Если я выживу

Ангел замечает мой затуманенный взгляд и усмехается. Я смущенно отворачиваюсь, снимаю рубашку и возвращаю ему. Достаю из рюкзака чуть промокшую кофту и заворачиваюсь в нее, потом поднимаю с земли бутылку. Она успела наполовину наполниться. С удовольствием отпиваю несколько глотков и убираю остатки в рюкзак.

Мы снова молча отправляемся в путь. Когда он рядом, я не могу не думать о нем, как о мужчине. Возможно, у меня просто давно не было близких отношений, или просто так устроена глупая женская психика. В любом случае, мне нужно что-то с этим делать. Это же полнейший абсурд. Он нереальный. Скоро он выполнит свое поручение и вернется в бесплотное состояние, а я надеюсь вернуться домой. Я задумываюсь о том, что будет дальше, когда вернусь в свою квартиру. Миа и остальные безусловно заметили мое отсутствие, так что мне нужно будет еще придумать, как правдоподобнее объяснить, где и с кем я была все это время и чем занималась. Если я смогу вернуться.

Дождь заканчивается, вновь выглядывает солнце и становится невыносимо душно. Как же я хочу в свой новенький душ.

– Расскажи мне о себе. – Ангел шагает справа от меня. Пейзаж вокруг нас постепенно меняется. Из безжизненной выжженной пустыни он превращается в благоухающий сад. Деревьев вокруг заметно больше, трава после дождя сочная, на ней еще видны капельки. Любуюсь природой, о которой еще несколько дней назад не могла и помыслить. Я вздрагиваю от неожиданности, когда монотонный звук наших шагов по земле нарушается вопросом Ангела.

– Ты знаешь мое имя и что я могу помочь остановить Смерть, но не знаешь, кто я такая и чем живу? Это странно.

– Я знаю ровно столько, сколько мне необходимо, чтобы исполнить предназначение. Расскажи, почему ты такая колючка?

Он смотрит на меня, в его глазах скачут искорки веселья.

– Я не привыкла доверять людям с первой минуты после знакомства, к тому же, мне все еще непонятен смысл нашего путешествия. Мама в детстве всегда ругала меня за безрассудные необдуманные поступки, и теперь она бы вряд ли похвалила меня, с другой стороны – она гораздо охотнее, чем я поверила бы в твои рассказы о Боге и Всадниках. Я до сих пор не знаю, как в это все вообще можно верить.

Даже после того, как Ангел внушил мне видения, как я исцелила свои раны и осознания того, что сам он – воплощение всего, о чем может мечтать женщина, глядя на своего мужчину, я не осознаю реальность сложившейся ситуации в полной мере.

Я размышляю о том, что, по большому счету, пошла за Ангелом не столько потому, что прониклась его историей и тем, что он мне показал, сколько потому, что хотела узнать, что происходит в других местах, вдали от моего дома. И теперь, видя, как меняется мир с каждым моим шагом, я все меньше сомневаюсь в верности своего решения.

– Постой, Ханна. Тебе пора отдохнуть.

Ангел сворачивает с дороги и идет в сторону небольшой рощицы. Я с удовольствием иду за ним, трогая листья, вдыхая свежий чистый воздух. Даже солнце здесь жжет кожу не так яростно. Я слышу пение птиц и стрекот каких-то насекомых. Понятия не имею, как могут выглядеть эти насекомые и птицы, но их звуки заставляют сердце биться быстрее от переполняющих меня чувств.

Мы быстро находим прекрасное место для отдыха, я с удовольствием бросаю рюкзак на землю и падаю рядом с ним. Я блаженно растягиваюсь во весь рост и закрываю глаза. Над головой приятно шелестит листва дерева, где-то в глубине рощи слышен щебет птиц, слабый ветерок обдувает мое обветренное загорелое лицо.

Вдруг я чувствую на себе тень – кто-то встал между мной и солнцем. Я открываю глаза и вижу Ангела. Он стоит надо мной и просто смотрит. Потом оборачивается и зовет с собой.

Мы идем в сторону рощи. Она довольно густая. В отсутствие людей природа быстро захватила местные владения. Я рассматриваю диковинные листочки, цветы и траву, как вдруг мы выходим к реке. Она большая, вода в ней такая прозрачная, что я вижу рыб даже вдали от берега.

У мамы было много книг, которые мы часто читали и изучали. Я видела все это на картинках, но и представить не могла, насколько это может быть красиво в жизни. Я смотрю на Ангела и понимаю, что мое лицо светится детским восторгом, потому что он улыбается и снисходительно качает головой, потом берет меня за руку и тянет за собой в воду прямо в одежде. Мы останавливаемся на секунду, чтобы снять обувь и прыгаем в реку. Прохладная вода ласкает измученную ярким солнцем кожу, мокрые волосы липнут к лицу а одежда – к телу. Он увлекает меня за собой в глубину все дальше и дальше от берега.

Когда я перестаю доставать ногами до дна, в кровь проникает паника. Я не умею плавать. Никогда не видела таких больших водоемов, максимум, на который мы могли рассчитывать это большой чан, который сначала нужно было заполнить водой. Так что импровизированный бассейн был у нас явлением крайне редким.

Песчаное дно быстро размывает течением, я не могу за него зацепиться и медленно ухожу под воду, тело сковывает от страха, я не могу произнести ни слова. Понимаю, что нужно позвать на помощь, но весь воздух из легких как-будто мгновенно выкачали, я начинаю тонуть.

Пытаясь расслабиться, открываю глаза. Река уносит меня дальше от берега, и когда я уже почти смирилась с неизбежным, мою руку хватает Ангел. Он с силой тянет меня на поверхность и прижимает к себе. Я откашливаюсь и выплевываю воду, прижимаясь к его телу. Он увлекает меня к берегу и через секунду я снова могу твердо стоять на ногах.

– Ты хотела убежать от меня? – Ангел гладит меня по голове, убирая волосы с лица. – Но ведь самое интересное только начинается.

Мы стоим в обнимку, я дрожу от шока и холода и цепляюсь пальцами за его рубашку.

– Спасибо тебе, Ангел, еще немного и я бы утонула. – я едва выговариваю слова трясущимися губами. Из-за шока я забываю о том, что это он виноват в том, что я едва не лишилась жизни. Сейчас я просто благодарна ему за своевременную помощь.

Ангел касается моего подбородка и заставляет посмотреть на него.

– Вчера ты придумала мне имя. Забыла? Смертные такие непостоянные и необязательные. – он отпускает меня и отступает на пару шагов. – Ты бы не умерла, Ханна. Не так глупо. Скоро я тебе это докажу.

Мы выходим на берег и разводим костер. Я не знаю, который час, но судя по положению солнца, день подходит к концу и скоро оно совсем перестанет нас согревать, нужно быстрее высушить одежду.

Пока я остаюсь возиться с местом для привала, Элиан снова куда-то уходит, а когда возвращается, я вижу в его руках пару больших рыбин и какие-то фрукты. Еда! Я совсем забыла о чувстве голода.

– Вверх по течению есть небольшой ручей, ты можешь пополнить запас воды. А это ты можешь поесть. – он садится к костру, кладет в него камень, а на него рыбу.

Я никогда не пробовала рыбу, не знаю, как ее лучше готовить, но уверена, что снять шкурку и выпотрошить тушку не было бы лишним.

Я подхожу к костру, кончиками пальцев беру рыбу и кладу ее на камень неподалеку. Ангел следит за моими действиями. Я иду к нему, наклоняюсь, касаясь грудью его плеча и тянусь за ножом, который он бросил себе за спину, вместе с нашей обувью. Он молниеносно реагирует и хватает меня за руку.

– Что ты задумала, девчонка?

– Я хочу отрезать от этой рыбы все лишнее, мне нужен твой нож.

– Этот нож не для разделки рыбы. – Элиан держит меня одной рукой, а второй сам забирает нож.

– Мне нужно очистить рыбу, я не смогу есть ее чешую, а внутренности наверняка испортят весь вкус!

Я вступаю в борьбу за нож. Элиан без труда сдерживает мои слабые порывы. Он резко встает и я оказываюсь в невыгодном положении. Я пытаюсь выдернуть руку, однако тщетно: я зажата в мертвой хватке. Внезапно он привлекает меня к себе и шепчет:

– Тебе нужно сначала научиться обращаться с оружием, иначе ты можешь пораниться.

Его голос у самого уха снова заставляет меня испытывать букет разных эмоций. Мурашки бегут по коже, а в животе растекается тепло. Я стыдливо замечаю, как под тонкой тканью напрягаются мои соски.

– Ты плохо меня знаешь, я умею обращаться с оружием.

Я обиженно отхожу к своей рыбе и палкой пытаюсь отковырять чешую. Элиан несколько минут просто стоит и смотрит на мои мучения, потом тихо подходит и протягивает нож.

– Ты права, я совсем тебя не знаю, но скоро мы это поправим.

Он многозначительно обводит меня взглядом и отходит в сторону.

Ангел ведет себя со мной как с маленькой девочкой и я понимаю, что имя, которое я ему придумала как нельзя лучше ему подходит. Должно пройти немало времени, чтобы Чужак перестал быть таковым для меня.

Остаток вечера мы проводим за нестройными разговорами. Элиан внимательно слушает то, что я рассказываю о себе и с неохотой отвечает на мои вопросы о нем.

Я утоляю голод и жажду, переодеваюсь в теплую одежду и уютно устраиваюсь у костра. Элиан, как всегда, собранный и безупречный размещается неподалеку.

– Когда ты касаешься меня, я чувствую, как уходят страх и волнение. Как ты это делаешь?

Я ковыряю палкой горящее полено.

– Я могу заставить кого угодно видеть и чувствовать то, что пожелаю. Я должен был убедить тебя поверить мне и пойти за мной, так или иначе. В том числе поэтому искать тебя отправили именно меня.

– Ты заставил меня пойти с тобой?

Мои глаза округляются, а внутри закипает гнев.

– Мог бы, но нет. Мне это не понадобилось.

Он лениво потягивается, будто мы говорим не о серьезных вещах, а о том, какой цвет ему нравится больше всего.

– То, что ты показывал мне о Всадниках – твоя выдумка?

– Абсолютно точно нет. Я показал тебе как все было на самом деле. Я могу показать все, что угодно и даже больше, но с тобой мне не пришлось ничего придумывать. Дай руку.

Элиан двигается ближе и протягивает ладонь. Я беру его за руку и закрываю глаза. Снова внутри разливается тепло и спокойствие, а через секунду я уже вижу мутные образы.

Я вижу, как иду по улице с Мией. Нам по семнадцать, мы весело болтаем ни о чем, когда из окна моей квартиры выглядывает мама и зовет нас на обед. Я чувствую, как в груди вырастает комок и начинает с силой сдавливать внутренности. Через несколько недель мама заболеет и умрет, но семнадцатилетняя я еще ничего об этом не знаю. Я чувствую, как по щеке скатывается слеза, а через мгновение уже вижу Элиана.

– Я подумал, что ты будешь рада увидеть мать.

– Я рада, просто это очень неожиданно. Мне до сих пор больно думать о ней, мы были очень близки. Спасибо тебе. – я вытираю нос и привожу себя в порядок.

Элиан снова сжимает мою руку и затягивает меня в очередную иллюзию.

Я опять вижу себя. В своей квартире. Вижу, как выхожу из душа, заворачиваюсь в полотенце и иду в комнату. У окна стоит он. Увидев меня, он идет навстречу и протягивает ко мне руки. Я шагаю в его объятия и обнимаю за шею. Он наклоняется и целует меня, потом стягивает полотенце и ласкает обнаженное тело. Я извиваюсь в его руках, все крепче прижимаясь. Не прерывая поцелуй, я снимаю с него рубашку, потом расстегиваю брюки и начинаю снимать и их. Когда дело почти сделано, реальная я снова возвращаюсь к реальному Элиану.

Чувствую, как у меня пылают щеки и бешено бьется сердце.

– Я показал тебе настоящее воспоминание и ложное. Одно из них ты пережила, а второе хотела бы пережить.

Я сгораю от стыда и стараюсь не смотреть ему в лицо.

– Я ничего такого не хочу, ты все придумал. Может быть ты сам хочешь этого!?

Я встаю и иду подальше от него, чтобы спокойно придти в себя, не встречая осуждающий взгляд.

– Может быть, – он озорно подмигивает мне и я чувствую новую волну стыда. – Тем не менее я ничего не придумал. Я чувствую это внутри тебя. Возможно, ты сама не осознаешь эти свои желания, но они определенно у тебя есть. Расскажи мне о том, что чувствуют люди, когда делают это друг с другом.

Я возвращаюсь к костру и сажусь. Достаю воду из рюкзака, чтобы промочить горло. Я явно не рассчитывала на такие откровенные разговоры сегодня.

– Ты о сексе?

– Да, так вы это называете.

– Я это называю занятием любовью. Никогда не стану просто заниматься сексом с тем, кого не люблю. Но с людьми бывает всякое, многие так живут. Секс без любви.

– Хорошо, расскажи, что чувствуют смертные, когда занимаются любовью.

Я смущаюсь, но беру себя в руки, я ведь не сопливая малолетка, в конце концов.

Элиан видит мои метания и улыбается. Странно: его улыбка завораживает, но одновременно с этим внушает недоверие и страх. Я не помню, чтобы хоть кто-то вызывал во мне столь противоречивые эмоции, улыбаясь.

– Это лучшее, что может испытать человек физически. Я имею ввиду, что в жизни бывает много всякого, что вызывает очень сильные эмоции, например любовь к матери, игра с любимым домашним питомцем, похвала от кого-то за хорошо выполненную работу, бутылка холодного алкоголя в компании близких людей в конце тяжелого дня, теплый летний дождь, что уносит с собой зной дневной зной, впервые съеденная вкусная еда и тому подобное, но любовь проникает в тебя до самой твоей души, и занятие любовью с любимым человеком доставляет как физическое, так и эмоциональное удовольствие. Понимаешь?

Элиан проводит рукой по волосам и задумывается. Это простое движение находит отклик где-то внутри меня.

– Думаю, что нет. Я никогда не испытывал ни любви, ни других эмоций, свойственных людям. Но твое описание мне нравится.

– Если ты не испытываешь эмоций, как тебе может что-то нравиться?

Я подтягиваю к себе колени и обнимаю их. Не могу представить, что происходит сейчас в мыслях и ощущениях Элиана. Это так дико, что он не чувствует того, что чувствует любой обычный человек.

– Я не испытывал эмоций, но я могу научиться. Сейчас я чувствую радость, когда мне что-то нравится и гнев, когда огорчает. Я чувствую это в тебе. Твое настроение меняется молниеносно, эмоции сменяют одна другую за доли секунды. Ты живая. Рядом с тобой и я чувствую себя живым. Похоже, что не только я буду обучать тебя тому, что тебе необходимо открыть в себе, но и наоборот.

Он улыбается и отворачивается, любуясь оживающим пейзажем. По-моему ему все это даже нравится.

Внезапно, неожиданно для самой себя я встаю и подхожу к Элиану. Он расслабленно сидит, припав спиной к дереву, согнув одну ногу в колене. Я кладу руку на его колено и заставляю вытянуть и эту ногу, сев прямо. Когда он поддается, я сажусь на его ноги и приближаюсь. Он смотрит на меня, никак не реагируя. Я придвигаюсь ближе и, когда двигаться больше некуда, обнимаю его за шею и целую.

Сначала я позволяю себе легкий поцелуй и отстраняюсь. Смотрю в его изумрудные глаза и жду. Он не двигается. Тогда я снова целую его, но уже настойчивее, проникая в его рот языком и захватывая новые неизведанные территории. Тогда я чувствую, как он напрягается и подается вперед. Он обнимает меня, притягивая к себе. Его язык начинает отвечать моему. Элиан блуждает руками по моей спине, гладит распущенные волосы. Он все еще сдержан, его эмоции выдает только учащенное дыхание, тогда как я вся горю от желания. Его сильные руки крепко держат меня, мышцы играют под моими руками, жаркое дыхание обжигает кожу.

Мне так хорошо, что я готова к каким угодно последствиям, только бы этот момент не заканчивался, но через силу прерываю поцелуй и отталкиваю Ангела. Он не хочет меня отпускать и прижимает к себе.

– Не уходи. Мне нравится делать это с тобой. Это приятно.

Я все же ускользаю из его объятий и отхожу, садясь на свое место у костра.

– Да, это приятно. Это называется поцелуй. А то, что ты почувствовал, целуя меня, называется похотью.

– То же чувствуешь, занимаясь любовью?

Элиан не двигается с места, все так же сидит, прислонившись к дереву, будто ничего не было.

– Да, занимаясь любовью ты чувствуешь это. А еще ты чувствуешь, как мир вокруг тебя становится вдруг прекрасным, как удовольствие возносит тебя к облакам, ты растворяешься в любимом и больше себе не принадлежишь.

Элиан задумывается и смотрит в огонь, а я пытаюсь успокоиться и убедить себя в том, что не должна даже думать впредь целовать его или хотеть чего-то большего.

Основную часть следующего дня мы проводим в пути, а после того, как солнце начинает клониться к закату, Элиан предлагает остановиться. Мы идем по какой-то мертвой деревушке. Вдоль дороги стоит множество маленьких домиков с просторными дворами, в которых раньше наверняка разводили скот и выращивали сады.

Элиан заходит в один из домов и осматривается. Здесь не так плохо, как я ожидала. Мебель в прекрасном состоянии, даже пыли не так много. Я прохожу вглубь дома и прихожу к выводу, что он опустел не очень давно. Иду по комнатам и понимаю, что за эти несколько дней успела устать от кочевой жизни и соскучиться по простым бытовым радостям вроде куска мыла или удобной кровати.

– Мы остановимся здесь. Я найду тебе еду.

Элиан выходит, не глядя на меня.

Когда он возвращается и бросает кучу дров к крошечному камину в гостиной, я уже набираю ведро воды, чтобы нагреть ее и, наконец-то, помыться.

Элиан протискивается в дверь и кладет на кухонный стол какую-то птицу. Она довольно большая, в ярких красивых перьях. Он кладет рядом с птицей свой нож и ухмыляется. Этот огромный самоуверенный говнюк не упускает возможности подтрунить надо мной, но я не собираюсь доставлять ему удовольствие, отказавшись разделать дичь, поэтому с гордым видом беру нож и принимаюсь за дело.

Вечером, когда все мои основные жизненные потребности удовлетворены, я сажусь на диван перед камином, поджимаю под себя ноги и готова уже расслабиться, когда Элиан входит в комнату с двумя дубинами в руках.

– Вставай, Ханна, пора тебе приступать к тренировкам.

– К каким еще тренировкам? – я сонно потягиваюсь и смотрю на него сквозь прикрытые веки. – Ты сейчас ведь не серьезно?

Элиан походит к дивану и протягивает мне одну из палок.

– Я не шучу. Мы уже совсем близко к цели. Когда на нашем пути встанет Смерть и его войско, ты будешь рада уметь делать пару трюков с оружием. Идем.

Я беру палку, босыми ногами встаю на пыльный деревянный пол и следую за Элианом в центр комнаты.

Мы расходимся в разные стороны, как фехтовальщики и занимаем позиции. Я не имею ни малейшего представления, что должна делать и просто жду, что будет делать мой партнер. Он медленно идет на меня, а потом резко замахивается дубиной над моей головой. Я кричу от неожиданности и отшатываюсь назад, палка Элиана со свистом скользит в сантиметре от моего лица.

– Постой! Я не готова. Объясни, что делать.

– Защищайся. Эта палка должна стать продолжением твой руки. Как бы ты стала защищаться от дикого зверя, напади он на тебя?

– Я не знаю, как защищаться от зверей, я их даже никогда не видела!

Элиан снова замахивается, а я пытаюсь парировать его удар. Получается! Его оружие с силой врезается в мое и ангел хвалит меня.

– Ты молодец. Теперь добавь силы. Представь, что от твоего удара зависит твоя жизнь.

Я размахиваюсь и бью. Элиан взмахивает своей палкой и с легкостью уводит мою в сторону от себя, гася удар.

– Представь, что от твоего удара зависит жизнь Мии.

Миа. Как она там? Наверняка места себе не находит, я ведь даже не подумала оставить ей какую-нибудь записку.

Я снова замахиваюсь палкой на Элиана, но когда он пытается выбить ее из моих рук, я уворачиваюсь, набираю скорость и, вложив в удар всю свою силу, бью его по руке. Он роняет свою палку и останавливается, держась за раненую руку.

– Боже мой, прости меня! – я подбегаю к нему, отшвыривая по пути палку. – Очень больно? Дай посмотреть.

Я смотрю на его ранение и вижу, что кожа на предплечье разорвана, а под ней виден осколок сломанной кости.

– Совсем неплохо для первого раза, Ханна! – глаза Элиана светятся, а я трясусь от страха за его руку. Он замечает мой испуганный взгляд и убирает ее.

– Не беспокойся об этом, девочка, рука быстро заживет. Мне почти не больно. Возьми же себя в руки, я бессмертный, помнишь?

Он встает и смотрит на меня с высоты своего исполинского роста, потом молча идет к дивану и садится, рука при этом безжизненно болтается.

– Теперь можешь отдохнуть, завтра мы найдем оружие получше и продолжим.

Я иду к дивану на ватных ногах и сажусь рядом с Элианом.

– Я не хотела тебе навредить. Я вообще не думала, что могу так сильно бить.

– Ты можешь бить сильнее, поверь мне.

Он протягивает ко мне здоровую руку и гладит по волосам. Только что он так холодно отреагировал на мое проявление слабости, а теперь нежно гладит волосы. Что у тебя на уме, ангел? Его прикосновение успокаивает и навевает сонливость, я закрываю глаза и откидываюсь на диванные подушки.

Глава 4

Следующие несколько дней мы идем, останавливаясь на ночлег в заброшенных домах, которые теперь встречаются регулярно, а вечерами Элиан преподает мне уроки владения различным оружием. Пока я сплю или занимаюсь своими делами, он его где-то находит. Эмоциональное состояние Элиана совершенно нестабильно, пренебрежение, порой едва ли не доходящее до агрессии, молниеносно сменяется дружелюбием, граничащим с любовью. Думаю, он просто не знает, как управлять всеми этими новыми ощущениями и эмоциями, которых прежде не испытывал.

Элиан показывает, как обращаться с топором, луком, ножами и палкой, и каждый вечер я тренируюсь. Мне нравится ощущать в руках их силу, осознавать, что одно мое движение может запросто отнять чью-то жизнь.

Места, по которым мы проходим, постепенно перестают быть дикими, а Элиан с каждым пройденным километром выглядит все более напряженным.

– Я чувствую его.

Мы проходим по улице какого-то городка. В нем ощущается жизнь. На улицах никого нет, но несколько раз я замечаю лица, мелькающие в окнах домов.

– Смерть? Он где-то в этом городе?

Я начинаю нервничать. До сих пор встреча с последним Всадником представлялась мне чем-то несбыточным и бесконечно неблизким, и теперь, осознав, как далеко я зашла и с чем могу столкнуться в любой момент, я очень боюсь.

– Не думаю. Но уже рядом.

От этих его слов у меня по спине пробегает холодок. Проснувшись сегодня утром, я точно не рассчитывала на такую скорую встречу с нашим загадочным врагом.

Стоит прекрасная погода. Ярко светит солнце, но уже совсем не обжигает, как я привыкла, все вокруг шевелится и дышит, теперь постоянно слышно пение птиц и шелест листвы деревьев. Вдруг мне становится смертельно холодно, будто кто-то опускает меня в ледяную реку. Я останавливаюсь и вижу взволнованный взгляд Элиана. Он тоже это чувствует.

Его глаза темнеют, фигура как-будто становится больше и выше, от него исходит какая-то животная сила. Не знаю, мои это ощущения или навеянные Элианом, но я кожей чувствую нависшую над нами опасность. Она рассеяна в воздухе и медленно проникает в нас, заставляя леденеть кровь. Предчувствие беды.

– Держи себя в руках, Ханна. Паника отравляет твой разум, я ощущаю ее отсюда, избавься от нее. Не бойся.

Элиан вдруг замирает и становится похож на восковую фигуру. Его глаза снова покрываются пеленой и он в этот момент как-будто находится где-то в другом месте. Я протягиваю руку к его лицу и вожу ей у него перед глазами. Через несколько секунд он резко хватает меня за запястье и морщится.

За спиной Элиана из-за дома выходит огромное животное. С каждым шагом, приближаясь, оно изменяется. Лоснящаяся шерсть перестает блестеть на солнце и исчезает, на ее месте остается голая кожа темно-серого цвета. Когти на огромных лапах удлиняются, сами лапы становятся тощими костями, обтянутыми уродливой кожей. Морда зверя вытягивается, из пасти с огромными зубами исходит горловое рычание. С первого взгляда я узнала в животном пуму, но теперь оно превратилось в нечто иное, потустороннее. Чудовище крадучись приближается, и я вижу его ярко-красные горящие глаза.

Я цепенею от ужаса. Элиан оборачивается, тянется к поясу, но не успевает выхватить нож, когда зверь бросается на него в резком прыжке. Ангел падает на землю и пытается не дать зверю схватиться за горло. Я в это время стою в двух шагах и лихорадочно соображаю, что мне делать. Если я ничего не сделаю, Элиан погибнет. На какое-то время. А когда это случится, милый зверек непременно переключится на меня, и тогда мне точно несдобровать.

Чудовище соскакивает с Элиана и снова бросается на него, оно рвет и кусает его плоть, Элиан рычит от боли, но не может вырваться. Через несколько ужасных мгновений, слушая его крики и дикое рычание зверя, я решаюсь. Стараясь не привлекать внимания, я медленно иду к своему рюкзаку, который лежит неподалеку, аккуратно вытаскиваю из него топорик, с которым тренировалась долгими вечерами, и так же тихо крадусь обратно. Собравшись с духом, я рывком запрыгиваю на чудище. Почувствовав мой вес на спине, оно пытается сбросить меня, извивается, норовя достать зубами. Я выжидаю момент, когда зверь останавливается, замахиваюсь, и, собрав все свои силы, с диким воплем вонзаю топор ему в голову. Зверь взвывает от боли и падает. Он придавливает меня к земле так, что я не могу пошевелиться. Чувствую, как под моими ладонями перекатываются его мышцы. Когда через минуту он с трудом поднимается на лапы, я ползу подальше с максимально возможной в этой ситуации скоростью.