Зов крови

– Как пожелаешь, – произнес он, но в его голосе я услышала не прощение, а ледяную, смертоносную угрозу. – Но помни, Лия, о чем я тебя предупреждал. Твой отказ сегодня, твое недоверие… они могут иметь самые серьезные, самые печальные последствия. Темные силы, что опутали тебя, не дремлют. И теперь, когда ты добровольно отвергла руку помощи, отвергла свет и защиту… они могут получить над твоей душой, над твоей судьбой еще большую, абсолютную власть. И я не смогу тебе помочь.

Он резко развернулся и пошел прочь с поляны, не оглядываясь, с холодной, безразличной уверенностью, что я последую за ним, как послушная собака. Я бросила последний, долгий взгляд на темную, безмолвную стену леса, на ту ее часть, откуда доносилось это могучее, зовущее присутствие Кая. И на мгновение, всего на одно короткое мгновение, мне показалось, что я увидела там, в густой тени, две светящиеся точки. Два узких, вертикальных зрачка, горящих знакомым мне желтовато-серым огнем. Два глаза цвета грозового неба, полные немой ярости, животной тревоги и… странного, гордого одобрения.

Затем я повернулась и пошла за удаляющейся спиной Элиаса, чувствуя, как ледяные пальцы судьбы смыкаются у меня на горле. Ритуал доверия провалился. И теперь я с ужасом понимала, что, возможно, Элиас из моего защитника и друга окончательно и бесповоротно превратился в самого опасного и безжалостного из моих преследователей. А единственным, кто мог меня спасти от той ловушки, что готовили для меня «Стражи», был тот, кого я, по всем законам логики и разума, должна была бояться больше всего на свете.

21. Элиас

Она отвергла меня. На священной поляне, под полной луной, в момент, когда я был так близок к тому, чтобы наконец запечатать нашу связь, поставить свою метку на ее душе, разорвать те нити, что все еще связывали ее с этим животным. Она отшатнулась. И причиной тому был он. Его присутствие, его наглое, дикое вторжение в мое пространство, в мой ритуал.

Я стоял у окна, сжимая в руке тяжелый хрустальный бокал с виски, но не пил. Алкоголь лишь притупляет остроту ума, а мне сейчас требовалась ясность ума и вся моя хитрость. План А провалился. Добровольное подчинение, изящное, красивое вхождение в мой мир не состоялось. Что ж. Значит, в ход пойдет План Б. Более грубый. Более жестокий. Но столь же эффективный. Если я не могу заставить ее прийти к свету по своей воле, я заставлю ее бежать от тьмы. Бежать прямо в мои объятия.

Дверь в кабинет бесшумно открылась. Я не оборачивался. Я знал, кто это.

– Она вернулась домой, – доложил низкий, безэмоциональный голос капитана Рейна. – В полном смятении. Плакала всю дорогу.

– И Варг? – спросил я, все еще глядя на ночной город.

– Его люди были там. В лесу. Мы засекли несколько патрулей. Они следили за нами. За ней. Как и предполагалось. Ловушка на поляне готова, но он не вошел. Он слишком умен.

– Он войдет, когда мы предложим ему правильную приманку, – я наконец повернулся. Рейн стоял по стойке смирно, его лицо было каменной маской. – Приманку, от которой он не сможет отказаться. Саму Лию.

На лице капитана мелькнуло легкое удивление, тут же подавленное железной дисциплиной.

– Вы хотите устроить ловлю на живца? Это рискованно. Старейшина Артемий…

– Старейшина Артемий желает результатов! – мой голос прозвучал резко, отбрасывая эхо от стен, увешанных портретами моих предков. – Он желает голову Варга на серебряном блюде и девушку в наших стенах! И мы предоставим ему и то, и другое. Она сама приведет его к нам. Добровольно.

Я видел непонимание в его глазах. Солдат. Исполнитель. Он не понимал тонкостей игры разумов. Для него все было просто: найти, окружить, уничтожить. Но чтобы поймать молодого, хитрого волка, нужна не сила, а хитрость. А чтобы заманить в ловушку девушку… нужна правда. Вернее, та ее версия, которая заставит ее пойти за тобой.

– Отдайте приказ вашим людям, – сказал я, подходя к столу и опуская бокал на деревянную поверхность. – Подготовить древний каменный круг у Черного ручья. Все по протоколу. Серебряные цепи, иридиевые колья, сети. Я хочу, чтобы к завтрашнему вечеру это место стало идеальной клеткой. И чтобы ни одна душа, особенно из числа «Одиноких Клыков», об этом не узнала.

Рейн кивнул, развернулся и вышел с той же беззвучной эффективностью, с которой появился. Я остался один. Завтра. У меня был всего один день, чтобы переломить ситуацию. Один день, чтобы превратить ее страх и недоверие в слепую, яростную веру в меня. В мое дело. В нашу «общую борьбу».

На следующее утро я пришел к Лие. Пришел лично, в ее маленькую, убогую квартирку, полную запаха дешевого кофе и ее страха. Она открыла дверь, бледная, с красными, опухшими от слез глазами. Она выглядела разбитой, потерянной. Идеальное состояние для влияния на ее мировоззрение.

– Лия, – я произнес ее имя мягко, с дрожью в голосе, как будто и сам не спал всю ночь от переживаний. – Мы должны поговорить. Это крайне важно.

Я вошел, не дожидаясь приглашения, и повел ее в гостиную, усадил на диван. Сам сел рядом, так близко, чтобы она чувствовала мое тепло, мое присутствие, мою «защиту». Я взял ее холодные руки в свои.

– То, что произошло вчера… это была моя ошибка, – начал я, глядя ей прямо в глаза, вкладывая в свой взгляд всю возможную искренность. – Я был слишком прямолинеен. Слишком резок. Я хотел защитить тебя так быстро, как только мог, потому что… потому что я знаю правду, Лия. Ужасную, отвратительную правду о том, что Кай Варг планирует сделать с тобой.

Она вздрогнула, ее пальцы слабо пошевелились в моих руках.

– Что… что ты имеешь в виду?

– Его стая, «Одинокие Клыки»… это не просто банда головорезов, Лия. Это древний, деструктивный культ. Культ оборотней. – Я сделал паузу, позволяя этим словам просочиться в ее сознание, обрасти плотью и кровью. – Они верят в старые, варварские ритуалы. Они ищут особую женщину, женщину с уникальной кровью, чтобы… чтобы сделать ее своей королевой. Оборотнем-королевой.

Ее глаза расширились от ужаса. Она пыталась отстраниться, но я крепко держал ее руки.

– Нет… это безумие…

– Это правда! – мой голос зазвучал страстно, почти отчаянно. – Твоя уникальная генетика, твоя способность к регенерации… доктор Эрвин подтвердил это! Кай не испытывает к тебе никаких чувств, Лия! Ни любви, ни страсти! Ты для него – всего лишь ключ к абсолютной власти! Он хочет провести над тобой темный ритуал под следующей полной луной! Он хочет силой превратить тебя в себе подобное чудовище, сделать тебя своей королевой-оборотнем, чтобы править своей стаей с твоей силой и породить новое, ужасное поколение монстров!

Я видел, как мои слова разрывают ее изнутри. Видел, как ее вера в него, та самая, что я сам когда-то назвал «туманом», теперь трещит по швам, заменяясь леденящим душу страхом. Она качала головой, слезы снова наворачивались на ее глаза.

– Но… но почему я? И… его стая? Майя, Рекс… они все в этом участвуют?

– Все! – я сказал жестко. – Каждый из них! Их слепая преданность – не что иное, как фанатичная вера в это темное пророчество! Они готовы умереть, чтобы их Альфа получил то, что хочет. Они видят в тебе не человека, Лия, а сосуд! Инструмент! Они готовы принести тебя в жертву своим варварским амбициям!

Я отпустил одну ее руку и мягко коснулся ее щеки, заставляя ее смотреть на меня.

– Но есть способ остановить это. Способ спасти тебя. И… спасти даже его. Его стаю.

– Спасти? – прошептала она, и в ее голосе послышалась слабая, дрожащая надежда. Та самая, на которую я и рассчитывал.

– Да. Видишь ли, то, что он задумал… это не его истинная воля. Темный ритуал, который он планирует, использует древнюю, порочную магию. Она оскверняет не только жертву, но и того, кто ее проводит. Он одержим этой идеей, Лия. Она съедает его изнутри, как раковая опухоль. Но если мы остановим его, если мы прервем этот ритуал до его завершения… мы сможем освободить его. Освободить его разум. И его стая, лишившись своего одержимого Альфы, сможет наконец обрести свободу. Они смогут стать другими. Лучшими.

Я видел, как она впитывает мои слова, как ее мозг, научный и логичный, ищет зацепки, находит «смысл» в этом безумии. Спасение Кая от него самого. Освобождение его стаи. Это была благородная, красивая цель. Та, ради которой стоило пойти на риск.

– Как? – спросила она, и в ее глазах загорелся тот самый огонек решимости, который я хотел видеть.

– Есть особое место, – сказал я, понизив голос до доверительного шепота. – Древний каменный круг недалеко от Черного ручья. Это место силы, но силы светлой, защищенной моими предками. Его энергия может нейтрализовать темную магию, что опутала Кая. Если мы заманим его туда… если ты поможешь нам заманить его… мы сможем провести обряд очищения. Мы освободим его душу от этой одержимости.

– Заманить? – она снова испугалась. – Как?

– Он следит за тобой, Лия. Он чувствует тебя. Если ты пойдешь туда одна, если ты вызовешь его… он придет. Он не устоит. А мы будем ждать. Скрытые. Готовые помочь. Мы не причиним ему вреда, я клянусь тебе. Мы лишь проведем обряд, который вернет ему рассудок.

Она смотрела на меня, и в ее глазах боролись страх, жажда спасти того, кого она… любила? Боялась? Желала? И та самая, привитая мной мысль, что это – единственный шанс на спасение для всех.

– Ты… ты уверен, что это сработает? Что вы не причините ему боли?

– Я уверен, – я сказал с непоколебимой уверенностью, глядя ей прямо в душу. – Это единственный способ, Лия. Единственный шанс спасти того Кая, что, я верю, все еще существует где-то внутри этого монстра. Спасти его от него самого. И спасти тебя от ужасной судьбы, которую он для тебя уготовил. Ты должна быть сильной. Ты должна помочь нам помочь ему.

Она закрыла глаза, и по ее щекам покатились слезы. Но это были уже не слезы страха или смятения. Это были слезы решимости. Жертвенной, трагической, но решимости.

– Хорошо, – прошептала она, открывая глаза. И в них горел тот самый огонь, что я хотел видеть. Огонь веры. В меня. В мое дело. – Я сделаю это. Я помогу вам его остановить.

Победа. Сладкая, пьянящая победа. Она была у меня в руках. Я притянул ее к себе и обнял, чувствуя, как ее хрупкое тело прижимается ко мне в поисках защиты и опоры. Я прижал ее голову к своему плечу, вдыхая запах ее волос, и позволил себе улыбнуться холодной, торжествующей улыбкой ей за спину.

– Все будет хорошо, моя дорогая, – прошептал я ей в волосы. – Я обещаю. Завтра ночью все это кошмар закончится. Навсегда.

Она доверчиво кивнула, уткнувшись лицом в мою грудь. Она была так наивна. Так прекрасна в своей готовности к самопожертвованию ради «спасения» того, кто был ее истинной судьбой. Жаль, что ее судьба была предрешена не ею, а мной. И завтра, в каменном круге, она станет не спасительницей, а тем самым ключом, который я искал. Только использовать его я намеревался совсем иначе.

Я вышел от нее, полный холодной уверенности. По дороге я зашел в антикварную лавку Морганы Блэквуд. Старая карга сидела за своим прилавком и смотрела на меня своим пронзительным, всевидящим взглядом.

– Юный Торн, – проскрипела она. – Чем обязан твоему визиту? Ищешь новые инструменты для своих… игр?

– Просто взглянуть на ваши прекрасные книги, миссис Блэквуд, – ответил я вежливо, проводя пальцем по корешку древнего фолианта.

– Осторожней с тем, что ищешь, мальчик, – она покачала головой. – Иногда, разрывая могилы, выпускаешь на волю не то, что ожидал. Некоторые истины лучше оставить погребенными.

– Некоторые истины заслуживают того, чтобы быть раскрытыми, – парировал я. – И использованными во благо.

Она лишь хрипло рассмеялась, словто предсказывая гибель. Ее предупреждения были для меня пустым звуком. Я был слишком близок к цели.

Вечером я доложил Старейшине Артемию о прогрессе. Он сидел в своем кресле у огня в затемненной комнате, и его лицо, освещенное дрожащими бликами пламени, напоминало маску древнего демона.

– Она согласилась? – его голос был сухим, как шелест опавших листьев.

– Да. Завтра ночью она приведет его прямо в наши руки.

– Хорошо, – он кивнул, и в его глазах вспыхнул тот самый фанатичный огонек, который я знал так хорошо. – Помни, Элиас. Девушка – сосуд. Ее сила должна быть направлена в нужное русло. Нашу русло. А Варг… его смерть станет символом. Символом конца старой эпохи и начала нашей.

– Я не подведу, Старейшина.

– Я знаю, – он улыбнулся своей беззубой, жуткой улыбкой. – Ты – мое лучшее творение, Элиас. Завтра ты докажешь это.

Выйдя от него, я встретил Сару в холле. Она смотрела на меня с обожанием.

– Элиас, Лия сказала… что вы нашли способ помочь тому грубияну? Это так благородно с вашей стороны!

Я улыбнулся ей своей самой чарующей улыбкой.

– Иногда даже самые заблудшие души заслуживают шанса на искупление, Сара. И мы должны им этот шанс дать.

Она покраснела и что-то пробормотала в ответ. Так легко. Все они были так легки в управлении. Их эмоции, их вера, их страхи – все это были ниточки, которые я дергал, чтобы заставить их танцевать под мою дудку.

Ночью, готовясь к завтрашнему триумфу, я стоял на балконе и смотрел на луну. Она была почти полной. Завтра она достигнет своего пика. Идеальное время для ритуала. Но не того, о котором я говорил Лии. Нет. Завтра в каменном круге произойдет не освобождение, а пленение. Не очищение, а скрепление новой, вечной связи. Ее крови с моей силой.

Я думал о Кае. О его ярости, его силе. О том, как завтра он прибежит на зов своей так называемой Истинной Партнерши, полный надежды и животного инстинкта, и попадет прямо в расставленные сети. Как он будет рычать, бороться, пытаться вырваться. И как в конце концов падет, сраженный не грубой силой, но хитростью. Моей хитростью.

А Лия… я думал о Лии. О том, как она будет смотреть на меня, когда поймет истинную суть происходящего. В ее глазах будет не только ужас и предательство. Будет боль. Та самая боль, что заставляет кровь бежать быстрее. Я почти чувствовал ее вкус на своих губах. Сладкий, как мед, и терпкий, как сама власть.

Завтра ночью падет не просто враг. Завтра ночью падет последнее препятствие на моем пути к тому, что было предназначено мне по праву рождения. И я, Элиас Торн, буду тем, кто поднимет эту власть из пепла. Ценой ее слез. Ценой его жизни. Ценой чего угодно.

Я улыбнулся ночи, и моя улыбка была холоднее лунного света. Все было готово. Оставалось лишь дождаться заката. И конца для Кая Варга, что означало новое начало для меня.

22. Лия

Солнечный свет, льющийся в окно моей комнаты, казался издевательством. Он был слишком ярким, слишком нормальным для того ада, что бушевал у меня внутри. Сегодня вечером я должна была предать человека, в которого была безумно влюблена, поры бы уже это признать, чтобы… спасти его. Ирония ситуации была настолько горькой, что на губах стоял вкус желчи.

Я сидела на полу, прислонившись к дивану, и поочередно сжимала в руках два предмета, ставшие символами раздиравшего меня раздора. В левой руке – маленький, холодный кулон в форме волчьего клыка. Я знала, что он принадлежит Каю, поняла это практически сразу же, когда нашла его после нападения того волка. Точнее, после попытки нападения. Чувствовала энергию Альфы, ту самую, дикую и грубую. Я не стала его возвращать. Он стал моим талисманом, молчаливым напоминанием о нем. О том, что, возможно, под маской зверя скрывается что-то еще.

В правой руке – нож. Тот самый, который я обнаружила у себя в комнате и по непонятным причинам прятала от Элиаса. Его тяжесть, его тепло, исходящее от рукояти, успокаивало меня. Он был прямым, честным, как удар. В нем не было двусмысленности Элиаса. Он был оружием, защитой, обещанием силы. Два клыка. Два дара от одного человека. Один – маленький, изящный, утерянный случайно. Другой – намеренный, мощный, опасный. Как будто две стороны его самого боролись за меня.

Элиас… Его слова все еще звенели у меня в ушах, выстраиваясь в стройную, ужасающую картину. Оборотень-королева. Темный ритуал. Одержимость. Он говорил об этом с такой болью в голосе, с такой искренней заботой. Его доводы казались верными, что заманивание Кая в ловушку – это акт милосердия. Единственный шанс спасти его душу. Освободить его стаю от тирании.

Но почему тогда каждый инстинкт кричал мне, что это неправда? Почему при мысли о том, чтобы обмануть Кая, привести его в западню, у меня сжималось горло от паники, а сердце разрывалось от боли?

Я прижала кулон ко лбу, пытаясь почувствовать хоть что-то. Эхо его присутствия. Ответ. Но был лишь холод.

Внезапно в дверь постучали. Не уверенно и вежливо, как это делал Элиас, а отчаянно, торопливо. Я насторожилась. Подойдя к двери, я заглянула в глазок.

Сердце упало. На площадке стоял Финн. Молодой оборотень из стаи Кая. Тот самый болтун. Он выглядел ужасно: лицо бледное, испарина на лбу, глаза дико блестели. Он постоянно оглядывался, как загнанный зверь.

Я открыла дверь.

– Финн? Что случилось?

Он вломился в комнату, захлопнув за собой дверь.

– Лия, слушай, тебе нельзя… ты не должна… – он задыхался, словно пробежал марафон. – Элиас… он лжет тебе! Все, что он сказал… это неправда!

Ледяная рука сжала мое сердце.

– Что? О чем ты?

– Обо всем! – он схватил меня за плечи, его пальцы дрожали. – Кай не хочет делать из тебя какую-то королеву! Он… он защищает тебя! От них! От Стражей! Элиас и его старый упырь Артемий… они хотят твою кровь, Лия! Твою силу! Они хотят использовать тебя, чтобы усилить свою власть! Заманить Кая в ловушку – это смерть для него! И для тебя тоже!

Его слова обрушились на меня лавиной. Они подтверждали мои самые страшные подозрения. Но верить ему означало то, что Элиас, мой спаситель, мой якорь – монстр. А Кай, чьи руки оставляли синяки, а слова обжигали, – защитник.

– Почему я должна тебе верить? – прошептала я, пытаясь вырваться из его хватки. – Ты же из его стаи! Ты выполняешь его приказ! Он хочет, чтобы я ему верила!

– Нет! – в его голосе прозвучала настоящая боль. – Кай приказал нам держаться от тебя подальше! Он сказал, что любое вмешательство подвергнет тебя опасности! Но я… я видел, как ты смотришь на него. И я видел, как он смотрит на тебя. Вы… вы должны быть вместе. Это судьба. А Элиас все разрушит. Он…

В этот момент снаружи, внизу, раздался резкий, металлический скрежет. Будто несколько машин резко затормозили. Финн замер, его лицо исказилось ужасом.

– О, нет… – он прошептал. – Они здесь. Они следили за мной.

Он отпрянул от меня к окну, заглянул вниз и резко отшатнулся.

– Беги, Лия! Через черный ход! Сейчас же!

Но было уже поздно. С улицы донесся звук выбиваемой двери. Громкие, тяжелые шаги ворвались в подъезд. Финн посмотрел на меня, и в его глазах я увидела не страх за себя, а отчаянную тревогу за меня.

– Не верь ему, Лия! Ничему не верь! Эли… – он не успел договорить.

Дверь моей квартиры с грохотом слетела с петель. На пороге стояли трое мужчин в темной униформе с серебряными нашивками в виде полумесяца. Стражи. Впереди – капитан Рейн, его лицо было бесстрастной маской. Его холодные глаза скользнули по мне, а затем остановились на Финне.

– Беречь девушку. Оборотня – нейтрализовать, – прозвучал его безжизненный голос.

Финн рыкнул. Настоящим, звериным рыком, от которого по телу побежали мурашки. Его тело напряглось, и я увидела, как его когти начинают прорастать сквозь кожу на руках. Он был готов сражаться.

Но Стражи были быстрее. Двое из них бросились на него. Это не был бой. Это было избиение. Они двигались с ужасающей, слаженной эффективностью. Один попытался набросить на Финна серебряную сеть, другой бил его электрошокером. Воздух наполнился запахом гари и диким, полным боли воем Финна.

Я закричала, пытаясь броситься вперед, но капитан Рейн легко отбросил меня назад, как назойливого котенка. Я ударилась о стену и в ужасе наблюдала, как они избивают Финна. Звук ударов по плоти, хруст костей… Это было самое отвратительное, что я когда-либо видела.

Через несколько секунд все было кончено. Финн лежал на полу в луже собственной крови. Его тело было изуродовано, лицо неузнаваемо. Он слабо дергался.

Капитан Рейн жестом приказал своим людям отойти. Он подошел ко мне.

– Мисс Картер. Вы не ранены?

Я не могла вымолвить ни слова. Я смотрела на Финна. На этого молодого, глупого, болтливого парня, который пришел, чтобы предупредить меня. И которого за это убили. Прямо у меня на глазах.

И тут Финн пошевелился. С нечеловеческим усилием он приподнял голову. Его взгляд, затуманенный болью, нашел меня. Его губы, разбитые в кровь, шевельнулись.

– Лия… – это был едва слышный, хриплый выдох, полный крови. – Не… не верь… Эли… лжец… – его тело содрогнулось в последней судороге, и он затих. Его глаза, еще секунду назад полные жизни, остекленели.

Я стояла, не в силах пошевелиться, не в силах издать звук. Весь мир сузился до этого окровавленного тела на моем полу и до леденящей пустоты внутри.

И в этот момент в проеме двери появился он. Элиас. Он был безупречен, как всегда. В темном костюме, без единой складки. Его взгляд скользнул по телу Финна с легким отвращением, а затем устремился ко мне, наполняясь притворной тревогой и заботой.

– Лия! Боже мой, ты в порядке? – он стремительно пересек комнату и схватил меня в объятия, прижимая к своей груди, заслоняя мне ужасную картину. – Я так испугался, когда получил сообщение о нарушении спокойствия в твоем доме!

Я была слишком шокирована произошедшим, чтобы сопротивляться. Его объятия, которые раньше казались безопасными, теперь ощущались как удавка. Его запах, дорогой и утонченный, вызывал тошноту.

– Он… он умер, – прошептала я, уткнувшись лицом в его пиджак. – Они убили его.

– Я знаю, я знаю, моя дорогая, – он гладил меня по волосам, его голос был мягким, утешающим. – Это ужасно. Но ты должна понять… это была необходимая мера. Он был опасен. Одним из них.

– Но он пришел меня предупредить! – вырвалось у меня, и слезы, наконец, хлынули из глаз. – Он сказал… сказал, что ты лжешь!

Элиас вздохнул, полный грусти и понимания. Он отвел меня немного, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Лия, послушай меня. Ты только что пережила глубокую травму. Ты видела, как умирает… существо. И в свой последний момент, движимое инстинктом, это существо попыталось укусить в последний раз. Солгать. Посеять семя сомнения. Это их природа. Они ненавидят нас, «Стражей», потому что мы представляем для них угрозу. Потому что мы стоим на пути их темных планов. То, что он сказал… это не было правдой. Это была ложь умирающего зверя, отчаянная попытка разрушить наше доверие.

Он говорил так убедительно, так логично. Его глаза смотрели на меня с такой искренней болью. И часть меня, та, что была сломлена увиденным, отчаянно хотела верить ему. Хотела, чтобы его красивая, простая версия правды была настоящей. Потому что альтернатива – что я только что стала соучастницей убийства невиновного, что мой спаситель – холоднокровный манипулятор – была слишком ужасной, чтобы принять ее.

– Но… зачем? – всхлипнула я. – Зачем он пришел?

– Чтобы запутать тебя, Лия! – его руки сжали мои плечи. – Чтобы ты отказалась от нашего плана! Они почуяли опасность. Они знают, что завтра мы сможем положить конец их влиянию. И они пытаются остановить нас любой ценой. Даже ценой жизни одного из своих. Они не ценят жизнь, Лия. Ни чужую, ни свою.

Я посмотрела на тело Финна. Капитан Рейн и его люди уже заворачивали его в черный брезент. Без всякого уважения, как мусор. Это было так… бесчеловечно.

– Доверься мне, Лия, – прошептал Элиас, и его губы почти коснулись моего лба. – Я знаю, что это трудно. Но завтра все обретет смысл. Мы спасем Кая. Мы освободим его от этой тьмы. И мы положим конец этому насилию. Навсегда.

Он снова привлек меня к себе, и на этот раз я обняла его в ответ, цепляясь за него, как за единственную опору в рушащемся мире. Его тело было твердым, сильным. Он прямо таки искрился безопасностью и уверенностью. Но под тонкой тканью его пиджака я чувствовала холод. Глубокий, пронизывающий холод.

Когда Стражи унесли тело Финна и ушли, Элиас остался со мной. Он усадил меня на диван, налил мне коньяку, укрыл пледом. Он был идеальным, заботливым парнем. Но его прикосновения больше не согревали. Они обжигали холодом.

– Я останусь с тобой на ночь, – сказал он. – Чтобы ты не боялась.

Я лишь кивнула, не в силах говорить. Когда он отошел, чтобы позвонить, я незаметно подняла с пола два своих талисмана. Кулон и нож. Я сжала их в руках, чувствуя, как их энергии борются во мне. Холод серебра и тепло волчьего клыка. Ложь и правда. Свет и тьма.

Я смотрела на спину Элиаса, на его идеальную осанку, и слова Финна звенели у меня в ушах. «Не верь… Эли… лжец…»

Он был прав. Глубиной души я знала, что он был прав. Элиас лгал. Но что же тогда была правда? И был ли Кай тем, за кого его выставлял Элиас? Или он был чем-то большим? Чем-то, что стоило спасать не через предательство, а через… что?