглядела испуганной или ошарашенной. Напротив, она с любопытством изучала меня, оглядывая с ног до головы. На крыльях ее взгляд даже не задержался – словно подобное было нормой. Затем, застенчиво улыбнувшись, она вышла из-за спины сестры, протягивая мне руку:

– Айвиль.

Уголки моих губ дернулись в провальной попытке улыбнуться. И тон вышел резче, чем хотелось бы:

– Элиан.

Ее прохладные пальцы, оказавшись в моей горячей ладони, не дрогнули.

– Рада знакомству, – продолжила она, улыбнувшись чуть шире, и на ее щеках появились ямочки.

Взглянув на худенькую ручку в своей мозолистой ладони, я едва заметно кивнул:

– Взаимно.

Прежде чем отпустить мою руку, она сжала ее чуть крепче, а затем, оглядев по очереди меня, сестру и друга, спросила:

– Я так понимаю, мы уходим из Аурелии?

Тишину резко и уверенно разрубила Кайра:

– Да, – она испепеляла меня взглядом.

– Чего?! – тут же взорвался Вилл.

Мне оставалось лишь слегка развести руки, обнажая ладони в коротком, почти незаметном жесте, подтверждая сказанное.

– Об этом, – Кайра цедила каждое слово сквозь зубы, – мы поговорим завтра.

Ее злоба и недовольство были направлены на меня. Вид того, как она старается при этом не лопнуть, забавлял.

Меня попросили не говорить о делах сегодня, я и не говорил. Мысленно ликуя от этой маленькой победы, я всего лишь беспомощно пожал плечами, изобразив на лице самую неподдельную растерянность, какую только мог сыграть.

Вилл прохромал чуть вперед вдоль утеса. А потом, казалось бы, в случайном месте раздвинул лианы, обнажая вход в пещеру.

– Мы можем остановиться здесь, – начал он неуверенно, переводя взгляд с Кайры на меня и обратно.

Скальная гряда, под которой мы находились, начиналась невысокими холмами где-то у западной окраины Теней и тянулась на несколько десятков километров на север. Она служила естественной границей между Аурелией и таежным лесом. Почти весь склон был покрыт диким плющом, и заметить со стороны, что тут есть укрытие, не зная о нем, было затруднительно. Это действительно походило на неплохое место, чтобы спрятаться.

– Нет, – резко оборвала его Кайра, ее глаза спешно осматривали подлесок, оценивали крутизну склона. – Слишком близко от старого тракта. Чуть дальше будет расселина, разобьем лагерь по ту сторону хребта.

– Ну, Кай, мы еле ноги волочим! – голос Вилла сорвался на хриплый вопль. – Давай хоть переночуем тут!

– Это первое место, где станут искать, когда поймут, что мы покинули город, – холодно парировала она. – Беглецы чаще всего ищут укрытие у скал.

Вилл лишь протяжно взвыл, запрокидывая голову вверх. В его глазах читалась не злоба, а горькое осознание ее правоты.

– Соберу тогда вещи, – буркнул он, скрываясь за зеленой занавесью.

Довольно скоро волк вылез с объемной сумкой. Тяжелой она не казалась, но я все равно направился к нему с целью забрать всю ношу. Кайра права – Айвиль может не согласиться помогать Харрисинам, и тогда, вероятнее всего, вся троица отправится искать убежище в обители. Вилл в его текущем состоянии будет их сильно тормозить.

– Здесь всего два одеяла, немного еды и несколько зажигательных рун, – холодно отозвался он, догадавшись о моих намерениях. – Не тяжело.

Черт, да он вылитая Кайра! То же упрямство, та же гордыня. У меня свело желудок от этого знакомого, бесполезного геройства.

– Неважно, решите вы завтра покинуть Аурелию или остаться, – тихо сказал я, чтобы не слышали девушки, – ты сейчас не в лучшей форме и станешь обузой для сестер.

Шумно набрав полную грудь воздуха, он хотел было огрызнуться в ответ, но лишь крепче сжал ремень сумки. Складка между его бровями становилась все глубже, а челюсть сжималась все сильнее.

Было жестоко вывалить это на него так прямо, но с этим парнем иначе не получалось: горькая правда до него доходила только в лобовой атаке.

– Позволь нести это мне. – я протянул к нему руку и чуть мягче добавил: – Сегодня.

После недолгого, но красноречивого молчания Вилл отдал обе сумки – Кайрину легкую и свой более тяжелый походный мешок.

На его запястьях глухо брякнули о рунические браслеты остатки цепи. Обычно оборотни быстро восстанавливаются, но сейчас без магии настолько выраженная хромота у него в том числе и из-за этого. Когда разобьем лагерь, нужно будет избавить его от этих наручников.

Как только я водрузил обе сумки на спину, мы окликнули сестер. Они облюбовали валун в нескольких шагах от нас и тихо созерцали, как под лучами заходящего солнца золотая Пирамида Центра становилась бронзовой. Кайра обернулась сразу. Встав со своего места, она уже было направилась к нам, но застыла.

– Айви. – В ее голосе я уловил нотки беспокойства.

Спустя несколько секунд никакой реакции так и не последовало, и Кайра бережно положила руку сестре на плечо.

– А… – встрепенулась та, словно пробужденная ото сна. – П-прости… Я просто задумалась.

– Уверена, что все в порядке?

Айвиль вновь взглянула на Пирамиду, а через мгновение, уже уверенно глядя в глаза сестре, твердо сказала:

– Да.

Следующий час наш маленький отряд молча пробирался вдоль хребта. Пройдя через расселину, мы стали углубляться в чащу по едва заметным тропам. Только когда на небе стали появляться первые самые яркие огоньки, мы остановились, найдя подходящую поляну. Разводить костер было риском, но ночь в лесу без огня – не лучшая идея.

Скинув свою ношу, каждый, не сговариваясь, занялся своим делом. Волк с Айвиль стали разбирать сумки, расстилать одеяла, доставать еду. Кайра отправилась обходить территорию, а я – за хворостом.

К моему возвращению Вилл уже расчистил место для костра, и первая охапка сушняка была сложена в небольшое углубление на земле. Я присел рядом на корточки в поисках подходящей щепы для розжига. Выбрав наконец несколько сучков, боковым зрением заметил, что Вилл протягивает мне зажигательную руну. Когда наши взгляды встретились, он резко отвернулся к Айвиль, сидевшей с другого его бока.

Вызвав в груди плотный сгусток тепла, я быстрым, горячим потоком направил его к ладони. Пальцы стали испускать такой же жар, как раскаленные угли.

Сжав пучок щепок в кулаке, сквозь пальцы пробился первый робкий дымок, а затем – оранжевый язычок пламени. Треск и серия мелких щелчков привлекли внимание Вилла, ведь руна продолжала лежать в его раскрытой руке.

– В чем суть твоей магии? – тихо спросила Айвиль, выглядывая из-за плеча друга.

Дождавшись, когда огонь достаточно крепко схватится с деревом, я подложил горящие сучья под сушняк.

– В нагреве.

Сначала тонкая струйка дыма извивалась, как змейка, потом из центра растопки вырвалось первое огненное перо. И вот уже весь хворост был охвачен огнем, который жадно лизал сухие ветки, потрескивая и разбрасывая редкие искры.

– Ничего себе, – удивилась Айвиль. – Ты можешь воспламенять предметы изнутри?

Не успел я углубиться в объяснения, как над моим ухом раздался голос Кайры. От неожиданности все мышцы в теле мгновенно напряглись.

– Он сам воспламеняется изнутри, – сказала она и бесшумно двинулась вокруг костра.

Мимолетный холодок пробежал по хребту от осознания, что ей удалось незаметно подойти так близко. Похоже, напряжение последних дней выжало из меня все силы.

– О-о… – протянула Айвиль.

Ей хотелось спросить что-то еще, но рядом шумно плюхнулась Кайра, сбивая любопытствующий настрой сестры.

В воцарившемся молчании я стал наблюдать, как огонь поедает хворост. Воздух наполнился ровным потрескивающим гулом. Рядом со мной, тихо пыхтя, с чем-то возился волк. Айвиль время от времени аккуратно поправляла угольки веткой, вызывая этим взлетающие вверх искры. А Кайра через пламя костра неотрывно следила за каждым моим вдохом.

– Проклятье, – с досадой проворчал Вилл себе под нос.

Повернувшись посмотреть, чем вызвано его негодование, я мысленно выругался. Он с отчаянным усердием ковырял надфилем наручники. Похоже, различные механизмы были его страстью, а иначе зачем таскать с собой карманный набор инструментов?

– Давай помогу.

– Нарушить целостность рун я и сам в состоянии, – огрызнулся он, продолжая монотонно спиливать выпуклый узор.

Так-то оно так, но можно было бы сделать все более деликатно.

– Ну, если тебя устроит такой аксессуар на запястьях…

– Меня устроит возвращение моей магии!

Шумно выдохнув, я достал из внутреннего кармана куртки маленький футляр. Внутри лежал матово-черный стерженек, отливающий перламутром. Взяв его в руки, он тут же замерцал тусклым багрянцем.

– Что это? – тихо спросила Айвиль.

– Углеродная игла, – ответил я, перекатывая ее в пальцах. – С ее помощью я смогу подправить запирающие руны, и наручники можно будет просто снять.

Прекратив свое копошение, Вилл уставился на предмет в моей руке. Пытливо разглядывая его некоторое время, он с недоверием спросил:

– С чего ты взял, что именно они тут нанесены? Что это вообще сработает?

– Его квартира испещрена подобным, – скучающим тоном пояснила Кайра. – Думаю, он кое-что в этом смыслит.

От этих слов волк мгновенно собрался: плечи напряглись, пальцы, державшие надфиль, сжали его так сильно, что каждая костяшка побелела. Его глаза сузились, а брови съехались к переносице.

– Насквозь, надеюсь, меня не прожжешь? – глядя исподлобья, наконец бросил он.

– Ты – главное – не дергайся.

Громко фыркнув, Вилл протянул мне одну руку.

Наручники были сделаны из обычной стали, но достаточно широкие, чтобы на них можно было написать руны. Сами же витиеватые узоры были выполнены из меди. Грубые, но четкие выпуклые темно-коричневые линии придавали браслетам антикварный вид.

Зафиксировав одной рукой руку Вилла, другой я принялся крутить наруч в поисках знакомых символов. Казалось, что множество бугристых дорожек переплетались между собой в единый орнамент, но где-то между ними была спрятана одна-единственная обыкновенная запечатывающая руна.

Трижды осмотрев полотно оков, я наконец обнаружил то, что искал. Медленно вдохнув и так же медленно выдохнув, я сконцентрировался. Нужно было просто переплавить узор – и волку не придется несколько недель пропиливать толстый слой металла.

Кончиками пальцев я за считанные секунды раскалил иглу докрасна и точечно, через нее, нагревал медь, делая ее податливой. Игла быстро остывала, едва я убирал жар, что позволяло аккуратно править узор – придавать выпуклым бороздам новые очертания без риска случайно изменить соседние линии.

На все про все у меня ушло порядка получаса. Ощущал я себя при этом словно в раскаленной печи. От постоянных перепадов экстремально высоких температур с меня сошло семь потов, а кровь, казалось, еще немного – и закипит. Зато когда последний завиток принял нужную форму и уже второй браслет глухо щелкнул, я с облегчением потушил внутреннее солнце.

– Получилось? – осторожно спросила Айвиль.

Я и не заметил, как все сгрудились вокруг, наблюдая за моей работой. Сестры сидели по обе стороны от Вилла и украдкой поглядывали на меня. Волк сжимал и разжимал кулаки, поворачивал кисти рук, наблюдая, как отрастают когти, удлиняются пальцы и на них появляется черная шерсть.

– Ага…

– Тогда чего такой хмурый? – С возбуждением, по-братски начала трепать его Кайра. – Радуйся!

– Ага! – С легкой веселостью отозвался Вилл.

Он неловко глянул на меня. Морщины на его лбу разгладились, напряжение в челюсти пропало, но ничего сказано не было. Айвиль развеяла мимолетное напряжение невинной шуткой, которую тут же подхватила Кайра и раздула ее в целое театральное представление.

Сидеть у костра в этой компании было сложно. Сейчас они были воплощением того, за что борются Харрисины.

Невнятно пробормотав что-то под нос, я решил, что лучше избавлю эту троицу от своего присутствия. На них и так обрушилось с лихвой – пусть наслаждаются, возможно, последним беззаботным вечером. Мое присутствие будет лишь все усложнять.

У края поляны я заметил поваленное дерево и, устроившись на нем, принялся наблюдать, как шумят Кайра с Виллом. Она его совсем не щадила: взяла за шею в захват одной рукой, а другой яростно натирала макушку, не забывая при этом что-то бодро выкрикивать и смеяться. Айвиль наблюдала за этим балаганом и махала руками, шутливо причитая. Не сказал бы, что волку это сильно нравилось, но освобождаться он не спешил.

Когда двое балбесов начали колотить друг друга, Айвиль, видимо, решила, что для их разнимания ей потребуется помощь. Обводя взглядом местность, она наконец заметила меня. Улыбка на ее лице стала чуть сдержаннее; сказав что-то слившимся в единый ком шерсти оборотням, она двинулась в мою сторону.

– Любишь уединение? – Присев рядом, спросила она.

– Можно и так сказать.

– Эти двое сейчас не заметят, если под ними земля разверзнется, – она легонько толкнула меня плечом. – Ты бы не был лишним.

В этой хрупкой девушке словно не было никаких предрассудков. В Аурелии многие из тех, кто знал, что я как-то связан с Харрисинами, предпочитали не контактировать со мной лично. В лагерях из-за крыльев большинство обходили меня за версту, считая животным, которое может в любой момент броситься на тебя.

– А мне нравятся крылья, – тихо сказала Айвиль, будто прочитав мои мысли. – Здорово иметь возможность летать.

Почему-то она располагала к себе, словно в ее присутствии можно было рассказать все и не бояться быть осужденным. Хотя, возможно, это все последствия скачков адреналина и стресса, коих за последнюю неделю было чересчур много.

– Только есть некоторые трудности с подбором одежды, – я шурша повел крылом, предоставляя ей возможность увидеть специфический крой. – Я бы предпочел быть оборотнем – никаких проблем с одеждой.

Она какое-то время с любопытством рассматривала, как сшита куртка, даже потянулась рукой, чтобы лучше понять замысловатый крой, но одернула пальцы в нескольких сантиметрах от основания крыла.

– Пожалуй, это единственный плюс быть оборотнем, – сказала Айвиль и с какой-то грустью стала рассматривать свои руки.

Ее увенчанные кольцами пальцы стали меняться. Они обросли короткой шерстью, ногти превратились в темные длинные когти. Рука до локтя покрылась светло-рыжей шкурой. От колец не осталось и следа, а по кромке рукавов, в месте, где проходила граница между кожей человека и зверя, была еле заметная туманная рябь.

Мне доводилось множество раз наблюдать и полные обращения, и частичные, но всегда это казалось чем-то особенным, волшебным. Возможно, и про мой контроль жара думали так же.

Кромка тумана дрогнула и поползла вниз, к запястью, оставляя за собой ткань ее платья. Кольца вновь появились уже на обычных человеческих руках.

– Спасибо, – как бы между делом сказала она.

– М-м?

Я оглянулся на нее: Айвиль умиротворенно глядела на возившихся у костра волка и мангуста; в глазах поблескивало пламя.

– За то, что помогаешь, – помолчав немного, она добавила: – Кайра никогда не признается, но если бы не ты, все обернулось бы совсем по-другому.

– Возможно…

Мы молча наблюдали, как два оборотня носились друг за другом. Шумно. Бестолково. Когда ночь вступила в полную силу, на темном небосводе появилось убывающее двулуние. К этому времени Айвиль начала ежиться, и я поднял температуру собственного тела, чтобы ей стало комфортнее.

Наконец, устав мутузить Вилла, Кайра вспомнила про сестру. Она беспокойно стала осматриваться вокруг. Всего на мгновение все ее тело замерло, увидев нас. А затем, сорвавшись с места, быстрыми, отрывистыми шагами она двинулась в нашу сторону.

– Кажется, это за мной, – пролепетала Айвиль и, поднявшись, пошла навстречу сестре.

Поравнявшись с Кайрой, она что-то сказала ей на ухо и, глянув на меня с лукавой улыбкой, направилась к костру. Кайра провожала ее взглядом, замерев на месте. Плечи ее были напряжены, а в сжатых кулаках она тщетно пыталась скрыть легкую дрожь.

Разряжать обстановку в этот раз было некому, и я, подойдя ближе, сказал первое, что пришло в голову:

– Никогда бы не подумал, что она бывшая батарейка. У тебя прекрасно получилось ее защитить. – Несмотря на мой мягкий тон, Кайра лишь еще больше съежилась.

Я смотрел поверх ее головы на Айвиль, которая что-то оживленно рассказывала Виллу. Тот, в свою очередь, мельком и с опаской поглядывал на нас.

Немного раздосадованный провальной попыткой снять напряжение, я уже двинулся в сторону нашего лагеря, чтобы сообщить волку, что эту ночь подежурю один. Меня остановила Кайра, ухватившись за край куртки, и мы стояли так какое-то время: она, не отпуская меня, смотрела в землю перед собой, а я не знал, что с этим всем делать.

– У нас… – Голос ее сорвался на шепот. – Получилось.

Из-за ветра, шуршавшего в листве деревьев, мне с трудом удавалось разобрать ее слова.

– Еще двое братьев и сестра… – ее пальцы разжались, и рука бессильно опустилась вдоль тела.

– Мне жаль, что не удалось спасти остальных.

– Когда появился один из ваших… – Она говорила тихо, словно погруженная в воспоминания того дня. – Я молила… чтобы хоть она… чтобы она выжила.

Кайра подняла на меня глаза, и я искренне сожалел, что темнота ночи не позволяла разглядеть, что в них таилось.

– Спасибо, – сбивчиво произнесла она.

И, не дав мне опомниться, направилась к сестре и Виллу. А я стоял как истукан и смотрел вслед уходящей женщине, сражаясь с желанием окликнуть ее.

Глава 25. Вилл. Ожившие истории.

Несмотря на то что к ночи накал страстей в нашей стае поутих, спал я урывками. Меня то и дело мучили кошмары далекого прошлого, смешанные с настоящим.

Сознание рисовало яркие, словно живые, картины – как будто все случилось только вчера. Я не только видел и слышал тот день, но и чувствовал его запахи: отца – смесь сухого дерева с кожей, и матери – разогретого сахара. Мы, как всегда, завтракали на кухне: отец читал новостные сводки, а мама рассказывала очередную легенду, которых знала бесчисленное множество. Я всегда с нетерпением ждал этих сказок – они еще ни разу не повторялись.

То было обычное утро с его ритуалами: час в кругу семьи, после которого мы все вместе покидали дом. Отец брал меня в мастерскую, где учил чинить и собирать разные механические штуки, мама отправлялась за покупками, а по возвращении занималась домашними хлопотами. Но в тот день все пошло не так.

С улицы донеслась какая-то возня, и меня почему-то раньше времени отправили собрать сумку с инструментами. Проходя по коридору, я задержался у окна. Мое внимание привлекло нечто, вылетевшее из-под крыши дома напротив. Это была не птица, возможно… Не успев продолжить мысль, я рухнул под оглушительный рев. Все, о чем я успел подумать перед тем, как погрузиться в безмолвную темноту: Взрыв?

Сознание медленно прояснялось, и вместе с ним все тело взвыло от боли. Было трудно сообразить, что случилось, но одно я понимал четко: дышать невозможно. На мне лежала огромная тяжесть. Я под руинами собственного дома… Едва эта мысль мелькнула, как в ушах резко загудело.

Этот гул только усилился, когда ко мне сквозь завал начали пробиваться редкие лучи света. Потом через пелену пыли я увидел клочок голубого неба и знакомое лицо.

Разум, замутненный болью и шоком, наконец вспомнил… Да, я знал этого человека. Заместитель командира Мухобоев. Его было легко узнать по эмблеме на воротнике мундира. Но разве тогда он еще не был рядовым? И зачем маска? Ткань сползала с лица Флипа Иваса, а под ней – лицо Крысы. За спиной этого Харрисина с оглушительным шуршанием раскрылись крылья, словно он – гигантская летучая мышь…