Забвение

Ник чуть приподнимает бровь.

– Группами? Ты видела их сама?

– Да. И не раз.

– Что ты здесь делала? Ночью. Если говоришь, что лучше не выходить. Зачем тогда вышла сама? – замечаю взгляд Ника, направленный на девушку, такой, словно она ещё представляет угрозу.

Хлоя морщится, но отвечает:

– У нас есть кое-какие штуки, доставшиеся от мародеров. Некоторые из них реагируют на движения, – вероятно, эти самые «штуки» достались рейдерам от городов. – И мы их поставили в некоторые здания, сюда в том числе. И туда, куда они бы просто так не добрались, за закрытые двери. Позволите? – Хлоя поднимает руки и делает шаг в сторону, когда Ник кивает. Девушка выходит отсюда и возвращается в кабинет, после чего подставляет стул к шкафу и снимает оттуда датчик на движения. – Он захватывает всю площадь и…

Когда девушка спрыгивает, попутно объясняя, то Джеймс её перебивает:

– Мы знаем, как они работают.

Хлоя кивает.

– Так что… Вам просто не повезло или повезло, как посмотреть. Я решила проверить. Та-а-к… я могу идти?

Мы втроем снова переглядываемся, и я вижу сомнение в глазах Ника. Он сомневается её отпускать или продолжает раздумывать над предложением?

– Иди, – произносит, наконец, Ник.

Хлоя кивает и уже делает шаг в сторону, даже несколько, а Джеймс, наоборот, говорит:

– Стой. Возможно, эта неплохая идея, Максвелл. Мы можем не тратить время на поиски определенных зданий.

Ник медленно поворачивает голову к Джеймсу, и я почти слышу, как внутри него щёлкает раздражение.

– Или можем, – холодно отвечает он, – потратить больше времени, чем планировали, из-за того, что поведёмся на каждое заманчивое предложение незнакомцев.

Хлоя складывает руки на груди и встаёт так, будто собирается выдержать этот словесный бой.

– Можете не верить, можете считать меня кем угодно, – её голос звучит твёрже, чем раньше, – но за три дня вы сами поймёте, что зря отказались.

Джеймс усмехается, глядя на неё чуть прищурено.

– Ты удивительно спокойна для человека, у которого в паре шагов трое вооруженных людей, – он кивает в сторону Ника. – Либо у тебя стальные нервы, либо ты привыкла к таким ситуациям.

– Может, и то, и другое, – отвечает Хлоя, и в её тоне нет ни капли шутки. – И, к сведению, я тоже почти воткнула в него оружие, – кивком головы она указывает на Ника.

В комнате будто становится теснее, даже воздух пропитывается настороженностью. Ник молчит, но его взгляд буквально сверлит Джеймса.

– Ник, – совсем тихо обращаюсь к нему, когда Хлоя отходит в сторону, – думаю, это и правда неплохая идея. Мы сможем сэкономить время и не наткнуться на скопления безумных. Хлоя, ты ведь знаешь, где их больше всего?

– Конечно. Перечислить? Только вам нужно будет записать, список будет слишком длинным.

Мы с Ником упираемся друг в друга взглядами, прямо, как делали это в детстве. Наши «гляделки» длятся не так долго, когда он первым разрывает зрительный контакт и выдыхает.

Уже знаю, что он скажет.

– Ладно. Если предложение Хлои ещё в силе, то мы пойдем с ней.

Уголок моих губ подрагивает, ведь я знаю Ника. Он всегда мне уступает. Тем более, Хлоя не кажется плохой.

– Вам повезло, – произносит девушка. – Предложение в силе. Тогда лучше уйти сейчас, всё равно рассвет будет только часов через пять. Сократим и дойдем до моего дома минут за сорок. – Хлоя проходит мимо и останавливается в проходе. – И не шумите.

Мы следуем за ней, когда Ник бросает очередной взгляд на меня, говоря тем самым, что не доверяет ей.

Я лишь касаюсь его руки. Кажется, за два года люди растеряли всё доверие. Перестали верить в то, что кто-то может просто помочь.

Мы выходим отсюда через другой вход с противоположной стороны от места, где заходили.

Хлоя уверенно петляет между заброшенными машинами и проломленными ограждениями, иногда поднимая руку, чтобы мы остановились. Вероятно, Хлоя ориентируются и с закрытыми глазами в Веллингтоне.

Где-то неподалеку, на противоположной улице, раздается резкий вопль безумного.

– Здесь не поворачиваем, – тихо бросает Хлоя через плечо. – Там их очередное гнездо.

Я бросаю взгляд на Джеймса, и он лишь едва заметно усмехается, будто рад, что мы всё же пошли с ней. Ник, напротив, идёт с каменным выражением лица. А ещё мы так и не сообщили Айрис и остальным о том, что встретили человека.

– Давно безумные стали собираться стаями? – задаю вопрос тихим голосом.

– После того, как людей стало значительно меньше. Как вас, кстати, зовут?

– Шоу, – представляюсь я.

– Джеймс.

Когда девушка смотрит на Ника, то она спокойно говорит:

– Я не нравлюсь тебе. Из-за чего? Из-за того, что незнакомка? Или того, как выгляжу? Ты, смотрю, одет с иголочки. Хоть ваша форма и похожа, но у тебя она другая. Ткань не та.

Хмурюсь, когда Ник прищуривается.

– Как ты поняла?

– Хоть я и выгляжу, как оборванка, но многое замечаю. В том числе и отличие твоей одежды. При свете луны она немного по-другому поблескивает и стежки в некоторых местах иные.

– Это правда, Ник?

– Да, – отвечает он для меня и уже дальше обращается к Хлое. – Раз уж ты заметила отличия в ткани, то должна и была услышать, как мы обращались друг к другу. Поэтому имена наши уже знаешь.

Хлоя на его утверждение лишь усмехается, но не опровергает.

Пока мы идем дальше, то я смотрю на одежду Ника, после на Джеймса и пытаюсь увидеть те самые отличия. Да, они едва заметны, но это правда.

Ладно. Может быть, его отец позаботился о том, чтобы у Ника была другая форма. Не придаю этому особое значение.

Спустя минут десять дорога становится уже, здания вокруг нависают почти стеной. Воздух пахнет сыростью и старым металлом.

Хлоя останавливается посреди дороги, и я начинаю оглядываться, пытаясь понять, где то место, о котором она говорила. Все здания выглядят одинаково заброшенными.

– Теперь самое интересное. Уверена, вам понравится.

Девушка присаживается на корточки и… отодвигает крышку канализационного люка.

– Тут туннели. Так безопаснее передвигаться, чем по улицам. Безумные туда не добираются, я закрыла все возможные входы.

Хлоя уже скрываются внизу, спускаясь по ступеням.

Дальше лезет Джеймс, после Ник пропускает меня, чтобы самому закрыть люк.

Когда спускаюсь, то понимаю, что последних трех ступенек просто нет.

Придется прыгать.

Смотрю вниз, понимая, что достаточно высоко. Джеймс замечает мой взгляд и протягивает руку.

– Поймаю.

Что-то внутри замирает, и я снимаю с плеч рюкзак.

– Лучше я сама, – отдаю ему рюкзак и прыгаю, сохранив равновесие. Забираю рюкзак обратно на ощупь, так как теперь ничего не вижу из-за темноты. – Спасибо.

Включаем фонарики, и я сразу же замечаю, как здесь сыро… и крысы. Конечно, куда же без них.

Туннель тянется в бесконечность, который совсем не напоминает обычную канализацию.

Смесь гнили, сырости и чего-то железистого ударяет в нос. Ладно, по запаху и правда, как канализация.

Стены туннеля обшарпаны, кое-где проступает ржавчина, а с потолка капает влага.

Мы идем вслед за Хлоей. Крысы, спугнутые нашим появлением, шуршат в сторону, иногда исчезая в узких щелях.

– Туннели очень длинные, – шепчет она, – и некоторые ведут в странные места. Но сегодня мы туда не пойдём. Мы их обнаружили случайно, спасаясь от безумных.

Слова зависают в тёмном воздухе, и я ловлю взгляд Ника, он хмурится, словно запомнил их для будущих вопросов. Джеймс же, напротив, смотрит вперёд, будто в его глазах уже есть ответ, и он ему не нравится.

– Вы, кстати, здесь одни? Одни приехали? – спрашивает Хлоя.

– Одни, – отвечает Ник, и я не понимаю, почему он врет. Ради безопасности? Взгляд перемещается на рацию. Интересно, он ее заглушил предварительно? Чтобы не выдать, что с нами ещё несколько человек.

Вода под ногами тихо плещется, и я понимаю, что если фонари погаснут, мы окажемся в полной, безжалостной темноте.

– Как вы жили тут все это время? – спрашивает Ник, идя строго сзади меня. – Откуда доставали еду, оружие?

– Это был большой город. Запаслись.

– Так, что хватило на пару лет?

– У консервов большой срок годности.

– Но их не так много. Это первое, что взяли бы с собой люди, когда всё только началось.

Хлоя усмехается и оборачивается, светя на него фонариком.

– Нам повезло, Ник, – девушка специально выделяет его имя. – А из оружия были пистолеты, но пули закончились. Обходимся ножами.

– А мародеры, что наверняка сюда заходили? Как вы поступали с ними?

– Прятались. И ждали, пока они уйдут. От них всегда одни неприятности.

Это всё больше смахивает на допрос.

Хлоя перестаёт идти ровно, иногда чуть замедляется, словно даёт понять, она слышит в его вопросах не любопытство, а недоверие. Фонарик в её руке дрожит от шага, и свет выхватывает из темноты рваные силуэты труб и заросшие плесенью своды.

Я слышу, как Джеймс тихо выдыхает впереди меня, будто ему надоело слушать их перепалку, но он не вмешивается.

– Может, не только от мародёров, – бросает Ник, и я почти физически ощущаю, как в узком пространстве становится теснее.

Я иду впереди него, но напряжение тянется за мной, как проволока под током.

Через минут пятнадцать блужданий по одинаковым, монотонным коридорам туннель начинает расширяться, а потолок поднимается выше. Почти сразу же Хлоя сворачивает в боковой проход и останавливается у массивной железной двери, вросшей в бетонную стену.

Дверь выглядит так, будто её не открывали десятилетиями, ржавчина разъела края, а старый замок перекошен, но Хлоя уверенно поддевает его каким-то самодельным крюком.

Щелчок.

Скрежет металла по металлу прокатывается по туннелю, когда девушка толкает створку внутрь.

Мы проходим внутрь друг за другом.

Делаю очередной вдох и запах сырости меняется на запах старого машинного масла, пыли и чего-то ещё… слабого, но неприятного, как прелая ткань.

Пространство просто огромное в сравнении с туннелями. И, судя по высокому потолку и рядам металлических конструкций, это когда-то было частью подземной электроподстанции. Здесь есть освещение, хоть и тусклое, а ещё старые трансформаторы, наверное, именно поэтому здесь сохранилось частично электричество. Их могли починить.

Не успеваем мы сделать и трёх шагов, как из-за этих конструкций выходят люди. Человек десять, может чуть больше. Разного возраста. Один из мужчин с густой бородой, когда другой годится нам в ровесники, возможно, это брат Хлои, так как их сходство на лицо. Несколько женщин, одна из них с седой косой, другие же помоложе, но все они старше Хлои. Ещё пара детей выглядывают из-за чьих-то колен. Они все одеты так же многослойно и потрёпанно, как Хлоя, но глаза у них… настороженные, почти звериные.

Они поднимают оружие. Кто-то держит нож, топор, огнетушитель… или вилы. Самые настоящие и обычные вилы. Откуда они их взяли только? Огнестрельного оружия никакого не вижу.

– Всё в порядке, – Хлоя делает шаг вперед и кивком головы указывает на нас. – Это я их привела. Они… не причинят нам вреда.

Я цепляюсь за данную фразу, настораживаясь и понимая, что не все люди могут быть настроены дружелюбны в отличии от Хлои.

Спина покрывается холодным потом, не от страха, а от того, что все эти взгляды, как острые иглы, направлены прямо на нас.

Джеймс стоит чуть впереди меня, глаза сузились, подбородок поднят. Парень словно готов броситься в драку в любую секунду. Но на его лице, в отличие от Ника, нет ярости, только выверенное, холодное ожидание.

Ник, напротив, чуть напрягает плечи, но держит руки свободными, возле бедра, где находится нож. Его взгляд цепляется за каждого из них по очереди, оценивая, кто опаснее, кто просто испуган.

А я стою между ними, и у меня возникает странное чувство: будто мы переступили порог не чужого укрытия, а чьей-то раны, в которую нас сейчас пустили… только чтобы понять, стоит ли её зашивать или вырезать заражённое.

Как только они опускают оружие, то обстановка становится менее напряженной.

Видимо, своим приходом мы их всех разбудили.

В центр выходит мужчина, самый старый, лет шестидесяти.

– Кто вы?

– Они из города или из бункера, дедушка. Не мародеры, – отвечает Хлоя.

– Зачем они здесь?

– Я предложила им пойти со мной. Они… пришли зачистить Веллингтон. Переночуют здесь, а утром уйдут. У нас будет три дня, чтобы уйти.

Посмотрев на двух мальчиков, которым лет по девять, думаю о том, куда и как они пойдут? Но если верить словам Хлои, то они уже собирались давно покинуть Веллингтон, значит, план должен быть.

В разговор вступает Джеймс.

– Мы не причиним вам вреда. У нас есть свои запасы. Еду вашу мы брать не будем. Можем даже поделиться, если понадобится. Мы просто хотим переночевать, а утром уйдём. Хлоя сказала, что проведёт нас до других нужных мест.

Взгляд дедушки переместился на неё, и она кивнула, пожав плечами. После этого его взгляд скользит от Джеймса к Нику, затем на меня… словно он ищет что-то в наших лицах или пытается понять, кто из нас лидер.

– Адам, – наконец говорит он, чуть выпрямляясь. – Я за старшего здесь.

Адам обводит нас взглядом ещё раз, задерживаясь на руках каждого, проверяя, какое и где у нас находится оружие.

– Ладно. Проходите.

Только теперь я начинаю по-настоящему разглядывать помещение, замечая и другие предметы интерьера.

В дальнем углу стоят два старых, но ещё крепких дивана, обтянутых выцветшей тканью. Рядом находится низкий стол, на котором аккуратно сложены какие-то книги, карты, несколько банок консервов. Вдоль стены вижу пару самодельных кроватей с матрасами, явно когда-то вытащенными из разных домов. На полу раскиданы детские одеяла, а у стены стоит ящик, наполненный потрёпанными игрушками.

А ещё я замечаю две двери с разных сторон, таких же массивных, как и та, откуда мы пришли.

Мы присаживаемся на один из диванов, пружины в нём тихо скрипят под весом, а ткань пахнет пылью и чем-то терпким, вроде старой кожи.

– Воды? – спрашивает молодая женщина, вынося жестяную кружку, из которой поднимается лёгкий пар, значит, уже когда-то и подогреть успели.

– Нет, спасибо, – отвечает Ник, даже не глядя на кружку. – У нас есть своя.

Взгляд Адама чуть меняется, в нём появляется осторожность, как будто отказ Ника не просто вежливость, а определенный сигнал.

Пожилой мужчина смотрит на него долго, с лёгким прищуром, словно пытается понять, что именно скрыто за этой замкнутостью.

Хлоя начинает свистеть себе под нос, когда другие члены ее большой семьи расходятся, за исключением дедушки. Дети начинают играть между собой.

– Это всё твоя семья, Хлоя? – задаю я вопрос, чтобы как-то разрядить обстановку. Всё-таки эти люди приняли нас в свой дом.

– Да.

– Большая.

– Была больше, но после дня, когда мир пал, нас осталось меньше. Но мы продолжаем держаться вместе, ведь семья это святое.

Девушка улыбается и смотрит на Адама, и в этом её взгляде столько почтения и уважения, что я даже удивляюсь.

Хлоя представляет нас своему дедушки и уходит в сторону, скрываясь за металлическим шкафом.

Детские голоса звучат рядом, и я смотрю на тех самых мальчиков. Они тоже живут под землей, как и я когда-то в бункере. Только условия всё равно колоссально отличаются. Здесь ты чувствуешь себя в постоянной опасности, здесь нет еды, её нужно доставать самостоятельно и много ещё чего.

Дети громко смеются, но этот смех не до конца беззаботный, в нём есть привычка быть настороже, как у всех, кто вырос в мире, где опасность может появиться в любую минуту.

– Так откуда вы? Из города? Бункера? – спрашивает Адам, беря один из стаканов с водой, которую нам предлагала выпить женщина.

– Отовсюду, – отвечает уклончиво Ник.

Взгляд Адама так и сосредотачивается на Николасе. Наверное, дедушка Хлои решил, что именно он и главный. А, может быть, он ему больше всех не понравился, поэтому так и будет следить.

– И из бункера, и из города, – произношу я, стараясь сгладить такой ответ Ника.

Дедушка Хлои кивает чуть более расслабленно в сравнении если бы он это сделал для Ника.

– Не надоедай им своей болтовней, де, – обращается к Адаму Хлоя, что вернулась. – Они устали, и я обещала им, что несколько часов смогут здесь отдохнуть. Утром они уже уйдут. Я провожу и расскажу всё.

Они молча переглядываются, словно за эту короткую минуту ведут диалог.

Адам отходит в сторону и открывает одну из дверей, и я вижу несколько пустых кроватей.

– Тогда пусть проходят сюда. Здесь тише и им не помешают.

Кожей чувствую, как Нику это не нравится, но он встает вслед за мной. Джеймс тоже идет сзади.

– А как же остальные? Кроватей здесь больше, чем нас. Другие спать не будут? – это спрашивает Джеймс.

– Мы разместимся эту ночь на диванах, – доносится ответ Хлои.

Когда мы останавливаемся рядом со входом, то замечаю, как взгляд Ника падает на дверь, а именно на замок.

– Замок есть только внутри, снаружи – нет, – видимо, это вижу не только я, так как тут же звучит голос Адама. И правда, с той стороны только дверная ручка. – Если не доверяете или боитесь, то можете закрыться изнутри.

– Дело не в том, что мы вам не доверяем или боимся, – вдруг говорит Ник, – а в том, что любой замок всего лишь иллюзия. Если кто-то захочет достать, то он достанет. И никакой замок ему не будет помехой.

Адам смотрит на него внимательно, чуть поджав губы.

– Знаешь, Ник, – произносит с дерзкой усмешкой на губах Хлоя, что останавливается рядом с Адамом, – иногда иллюзия важнее правды. Особенно для детей.

– Спасибо за место. Несколько часов сна нам действительно не помешают, – благодарю я.

Адам кивает, его глаза становятся мягче, и он чуть склоняет голову, словно ставит точку в споре.

– Тогда отдыхайте. Утро всегда приходит быстрее, чем этого ожидаешь.

Он уходит, а дверь за ним мягко прикрывается.

Я оглядываю комнату, замечая пять железных кроватей с тонкими, но с чистыми на вид матрасами и тусклым освещением. Больше тут ничего нет. Лишь вытяжка у самого потолка, чтобы воздух хоть как-то циркулировал.

Тут стало значительно тише.

Ник садится первым, но его взгляд по-прежнему цепляется за замок, будто он ведёт с ним невидимый спор.

Я чувствую, как у него внутри всё сжимается, поэтому подхожу и сажусь рядом:

– Всё нормально. Не доверять, это нормально… Но эти люди не кажутся плохими. Да, Джеймс? – тут перевожу взгляд на парня, который увидел что-то на стене и подошел, чтобы изучить её.

– Они странные. Не знаю, плохие или нет, но определенно странные.

– Сейчас все странные, потому что в мире происходит хаос. Нам ещё повезло, что они не попытались нас убить. Рейдеры, в отличие от них, уже рискнули бы.

Он коснулся стены и провел по ней рукой, когда я нахмурилась.

– Что там? – спросил Ник и встал.

– Не знаю… выглядит… – Джеймс замолчал, а Ник подошел к нему. – Видишь?

Ник касается того же места, что и Джеймс две секунды назад, проводит рукой, пальцами.

– Что там такое? – спрашиваю, скрещивая руки на груди и подходя к ним.

Дурное предчувствие поселяется внутри.

– След будто от руки, – сообщает Джеймс. – Словно… кто-то пытался специально исцарапать стену, Шоу.

В этот самый момент, когда Джеймс озвучивает свою догадку, то мы слышим глухой звук за дверью.

Джеймс первым направляется туда и дергает ручку двери, которая… не поддается.

Ник в ту же секунду, без единого слова, достаёт пистолет. В тусклом свете его движения кажутся обострёнными, резкими. А я замечаю ещё кое-что… Вытяжка, единственный выход для воздуха, теперь становится его врагом, ведь из неё сочится сероватый туман, всё гуще, всё тяжелее. Нет… Это не дым. Газ!

Джеймс дёргает дверь ещё раз, яростно, с силой и… бесполезно. Замок не поддаётся.

– Чёрт, – шипит он, упираясь плечом, словно может выбить её.

Как?! Ведь с той стороны не было замка? Если только её чем-то подперли.

– Джеймс, отойди! – рявкает Ник, вставая рядом с дверью и направляя пистолет. Он оценивает угол, чуть наклоняет ствол, чтобы выстрелить в замок без риска отрикошетить в нас.

Зажимаю рот и нос рукой, пытаясь что-то придумать. Масок с собой мы не брали.

Паника подступает, и я чувствую, как сердце стучит так, будто пытается пробить рёбра. Запах резкий, металлический, а лёгкие будто заполняются ватой.

Ник выстреливает первый раз, проверяет, куда попадет пуля, а следом – ещё несколько. И ещё. Пока не выпускает всю обойму. Бесполезно! На двери, как и на замке, почти нет царапин. Только ручку удалось повредить.

Я едва соображаю, голова кружится от первых вдохов газа. Лёгкие протестуют, кашель выворачивает меня наизнанку.

Ник не останавливается. Берет другое оружие и снова стреляет, после бьет рукой в дверь с такой силой и яростью, что звук оглушает не хуже, чем от выстрелов.

Вместе с Джеймсом они пытаются выбить дверь.

В голове крутятся лишь одни вопросы, никаких мыслей, как выбраться отсюда, не приходит.

Кто? Кто это? Хлоя…? Адам…? Или… вся их семья?

Оседаю на пол, как и Джеймс, который встречается со мной взглядом. А ноздри парня раздуваются от злости и бессилия.

Ник ещё держится, продолжает отчаянно и с яростью бить в дверь так, что на ней остаются кровавые отпечатки.

Мир начинает плыть.

Состояние все больше напоминает то, когда мы с Акселем попали в один из очагов.

Я пытаюсь удержаться за реальность, но силы утекают так же быстро, как воздух из лёгких.

– Шоу! – голос Ника гремит, но тут же гаснет, будто проваливается в тишину.

Последнее, что вижу, как Ник разворачивается и делает лишь два шага по направлению ко мне, когда костяшки его пальцев полностью в крови. Секунда… и Ник начинает оседать, сопротивляясь до конца.

Глава 5

Я приоткрыла глаза и тут же поморщилась из-за головной боли, параллельно почувствовав, что мои руки связаны за спиной, а ноги привязаны к ножкам стула, на котором я сижу.

Напротив меня – Джеймс и Ник, которые пока ещё в отключке. Они также связаны.

Чёрт.

Я огляделась, чтобы понять, где мы. В той же комнате? Уже нет.

Тут практически ничего нет. Кругом лишь металл и бетон, только на стенах какие-то крючки.

Холод бьёт в кожу, будто сама комната вырезана из куска льда. Воздух тяжёлый, влажный.

Когда мой взгляд продолжает скользить по обстановке, то в углу замечаю темные пятна. Точно не грязь, а значит… только одно. Кровь.

Стук сердца гулко отдаётся в ушах. Внутри зарождается паника, но я заставляю себя вдыхать медленно, ровно, хотя верёвки врезаются в запястья, словно нож.

Они нас усыпили и притащили сюда. Связали. Для чего? Когда думаю над ответом, то ни одна хорошая мысль не приходит в голову.

Ник был прав.

А я его не послушала. И Джеймс им особо не доверял.

Если бы я не настояла, то… мы могли бы быть в безопасности. А сейчас?! Чёрт!!!

Мы застряли здесь.

Что эти люди собираются с нами делать?

Попыталась немного ослабить веревку, но вышло только хуже. С веревками на ногах тоже ничего не вышло. Я лишь пододвинулась на стуле в сторону.

Прикрыла глаза и прокляла всё на свете, в том числе и себя за то, что поверила Хлои. Она… специально заманила нас сюда. Это догадка вдруг резко пришла в голову. Только для чего именно?

Если бы они и правда были рейдерами, то просто убили бы нас и забрали всё оружие. Кстати, наших рюкзаков нет. Вероятно, они всё-таки забрали оружие и все припасы. Но по неизвестной причине ещё сохранили нам жизни.

Джеймс пошевелился первым. Его ресницы дрогнули, он тихо застонал и попробовал повернуть голову. Взгляд сфокусировался на мне, и я заметила, как в нём вспыхнуло узнавание и тревога.

– Шоу…? – голос слегка хрипловат.

Я кивнула ему, а Джеймс дёрнулся, пробуя разорвать верёвки. Напрасно. Тугие, словно их специально смочили водой перед тем, как затянуть, чтобы ссохлись.

– Где мы?

– Не знаю. Но точно в другой комнате, – кивком головы указываю на стены. – Я пришла в себя несколько минут назад.

Замечаю, как его челюсть сжимается, видимо, парень тоже понимает, что мы попали в дерьмовую ситуацию.

– Кто-нибудь заходил?

– Ещё нет. Они забрали все наши вещи. Но не убили.

– Не убили, – эхом звучит его голос.

– Почему? – задавая этот вопрос, я надеюсь, что у Джеймса есть какие-нибудь предположения, но в течение следующих десяти минут он так ничего и не говорит.

Только выражение его лица постепенно меняется: глаза темнеют, голубизны в них практически не остается, всё затягивает серой пеленой, брови сходятся на переносице, а на шее даже вздуваются вены.

– Джеймс…?

– Все мысли, которые мне приходят в голову, Шоу, ни одна из них тебе не понравится.