Забвение

Анастасия Пименова

Забвение

Глава 1

Холодает.

Солнце уже не греет так, как пару недель назад. Ещё несколько дней и температура вовсе опустится до нуля градусов.

Я уже говорила, что не люблю холод и всё, что с ним связано, например, те же голые стволы деревьев, промерзлую землю и теплую одежду, но скажу ещё раз.

Сейчас, сидя на улице, смотрю на пожелтевшую листву и понимаю, что холода придут быстрее, чем она опадет. Ветер иногда треплет ветки, срывая несколько сухих листков, которые кружатся в воздухе и ложатся на землю так, будто совсем не спешили туда попасть.

Солнце скрывается за серыми облаками и почти не выглядывает из-за них. Из-за этого всё вокруг словно теряет краски, и вместе с этим тускнеет настроение.

Как бы мне не хотелось, но я никак не могу повлиять на погоду, как не могу изменить и ход некоторых событий, не зависящих от меня.

Оборачиваюсь и смотрю на главное здание в Авалоне, когда внутри всё натягивается. Это происходит каждый раз при виде этого здания, там, где находится Совет. Там, где живет Ник и его отец. Рядом с пастью зверя, хотя…скорее, в ней самой.

Нам с отцом выделили комнаты в другом месте, в семи минутах ходьбы отсюда. И всё же здесь больше плюсов, чем в Возрождении. Например, нормальная еда, та, у которой наконец можно почувствовать вкус, а не просто есть ради выживания. Или горячая вода, роскошь, которую я теперь ценю.

Не только мы с папой переехали в Авалон, но и Джеймс со своим отцом. Вернее, их сюда пригласили, как сказал Ник, то кто-то из Совета был наслышан о Конраде Хадсоне, и его навыки им здесь пригодятся. Что это значит, я не знаю, но нутром чувствую, что в этой фразе куда больше скрытого смысла, чем кажется на первый взгляд.

Также мой друг – Майки тоже здесь, потому что… как он выразился, ему некуда податься. Отправляться в неизвестность, где никого не знаешь, на такое не каждый способен. И в этом, как бы грустно ни звучало, он прав. Женева тоже поддержала его решение, и они вдвоем уже, как четыре дня находятся в Авалоне.

Ах, да, ещё здесь придурок Аксель. Я думала, что избавлюсь от него, что наши дороги, наконец, разойдутся, но его позвал Джеймс. Убедил отца в том, что Аксель нужен в городе. Сам Аксель рассказал мне об этом с видом человека, который только что выиграл главный приз.

Мы с папой забрали миссис Солинс и двоих детей, потому что оставлять её одну… ни я, ни отец были не готовы. Пусть в Авалоне много неизвестного и опасного, но, по крайней мере, здесь они смогут спать под одной крышей с нами.

За две недели, что мы здесь находимся, то кое-что уже случилось.

Рейдеры. Они пытались отключить поле вокруг города, что создает купол, и у них это даже получилось. На десять минут Авалон остался беззащитен. За это время несколько человек погибли, а Совет метался между решениями: ударить в ответ и тем самым обострить ситуацию или выжидать.

Та ситуация изрядно меня напугала и лишь убедила в том, что сейчас нигде не безопасно.

Я разговаривала об этом с Ником, который и поделился тем, что Совет хочет создать и отправить одну из групп на переговоры к рейдерам, что находятся в самом крупном городе, который стал принадлежать им после дня Х.

И Ник хочет возглавить эту группу.

Параллельно парень думает о мистере Леванте. Он обсуждал с отцом произошедшую ранее ситуацию в одном из городов, когда на нас напали. Делился только с ним, не считая меня. Я видела Леванта несколько раз после и должна отдать ему должное, он не выглядит, как человек, который хотел избавиться от Ника, от нас всех.

Но, возможно, именно это и тревожит больше всего. Потому что в Авалоне я уже поняла: здесь редко кто говорит то, что думает на самом деле, и ещё реже показывает свои настоящие намерения.

Мне неспокойно на душе. Не только из-за постоянных вылазок в ближайшие города, куда я вызываюсь сама, так как не могу находиться здесь, когда Ник по ту сторону, но и… Такое чувство, будто грядет нечто плохое.

И да, Совет то и дело отправляет Ника и других за пределы Авалона. Его отец несколько раз был против, но на него тоже оказывают давление. Хотя Феликс Максвелл не такой человек, на которого так просто можно надавить.

И уже через два дня мы снова уезжаем. В бывший город под названием Веллингтон. Зачем?

Безумные, как выяснилось, просто так не исчезнут. Несмотря на всю ситуацию с рейдерами, про мутантов тоже не забывают. Нас отправляют их убивать. Имею в виду, не только нашу группу, но и остальных, из других городов, таких же, как Авалон, тоже. Зачищать территорию и даже взрывать некоторые районы в бывших городах. Для чего? Могу только догадываться. Чтобы после полностью очистить территорию и построить новый мир на руинах старого. Эта мысль холодит изнутри. И ещё сильнее – осознание, что в этом «новом мире» нам, возможно, не отведено место… Мы лишь расходный материал.

Ник обязан подчиняться приказам Совета, и я вижу, кожей чувствую, как его это раздражает. Он никогда прямо не скажет, но каждый раз, когда ему озвучивают новое поручение, в его взгляде появляется та самая тень…

А ещё мы с ним скрываем наши отношения… максимум позволяем просто разговор на людях. Инициатором идеи был Ник.

Я хочу защитить тебя, Шоу. Вот, что он тогда мне сказал, и я поняла. Его раздражает не только то, что он должен подчиняться приказам Совета, но и это – скрытие отношений в Авалоне.

Именно за пределами города мы можем быть… сами собой.

Встаю и двигаюсь в сторону здания, того самого, где я впервые очнулась, оказавшись здесь, и того, где у нас проходят тренировки. Каждый раз перед выходом ты должен сдать нормативы, доказать, что твои физические показатели в норме.

Именно это мне и предстоит сделать сегодня.

Мягкая, почти бесшумная мостовая уходит под ноги, а впереди уже виднеется массивная постройка. Светлый камень, строгие линии, будто вырезанные из одного монолита.

Толкнув тяжелую створку, я оказываюсь внутри. Здесь пахнет чистотой и металлом, странное сочетание, которое всегда сопровождает тренировки. Светлые коридоры тянутся вперёд, стены ровные, без единого лишнего украшения. Мои шаги гулко отдаются в тишине, пока я не дохожу до самого конца, где двойные двери отделяют меня от тренировочной.

Захожу и сразу на входе отмечаюсь, прикладывая карту к панели, после чего прохожу в раздевалку, где переодеваюсь в специальную одежду с тонкими, почти незаметными сенсорами. Они будут отслеживать каждый мой шаг, каждый удар сердца.

Когда возвращаюсь обратно в зал, ткань уже слегка холодит кожу, а по спине пробегает лёгкий ток ожидания.

Слышу знакомый свист и оборачиваюсь, замечая Акселя, который кладет пистолет на специально отведенное место и направляется ко мне.

– Чего тебе? – сразу же спрашиваю у него, а он поджимает губы.

– Как невежливо, Брайс. Не учили здороваться сначала?

– Учили. Но с теми, кто ответит взаимной вежливостью, а не колкой фразой.

– С чего ты…

Я перестаю обращать на него внимания и направляюсь в сторону беговой дорожки. Мне нужно пробежать три мили и не сбить дыхание, чтобы пройти. Подобных тестов в Возрождении не было.

– Эй! – он нагоняет и идет рядом. – Ты и правда растеряла остатки вежливости, Брайс.

Я включаю определенный режим на беговой дорожке и выравниваю дыхание, приступая к первой сдачи норматива.

– Почему ты постоянно обращаешься ко мне по фамилии? – раз уж он всё равно стоит рядом, то я задаю ему этот вопрос.

Аксель складывает руки на груди и чуть прищуривается, явно не ожидая, что я спрошу что-то такое.

– В армии всех называют по фамилии.

– Но мы же не в армии.

– Нет, но условия не лучше. Фамилия звучит официально. Чисто для статистики, – отвечает парень с легкой усмешкой.

Я не ускоряю темп, чтобы не выдохнуться раньше времени.

– Статистика, значит? А что насчёт того, чтобы иногда быть просто… человеком?

Аксель наклоняется чуть ближе.

– Быть человеком дорого обходится в нынешнем мире и, тем более, в этом месте или в Возрождении.

Я на мгновение замедляюсь, ловя его пристальный взгляд.

– Ты не отвечаешь прямо, – говорю тихо. – Всё время уклоняешься.

Он слегка улыбается, понимаю это по уголкам губ, что дергаются.

– А ты всё ещё ожидаешь прямоты, Брайс?

Не отвечаю, просто ускоряюсь, ощущая, как дыхание сливается с шумом дорожки, а мысли в этот момент плетут сеть, из которой трудно вырваться.

Аксель более ничего не говорит, лишь отходит в сторону, туда, где висят несколько боксерских груш. Он приступает к тренировке, а я сосредотачиваюсь на беге.

Три мили проходят быстро, но каждый шаг кажется наполненным напряжением, которое никуда не уходит. И только когда счетчик показывает последние несколько футов, я позволяю себе расслабиться.

Перевожу дыхание и иду дальше, к стрельбе, а борьбу оставляю на самый конец.

Тут всё просто.

Я также отмечаюсь, что это именно я буду стрелять, а не кто-то другой и беру винтовку в руки. Прежде проверяю оружие и только после начинаю прицеливаться. Не в манекены и не в виртуальные цели, просто в бумажный лист.

Когда смотрю в прицел, то перед глазами всплывают воспоминания. Как я совсем недавно стреляла по людям.

Безумные это одно, но люди – другое.

Мне не нравится это. То, что я тоже вступаю на такой пути, состоящий из убийств и трупов. Чем я тогда отличаюсь от тех же рейдеров?

Однако, мои чувства не имеют никакого значения для других. Не сделаю – меня попросят уйти. Не из Авалона, а из группы.

Я глубоко вздыхаю, сжимаю винтовку и делаю первый выстрел. Каждый следующий идёт точнее, но тяжесть выбора не отпускает. Кажется, что с каждым попаданием часть меня теряется, растворяясь между долгом и страхом.

Закончив, иду дальше. Прохожу до тех пор, пока не останавливаюсь на ринге, думая, кто будет моим спарринг партнером в этот раз.

Ещё одно отличие от того, что было в Возрождении – я не обязана одолеть партнера. Мне также нужно сохранить сердцебиение в рамках допустимых значений, то есть сохранить контроль.

Все понимают, что в драке важен не только опыт, но и удача. Без неё, каким бы не был твой навык, исход может оказаться непредсказуемым.

Именно Джеймс выходит ко мне, когда я слегка улыбаюсь.

Это будет уже во второй раз. Первый был неделю назад, после чего мы с Ником и с другими, включая Айрис, покинули Авалон на два дня.

Парня я часто замечаю здесь. Он не только тренируется, но и тренирует остальных.

– Привет, Шоу.

– Привет, Джеймс, – с той же улыбкой отзываюсь я.

– Готова?

– Всегда.

Он усмехается на мой такой ответ и выглядит предельно расслабленно, хотя я знаю, что это обманчивое мнение.

– Тогда начинай, – уступает он мне.

Я делаю короткий вдох, сосредотачиваюсь на ритме дыхания и контроле сердцебиения. В этот момент всё вокруг как будто сжимается… звук шагов, лёгкий скрип обуви по мату, дыхание в зале.

Первый шаг вперёд.

Ощущаю лёгкое напряжение в плечах. Джеймс остаётся на месте, наблюдая, но его глаза не отпускают меня ни на секунду.

Не сжимаю кулаки, так как пока хочу просто проверить его.

Мой замах, и уклон Джеймса.

Ладно… это было быстрее, чем я думала.

Теперь его очередь.

Парень делает лёгкий выпад, больше для ощущения дистанции, чем для того, чтобы нанести урон. Я тоже успеваю уклониться, при этом контролируя дыхание и чувствуя, как сердце держится в нужном ритме.

– Слишком напряжена, – слышу от него тихое замечание.

– Лучше быть готовой, чем расслабленной, – отвечаю, не отводя взгляда от его больше серых, чем голубых глаз.

Он улыбается и делает серию быстрых ударов, направленных на мои плечи и корпус. Я парирую, отступаю шаг назад, выравниваю дыхание. В каждом движении ощущаю тонкую игру… держать дистанцию, предугадывать его шаги, не дать эмоциям взять верх.

Пульс ускоряется, мышцы горят, но я удерживаю контроль.

И по новой.

Джеймс наступает, и я сужаю пространство для атаки, пробуя комбинацию ударов, которую мы отрабатывали когда-то в Возрождении, до того, как я его старалась избегать. Джеймс парирует, но в его глазах мелькает уважение. Отлично. Значит, я делаю всё верно.

Постепенно атаки Джеймса становятся мягче, а я сама замедляю темп. Дыхание всё ещё ровное.

Он делает последний выпад и останавливается, широко улыбаясь:

– Отлично, Шоу.

Киваю, когда он падает мне полотенце, чтобы освежить лицо.

Выдаю благодарный кивок, не только за полотенце, но и тренировку, когда парень продолжает:

– Я отправлюсь с вами в этот раз.

– Да?

– Да. Отец настоял на этом, сказал, что город слишком большой, да и я давно не выбирался никуда.

– Давно? Неделя – это давно?

Джеймс криво улыбается, плечи слегка опускаются, будто снимая с себя груз,

– Да, для меня это давно. Надоедает сидеть на одном месте, – говорит он, голос мягкий, но с оттенком нетерпения.

Я слегка наклоняю голову, прислушиваясь к интонации.

Он снова смотрит на меня, и на мгновение между нами возникает нечто… невысказанное.

Я не помню, когда мы нормально с ним разговаривали. Наверное, никогда. Или, может быть, тогда в клубе? Кажется, что это было слишком давно.

Ощущаю, как тело чуть напрягается, мышцы готовятся к движениям, которых пока нет.

– Надеюсь, ты не будешь жалеть о том, что я тоже иду, – добавляет он с лёгкой усмешкой, глаза блестят.

– Жалеть? Почему? – как только озвучиваю эти два вопроса, то уже догадываюсь. – Из-за Ника.

– Вероятно, он не будет рад моей компании.

Я ничего не говорю, потому что даже подходящих слов не могу подобрать.

Это странно. Похоже, моё самое любимое слово в последнее время.

После возвращения в Возрождение мы на следующий день тогда встретились с ним случайно в одном из коридоров и… было странно.

Да, я не могу никак по-другому описать ни его взгляд, ни свое состояние тогда, ни его реакцию.

Мы лишь поговорили. Я рассказала, что случилось, а он выслушал. Джеймс не сказал того, что сказал Майки, что хотел тогда вернуться за нами. Почему? Без понятия.

– Я рада, что ты тоже отправишься с нами, – наконец, произношу чистую правду и выдаю улыбку.

Он чуть приподнимает брови, а его взгляд смягчается, и на мгновение между нами снова повисает та невидимая нить, тихая, но ощутимая.

Глава 2

– Всё будет хорошо, пап.

– Ты знаешь, что я никогда и ни в чем тебя практически не ограничивал, Шоу, но сейчас…

– Я уже выходила и возвращалась.

Отец тихо вздыхает, когда я присаживаюсь рядом и беру его руку в свою.

– Как бы ты отреагировала, оставшись здесь, когда я был бы по ту сторону?

– Волновалась. Очень и очень сильно.

– Вот именно, Шоу.

Я сжимаю руку отца чуть крепче и заглядываю в его глаза, после чего обнимаю и тихо произношу:

– Всё будет хорошо, пап.

Да, я понимаю его волнение, потому что тоже не находила бы себе места, но я бы приняла его выбор. Как и он мой.

– Люблю тебя, милая.

– А я тебя, пап.

Мы сидим так ещё мгновение, ощущая тихое согласие и доверие, которое не требует слов.

Отстраняюсь и продолжаю смотреть в его уставшие глаза:

– Надо мне тоже сдать эти нормативы и отправиться в следующий раз с тобой.

– Эй, не хочу тебя обижать, но нужно уступать дорогу молодым.

– Молодым??? Напомнить, милая, кто тебя всему обучил? И кто из нас двоих лучше стреляет? – я закатываю глаза, но не опровергаю его слова. – И похоже, тут кто-то считает себя ветераном.

– Ветераном? – приподнимаю бровь и делаю вид, что совершенно серьёзна. – Если бы я была «ветераном», я бы уже не спрашивала, как натренировать меткость.

Отец смеется, и этот смех теплом отзывается в груди, когда он слегка покачивает головой.

– А кто же тогда проигрывал в прошлый раз?

Несколько дней назад мы с ним устраивали соревнования по меткости.

– Проигрывал? – я делаю глухой вздох, словно вспоминая трагедию. – Ты называешь это проигрышем? Это был тактический манёвр, пап! Чтобы ты понял, как сложно управлять такой ученицей, как я.

– Трудно поверить, что это был такой маневр.

Я лишь ударяю его легким движением руки по ноге, зная, что он тогда по итогу выиграл.

– Ладно, милая. Если серьезно, то я проверил все твоё оружие, некоторое отбалансировал и почистил. Проблем с ним и осечек быть не должно. Также я проверил машины, на которых вы поедете.

– Не доверяешь остальным мастерам?

– Предпочитаю проверять сам то, на чем поедет моя дочь.

– Спасибо. Правда, спасибо.

Он встает и целует меня в макушку, как делает это обычно. После этого направляется к двери, задерживается на секунду и оборачивается.

– Зашёл специально перед твоим отъездом. Будь осторожна, – говорит отец с лёгкой улыбкой.

– Как и всегда, – успеваю сказать перед тем, как папа выходит.

Я остаюсь одна и следующие полчаса провожу в мелких, но важных делах: проверяю снаряжение, раскладываю патроны по карманам, подтягиваю ремни, ещё раз убеждаюсь, что все ножи заточены как надо.

Нервы? Возможно.

Когда всё готово, то закрываю дверь своей комнаты, прохожу по коридору с высокими окнами, где свет ложится длинными полосами на пол.

Вскоре оказываюсь на улице, где воздух кажется ещё более холодным, чем был пару дней назад.

Неспешным шагом направляюсь к месту сбора, откуда мы и уедем сегодня. У меня ещё есть время в запасе.

Уже на месте вижу две машины и людей, готовящихся к поездке.

Поездке… Мыслю так, словно мы едем на экскурсию в другой город, а не отправляемся в лапы смерти.

В стороне, у грузовика, замечаю мистера Хадсона, что разговаривает с неизвестным мужчиной. Его голос не доносится до меня, зато я вижу ровную осанку отца Джеймса и жесткие движения в совокупности с таким же выражением лица.

Не придаю их разговору значения, но всё же внутри что-то меняется. Это происходит каждый раз, когда я его вижу. Тяжёлое, липкое ощущение под грудью. Страх.

Отвожу взгляд, когда дохожу до машины, в багажник которой складываю оружие и рюкзак.

Я не знаю, сколько времени мы проведем в Веллингтоне, каждый раз это неизвестность, но я постаралась вместить всё самое необходимое и убрать лишние. Как показала практика, то бежать с полностью набитым рюкзаком – ужасно тяжело. Молчу о том, что раньше я и вовсе про него забывала.

Всего поедет шесть человек. Да, немного, но если будет больше, то это привлечет лишнее внимание, например, тех же рейдеров.

Мы разделимся и разложим взрывчатку в определенных местах, а после того, как окажемся на безопасном расстоянии, то случится… большой бум. Так я это называю.

Чувствую, как рядом со мной останавливаются, и поворачиваю голову в тот момент, когда уже собираюсь закрыть крышку багажника.

– Привет, – здоровается Айрис и поднимает рюкзак, что почти вдвое больше моего. Она отправится с нами и именно Айрис будет отвечать за взрыв. Я только недавно узнала, что девушка отлично разбирается со всем, что связано с подрывом. Нет, она не сапер, но близка к этому.

– Привет, – улыбаюсь, когда она дует на выбившуюся прядь волос и захлопывает крышку багажника.

– Ты уверена, что выложила то, что не нужно? Он выглядит тяжелым.

– Да. Там самое необходимое. Я же буду с вами, и эти безумные… надеюсь, их там будет совсем немного.

Я лишь пожимаю плечами, особо не рассчитывая на это.

Когда смотрю девушки за спину, то взгляд цепляется за знакомую фигуру. Ник стоит чуть в стороне, держа руки в карманах, и смотрит прямо на меня. Наши взгляды встречаются.

Улыбаюсь ему, а он кивает. Ничего такого, но на душе становится теплее.

Через некоторое время подходят остальные, включая Джеймса.

Майки, как бы мне не хотелось, с нами не поедет.

Мы рассаживаемся по машинам. Айрис со мной и Ником. Джеймс с Эндрю и Заином, двумя парнями, с которыми я общалась лишь на предыдущей вылазке.

Айрис сидит сзади и уже загружает карту через планшет, когда я сижу рядом с Ником.

Через пятнадцать минут мы подъезжаем к куполу, который автоматически выключается на минуту, чтобы мы смогли выехать.

Кидаю, как и обычно, взгляд в зеркало заднего вида и смотрю на постепенно удаляющийся Авалон.

С каждой секундой он уменьшается, пока не становится всего лишь светлым пятном вдалеке.

Айрис что-то тихо комментирует себе под нос, сверяясь с картой, когда Ник молча ведет автомобиль.

Машина наполняется низким гулом двигателя и едва слышным шелестом шин.

Я отворачиваюсь от окна и упираюсь спиной в кресло. Тут, за куполом, начинается другой мир… тише, темнее, опаснее.

– Через семь часов должны быть на месте, – произносит Айрис.

В этот раз мы едем в противоположную сторону от того, где находится Возрождение, поэтому дорога мне незнакома. Так далеко я ещё не продвигалась.

– Если получится, то сделаем лишь одну остановку, – отзывается Ник.

– Чтобы мы успели добраться к ночи? – догадываюсь я.

– Да.

За окнами тянутся серые поля, поросшие редкими, искривлёнными деревьями, иногда мелькают каркасы зданий, похожие на бывшие ангары для содержания животных.

Иногда мы останавливаемся всего на пару минут, чтобы убрать с пути тех, кого уже невозможно спасти. Безумные выбегают из лесов, некоторые даже из ангаров. Да, теперь всё отличается. Если раньше мы просто проезжали мимо, то сейчас нет.

Неизвестно, смогут ли создать вакцину вообще. Возможно, этого так и не случится.

Я понимаю, что это лишь капля в море. Сколько бы мы ни убивали, их всё же больше, чем обычных людей.

Часа через четыре Ник сворачивает к обочине. Машина останавливается, и Айрис, перекинув небольшую сумку с планшетом через плечо, выходит наружу, как и остальные члены группы, только из соседней машины.

Мы с Ником остаемся наедине.

Я смотрю вперёд, на линию дороги, уходящую в серый горизонт, и ощущаю, как внутри холодеет. Впереди город, а значит, всё может пойти не так.

В голове настойчиво крутится одна фамилия.

Левант.

Он мог устроить ловушку в городе. Мог подослать кого-то. Или… что-то. С ним нельзя быть уверенной в том, что ждёт за следующим поворотом.

– О чём думаешь? – тихо спрашивает Ник, не сводя глаз с дороги.

Я едва улыбаюсь краешком губ, но в голосе всё равно проскальзывает напряжение:

– О том, что, возможно, нас там уже ждут.

Его рука на мгновение сжимает руль сильнее. Он не спрашивает, кто именно, ведь и так догадывается.

– Вряд ли. Я уже говорил, что после того раза он вряд ли в ближайшее время рискнет, решит сделать нечто подобное.

Ник поворачивается ко мне и встречается со мной взглядом, когда я протягиваю руку и касаюсь его, сначала осторожно провожу по щеке пальцами так, что он на мгновение прикрывает глаза. После – уже ощутимее. Ник склоняет голову и дышит. Шумно, протяжно, словно борется с чем-то внутри себя.

Его глаза открываются, и в них мелькает нечто тяжёлое.

– Мне уже это надоедает, – он говорит ровно, но в голосе ощущается усталость, та, что глубже физической. – Постоянно думать, что кто-то где-то прячется за углом. Скрывать, сдерживаться… А потом просто ждать, когда он решит, что снова пора.

Я убираю руку с его щеки, но он ловит её пальцами и держит, будто боится, что я отстранюсь и вместе с рукой заберу ту опору, которую он сейчас нашёл.

– Раздражает, что от меня почти ничего не зависит, – продолжает Ник, глядя вперёд. – Я могу защитить тебя, могу стрелять, могу рисковать, но… это всё реакция. Не та защита, которая нужна сейчас. Вернее, не только она. И мысли о Леванте… – Ник слегка качает головой, – они не уходят. Я всё время прокручиваю то, что он мог задумать.

– Эй, – я слегка наклоняюсь и снова заглядываю в его глаза, – всё будет хорошо, Ник.

Знаю, да. Банальные слова, банальная фраза, однако, иногда даже такие простые слова могут помочь, дать опору и убедить в том, что и правда всё будет хорошо, в том числе и себя.

– Только не злись, Ник. Я кое-что сделала, – решаю признаться, думая, что сейчас подходящий момент, и чувствую, как парень под моим прикосновением напрягается. В его глазах читается вопрос, который он не озвучивает вслух. – Я рассказала отцу о Арисе и о том, что он, скорее всего, нам тогда засаду в городе устроил.

– Шоу…

– Да, я знаю, Ник. Но это мой папа. Ему можно верить и…

– Я не имею в виду, что ему нельзя верить, а имею в виду, что чем больше людей знают, тем может быть хуже. Я не хочу ещё и твоего отца подвергать опасности.

– Мой папа сможет позаботиться о себе, – Ник никак сначала не комментирует это высказывание. Лишь замечаю раздражение от бессилия.