Секретарь ЦК

***

Император Хирохито проснулся от неясного гула. Проморгавшись, мужчина понял, что звук идет с улицы. И тут предрассветную тишину разорвали звуки выстрелов!

В спальню императора постучались – неслыханное дело! Обычно он сам вызывал подчиненных при необходимости, но чтобы кто-то решился прервать его сон – должно произойти действительно что-то чрезвычайно важное. Хотя… нарастающая частота выстрелов за окном намекала, что события и впрямь далеки от обыденности.

– Тэнно-Хэйка! – испуганная служанка заглянула в опочивальню Хирохито и, заметив его взгляд, тут же упала на пол в поклоне полной покорности. – Прошу простить эту недостойную, но…

Договорить она не успела. Позади девушки вдруг возник незнакомый варвар и рывком дернул ее в сторону, освобождая проход. Но он оказался не один. Девушку тут же подхватил другой варвар, а первый уже ворвался в покои и наставил на Хирохито винтовку. Растерянный император даже не успел испугаться, как его спальню заполонили северные варвары – уж опознать их по характерной одежде, которую ему показывали на фотографиях, он смог. Но как они оказались здесь?! В самом сердце его столицы и всей страны?

Впрочем, вскоре ему стало не до таких размышлений. Потому что за наставившими на него оружие солдатами северян в покои ворвался их командир. Что-то раздраженно «пролаял» на своем варварском языке и ткнул пальцем в него, Хирохито! Будто перед ним не император и правитель могучей державы, а обычный человек. Тут же державшие на прицеле Хирохито варвары закинули винтовки за спину и принялись связывать его веревкой. Да так сноровисто, что и минуты не прошло, как Хирохито и пошевельнуться не мог. А там ему накинули на голову мешок и как мешок риса потащили прочь. От столь шокирующего пробуждения и всех событий вокруг, так сильно походивших на какой-нибудь кошмар, а не реальность, Хирохито не выдержал и потерял сознание.

***

– Сомлел, япошка, – прокряхтел Саша Логинов, рядовой десантных войск, тащивший тело императора Японии. – Тяжелый, гад.

– Ничего, – протянул его друг и соратник – Гена Блинов, который помогал Логинову с другой стороны, – зато скоро глядишь и конец настанет этой войне. Столько народу положили вот из-за него, – встряхнул он бесчувственное тело. – И наших людей на Сахалине, урод, приказал убить всех. Но ниче, сейчас в НКВД из него всю душу вынут – как шелковый станет.

***

Дерзкая операция генерала Захарова, отправленного на восточный фронт после завершения войны в Европе, ошеломила всех. Высадка десанта прямо на императорский дворец в Токио – такого не ожидал никто. И подобное было бы невозможно, если бы японский флот продолжал в основном своем составе находиться рядом с Хоккайдо. Но в желании вернуть себе контроль над Кореей до завершения войны в Европе император Хирохито бросил все силы против маршала Блюхера, полностью оголив свои тылы. На главном острове Японии остались лишь территориальные части, да личная гвардия императора. Расчет Хирохито был лишь на то, что и у СССР нет сил возле Хоккайдо для наступления. Все войска, которые прибывали с западного фронта, тут же направлялись на корейский полуостров. Вот только прибывший во Владивосток генерал Захаров имел свое мнение. И напрямую Блюхеру не подчинялся, из-за чего и не выполнил приказ – срочно следовать на соединение с маршалом. Решил осмотреться, да прикинуть расклад сил. И с удивлением обнаружил, что соседний остров прикрыт крайне слабо. Да, наши корабли большей своей частью тоже ушли южнее – чтобы попытаться сорвать логистику врага. А то японцы практически беспрепятственно переправляли из метрополии в Корею войска, а обратно – вывозили все, что представляло ценность – продукты, ткани, руду и главное – рабов.

Вот и решил Иван Сергеевич, что лучшего момента совершить «налет» на императорский дворец не найти. Смысл в этом был самый прямой. Не будь дураком, генерал Захаров сначала узнал, как сами японцы относятся к своему императору, и будет ли вообще смыл его захватывать. Тонкости чужой культуры и психологии он старался учитывать – у всех на слуху, даже на иных фронтах, был самоубийственный налет японских истребителей, которые уничтожили ценой своей жизни нашу тихоокеанскую эскадру.

Только получив заверения от местного этнографа и по совместительству переводчика, что император Хирохито очень почитаем в народе и его слову следуют все чиновники Японии, Захаров и принял решение о дерзком захвате. Что может быть лучше – с помощью одной операции остановить войну? Да на этом и маршальское звание можно получить, как Жуков!

Само десантирование в столицу врага и последующий захват в глазах Захарова проблемой не было. Сложность состояла в том, что делать после? Но тут Иван Сергеевич решил, что если уж рисковать, то до конца.

После молниеносного захвата дворца императора, генерал приказал привести Хирохито к себе на разговор. И в несколько фраз объяснил приведенному в чувство японцу, что его столица захвачена и если он не хочет увидеть, как его подданных вырезают подчистую, как ответ на приказ о зачистке Сахалина, то пускай прикажет всем сдаться. В том числе и войскам на корейском полуострове. Ведь на одном Токио он, Захаров, в противном случае не остановится.

Конечно, по поводу геноцида японцев генерал блефовал. Но каждый человек «мерит по себе», на что он и сделал ставку. Раз уж император был готов к геноциду врага, то по его мнению и враг готов на подобный шаг. В общем, Хирохито сдался. И новость о полной капитуляции Японии громом обнесла весь мир. Особенно шокирующей она стала для американцев, у которых все планы пошли «коту под хвост».

Захаров провел в императорском дворце неделю – столько потребовалось времени японцам, чтобы прекратить боевые действия на всем корейском полуострове и начать организованно отводить войска к портам. Причем некоторые части и сами были бы рады побыстрее вернуться домой, но корейцы не сразу поняли, с чего это ненавистный враг стал отступать с поля боя. Лишь через маршала Блюхера и главнокомандующего корейскими освободительными силами Пак Гон Ху Захарову удалось «докричаться» до корейцев. А то бы кровавая бойня длилась гораздо дольше.

В Москву Иван Сергеевич прибыл еще через неделю после остановки боевых действий, «сдав» Хирохито срочно прибывшему во Владивосток Литвинову. Необходимо было официально оформить капитуляцию Японии и прописать пункты послевоенного мира. Но это уже не забота генерала.

Все подробности свежеиспеченный маршал рассказывал перед членами Ставки десятого июля – за два дня до назначенного парада Победы.

– Оправданный риск – дело хорошее, – одобрительно кивнул товарищ Сталин, когда теперь уже маршал Захаров закончил свой рассказ.

Он его и до этого в докладе расписал, да и по телеграфу радировал неоднократно о ходе операции. Но все же личный рассказ очевидца – это немного иное.

– Служу Трудовому народу! – гаркнул довольный Захаров.

Жуков смотрел на него ревниво. Сам бы хотел оказаться на месте Ивана Сергеевича. Иосиф Виссарионович же после рассказа Захарова перевел тему на будущий парад. Наши маршалы должны были возглавить парадные колонны. Прибывший Захаров – колонну десантников, тот же Жуков – возглавлял колонну зенитчиков. Западный фронт в целом представлял маршал Буденный, тогда как Тухачевский должен был ехать во главе колонны техники. Места были расписаны заранее, лишь гражданским лицам и самому товарищу Сталину отводилась больше зрительская роль. Лично я не возражал, мне и на трибуне будет хорошо.

Совещание Ставки закончилось на позитивной ноте. И это было последнее совещание в таком формате – официальным приказом в связи с окончанием войны «Ставка», как орган власти, была расформирована.

На парад Победы, казалось, собралась вся Москва. На главной улице страны было не протолкнуться. Если бы не милиция, которая регулировала движение, то и самому параду негде было бы пройти. Люди радовались, из репродукторов лилась музыка, но даже она не заглушала людской гомон. Из высокопоставленных гостей на параде присутствовали – Леон Блюм, Игнасио Торибио, Мустафа Кемаль Ататюрк и даже новый президент Речи Посполитой Феликс Моравецкий присутствовал. Это из союзников. Но кроме них были представители и проигравшей стороны.

От Третьего Рейха прибыл Вильгельм Канарис, что меня сильно удивило. Насколько я знал, он возглавлял разведку у немцев, и посылать его сюда в качестве своего представителя – как минимум странно. Но ладно, может, потом узнаю, почему так произошло. Итальянцы никого отправлять не стали, а мы и не настаивали. Поэтому рядом с Канарисом стоял с кислой миной Невилл Чемберлен. Лаврентий Павлович уже доложил, что по его информации премьер-министр Великобритании уйдет в отставку сразу же после нашего парада. Решение в Лондоне принято давно, но видимо английские лорды решили устроить для проштрафившегося Чемберлена показательную порку, отправив его сюда, к нам. А вот кто стоял здесь по нашему настоятельному приглашению – так это Аймо Каяндер и Коноэ Фумимару – принц и премьер-министр Японии по совместительству.

– Товарищ Огнев, – остановил меня мужчина в строгом костюме, когда я с семьей протискивался на трибуны для почетных гостей. – Извините, но вам не сюда.

– А куда? – с удивлением посмотрел я на него.

– Туда, – ткнул пальцем в сторону мавзолея Ленина.

– Но там же… – растерялся я, ведь на этих трибунах из наших граждан сидело лишь руководство страны. – Вы уверены?

– Абсолютно. Приглашены только вы, – тут же добавил он, когда Люда уже хотела развернуть детей.

Извинившись перед любимой, я отправился за мужчиной. Подобные приглашения тем более в такой день не отклоняют. Хотя могли бы и заранее предупредить.

Вид с трибун у Мавзолея был шикарен. Так здесь еще и высокий стульчик нашелся, который со стороны было не видно и казалось, словно члены политбюро не сидят, а стоя встречают парад. Поприветствовав товарища Сталина и иных членов политбюро, я примостился с краю. Было некомфортно от того, что семья осталась внизу, и я невольно взглядом искал в первую очередь их. Но все мои мысли вылетели вон, когда начался парад. Просто потому, что над площадью, стоило первым парадным расчетам двинуться вдоль Кремля, грянуло:

Советский Союз бьет заклятых врагов

Империалистов, хозяев оков…

– Ну, Илья Романович, ты и жук, – прошептал я потрясенно, узнавая слова и музыку, что около месяца назад напевал своему тестю.

Глава 7

Июль 1939 года

Красная площадь утопала в ярких лучах солнца, освещавшего величественный фасад Кремля и монументальные трибунные ряды, украшенные знаменами победителей – Советского Союза, Франции и Испании. Множество зрителей заполнили улицы вокруг площади, волнение и гордость читались на лицах собравшихся. Но особое внимание привлекали гости-победители, сидящие на главной трибуне, куда также были приглашены представители побежденных стран: Невилл Чемберлен, Вильгельм Канарис и Аймо Каяндер.

– Пробирает, – негромко прокомментировал раздавшиеся звуки марша Канарис.

– Дикарский бой в барабаны, как в Африке, – фыркнул Чемберлен, но больше из-за внутренней неприязни к СССР. Мысленно же он был полностью согласен в Канарисом – марш, даже несмотря на то, что Невилл не понимал слов, пробирал до глубины души. – А почему сюда отправились вы, а не мистер Геринг?

– У герра Геринга сейчас хватает работы в самом Рейхе. К тому же мне по должности положено первым знакомиться с иностранными новинками и событиями в военном деле.

Оба покосились в сторону Сталина. Вот уж кто был полностью всем доволен и с улыбкой наблюдал за проходящими по площади бойцами.

– Насчет новинок – вы что-нибудь узнали про их супербомбу? – тихо, насколько это было возможно в условиях проходящего парада, спросил Чемберлен.

– Пока – только то, что она на стадии разработки, – также негромко ответил Канарис.

– Вы уверены? – заинтересовался Чемберлен.

Если он принесет такую новость домой, то это сгладит негативный шлейф от последних событий. Да, их собственная разведка тоже не нашла однозначного подтверждения наличия у комми супербомбы, как прозвали ее в узких кругах после просмотра видеоролика, снятого красными. Но и «комарики» до их трагического для британского флота появления на Балтике разведка проморгала. Поэтому полностью своим шпионам Невилл не доверял. Однако когда несколько разных источников подтверждают одну и ту же информацию… Это приводит к мысли, что СССР отчаянно блефует и преувеличивает собственную военную мощь. Как они и предполагали с самого начала!

Но любой блеф рано или поздно вскрывается. Необходимо вывести чертовых коммунистов на чистую воду раньше, чем они построят свою супербомбу. Если ее постройка вообще возможна. О чем он тут же и спросил Вильгельма.

– Наши ученые полагают – что это реально, – огорчил бывшего премьер-министра Канарис. – К тому же косвенные данные говорят, что успехи в этом направлении у СССР уже есть. Бомбу они сделали, но еще не довели ее надежность до приемлемого уровня. Что, как сами понимаете, не дает ее отправить в серийное производство. Это плюс. Минус в том – что это лишь вопрос времени.

– И сколько? – мрачно уточнил Чемберлен.

– Трудно сказать. Полагаю, около года у нас есть. А дальше – с такой бомбой СССР сможет диктовать свою волю всему миру. Средство для ее доставки они уже собрали.

Вот уж чего можно было и не напоминать! Невилл еле удержал лицо, чтобы не впасть в ярость прямо здесь, у всех на виду. «Средство доставки»! Эта чертова ракета долетела из глухих районов комми прямо на стол почтенным джентльменам из Сити! Они бы так свои ресурсы поставляли, а не столь «огненные» подарки.

– А вы… успеете подготовить ответ? Или вас устраивают итоги этой войны? – решил «прощупать» собеседника Чемберлен.

– Мало кого, кроме самих русских, устраивает итог, – пожал плечами Канарис. – Да и у них не все гладко. Есть среди них свои недовольные, особенно среди военных. Кто хотел бы «додавить» нас.

– Значит, это лишь «перемирие»? – вкрадчиво спросил Невилл.

– Так можно сказать о любой войне, – снова повел плечами, словно пожимает ими, Вильгельм. – Все зависит от сроков между войнами, и состава стран, ведущих активные боевые действия. Вам ли не знать – история вашей страны насчитывает сотни военных конфликтов и ни один мир по их завершению не был вечным.

Примерно такие же разговоры шли и у «победителей».

– Нам нужно готовиться к тому, что Германия с Англией не оставят вас в покое, – заметил Леон Блюм, обращаясь к Игнасио Торибио.

– Да вы с англичанами до сих пор боевые действия не завершили, – согласно кивнул испанец. – Долго будете землю на черном континенте делить?

– Нас размер своих владений устраивает, так что вопрос больше к противнику.

– Я слышал, – понизил голос Торибио, скосившись на сидящего отдельно ото всех молодого парня, – что предложение «завершить конфликт сейчас» шла от Огнева. И Сталин с ним согласился. Парень набирает большой вес в СССР. Может он… преемник?

Блюм тоже посмотрел в сторону молодого человека, который казалось полностью увлечен парадом, и не обращает внимания на окружающее.

– Не знаю, – протянул мужчина. – Сталин еще не так стар, чтобы задумываться о подобном. Только если почву готовит. Но у меня сложилось впечатление, что он не допустит передачи власти кому-либо, пока сам способен все контролировать. Наш посол в СССР дал ему максимально четкую характеристику, а я лишь убедился в этом при личном общении.

– И все же – если парня в ближайшее время переведут на более значимый пост, стоит к нему присмотреться, – заметил Игнасио. – Хоть мы и празднуем победу, но в воздухе все еще пахнет войной. И непонятно, зачем русские сейчас усадили всех за стол переговоров.

– Вы не видели их фильм с большим взрывом? – удивился Блюм.

– Что толку от одного взрыва?

– Не скажите, – покачал головой француз. – ТАКОЙ взрыв и сам по себе способен образумить самых отъявленных головорезов. А если в руках русских окажутся сотни ракет, способных доставить подобную бомбу в любой конец земли? Без всякой войны они смогут диктовать свою волю кому угодно – главное, чтобы у них производство такого оружия не встало. И как по мне – именно для этого они и остановили войну. Сохранить свой тыл, а после – приказывать всем вокруг, что им делать и как. И меня это пугает. Такая власть в одних руках… – Леон Блюм поежился.

Ответить испанцу на это было нечего. Он не очень верил, что СССР, даже имея такое оружие в своих руках, готово пустить его в ход по любому поводу. А если и найдется у вершины власти такой безумец, то его свои же сограждане уберут. Может не сразу, но сумасшедших не любит никто. Значит, и переживать не о чем.

***

Парад мне понравился. Даже первая часть, где начали с откровенно воинственного, чего уж греха таить, марша. Я в этот момент на товарища Сталина поглядывал – в курсе ли он и если нет, то как отреагирует. Но Иосиф Виссарионович был доволен. Глаза блестят, на членов политбюро поглядывает, да на наших союзников с побежденными противниками. Те между собой активно перешептываются, но о чем именно – не расслышать. Поэтому я мысленно махнул на них рукой и вернулся к просмотру парада.

Он отличался от того, что я видел в прошлой жизни. У бойцов не было времени отрепетировать идеальные «коробочки», поэтому не создавалось ощущения, словно перед нами роботы или какие-то клоны идут. Но равнение держать старались все. Вторым отличием стали плакаты с лозунгами, которые несли красноармейцы помимо знамен своих подразделений.

«Советский народ победил!»

«Пролетарии всех стран объединяйтесь против империализма!»

«Долой угнетателей рабочего класса!»

Подобные транспаранты несли в каждом подразделении, подчеркивая, ради чего мы сражались и вели эту войну. Инициатива Жданова, не иначе.

Под конец пошла техника. Сначала те боевые машины, что использовались в начале войны – БТ-5 и БТ-7, грузовики – легкий однотонник «Комсомолец» и более тяжелый «Калинин». За ними выехали на площадь прогремевшие на весь мир РСЗО «Колокольчик» и их усовершенствованная версия – «Набат». Замыкали строй новейшие танки Т-34. Их более грозный по сравнению с БТшками вид вызвал бурю восторга у зрителей парада. Левитан старался как никогда, торжественно описывая характеристики техники и места боев, где она себя проявила.

Под конец над площадью пролетела авиация. Самый большой интерес среди иностранных гостей на трибуне вызвал проход тяжелого бомбардировщика с подцепленным под дно макетом ракеты – той самой, что получила название «комарик». Когда Левитан озвучил неофициальное название ракеты, над площадью пронесся хохот москвичей. Но не презрительный, а веселый и с ноткой гордости – мол, наши «комарики» такие лютые, что кровь не только из людей пьют, но и из кораблей врага.

С семьей я вновь встретился уже после завершения шествия. Всех, кто был на трибуне Мавзолея, пригласили на банкет, и меня в том числе. Хорошо хоть на него уже допускались и семьи. Тот же мужчина, который привел меня на трибуну Мавзолея, уже стоял внизу у выхода с Людой и моими детьми.

– Ну как вам парад? – спросил я любимую, обняв попутно Лешу.

– Это было ууу! – вместо нее первым ответил сын. – А потом танки такие – урр! Но больше всего мне понравились самолеты! Как они над нами пролетели! Так шумели, что я чуть не описался!