Земли мертвых законов

Пацан подозрительно покосился на кашу.

– А «мазик» есть? Или кетчуп?

– Хавай давай. Ты не в ресторане, – ответил я.

С ума сойти, «мазик», блин.

Пацан начал есть и умял всю тарелку. Когда голоден, и без «мазика» ништяк. Я усмехнулся, медленно пережевывая кашу. Работал челюстями, смотрел на мальчишку и усиленно пытался понять, что мне с ним делать. Свалился же на голову. С собой его взять я не могу, да и он не пойдет без матери. Ждать, пока ситуация наладится и начнет работать детский дом, тоже не вариант – мне нужно валить из города.

– Ты хорошо поспал? – спросил я чисто ради того, чтобы отвлечься самому от горьких дум и не дать пацану впасть в меланхолию при мысли о матери.

Мишка кивнул.

– Мы сегодня пойдем спасать маму? – спросил он.

Началось.

Я вздохнул. Что я мог ответить? Честно признаться, что понятия не имею, где его мама? Все, что мне известно – ее повезли к какому-то Антипу… Антипу?

Я перестал жевать и забыл о еде. Егерь Антипов Спиридон Егорыч.

Да ну на…

Я отложил ложку, откинулся на спинку стула и почесал пальцем перевязанный лоб. Мне бы какая-нибудь мазь не помешала для заживления. А еще лучше швы наложить.

Пацан ждал ответа, и я ответил:

– Мы пойдем спасать твою маму, как только я раздобуду оружие и велосипед. Ее держат далеко. Пешком придется долго идти. И ее похитители вооружены. Фамилия Антипов тебе о чем-то говорит?

– Да. У нашего соседа, дяди Егора, фамилия Антипов.

– Ты слышал его голос в квартире?

– Я закрыл уши, чтобы не слышать как мама кричит, – произнес, шмыгая носом, пацан, и я понял, что он сейчас захнычет.

Собрав со стола грязную посуду, вышел в огород. Пока мыл тарелки да ложки в летнем умывальнике, думал. У меня не было никакого желания бежать спасать едва знакомую мне бабу, хотелось удрать отсюда подальше, но пацан повис на моей шее словно якорь. Придется действовать. С чего начать? Может, попробовать последить за квартирой? Нет. В квартиру Антипов не вернется. Прекрасно понимает, что в городе сложно выжить. Похоже решил переехать к брату в лес. Или отцу?

Где изба егеря, я примерно понимал. В округе лесов нет, значит, нужно искать на севере в предгорье Уральского хребта. Там находится лесной государственный заповедник – для егеря самое место. Я абсолютно уверен, что Антип устраивал охоту для чиновников, коммерсантов и прочих шишек. Все егеря так делают. Значит, у него не просто изба, а натуральная база отдыха в миниатюре. Идеальное место для жизни в постапокалиптическом мире.

Вот только идти до заповедника километров десять. Плюс километра два-три, а то и все пять придется шагать по лесу.

Интересно, там есть медведи?

Признаться, я с детства на такие расстояния пешком не ходил, и сейчас не собираюсь. Мне нужен велосипед. Банда тоже туда ломанулась не пешком. Наверняка пополняли в городе запасы. Значит, у них есть лошадь с телегой. Не на плечах же Таню они потащат.

Посидев и немного подумав, я пришел к выводу, что не заблужусь. К егерской избе должна вести дорога. Хорошо накатанная дорога, по которой можно проехать в распутицу. Таких дорог там одна, максимум две.

Как бы мне не хотелось остаться дома, но пришлось собираться на выход. Выпил еще одну таблетку анальгина и решил взять с собой Раздора – он более послушный. Раздраю велел стеречь дом.

Первым делом нужно решить вопрос с оружием. Я точно знал, у кого есть ружье, и даже составил приблизительный план действий. Но, как у меня обычно бывает, от плана пришлось отказаться и действовать по обстоятельствам.

****

К проспекту традиционно вышел через частный сектор. Поскольку выкидуху у меня отжали, на делюгу пришлось взять кухонный нож. И молоток. За спиной болталась сумка, в которой лежали тряпки и бутылка с самодельной горючей смесью. Шел, чтобы совершить поджог. Думал, вставлю в бутылку фитиль из тряпки, подожгу и заброшу в магазин – благо, стекла мы с Мотолком успели разбить. Дождусь, когда хозяин выскочит на улицу, и нападу.

На что я рассчитывал с таким дурацким планом – непонятно.

Возле шиномонтажки повернул налево и пошел в сторону банка. У мясной лавки остановился и почувствовал кислый аммиачный запах испорченного мяса.

Стоя на углу лавки в тени трех кленов, я смотрел в сторону РОВД. И наблюдал какое-то движение. Что там происходит, я не знал – до райотдела метров четыреста, поди разгляди. Но заметил трех человек на велосипедах и нисколько не сомневался, что это менты. Очухались и начали действовать. Причем не только они – откуда-то с соседней улицы до моих ушей донесся призыв:

– Граждане, оставайтесь на местах! Не покидайте своих квартир и ждите дальнейших указаний! Власти делают все возможное, чтобы взять ситуацию под контроль.

Голос вещал через громкоговоритель. Начали отходить от шока, значит. Ладно.

Решив не мозолить глаза, я обогнул четырехэтажный дом Г-образной формы и пошел через дворы. Прошел мимо магазина промтоваров. Тоже не разграбленного. Похоже, людей на данном этапе интересовали только еда и питье.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы подойти к многоэтажному дому рядом с банком. Зная, что с обратной стороны дома суетятся менты, а по соседней улице ходит глашатай и, наверняка, с охраной, я был предельно осторожен и передвигался между стоящих во дворе бесполезных машин, надеясь, что успею укрыться в случае чего. Пока пробирался к первому подъезду, в голову пришла мысль про ролики – на них можно легко убежать от пешего. При наличии навыков катания, разумеется.

Ухмыльнулся. Придет же в башку такое.

До нужного подъезда добрался без проблем. Поднялся на первый этаж и убедился, что задняя дверь магазина не замурована. Значит, план с поджогом летит к лешему – в какую из дверей выскочит хозяин магазина в случае пожара, одному богу известно. Мне гадать не вариант. Это, во-первых. Во-вторых, швырять коктейль Молотова в окно напротив ментов – затея, мягко говоря, идиотская.

Пришлось сделать ставку на засаду. И первый вопрос, который всплыл в моей голове – где пасти хозяина магазина? Напротив черного или парадного входа?

Попробовал поставить себя на его место. Откуда более безопасно выходить? С парадного. Там небольшой пустырь перед проспектом. Хороший обзор. Менты, которые в случае чего наверняка помогут. Возможно, не за бесплатно, но помогут. А вот в подъезде можно запросто угодить в ловушку. Один (а может и не один – банда Седого действует вчетвером, к примеру) займет место на втором этаже, второй в тамбуре подъезда, и все – считай, зажали. И никто из жителей дома, скорее всего, на помощь не придет, хоть заорись. Поэтому я бы на месте хозяина магазина выходил с парадного входа.

Он – мужик осторожный, в этом я убедился. Понимает: если ситуация продолжит катиться в жопу, на магазин, в котором есть масса полезных вещей для выживания, рано или поздно обратят внимание. И лучшей засады, чем подъезд, не придумать. Поэтому наверняка выходит из магазина через парадный вход. А он точно периодически выходит. Ему ведь нужно где-то брать еду и питье, так? Он же не робот. Если, конечно, ему их не приносят. Жена, например. Или сын. Но я бы не позволил в такие времена родным покидать дом.

В общем, нужно наблюдать.

Близость РОВД смущала, но иного выхода я не видел и вернулся к мясной лавке прежним маршрутом. Пересек проспект, быстро перебежал пустырь и укрылся за двухэтажным бараком. Раздор бежал трусцой рядом. Я вошел во дворы и шел на восток, пока не достиг кулинарии. За ней справа находится РОВД. Через дорогу в метрах пятидесяти отлично виден вход в магазин для рыбаков. Труп Мотолка исчез, зато рядом с домом появилась свежая насыпь. Интересно, кто моего товарища закопал, сам хозяин магазина или в городе появились санитарные команды?

Чтобы не отсвечивать, я укрылся в ближайших зарослях и стал ждать. На улице припекало, но в тени ветвей было относительно прохладно. Здесь даже есть, где присесть – поперек покрышки от ГАЗ-53 лежит доска, и, судя по обилию пустых шкаликов, местная алкашня тут частенько коротала время. Разглядывая тару на земле, я подумал, что и мне следовало бы обзавестись небольшой бутылочкой или фляжкой с водой.

Устав стоять, присел на лавочку из покрышки, вытянул ноги и оперся руками о доску. Раздор положил голову мне на колено. Я чесал пса за ухом, ни на минуту не выпуская магазин из виду. И не забывал посматривать по сторонам.

Так прошло часа три.

Судя по солнцу, время было чуть за полдень, когда хозяин покинул свой магазин. С ружьем на плече и патронташем на поясе. Он пересек проспект и прошел во дворы. Я привстал и внимательно следил из кустов, куда направляется моя жертва. Признаться, очень надеялся, что мужик живет вдали от магазина. В этом случае я смогу проследить за ним и подловить на обратном пути. Если он пойдет через стадион, засяду в кустах – со стадиона ведет только одна дорога. Знаю я там пару подходящих мест для засады. Если пойдет через железнодорожные пути – еще лучше. Значит, он живет в поселке за дачами. Там есть узкий тротуар между трансформаторной будкой и бетонным забором. С одной стороны поставлю Раздора – пусть постоит, порычит, обратит на себя внимание, а сам в это время обойду будку и зайду с тыла. Ну а если пойдет в центр? И там место подходящее найдется, я не сомневался.

Но он, ссука, пройдя по тротуару в метрах пятнадцати от меня, зашел в первый подъезд пятиэтажного дома.

Блять!

Я сорвался с места и побежал. Пересекая открытое пространство, я заметил двух курящих мужиков у подъезда, что-то живо обсуждающих. Мужики, заметив меня, насторожились. Не обращая на них никакого внимания, я заскочил в подъезд. Замер, затаив дыхание. Дверь хлопнула на лестничной площадке второго этажа, кажется. Я быстро преодолел три лестничных пролета и подскочил к двери справа. Приложил ухо – тишина. Подошел к следующей квартире. Прислушался и услышал приглушенные мужской и женский голоса. Да, похоже он здесь живет.

Теперь нужно затаиться и ждать. Я разлил жидкость для розжига под дверью, затем спустился на первый этаж и спрятался под лестничным маршем. Ждал. И пока ждал, усомнился – а вдруг из квартиры выйдет не он? Сын, например, пойдет мусор выкидывать. Могу убить не того.

Пришлось рискнуть.

Снял сумку, чтобы не сковывала движений, и поставил на пол.

Прошло около часа. Сначала я услышал звук открывающейся двери. Затем кто-то чертыхнулся.

– Да масло долбоеб какой-то пролил, – услышал я мужской голос и улыбнулся.

Похоже, мой клиент.

Сжал покрепче рукоять молотка и начал вслушиваться в шаги на лестнице. Как только тип прошел мимо меня, я вынырнул из темноты и с размаху ударил молотком по затылку. Мерзкий хруст черепной коробки заставил меня скривиться. Мужик крякнул и рухнул на колени, левой рукой опираясь на стену, а правой пытаясь дотянуться до раны. Я размахнулся и ударил по голове повторно. Он упал лицом вниз. Заткнув молоток за пояс, перешагнул через тело и наступил во что-то липкое. Чертыхнулся. Кровь.

Ружье валялось рядом. Я подобрал. Затем расстегнул патронташ, забрал пакет с едой и водой, сдернул с пальца обручальное кольцо и с шеи какую-то цепочку. Надеюсь, золотую. Заметил на запястье левой руки часы. Снял и поднес к уху. Тикают. Механические. Пригодятся.

Закинул трофеи в сумку и покинул подъезд. Раздор ждал меня на выходе с крысой в зубах. Похоже этих тварей становится все больше. Еще один повод слинять побыстрее.

Ненавижу крыс.

Два типа так и стояли у соседнего подъезда, настороженно поглядывая в мою сторону.

****

Сверху контур гаражного кооператива имеет форму усеченной пирамиды, в качестве основания которой выступает Центральный проспект. Боковая грань по левую сторону – это улица Луначарского, а по правую – железнодорожные пути. Макушка примыкает к городскому парку. Главная улица проходит параллельно проспекту, а шесть перпендикулярных ей проулков делят кооператив на семь секций.

Мой путь домой сегодня лежал несколько в стороне от гаражного кооператива, но мне пришлось в очередной раз поменять планы – я заметил велосипедиста, направляющегося в гаражи.

Велосипедист крутил педали не спеша. Обычно горожане хранят в гаражах соленья, варенья, морковь, картошку, и я предвкушал большую добычу, не считая велосипеда.

Но судьба видимо решила повернуться жопой.

Сначала едва не спалился. Велосипедист дважды оглядывался, заставив меня затаиться в кустах, через которые я продирался вдоль теплотрассы. Первой мыслью было идти за ним по дороге мелкими перебежками от одной брошенной машины к другой, но, увидев собственное отражение на заднем стекле серебристого «ниссана», изменил решение – велосипедист, если он не из отряда дятловых, может и сам посматривать на отражение стекол.

Дождавшись, когда моя потенциальная жертва скроется среди гаражей, я пересек Луначарского, подбежал к пустующей будке охраны и аккуратно выглянул из-за угла. Мужик размеренно крутил педали, двигаясь по главной улице. Я наблюдал, куда он свернет. Свернул на третьем перекрестке.

Добежав до нужного поворота, я выглянул из-за угла и заметил открытую дверь гаража. Третьего или четвертого с левого края, я не считал.

С ружьем наперевес пошел к гаражу, и в этот момент мужик выглянул. Он увидел меня и тут же скрылся внутри, закрыв дверь. От досады я чуть не завыл. Подскочил, дернул – заперто.

Блять!

Блять!

– Вам лучше уйти, – прозвучал голос изнутри гаража. – У меня здесь есть консервированная еда и компот. Я не умру ни от жажды, ни от голода. К тому же я сказал отцу и брату, что через час вернусь. Если не попаду домой к сроку, они пойдут меня искать. У них есть оружие.

Я вздохнул. Не знаю, как насчет отца и брата, но у мужика в гараже точно полно еды и питья.

– Пойдем домой, Раздор. Кажется, на сегодня лимит фарта исчерпан.

Глава 13

В детстве я обожал читать приключенческие романы. Сейчас от мыслей о предстоящих приключениях меня коробило, чего не скажешь о Мишке – глаза пацана искрились от азарта. Он идет спасать маму – чем не сюжет для настоящей приключенческой книги или кино?

Мы покинули городскую черту, едва задребезжал рассвет. Я посчитал, что в столь ранний час риск нарваться на неприятности гораздо меньше. Это, во-первых. А во-вторых – велосипед я так и не раздобыл, значит, придется идти пешком, причем долго идти, о чем и сообщил Мишке накануне.

– Ну и ладно, – ответил пацан.

– Хорошо, – пожал я плечами, – только потом не ной.

Пока шли по дороге, огибающей город с западной стороны, держался левой обочины, опасаясь засады в густом кустарнике, прорастающем справа. Как только покинули городскую черту, появилось новое опасение – степь. Я смотрел на эти бескрайние просторы и чувствовал нарастающее беспокойство. Сжимал крепко руками ружье и никак не мог решиться сделать шаг вперед.

На протяжении многих столетий и вплоть до рубежа XVII—XVIII веков степь вызывала у оседлых народов чувство страха. С ее просторов приходили смерть и разрушения. Теперь я примерно понимал, что чувствовали люди, оказавшись волей судьбы посреди степи. И не завидовал тем, кто живет на окраине города. Скоро эти дома разорят. Возможно, сожгут.

Я вновь взглянул вдаль и облизал губы. Согласно местной легенде, тут проходил со своей ордой Тамерлан. Неподалеку между болотами Большое и Малое Кесене есть мавзолей, где, по преданию, захоронена дочь Тамерлана, погибшая от клыков степного леопарда. Да, раньше тут вроде как водились большие дикие кошки.

В школьные годы мне довелось вместе с классом посетить мавзолей, и местный гид рассказал, что все россказни про Тамерлана и его дочь полная чушь. Орда Тамерлана никогда не проходила по южноуральской степи. Но под шатровым куполом мавзолея действительно похоронена тюркская принцесса – дочь хана одного из кочевавших здесь казахских племен – киргизов, как назвали их линейные уральские казаки и прочие русские переселенцы.

Мавзолей, до которого по прямой через степь не более тридцати километров, стал для местных тюркоговорящих народов настоящей меккой. И меня близость к месту культа кочевников очень настораживала. Все живущие в округе казахи, татары и башкиры разводят лошадей. Когда они поймут, что законов в степи больше нет, то сядут в седло и разъедутся по округе. Я был уверен, что их отряды или уже начинают, или вот-вот начнут рыскать по степи в поисках легкой наживы.

Нам с Мишкой предстояло преодолеть расстояние в несколько километров открытого пространства. Мне, взрослому мужику, было откровенно страшно. А Мишка… Мишка шел спасать маму и чувствовал себя героем из книжек.

На западе виднелся едва различимый Уральский хребет, а спереди и справа на востоке – сплошное море травы. Глазу не за что зацепиться за исключением столбов линии электропередачи вдоль дороги, уходящей на север. Раньше по ЛЭП поступали в дома свет и тепло. Сейчас столбы – просто ориентир, указывающий направление к населенному пункту. Кстати, впереди ведь еще приток реки Аят, которая затем сливается с Тоболом. Мост через нее – идеальное место для засады.

В очередной раз вздохнул и облизал губы. Размышляя над всем этим, я пришел к выводу, что отбить Таню из рук банды станет едва ли не проще, чем добраться до нее, а затем вернуться вместе с ней в город.

Мне бы, черт возьми, не помешал напарник, а лучше – группа единомышленников, – и я невольно вспомнил своих сокамерников. Может, не стоило разрывать с ними связь? Возможно, нам следовало скооперировать усилия и действовать сообща?

На что я подписался, Муж Железный?

Оставалось лишь надеяться, что зарубленного мной под утро жертвенного петуха хватит, чтобы отвести беду.

Вскоре я пойму, что лучше вообще ни на что не надеяться.

Поправил патронташ: кожаный на двадцать четыре патрона – четыре секции по шесть патронов в каждой. Вчера заметил, что на двух секциях красной краской нанесена буква «К». Понятия не имею, что это значит. Картечь? Может быть. А другие тогда чем снаряжены? Пулей?

«Ладно», – подумал я и забросил рюкзак за спину. Посмотрел на своих собак, которые, чуть в стороне от дороги, рыча, пытались добраться до суслика, укрывшегося в норе. Ухмыльнулся.

– Идем? – спросил я, и пацан кивнул.

Мысленно прочитал молитву Железному Мужу, и мы пошли.

****

Недалеко от реки слева от дороги находится деревня Родники. От автотрассы ее отделяет холм, и я забеспокоился – сообразят ли местные выставить на нем наблюдательный пункт?

Не сообразили. Пока не сообразили.

Практически у самого моста справа находятся промышленные строения, рядом с которыми мертвым грузом стоит сельскохозяйственная техника. Машдвор, что ли? Возможно.

Мишка крутил головой по сторонам из любопытства. Я – из соображений безопасности.

Наконец мы подошли к реке. Старый мост был давно разрушен, и вдоль торчащих из воды бетонных опор наладили понтонную переправу. Новый мост так и не построили.

Понтон под сотню метров в длину легонько покачивался под напором речного течения. Мишка, затаив дыхание, с восхищением смотрел на переправу.

– Ух ты, – выдохнул в восторге пацан.

Я Мишкиного восторга не разделял и напряженно всматривался в противоположный берег, не забывая постоянно оглядываться. Псы не проявляли признаков беспокойства, и это успокаивало. Я подумал, что машдвор, огороженный каменным двухметровым забором, станет для местных прекрасным опорным пунктом, если они решат взять под контроль переправу и установят таможенный пункт. С крыши двухэтажного кирпичного здания – настоящей крепости по нынешним временам – открывается прекрасный вид на оба берега реки. Я не сомневался, что вскоре тут начнут ходить караваны с севера на юг и обратно. На севере в горах близ Магнитогорска полно железной руды, угля и дерева. А на юге в степях сельскохозяйственные угодья и скот.

Не заметив подозрительных движений на противоположном берегу, мы двинулись по понтону. И лишь достигнув северного берега, я облегченно выдохнул. Затем посмотрел вперед, где отчетливо просматривались деревья, и местность становилась более холмистой – мы приближались к предгорьям Уральского хребта.

Расстояние я отмерял по верстовым столбам. Два с половиной километра остались позади. Чтобы их преодолеть, нам потребовался час.

– Устал? – спросил я, и парень кивнул.

Мы отошли подальше от моста и свернули с дороги, укрывшись в небольшом кустарнике. Я достал вареную картошку, яйца, курицу и хлеб. Перекусили, запили водой, скормили собакам куриные кости и двинулись дальше. Если доверять глазомеру, то до ближайших рощ придется прошагать километра три, затем можно свернуть с дороги и идти лесом – так безопаснее.

Дорога вела на северо-восток, а потом повернула строго на север. Когда верстовой столб подсказал, что мы прошагали семь километров, солнце уже стояло высоко над головой. Деревья, которые я издалека принял за рощи, оказались лишь маленькими лесистыми островками, просматриваемыми насквозь. В них не укрыться. Но пока все шло спокойно, и у меня зародилась надежда, что до егеря мы доберемся без приключений.

Как обычно, надежда не оправдалась.

До первой рощи оставалось метров триста, когда на северо-востоке я заметил всадника и бредущую за ним фигуру. И совершил ошибку. Всадник выехал из-за небольшого холма. Он, пусть и шагом, но удалялся от нас вглубь степи. Но мы с Мишкой слишком резво ломанулись в кусты, находящиеся в метрах двадцати от дороги, и всполошили целую стаю полевых жаворонков. Птицы взмыли в воздух и звонкой трелью оповестили пернатых собратьев об опасности. И не только их.

Всадник обернулся.

Блять!

С досады я ударил ладонью себе по лбу. Хренов придурок. Нужно было просто аккуратно лечь в небольшую канавку у дороги.

Всадник развернулся и поехал в нашу сторону, не забыв снять ружье с плеча. В моей голове родилась бредовая мысль: «Может просто закурить попросит?»

Ага.

Я молча наблюдал и отметил, что ружье у него подлиннее моего. Наверное, и стреляет подальше. Интересно, он тоже заметил, что мой ствол короче?

Судя по развивающимся на ветру волосам, за лошадью всадника шла девушка. Я смог разглядеть стянутые веревкой запястья рук, второй конец которой привязан к луке седла.

Всадник перешел на рысь, и девушке пришлось бежать. Мне оставалось только надеяться, что конь провалится копытом в какую-нибудь нору и сломает ногу.

Не провалился.

Какого хуя тебе надо, уебок? Вали на хер отсюда, ты уже взял свою добычу.

– Дядя Вадим, это бандит?

Я смотрел на приближающегося человека.

– Да, Миша, это бандит. Сядь в кусты и не высовывайся, – ответил я, а сам начал смещаться влево, чтобы пацан не попал под пули, если начнется стрельба. – Раздрай, Раздор! Стеречь!

Видя, что мы не собираемся бежать, всадник перешел на шаг. Когда между нами осталось метров сто, я крикнул:

– Че хотел?

Всадник продолжал медленно приближаться. Я не мог точно сказать, татарин он или нет – их порой от русских не отличишь. Но точно не казах. И не башкир.

– Че глухарь в башку клюнул? – громко переспросил я. – Че хотел?

Я уже не сомневался, что предстоит драться, и банковал нахрапом – если сдохну, то хотя бы не ссыклом в глазах Мишки.

Всадник остановился в метрах пятидесяти от меня и положил ружье на сгиб руки.

– Твой рюкзак.

Я оскалился. Рюкзак, значит.

– Бери, – сказал я, бросая рюкзак на землю себе под ноги.

– Брось его в мою сторону, а сам отойди за кусты к пацану.

– Шныря что ли во мне надыбал? Надо – подойди и возьми.

Дожил. Какой-то кавалерист ебучий мне указывает, что делать.

Есть море Океян, на нем море железное.На том море железном есть столп железный…

…Зашептали губы знакомые слова молитвы. Похоже, это стало традицией.

Всадник вскинул ружье, и я тут же сорвался с места, ускоряясь влево по диагонали от него и удивляясь собственному маневру. Не будучи охотником от слова «совсем», я моментом сообразил, что в перпендикулярно движущуюся цель сложнее попасть, особенно, если ты в седле, и под тобой пляшет конь. Прозвучал выстрел, и я услышал свист дроби, но продолжал бежать, огибая всадника по дуге. Ему пришлось разворачиваться в седле, чтобы постараться поймать меня на мушку.