Жили-были… после свадьбы

***

Елизаров оторопел. Его маленькая Агатка, наивная, доверчивая девочка, выдвигала суровое условие. Дочь была спокойна, рассудительна, не впала в истерику, выглядела такой взрослой и серьёзной, что Стас залюбовался ею.

В этот момент он даже гордился её решением. Дочь согласилась на брак, пытаясь спасти его. Она величайшее чудо, дарованное ему судьбой. А он – идиот! Он во все глаза смотрел на Агату, гордо расправившую плечи.

– Почему ты замолчал, папа? – спросила девушка.

– Не знаю, что сказать, – промямлил он.

– Ты должен пообещать мне, что пройдёшь лечение, как только я вступлю в брак. Я попрошу Алексея Ивановича включить этот пункт в договор. Ведь будет же договор, верно, папа?

Станислав присел на край кровати и пустым взглядом уставился в стену.

Агата согласилась на фиктивный брак и даже обсуждает условия. Она взяла на себя его ответственность и разделит с ним это бремя. Он не подведёт её. Даже если придётся пройти через принудительное лечение, он дойдёт до конца. Ради того, чтобы дочь была счастлива… Но будет ли она счастлива в этом браке?

Словно читая его мысли, девушка заговорила. Её голос звучал ровно и спокойно:

– Не переживай, что я выхожу замуж без любви. Сейчас это уже не настолько важно. Ник красив, умён, из хорошей семьи… Мне с ним интересно. А любовь… – она весело рассмеялась.

Елизаров покосился на дочь.

– Ты делаешь это ради меня, дочка?

– Да! – уверенно ответила Агата. – А ты, ради меня пройдёшь лечение, договорились?

Девушка протянула ему руку.

Он крепко сжал её, а затем поднёс к губам.

– Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива.

– Я тоже сделаю всё, чтобы быть счастливой, папа.

Агата озорно улыбнулась.

***

– Ты сошёл с ума, если думаешь, что я соглашусь на этот брак, – процедил сквозь зубы Никита.

Они разговаривали уже около часа, но Багрянцев никак не мог убедить сына.

– Почему? – в пятый раз задал вопрос отец.

– Потому что я не люблю её.

– Любовь не всегда основа для успешного брака.

– В моём случае это главный критерий… – буркнул Ник. – Я хочу жениться на той женщине, которая затронет моё сердце…

Алексей Иванович встал с кресла, положил сигару в пепельницу и глубоко вздохнул:

– Не думал я, что придётся так долго уговаривать тебя на брак с красивой, молодой и перспективной девушкой… Ты упрям, Ник!

– Я не люблю её!

– А кого тогда ты любишь? А? – Отец резко повернулся к нему, в глазах появились молнии гнева. – Кого ты любишь? Ту потаскуху, которая два месяца ублажала сопливого юнца? Да?

Его голос превратился в громовые раскаты, густые брови сошлись на переносице, лицо исказила гримаса гнева. Алексей Иванович всегда был сдержан и строг, редко позволяя себе выпустить пар. Никита опешил и попятился назад. Он давно не видел отца в бешенстве. Пожалуй, только в ту ночь, когда тот застал их с Франческой.

– Я заплатил той женщине немалую сумму, чтобы она бросила тебя, понимаешь? Она порочна, лжива и продажна. А ты продолжаешь хранить ей верность, спать с её портретом и пускать слюни… Слабак! Я отправил тебя в армию, чтобы ты стал мужиком, а не тряпкой!

– Если я люблю Франческу, это не значит, что я тряпка, – вспылил Ник.

– Да ты других женщин не видел… Только эту… Конечно, – отец распалялся всё больше и больше. – Она же развратна и опытна. Наверняка научила тебя всяким штучкам. Теперь остальные девушки кажутся тебе слишком простенькими. Не только в постели нужна жена, сынок. Жена – прежде всего твоя вторая половина, опора, тыл и надёжный друг, а уж потом любовница, понял?

Повисла тягостная тишина.

Никита робко взглянул на отца. Тот постепенно успокаивался. Его лицо приобрело прежнее, невозмутимое выражение, лишь ноздри раздувались от плохо скрываемого гнева.

– Значит так, сынок. У Агаты большое приданное. Огромный кусок земли, на который я положил глаз ещё лет пять тому назад. Я давно задумал ваш брак, предполагал, что ты увлечёшься этой девушкой. Она подходящая пара для тебя: умна, красива, начитанна, с высшим образованием и безупречной репутацией. Она владеет землёй, ты сможешь там построить пансионат для детей и молодёжи. Я вложу туда свои деньги, и это дело принесёт тебе стабильный доход. Если не сойдётесь характерами, останетесь партнёрами по бизнесу. А если ты вдруг разглядишь в ней женщину, будешь счастлив до конца дней своих.

– Ты сумасшедший! – выдохнул Ник. – Готов женить меня ради собственной выгоды.

– Не ради выгоды, а ради общего блага. Елизарову нужна помощь, он тонет. По—другому я не могу помочь.

– Но я твой сын! Зачем приносить меня в жертву ради друга? – почти кричал Ник.

– Ты – мой сын! – твёрдым голосом заявил Багрянцев. – Ты достойный наследник общего дела, а оно иногда требует принятия сложных решений. Однажды я уже вмешался в твою судьбу и ничуть об этом не жалею.

– Ты отнял у меня Франческу, чтобы предложить Агату?

– Я обезопасил твою жизнь и не позволил добытчице получить приз. А сейчас даю тебе шанс начать своё дело с удачного проекта. Ведь ты мечтал построить пансион, верно?

Никита горько рассмеялся:

– Мои детские мечты для тебя не тайна. Видишь меня насквозь! Решаешь мою судьбу! Ты делаешь из меня марионетку, отец.

– Ты мужчина! Багрянцев! Я хочу, чтобы ты понял. Семейное дело – вещь важная и полезная. В бизнесе нужно опираться на тех, кто не предаст. Этот брак – отличная возможность для тебя, тем более что Агата, кажется, неравнодушна к тебе…

– Бред! – Никита, окончательно обессилев, упал в кресло.

Багрянцев снова закурил.

– Сейчас тебе эта мысль кажется глупой, но, когда ты узнаешь Агату поближе, поблагодаришь меня.

– На дворе двадцать первый век, а я женюсь по принуждению. Бред!

– Когда ты хотел жениться в девятнадцать, я сказал, что лишу тебя наследства. Сейчас ты получишь долю семейного бизнеса, престиж и уважение.

– Чушь!

– Ах да, забыл! Ещё и потрясающе красивую девушку!

***

Агата старалась не смотреть в глаза своему названному жениху. С момента принятия решения прошла неделя, они не виделись, пока Багрянцев готовил документы.

В кабинете Алексея Ивановича уже целый час обе стороны читали договор. Пунктов было много, Агата путалась в них, строчки скакали перед глазами, цифры мельтешили и терялись. Она тщетно пыталась сконцентрировать своё внимание. Отбросив эту затею в сторону, Агата глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Мысленно представила море, волны, нежно омывающие её голые ступни. Тревога постепенно рассеялась, мысли улеглись, голова перестала гудеть, дыхание стало ровным.

Взглянув на Никиту, она удивилась, заметив, что он абсолютно расслаблен. Лицо спокойное, никаких эмоций. Глаза медленно бегают по тексту, но руки дрожат… Агата с удивлением уставилась на них. Похоже, он волновался не меньше неё, но тщательно пытался это скрыть.

Она снова перевела взгляд на лицо будущего мужа. Беспристрастное, но если приглядеться… В глазах… Что же написано в его глазах?

В этот момент Ник оторвался от чтения, их взгляды встретились. У неё закружилась голова. Его светло—серые глаза напоминали кусочки холодного олова. Сверкая магическим огнём, они прожигали и отталкивали одновременно, как броня, под которой находилась душа.

Агата нервно сглотнула, но не смогла отвести взгляд. Слишком зачаровано он смотрел на неё. Спустя секунды его ресницы дрогнули, губы постепенно растянулись в лёгкую ироничную улыбку. Она взглянула на них: чёткие, ровные, цвета пыльной розы, и эта поросль чуть заметных усов, такая притягательная и интригующая. Как же хочется коснуться её пальчиком, провести по губам и попросить…

Агата покраснела.

– Ах!

Девушка вспыхнула и потупила взгляд, уставившись в договор, но видела перед собой только губы и глаза жениха. Агата заморгала, стараясь отогнать наваждение, но буквы всё равно разбегались. Глубоко вздохнув, она попыталась сосредоточиться на дыхании.

– Ты всё прочитала, детка? – послышался голос отца.

– Нет, – ответила Агата, – я не могу сосредоточиться, слишком много условий. Может быть, перескажете мне вкратце?

– С удовольствием, – улыбнулся Алексей Иванович. – Выйдя замуж, ты становишься совладелицей семейного бизнеса. Это значит, что тридцать процентов акции будет у тебя. Получаешь процент с дохода и распоряжаешься этими деньгами по своему желанию. Также тебе выделяется определённая сумма на расходы ежемесячно, она прописана в пункте четыре точка семь договора. Личный водитель и автомобиль достаётся тебе в непосредственное пользование. Как видишь, я позаботился о твоей дочери, Стас, – обратился он к другу.

Агата кивнула:

– Вы добавили пункт про лечение?

– Несомненно, – заботливо ответил Алексей Иванович, глядя на неё. – Это очень верное решение, Агата. Признаюсь, я рад, что ты включила его в договор.

– И ещё… Про репутацию… Необходимо включить в договор пункт об изменах…

– Это как? – ухмыльнулся Алексей Иванович.

– Ни муж, ни жена, находясь в браке, не должны заводить любовников. Не хочется, чтобы потом все говорили, что я брошенная жена.

Никита с удивлением воззрился на неё:

– Пункт про измены? Зачем? Брак—то фиктивный…

– Об этом никто, кроме нас четверых, не знает, – пояснила Агата, не глядя в его сторону. – Если ты предпочтёшь завести интрижку, мне придётся оправдываться перед прессой и придумывать всяческие истории. Я не хочу этим заниматься. Моя репутация в качестве Агаты Багрянцевой должна быть безупречной.

– Я согласен с дочерью, – вмешался отец и тут же был удостоен презренного взгляда Никиты. – Раз уж мы обсудили все условия, в том числе моё лечение, – пункт про измены нужно добавить.

– Без проблем… – махнул рукой Алексей Иванович. – Я сейчас позвоню юристу, он быстренько поправит договор и пришлёт мне на почту.

Багрянцев отошёл к окну и набрал номер. Пока он разговаривал, они молчали. Станислав Петрович виновато смотрел на дочь и вытирал лоб тонким платком. Агата расслабилась, обмахиваясь договором, она пыталась остудить пылающие щёки. Ник сердился, сверля глазами бумагу, словно хотел сжечь её пылающим взглядом.

– На сколько лет заключаем договор? – глухо спросил он, явно недовольный пунктом про измены.

– На три года. – Алексей Иванович вернулся к разговору, отложив телефон, – Надеюсь, за это время новый проект покроет долги.

– Три года, – фыркнул Никита, – это немного.

– Ты бы хотел увеличить срок? – сыронизировал Багрянцев, и Агата невольно улыбнулась. Было что—то такое в Алексее Ивановиче, что вызывало у неё восхищение, какой—то стержень, не позволяющий этому мужчине ломаться под действием обстоятельств.

Тот лишь зло оскалился на отца и отрицательно помотал головой.

«Откуда такая горечь в словах? – подумала Агата. – И почему отношения отца и сына такие натянутые?»

– Есть ещё пункты, которые вы хотели бы добавить? – спросил Алексей Иванович, поглядывая на часы.

– Всё остальное меня устраивает, – перевернув страницу, улыбнулась Агата.

Ник только горько вздохнул.

Она снова посмотрела на него. И мысленно принялась рассуждать.

«Похоже, этот брак неволит его больше, чем меня. Я оказываюсь в весьма выгодном положении, а вот он… Зачем ему вообще весь этот маскарад? Как только представится возможность, нужно будет выяснить всё поподробнее».

– Раз больше возражений нет и стороны договорились, тогда ставим подписи, молодые люди, – развеселился Алексей Иванович, протянув им новые экземпляры договора.

Агата черкнула ручкой и передала её Никите. Он бросил на неё хмурый взгляд и тоже поставил подпись.

– Пожмите друг другу руки, дети мои, – улыбнулся Багрянцев. Он собрал черновики договора и бросил их в камин. – И ещё… Все родственники должны думать, что вы безумно влюблены друг в друга.

Никита потянулся и хищно улыбнулся отцу:

– Боюсь, с моей стороны это будет выглядеть неестественно.

– А ты постарайся, сынок! – также хищно улыбнулся Алексей Иванович.

«Какие у них странные отношения,» – подумала Агата и взглянула на отца. Тот лишь виновато склонил голову.

«Ну вот! На ближайшие три года я получила ученика для изучения предмета „Фиктивный брак и его устройство“. И всё бы ничего, главное – не влюбиться в этого ученика по уши».

Четвертая глава

Прошло две недели.

Это было самое комичное представление, в котором ему пришлось играть главную роль. Никита был рассержен и зол, с языка рвались неприятные слова, в голове крутились мрачные мысли.

Как он мог пойти на такой шаг? Погрязнуть во лжи и обмане, нацепить на себя маску лицемера… И всё ради чего, а точнее, кого? Кто такой этот Елизаров, чтобы жертвовать ради него свободой?

«Что—то тут нечисто, – подумал Ник, натягивая накрахмаленную рубашку. – Неужели спасение друга настолько важно для отца? Или земля, принадлежащая Елизаровым, имеет такую высокую цену?»

Ник хорошо знал отца, его принципы и убеждения. Багрянцев ставил на первое место дело, создавал условия для успешного развития проекта, а уж потом замечал, что над этим работают обычные люди из плоти и крови, имеющие чувства и душу. Ник ухмыльнулся, глядя на себя в зеркало. В этом проекте он явно просто недостающее звено, которое может принести большую прибыль. Идея принадлежит ему, а воплощать её будет отец.

И всё же что—то не клеилось в этой истории… Мама, бабушка, Полина, не знают об обмане, новость о свадьбе ошеломила их. Они сидели молча, открыв рты, а потом бросились поздравлять их. Ни капли лицемерия или лукавства не прочёл он на их лицах. Значит, отец подстроил всё так, чтобы выглядело правдоподобно. Вот только всё это сильно претило Нику. Что ж, сегодня он выдержит этот маскарад до конца, а завтра уедет.

Никита придумал этот хитрый ход ночью, после подписания договора. Тогда его душа металась: он был так зол на отца, что плохо соображал, но к утру мысли успокоились.

Ник снова вспомнил Франческу. Семь лет назад, он засыпал на её груди после ссор с отцом. Возлюбленная сначала ласкала его, а потом баюкала, и он чувствовал себя беззаботным мальчишкой.

Он поморщился.

«А может, отец прав? Я всё ещё мальчишка в свои двадцать шесть лет, всё ещё хочу увидеть Франческу, поцеловать её чувственные губы, забыться сном на пышной груди… Но скольких мужчин также успокаивала эта женщина? Скольким предлагала себя? Скольким расточала ласки? Эти семь лет она не была верна мне. Так почему я всё ещё вспоминаю её и храню верность? Нет! Нужно разобраться в своих чувствах и наконец—то повзрослеть. Контракт на год, уеду служить на приграничные территории. А когда вернусь, всё встанет на свои места».

Никита застегнул галстук—бабочку, надел светло—бежевый пиджак, вставил розу в нагрудный карман и улыбнулся собственному отражению.

– Добро пожаловать на маскарад, Никита Алексеевич. Они хотят шоу, будет им шоу!

***

Агата заметно нервничала. Шпильки то и дело выпрыгивали из рук. Стилист старательно и бережно укладывала её волосы.

– Не волнуйтесь, Агата, все невесты волнуются перед свадьбой. Зато вечером вы будете чувствовать себя свободной и расслабленной.

– Не уверена, – нервно улыбнулась девушка.

– Всё будет хорошо, а пока посидите, пожалуйста, спокойно. Я всё сделаю сама.

Агата повиновалась и перевела взгляд на зеркало. На неё, большими голубыми глазами, смотрела испуганная девушка, но она приняла решение, и отступать было поздно.

– Вы прелестны, – произнесла стилист и улыбнулась отражению девушки. – Ваша загорелая кожа такого приятного оттенка, что выгодно оттеняет белое подвенечное платье. Уверена, жених лишится дара речи, как только увидит вас.

Агата лишь нервно рассмеялась.

***

Выездная свадебная церемония наделала много шуму. Алексей Иванович настоял, чтобы свадьба состоялась в узком кругу. Были приглашены только близкие родственники и друзья, но всё равно гостей оказалось предостаточно.

Все собрались в саду, где были расставлены фуршетные столики. Высокая арка из белых и красных цветов являлась входом на небольшой, круглый подиум, возвышавшийся в центре лужайки. На нём стоял высокий столик, где лежала подушечка с кольцами и акт о бракосочетании. Именно здесь должны были играть свою роль названные жених и невеста.

Агата медленно спустилась по лестнице и поискала глазами отца. Он разговаривал с её дедом. Она подошла к ним. Дед нежно привлёк к себе внучку и прошептал ей на ухо:

– Ты самая красивая невеста, которую я когда—либо видел.

Агата улыбнулась.

– Когда я была маленькой, ты говорил такие же слова о бабушке.

– Это было давно, – хихикнул дед.

– Пора идти, дочка, – произнёс Станислав Петрович, предлагая ей руку.

– Идём, папа.

Они медленно двинулись через террасу в сад.

– Ты не передумала, Агата? – шёпотом спросил отец, держа спину ровно.

– Нет, папа. Этот вопрос решённый. Обратной дороги нет.

– Если вдруг ты примешь решение выйти из этой бредовой игры, или тебе будет некомфортно с Никитой…

– Папа! – Агата натянуто улыбнулась своим тёткам, которые теребили в руках белые платочки. – Я знаю, что делаю, можешь не переживать. Мне важно, чтобы ты, наконец, излечился от своей пагубной зависимости.

– Обещаю, я справлюсь с этой проблемой, Агата.

Они подошли к подиуму. Она не сразу разглядела жениха среди обилия цветов и лент, но, когда увидела его, дыхание участилось.

Он выглядел великолепно: подтянутый, гладковыбритый, серьёзный. Таким она никогда не видела Ника. Скорее бесшабашным, длинноволосым, с распахнутой рубашкой и шаловливой улыбкой на губах. Сердце защемило, когда он повернулся к ней. Снова эти льдинки серого цвета вместо привычных добрых глаз.

«Куда пропал его юношеский задор?» – подумала она.

Ник протянул ей руку и слегка улыбнулся. Агата отпустила отца и шагнула к жениху. Они встали напротив друг друга, держась за руки. Его ладони были горячими и слегка влажными, запах мужских духов долетел до неё, будоража воображение. Она улыбалась, но старалась не смотреть в его глаза.

Полноватая женщина в тёмно—синем обтягивающем платье что—то говорила про верность и чувства. Агата не слышала, она изучала губы жениха. Наконец, та закончила свою длинную речь и обратилась к невесте:

– Согласны ли вы стать взять в мужья этого достойного мужчину, Никиту Багрянцева?

– Да, – быстро ответила Агата.

Женщина перевела взгляд на жениха:

– Согласны ли вы взять в жены эту прекрасную девушку, Агату Елизарову?

– Да, – твёрдо ответил Никита.

– Пожалуйста, поставьте свои подписи в документе, – попросила женщина.

Им тут же подали документы, в которых они расписались.

– Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту.

В своих самых смелых ожиданиях Агата не представляла себе этого момента. Ник был для неё принцем, героем грёз. И вот теперь мечта сбывалась. Он стоит рядом, её муж и тянется поцеловать. Она почувствовала его губы на своих губах и качнулась вперёд, касаясь грудью его груди. Ник подхватил её за талию и прижал к себе. Потёрся носом о её нос и рассмеялся. Гости тут же закричали «ура», «горько», «поздравляем» и ещё кучу каких—то разных фраз, которые она не услышала среди общего гула.

Агата оперлась на руку мужа и спустилась с подиума, они обнимались со своими родственниками и счастливо улыбались. Раздались хлопки открывающегося шампанского, Алексей Иванович попросил слово. Он говорил немного. Пожелал им счастья и попросил беречь друг друга. Агата бросила взгляд на мужа. Никита улыбался, кивал гостям, но в его глазах не было тепла.

«Он играет! – подумала Агата. – Сознательно играет свою роль».

Она вздохнула.

Вся эта свадьба всего лишь игра, маскарад. Даже его поцелуй. Ах! Как же горько понимать, что она лишь часть постановки, но не часть его жизни. Ей нужно выдержать это испытание ради отца. Отец любит её по—настоящему, и он должен быть спасён.

Вечер длился долго. Гости то и дело говорили тосты, и участвовали в различных свадебных конкурсах, тамада умело вёл праздник, стараясь не тормошить жениха и невесту. У Агаты болели скулы от смеха и натянутой улыбки. Наконец, им позволили уединиться. Ник взял её за руку и повёл в дом. Лишь только они остались одни, он облегчённо выдохнул:

– Наконец—то!

– Тебя утомила церемония? – наивно поинтересовалась Агата.

– Меня утомил цирк, – бросил муж и стал подниматься по лестнице.

Агата медленно шла за ним, приподняв подол платья.

Никита добрался до своей комнаты, открыл дверь и громко выругался. Агата прислонилась к косяку своей спальни, и устало наблюдала за ним.

– Как он мог? – прошипел мужчина, обернувшись к ней. – Он выселил меня из комнаты. Тут лежат вещи тёти и двоюродной сестры.

– А где твои?

– Подозреваю, что здесь…

Ник вошёл в её спальню и открыл шкаф. Его вещи висели на вешалке возле её одежды.

Муж сжал кулаки.

– Сводник! – процедил он сквозь зубы.

Агата прикрыла дверь и опустилась в мягкое кресло напротив кровати.

– Почему ты согласился на этот брак?

Муж бросил на неё сердитый взгляд, всё ещё разглядывая вещи в шкафу.

– У меня не было выбора.

– Выбора не было у меня, долги отца слишком велики. Но почему ты принёс себя в жертву?

– Ты плохо знаешь Багрянцева, Агата. Он способен прогнуть любого: уговорами, шантажом, подкупом… Он купил тебя для сына. Купил тебе красивую жизнь и репутацию. Но со мной этот вариант не пройдёт.

– Если тебе не нужна такая игрушка, почему ты дал согласие? Я имею право знать, – она начинала сердиться…

– Я ничего не теряю, – злобно огрызнулся Ник и повернулся к ней. – Я получаю определённую свободу, красивую жену, долю в бизнесе… Чего ещё можно желать в двадцать шесть лет?

– Любви! – пролепетала Агата. Предательские слёзы жгли глаза, но она сдерживалась. – Можно желать только любви… Остальное появится само.

– Ха! – на его лице появилась гримаса боли. – Я уже любил однажды… Любил искренне, открыто, страстно… Но мою любовь растоптали…

Ник резко отвернулся и подошёл к окну.

– И ты больше не веришь в любовь? – удивлённо спросила Агата.

– А ты веришь? После всего, что с тобой сделали эти бизнесмены. Ты веришь в любовь? – его слова больно ранили сердце.

– Верю! Потому что знаю, любовь творит чудеса. Она даёт силы, пробуждает лучшие чувства, исцеляет. Любовь – это не жертва, Ник, это дар!

Он повернулся и принялся медленно разглядывать её от макушки до пяток. Она чувствовала, как его взгляд скользит по волосам, губам, плечам, рукам… Он словно оценивал товар в магазине, циничным и надменным взглядом.

– Мой отец прав! Ты идеальная партия. Выигрыш! Приз за лучшие успехи. И ты моя жена!

Агата вздрогнула от его слов, словно её ударили кнутом.

Она поднялась и подошла к нему так близко, насколько ей позволила скромность. Ник был рядом: чужой, обиженный мальчишка. Ей так хотелось его утешить. Грудь стиснула боль, рука невольно потянулась к его щеке. Она погладила её тыльной стороной ладони, ощущая лёгкое покалывание от пробивавшихся волосков щетины.

– Ты прячешь боль внутри, она отравляет тебя. Отпусти! Просто отпусти эту боль, Ник! И ты будешь счастлив.

Муж наклонился к ней, и их губы встретились. Она почувствовала, как его язык с жаром вторгается в её рот. Поцелуй обжигал, требовал и подавлял. Агата обхватила Никиту за шею, притянула к себе и ответила на поцелуй страстно, проникновенно и жарко. Так, она не целовалась ни с кем. Он буквально поглощал её. Пил, словно обжигающий напиток и просил ещё. Она почувствовала, что ей не хватает воздуха, и упёрлась руками в его грудь. Ник тяжело дышал, но его глаза пылали, они стали похожи на серебристые угольки, в них плескалась страсть.

– Довольно. – Оттолкнула его Агата. – Ты достаточно сказал мне сегодня. Я хочу отдохнуть.

Она намеренно отвергла его, ожидая разочарования. Ведь Ник не любил её. Его сердце принадлежало другой, он только что признался в этом. Её мечты разбиты. Остаётся только холодный расчёт.

Муж отвернулся к окну. Он всё ещё учащённо дышал.

– Я уезжаю. У меня контракт на год. Буду служить на границе.

Агата закусила губу, чтобы не разрыдаться. Она ожидала подвоха и получила его.

– Как знаешь… – равнодушно бросила она. – Если ты выбрал побег, это твоё решение.

– Ты ничего обо мне не знаешь… – бросил Ник и вышел за дверь.

Агата опустилась на кровать и, уткнувшись в подушку, горько разрыдалась. Она плакала долго. За окном уже давно стояла ночь. А Ник так и не вернулся.

***

Он спустился, выпил холодного молока, забрал свои документы и прямо в костюме новобрачного вышел за дверь. Даже не стал прощаться со своими родными, потому что хотел убежать, спрятаться и залечить открывшуюся рану. Воспоминания о Франческе, диктатура отца, наивность матери, любовь сестры, фиктивная жена… Всё смешалось в его измученном сердце. Он негодовал.