Жили-были… после свадьбы

Жили-были… после свадьбы

Светлана Бриса

Редактор Марина Клименко

© Светлана Бриса, 2025

ISBN 978-5-0068-1628-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Первая глава

Летние каникулы семья Багрянцевых любила проводить на даче, которая находилась далеко от Москвы в живописном посёлке. Дом представлял собой высокое трёхэтажное квадратное строение с выпуклым эркером: стены из красного кирпича, крыша из металлочерепицы цвета тёмного шоколада, небольшие окошки и каменные ступеньки.

Хозяин особняка не кичился своим положением в обществе, но любил комфорт и уют, поэтому скрыл свои владения за двухметровым каменным забором. На обширном участке он разбил красивый сад.

С этим местом у Алексея Ивановича Багрянцева была связана вся жизнь. Земля принадлежала его бабушке и дедушке. После свадьбы они построили дом, где и родилась его мать. Когда она вышла замуж, то осталась жить с родителями. Алексей родился и вырос на этой земле. Всё детство он гонял мяч на просторной поляне возле дома, бегал на речку со своими товарищами. По субботам в центр посёлка приезжала лавка с хлебом и сладостями. Маленький Лёша наряжался в чистую одежду и вместе с матерью ходил за мороженым.

Став хозяином, Алексей Иванович, в свою очередь, привёл молодую жену и внёс существенные изменения в родовое поместье. Он снёс старые постройки и возвёл величественный особняк. Постепенно семья Багрянцевых расширялась. На летние каникулы он привозил из Москвы свою мать Софью Валентиновну, жену Екатерину, сына Никиту и дочь Полину.

С Екатериной Михайловной, невысокой пышнотелой брюнеткой сорока восьми лет, они так долго прожили в браке исключительно благодаря мягкому характеру Кати. Алексей был достаточно авторитарным мужчиной и требовал подчинения всех членов семьи, перечить ему могла только мать, характер которой он и унаследовал.

Последние семь лет они не посещали дом, предпочитая отдых за границей. Но в этот год всё изменилось… Семья вспомнила забытые места детства и молодости, снова приехав в особняк, где ожидали возвращения старшего сына из военной академии. Хозяйка наводила порядок в жилых комнатах, а домработница Римма и садовник Андрей разбирали чердачное помещение.

В гостиной лежала груда старых пыльных вещей, бережно снятых с чердака.

– Сколько всего нужно отмыть, а вот это лучше выбросить совсем, согласитесь, Софья Валентиновна? – Екатерина указала на потрёпанный гобелен девятнадцатого века, суетясь возле старых вещей в гостиной.

Свекровь, опираясь на трость скрюченными пальцами, подалась вперёд, бросив на неё внимательный взгляд.

– Конечно, выброси.

– Послушайте, мама, может быть, выбросим и этот старый сундук? Он, кажется, принадлежал вашей матушке.

Софья Валентиновна презрительно фыркнула:

– Он почти сгнил. Не понимаю, зачем Лёшка до сих пор хранит его?

– Мы семь лет не приезжали в дом. Алексей, поди, и забыл об этих вещах. Вчера он попросил меня навести здесь порядок.

– Я так и поняла, – пробурчала пожилая женщина и присела в мягкое кресло.

Она была хозяйкой в этом доме с тех самых пор, как вышла замуж за своего бесхребетного и страдающего алкоголизмом мужа, но прожили в браке они недолго. Софья Валентиновна часто говорила, что не испытывала к мужу ни любви, ни ненависти. Оставшись вдовой с маленьким сыном на руках, она воспитывала его сама. И по её словам вложила в него самое лучшее, что у неё было.

Сын отвечал ей любовью и заботой, а как только женился, забрал мать с собой в Москву. Но Софья Валентиновна не любила суету города, поэтому каждую весну и лето предпочитала проводить на даче.

Екатерина не сразу смогла поладить со свекровью, потому что Софья Валентиновна любила командовать. В семье существовали строгие правила, которые должны были соблюдаться неукоснительно. Катя же была мягкотелой женщиной и быстро подстроилась под интересы мужа и свекрови. Она любила деньги и развлечения, подолгу проводила время в салонах и магазинах, а Софья Валентиновна хозяйничала дома. Невестка старалась не перечить свекрови, а та, в свою очередь, предпочитала не вмешиваться в воспитание внуков.

– Андрей, – позвала Екатерина Михайловна садовника, – будь добр, выброси всё это на помойку. Кроме той картины и вазы. Они удачно впишутся в интерьер гостиной. Правда, Софья Валентиновна?

Та лишь властно взмахнула рукой. Ей нравилась покорность Кати, и она баловала её своим вниманием.

Когда садовник вынес весь мусор, а домработница убрала гостиную, обе женщины снова встретились на кухне за чашкой чая.

– Я так соскучилась по сыну! – Нарезая бутерброды, произнесла Катя.

– Ещё бы! Надеюсь, что семь лет учёбы и службы пошли ему на пользу, а из головы вылетела всякая ерунда, – отхлёбывая горячий напиток из блюдца, проворчала Софья Валентиновна. Она была закоренелым консерватором, убедила всех членов семьи в своём дворянском происхождении и старательно придерживалась этикета.

– Вы думаете, он позабыл ту женщину? – с отвращением спросила Екатерина.

– Надеюсь, что да. Никита был так молод, горяч. Годы военной службы в казармах должны были привести его в чувство. Подумать только: связался с этой дрянью. Он сын бизнесмена, а она – продажная женщина.

– Мама, я вас прошу, – умоляюще сложила руки Екатерина, – это болезненная тема для меня.

Пожилая женщина окинула невестку изучающим взглядом из—под очков.

– Я уже снабдила полезным советом твоего мужа. Нужно найти Никите хорошую жену, и он забудет ту потаскуху.

– Мама! – простонала Екатерина. – Прошу вас, давайте не будем об этом.

Резкость свекрови порой вызывала в ней противоречивые чувства. Екатерина была воспитана в строгой семье, где темы полового воспитания тщательно умалчивались. В свои года она так и осталась скромной и сентиментальной женщиной.

– Главное, чтобы Никита забыл, – подытожила Софья Валентиновна.

***

Поезд остановился, и пассажиры поспешили к выходу. Никита не торопился, он смотрел в окно, наблюдая, как люди медленно разбредаются по платформе. Когда вагон окончательно опустел, в купе заглянул проводник. Ник поднялся, забрал свой чемодан и вышел. На платформе было тихо. Он медленным шагом побрёл к стоянке. Там уже поджидал водитель отца на новеньком минивэне. Никита кивнул в знак приветствия и забрался на заднее сиденье. Машина плавно тронулась.

Они проехали площадь, повернули направо, и вскоре город остался позади. По обеим сторонам дороги тянулись засеянные поля, колосящиеся в свете заходящего солнца. Природа цвела и пела. Никита глубоко вздохнул. Он всегда любил жизнь в сельской местности. Город тяготил его своими бесконечными высотками, дорогами, наглухо забитыми машинами, серостью и копотью. Хотя последние семь лет он провёл в военной части, но помнил Москву во времена своего детства и молодости.

Молодость! До девятнадцати лет он каждое лето проводил у бабушки в посёлке. Рыбачил, гонялся за голубями, пас соседских овец, ночевал на сеновале, вставал с петухами, пил парное домашнее молоко и влюблялся…

Он помнил свою возлюбленную, как будто видел сейчас. Невысокая эффектная красавица с пышными каштановыми волосами. Её фигура была безупречна: большая грудь, стройная талия, плоский живот, круглые упругие ягодицы. Она научила его целоваться по—настоящему, не просто касаясь губами. Позволила изучать её тело, манила, дразнила, соблазняла. Он вспоминал два месяца, проведённые с ней, как лучший период своей жизни: время страсти и огня. Он полюбил её и готов был даже жениться, но их связь стала известна отцу, который был непреклонен: «Никогда в моём доме не будет этой женщины».

Никита бунтовал, кричал, злился, но всё напрасно. Отец пригрозил, что оставит его без средств к существованию, если он свяжет свою жизнь с Франческой. Никита не мог понять, почему отец возненавидел его первую любовь. Бабушка заняла сторону сына. Она визжала, шипела, кричала, призывая его к благоразумию. Мать молча подчинилась мужу и поддержала его. Полина была ещё мала и не вмешивалась в семейный конфликт. Он не смог выдержать слёз матери и бабушки, поэтому отступил, отказался от своей любви.

Никита перестал посещать старый сарайчик – заброшенную хижину лесника, сменил номер телефона и попытался закрыть своё сердце для любви. Ночами ему снилась Франческа, он пылал к ней страстью, просыпался в холодном поту и заливался слезами. Наступила осень. Отец договорился о перспективном месте в военной академии. Никита поступил без проблем и покинул дом на целых семь лет.

И вот сейчас он возвращался. Возвращался, чтобы снова встретиться с прошлым и взглянуть судьбе в глаза. Ник надеялся, что Франческа всё ещё ждёт его. Он решил жениться на ней, даже если отец лишит его средств и вычеркнет из завещания. За годы службы он накопил достаточно денег, чтобы организовать своё дело. Никита мечтал построить пансион, где дети могли бы круглогодично заниматься с лучшими педагогами, получать достойное образование и разнообразно проводить досуг.

Машина остановилась. Ник вернулся в реальность, поблагодарил водителя и вышел.

Дом по—прежнему величественно возвышался посреди большого участка. Вокруг зелёный газон, кусты роз и жасмина, пионы, лилии, георгины. Мать и бабушка тщательно следили за работой садовника, а тот, в свою очередь, за растениями.

Дверь дома отворилась, и на пороге показалась бабушка. Она улыбнулась своими тонкими губами, опираясь на трость, спустилась со ступенек и расцеловала его.

– Как я рада, мой дорогой внучек. Я скучала! – она потрепала его за щеку.

– Я тоже скучал, бабуля! – Никита принюхался. – Чем это так вкусно пахнет?

– Полинка печёт твои любимые пирожки. Мы так долго тебя ждали. – Бабушка вздохнула. – Идём в дом.

Как только он переступил порог, мать и сестра принялись обнимать и целовать его. Никита обрадовался такому приёму, на душе сразу полегчало. Его ждали, его любили. В гостиную вошёл отец, он был не один.

– Сынок, – они обнялись, – рад тебя видеть. Помнишь Станислава Петровича?

Алексей Иванович Багрянцев сумел построить свой бизнес в конце девяностых. Будучи молодым и амбициозным, он умело управлял строительной компанией и успешно держался на плаву во время экономического кризиса, хотя многие его знакомые становились банкротами.

Станислав Елизаров был одним из ближайших его друзей, ещё с университета. Они вместе делали первые шаги в бизнесе, долгое время были партнёрами, но спустя десяток лет Багрянцев стал замечать, что друг покатился по наклонной. Станислав много играл, сначала в казино, потом в частных игорных клубах. Вся заработанная выручка уходила на долги, и Багрянцеву это надоело. Он разделил бизнес, вложил свои деньги в строительство и заметно приумножил капитал. С Елизаровым они по—прежнему оставались друзьями: вместе отмечали праздники, отдыхали на даче друг у друга. Но в бизнесе их дорожки разошлись.

Никита чуть заметно кивнул и протянул руку. Полный мужчина радушно ответил на рукопожатие.

– Ну, не буду вам мешать, мне пора.

Гость распрощался с домочадцами. Как только за ним закрылась дверь, объятья и радостные вопли продолжились.

Наконец, семья разместилась в гостиной, поедая вкусные пироги и запивая их душистым чаем.

– Ты, наверное, утомился? – участливо спросила мать, с нежностью глядя на него.

– Немного. Но я с удовольствием послушаю, что же нового произошло у вас за последние несколько месяцев.

– У меня появился очередной ухажёр, – протараторила Полина, широко улыбаясь.

– Жека – счастливчик! – улыбнулся Никита. – Быть твоим парнем – почётная обязанность, Поля!

– Я думаю, он так не считает, – пошутил отец.

Все дружно рассмеялись

– Чем займёшься, сынок? – серьёзно спросил Алексей Иванович, но в глазах плясали весёлые огоньки. – Теперь ты бравый офицер.

Он никогда не хотел быть военным, слишком мягким и ранимым был его характер. Но решение отца оспорить не мог, и теперь был благодарен ему за это. Академия научила его дисциплине и твёрдости, а ещё умению скрывать свои чувства за маской равнодушия. Он стал более терпеливым, степенным, но разучился доверять людям. Близких друзей у него не осталось, лишь приятели с которыми можно было просто хорошо провести время. Только сестра по—прежнему занимала главное место в его жизни. С ней Никиту связывали крепкие доверительные отношения.

Ник хмыкнул и покосился на отца.

– Я думаю, устроиться к тебе на фирму… Найдёшь для меня местечко?

Отец поставил чашку на стол и вытер усы салфеткой.

Алексей Иванович был красивым высоким худощавым мужчиной пятидесяти двух лет. Его живые серые глаза обладали остротой и внимательностью. От него редко что—то ускользало. Аристократичный нос и волевой подбородок выдавали в нём ответственного человека, а густые усы над верхней губой, наоборот, придавали лицу дружелюбный вид. Осанка у Багрянцева—старшего была как у заправского военного, хотя он таковым не являлся.

– В выходные побеседуем с тобой по этому вопросу. А пока отдыхай, настраивайся на рабочий лад.

Никита кивнул и переключил своё внимание на мать.

– Мама, как ты?

– Прекрасно, сынок. Мы с утра разбирали чердак, столько ерунды нашли, не поверишь. Но и что—то ценное тоже есть. Погляди. – Она протянула ему небольшую резиновую фигурку лошадки. – Помнишь эту игрушку? Ты везде с ней носился.

– Помню, – улыбнулся Никита. – Я всегда любил лошадей…

Он вспомнил ту ночь, когда возвращался домой вместе с отцом, который застал их с Франческой в любовном гнёздышке. Лицо Алексея Багрянцева тогда перекосило от гнева. Отец сверлил глазами обоих и жёстко отчитал женщину за разврат. Франческа молчала, а он не мог защитить её, потому что боялся перечить отцу, поэтому просто поплёлся за ним следом. Они возвращались под проливным дождём, и после этого Ник больше не видел свою первую любовь. Рана всё ещё была свежа, хотя прошло семь лет.

– Ты витаешь в облаках, Никита, – пробурчала бабушка и многозначительно взглянула на сына.

Алексей Иванович рассмеялся и поднялся с кресла:

– Пора спать. Завтра новый день, успеем ещё наговориться.

Никита тоже поднялся.

– Твоя комната приготовлена, – ласково проворковала мать и поцеловала его в щеку.

– Забыл предупредить, – обернулся Алексей Иванович, – завтра у нас будут гости. Я пригласил Стаса с семейством на шашлыки.

Полина подскочила:

– Шикарная идея, папа. Ник, пойдём, я провожу тебя.

***

Брат с сестрой поднялись на второй этаж. Ник отворил дверь своей спальни и пригласил девушку войти:

– Поговори со мной, Поля.

– Я знаю, о чём ты спросишь… – девушка впорхнула в комнату и присела на широкую кровать.

Никита закрыл дверь.

– Ты что—нибудь знаешь о Франческе?

Полина чуть склонила свою прелестную головку и зорко посмотрела на него. Она была младше по возрасту, но они всегда были близки и доверяли друг другу. Полина единственная, кто знал о его романтической связи с Франческой, и упорно хранила тайну. Он доверял ей.

– Ник, я выяснила, почему отец был так непреклонен и зол в тот вечер.

– Правда? – Никита присел на письменный стол и сложил руки на груди. – Расскажи.

Сестра встала и расправила пышную юбку.

– Боюсь, тебе это не понравится…

– Говори!

– После того как ты уехал, папа встретился с Франческой…

– Зачем? – глухо спросил Никита.

– Он предложил ей денег. Много денег, Ник. Чтобы она уехала отсюда и больше не преследовала тебя.

– И она взяла деньги?

– Да. – Полина взволнованно прошлась по комнате. – Ник, я подслушала разговор отца и бабушки. Франческа – элитная эскортница.

Кровь бросилась ему в лицо.

– Эскортница?

Словно эхо прозвучали слова в тишине.

Он никогда не задумывался о том, почему она так легко и быстро завязала с ним роман. Она казалась ему искушённой женщиной, но в порыве страсти признавалась, что такие эмоции испытывает впервые. Тогда он был наивным мальчишкой, ничего не смыслящим в любви, смотрел на Франческу с обожанием, дарил ей букеты полевых цветов и даже посвящал стихи.

Теперь он стал зрелым мужчиной и понимал, какие услуги порой оказывают эскортницы. Почему она не рассказала ему правду? Почему предпочла скрыть свою профессию? Он бы поддержал её! Или нет? Ник был в замешательстве. Получается, она лгала? Или лжёт Полина? Но Полине он верит, а вот Франческе…

Сомнения вдруг обрушились на него словно лавина… Краткие эпизоды мимолётного романа, как кадры кинофильма, всплывали в памяти и тонули в реальности. Никита окончательно запутался: где доводы разума, где веление сердца? Он закрыл глаза, чтобы скрыть свои чувства. Обида, злость, боль терзали душу. Зато стало понятна реакция отца, когда тот застукал его с Франческой.

– Я когда узнала, чуть не упала… – протараторила Полина, продолжая мерить комнату шагами. – Она же старше тебя, верно?

– Да. На восемь лет, – пробормотал он.

– Она признавалась тебе в любви?

Никита отрицательно помотал головой:

– Нет. Говорила, что ей со мной хорошо.

Сестра передёрнула плечиком:

– Ей хорошо заплатили за оказанные услуги и отправили восвояси…

Никита с силой сжал кулаки, громко и нецензурно выругался.

Поля охнула:

– Ничего себе, Ник.

– Извини, Полина. Просто я так зол! Не понимаю, почему она скрыла это от меня? – пробормотал он. Подошёл к окну и с силой распахнул его.

– А что ты хотел? Она зарабатывала себе на жизнь, торгуя своим телом. Что, по—твоему, она должна была сказать? Узнав её профессию, ты бы ушёл. Поэтому она предпочла промолчать. А ты бы ушёл, Ник? – Полина обняла его и прижалась к спине. – Ты должен знать правду. Мне кажется, что те чувства, которые ты испытывал к Франческе, были лишь игрой твоего воображения.

– Отец специально подослал её ко мне? – прошипел Никита, стараясь собраться с мыслями.

– Нет. Как ты мог такое подумать?

– Откуда он узнал, кто она?

– Кажется, Франческа гостила у кого—то из его друзей, там папа встретил её и вспомнил.

Никита снова выругался.

– Я идиот!

– Не вини себя. Тебе было всего лишь девятнадцать лет…

Они надолго замолчали. Ветер трепал тонкие занавески, в лесу звонко пел соловей, а у соседей раздавался громкий смех.

– Спасибо, сестра, – нарушил молчание Никита, – ты настоящее золото. Я люблю тебя!

Полина развернула его к себе лицом и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула в щеку.

– Я всё сделаю, чтобы ты был счастлив, брат. Поверь!

Он проводил сестру и закрыл дверь. Потом повалился на кровать и уставился в потолок невидящим взором. Сон не приходил. В голове всплывали картинки их с Франческой встреч. Они на речке вдвоём, целуются под берёзой, в хижине лесника… Но никогда она не говорила о любви, о будущем, о семье. Просто находилась рядом, была удобной и практичной. Она стала его первой женщиной. С ней он впервые познал физическую близость, научился любить…

Никита зажмурился. Она не говорила с ним, только целовала и убаюкивала, как юнца… Хотя тогда он и был наивным мальчишкой, попавшим в сети ловкой и опытной обольстительницы.

Ник нервно рассмеялся. Наверняка ей он казался малолетним глупцом. С её—то опытом и багажом знаний в искусстве интима. А ему так хотелось верить в любовь. Он мечтал жениться на ней.

– Какая ирония! – прошептал Никита, глубоко и грустно вздохнул.

«Какой теперь смысл предлагать ей замужество, если за семь прошедших лет она побывала в объятьях сотни мужчин?».

Вторая глава

В гостиной было душно. Екатерина Михайловна открыла все окна. Софья Валентиновна, удобно расположившись на диване, держала в руках книгу, делая вид, что читает. Она украдкой наблюдала за действиями снохи и попутно вытягивала шею, поглядывая в окно, ожидая приезда Елизаровых. Со стороны старушка напоминала интриганку из мексиканского сериала.

На улице послышался голос Алексея Ивановича. Ворота плавно откатились, во двор заехала машина. Из неё вышел Станислав Петрович и горячо обнял Багрянцева—старшего.

– Зови свою семью в дом. Мы уже заждались, – Алексей Иванович подмигнул другу.

Станислав Петрович громко расхохотался и махнул жене.

Хозяин с гостями прошли в гостиную, когда Никита спустился со второго этажа. Он крепко пожал руку Елизарову и поприветствовал его жену.

– Сынок, – улыбаясь, произнёс Алексей Иванович, – ты помнишь Агату – старшую дочь Стаса?

Никита посмотрел в сторону девушки и встретился с ней взглядом.

Агата была в летнем платье ярко бирюзового цвета с коротким рукавом. Её светлые прямые волосы ниспадали на плечи, а выразительные глаза, живые и глубокие, словно голубые озёра, с интересом рассматривали его.

– Она приезжала к нам на лето, кажется… лет восемь тому назад, – продолжил отец.

Никита поднял взгляд к потолку, копаясь в воспоминаниях.

– Припоминаю. Ты ещё носила яркую футболку, а на голове было две косички, верно?

Все дружно рассмеялись.

– Теперь у вас есть возможность познакомиться поближе, – многозначительно заявил Алексей Иванович, смутив девушку.

– А Вадима, ты наверно не запомнил? Он тогда был совсем мелким, – спросил Станислав Петрович.

– А сейчас, сколько тебе лет? – уточнил Ник, кивнув долговязому парню, смущённо топтавшемуся позади Елизарова.

– Шестнадцать… – буркнул тот.

– Противный возраст, я вам скажу, – расхохотался Станислав Петрович.

– Мы все когда—то были шестнадцатилетними, – встала на защиту сына, жена Елизарова.

Никита протянул руку Вадику, тот с благодарностью пожал её.

– Пойдёмте в сад? – предложил хозяин, демонстрируя гостеприимство.

Пока они шли по тропинке, Екатерина Михайловна рассказывала гостям о новых сортах растений, высаженных в этом году.

– Какой великолепный жасмин, – восхитилась Ксения Елизарова, срывая веточку. Жена Станислава была противоположностью мужа: стройная блондинка с изящной фигурой. Весёлая и харизматичная особа, обладающая отличным чувством юмора. Каждое её движение было утончённым и элегантным.

Агата во многом походила на мать, но в глаза бросались отличия в линиях рта. У Агаты губки были кукольные и очень чувственные, нижняя чуть пухлее верхней. У Ксении же губы тонкие, вытянутые в одну линию, как будто она слегка улыбалась.

Расположившись в просторной беседке, Елизаровы и Багрянцевы наслаждались вкуснейшим шашлыком, свежими фруктами, домашними соленьями из кладовой Софьи Валентиновны. Алексей Багрянцев умел хорошо готовить. Несмотря на загруженность, он периодически радовал своих домочадцев вкусными и изысканными блюдами.

Компания весело проводила время, делясь воспоминаниями, и подтрунивая над историями друг друга.

***

Агата разговаривала с Полиной, они хохотали до слёз над шутками Вадика. У брата имелся редкий талант юмориста. Полина была в восторге, она просила мальчишку не прекращать лицедейство, и вскоре он оказался среди всеобщего веселья главной фигурой.

Темнело. Сад наполнился ароматами жасмина и роз. Неподалёку громко стрекотали кузнечики, в лесу были слышны неспешные возгласы кукушки.

Агата наблюдала за Никитой исподтишка, так чтобы никто не догадался. Багрянцев—младший нравился ей. В то лето, будучи уже шестнадцатилетней девушкой, она провела на их даче целый месяц и оказалась очарована природой и старшим сыном. В её глазах Ник выглядел смелым и обаятельным. Она не смогла побороть свою застенчивость и предложить ему дружбу, но его образ посещал девичьи грёзы всё чаще и чаще.

В колледже она стала встречаться со своим одногруппником. Роман был дружеским: лёгкие поцелуи в губы, невинное сплетение рук… Воспитание Агаты было консервативным, с детства ей прививали принципы истинной любви, верности и нравственности. Она подсознательно искала единственного и неповторимого мужчину. И почему—то ей казалось, что это именно Никита Багрянцев.

Сейчас Ник возмужал, и ещё больше притягивал её внимание. Среднего роста, с широкими плечами, но без выпуклых мускулов, с узкими бёдрами и стройными ногами, он казался воплощением мужской красоты. В молодости Никита носил длинные волосы, но сейчас подстриг их коротко, осталась лишь небольшая чёлка, приподнятая наверх, и гладковыбритый затылок. Она медленно разглядывала его лицо: прямой нос, выразительные глаза, чёткий контур губ, чуть вздёрнутых уголками вверх. Лёгкая щетина и тонкая полоска пробивающихся усов над верхней губой придавала ему импозантность и шарм.

Он не был откровенным красавцем, но обладал внешней привлекательностью.

Холодало. Агата поёжилась в своём летнем платьице. Она встала с кресла и потёрла руки, чтобы согреться.

– Я могу одолжить тебе свой свитер, – послышался голос Ника.

Он всё так же сидел в кресле, но теперь, похоже, наблюдал за ней.