Жили-были… после свадьбы

Жили-были… после свадьбы

Светлана Бриса

Редактор Марина Клименко

© Светлана Бриса, 2025

ISBN 978-5-0068-1628-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Первая глава

Летние каникулы семья Багрянцевых любила проводить на даче, которая находилась далеко от Москвы в живописном посёлке. Дом представлял собой высокое трёхэтажное квадратное строение с выпуклым эркером: стены из красного кирпича крыша из металлочерепицы цвета тёмного шоколада небольшие окошки и каменные ступеньки.

Хозяин особняка не кичился своим положением в обществе, но любил комфорт и уют, поэтому скрыл свои владения за двухметровым каменным забором, а на обширном участке разбил красивый сад.

С этим местом у Алексея Ивановича Багрянцева была связана вся жизнь. Земля принадлежала его бабушке и дедушке. После свадьбы они построили дом, где и родилась его мать. Когда она вышла замуж, то осталась жить с родителями. Алексей родился и вырос на этой земле. Всё детство он гонял мяч на просторной поляне возле дома бегал на речку со своими товарищами. По субботам в центр посёлка приезжала лавка с хлебом и сладостями. Маленький Лёша наряжался в чистую одежду и вместе с матерью ходил за мороженым.

Став хозяином Алексей Иванович в свою очередь привёл молодую жену и внёс существенные изменения в родовое поместье. Он снёс старые постройки и возвёл величественный особняк. Постепенно семья Багрянцевых расширялась. На летние каникулы он привозил из Москвы свою мать Софью Валентиновну жену Екатерину сына Никиту и дочь Полину.

С Екатериной Михайловной невысокой пышнотелой брюнеткой сорока восьми лет они так долго прожили в браке исключительно благодаря мягкому характеру Кати. Алексей был достаточно авторитарным мужчиной и требовал подчинения всех членов семьи. Перечить ему могла только мать, характер которой он и унаследовал.

Последние семь лет они не посещали дом, предпочитая отдых за границей. Но в этот год всё изменилось… Семья вспомнила позабытые места детства и молодости. Вернувшись в особняк, они ожидали возвращения старшего сына из военной академии. Хозяйка наводила порядок в жилых комнатах, а домработница Римма и садовник Андрей разбирали чердачное помещение.

В гостиной лежала груда старых пыльных вещей бережно снятых с чердака.

– Сколько всего нужно отмыть, а вот это лучше выбросить совсем согласитесь Софья Валентиновна? – Екатерина Михайловна указала на потрёпанный гобелен девятнадцатого века, суетясь возле старых вещей в гостиной.

Свекровь, опираясь на трость скрюченными пальцами, подалась вперёд бросив на невестку внимательный взгляд.

– Конечно, выброси.

– Послушайте, мама, может быть, выбросим и этот старый сундук? Он, кажется, принадлежал вашей матушке.

Софья Валентиновна презрительно фыркнула:

– Он почти сгнил. Не понимаю, зачем Лёшка до сих пор хранит его?

– Мы семь лет не приезжали в дом. Алексей, похоже, забыл об этих вещах. Вчера он попросил меня навести здесь порядок.

– Я так и поняла, – пробурчала пожилая женщина и присела в мягкое кресло.

Она была хозяйкой в этом доме с тех самых пор как вышла замуж за своего бесхребетного и страдающего алкоголизмом мужа, но прожили в браке они недолго. Софья Валентиновна часто говорила что не испытывала к мужу ни любви ни ненависти. Оставшись вдовой, с маленьким сыном на руках, она воспитывала его сама. И по её словам вложила в него самое лучшее, что у неё было.

Сын отвечал ей любовью и заботой, а как только женился забрал мать с собой в Москву. Но Софья Валентиновна не любила суету города, поэтому каждую весну и лето предпочитала проводить на даче.

Екатерина не сразу смогла поладить со свекровью, потому что Софья Валентиновна любила командовать. В семье существовали строгие правила, которые должны были соблюдаться неукоснительно. Катя же была мягкотелой женщиной, любила деньги и развлечения, подолгу проводила время в салонах и магазинах. Но она достаточно быстро подстроилась под интересы мужа и свекрови. Софья Валентиновна же хозяйничала дома.

– Андрей, – позвала садовника Екатерина Михайловна, – будь добр выброси всё это на помойку. Кроме той картины и вазы. Они удачно впишутся в интерьер гостиной, правда, Софья Валентиновна?

Та лишь властно взмахнула рукой. Ей нравилась покорность Кати, она баловала её своим вниманием.

Когда садовник вынес весь мусор, а домработница убрала гостиную, обе женщины снова встретились на кухне за чашкой чая.

– Я так соскучилась по сыну! – Нарезая бутерброды, произнесла Екатерина Михайловна.

– Ещё бы! Надеюсь, что семь лет учёбы и службы пошли ему на пользу, а из головы вылетела всякая ерунда, – отхлёбывая горячий напиток из блюдца проворчала Софья Валентиновна.

Она была закоренелым консерватором в любом деле. Убедила всех членов семьи в своём дворянском происхождении и старательно придерживалась этикета.

– Как думаете, он позабыл ту женщину? – с отвращением спросила Екатерина Михайловна.

– Надеюсь, что да. Никита был так молод горяч. Годы военной службы в казармах должны были привести его в чувство. Подумать только, связался с этой дрянью. Он – сын бизнесмена, а она – продажная женщина.

– Мама, я вас прошу, – умоляюще сложила руки Екатерина Михайловна, – это болезненная тема для меня.

Пожилая женщина окинула невестку изучающим взглядом из—под очков.

– Я уже снабдила полезным советом твоего мужа, сообщу и тебе. Нужно найти Никите хорошую жену, тогда он точно забудет ту потаскуху.

– Мама! – простонала женщина, возведя глаза к потолку. – Прошу вас давайте не будем об этом.

Резкость свекрови порой вызывала в ней противоречивые чувства. Екатерина была воспитана в строгой семье, где темы полового воспитания тщательно умалчивались. В свои годы она так и осталась скромной и сентиментальной женщиной.

– Главное чтобы Никита забыл, – подытожила Софья Валентиновна.

***

Поезд остановился, пассажиры поспешили к выходу. Никита не торопился, он наблюдал, как люди медленно разбредаются по платформе. Когда вагон окончательно опустел, в купе заглянул проводник. Ник поднялся забрал свой чемодан и вышел. На платформе было тихо. Он медленным шагом побрёл к стоянке. Там уже поджидал водитель отца на новеньком минивэне. Никита кивнул в знак приветствия и забрался на заднее сиденье. Машина плавно тронулась.

Они проехали площадь, повернули направо и вскоре город остался позади. По обеим сторонам дороги тянулись засеянные поля, колосящиеся в свете заходящего солнца. Природа цвела и пела. Никита глубоко вздохнул. Он всегда любил жизнь в сельской местности. Город тяготил его своими бесконечными высотками, дорогами наглухо забитыми машинами, серостью и копотью. Хотя последние семь лет он провёл в военной части, но помнил Москву во времена своего детства и молодости.

Молодость! До девятнадцати лет он каждое лето проводил у бабушки в посёлке. Рыбачил, гонялся за голубями, пас соседских овец, ночевал на сеновале, вставал с петухами, пил парное домашнее молоко и влюблялся…

Он помнил свою возлюбленную, как будто видел сейчас. Невысокая эффектная красавица с пышными каштановыми волосами. Её фигура была безупречна: большая грудь, стройная талия, плоский живот, круглые, упругие ягодицы. Она научила его целоваться по—настоящему, не просто касаясь губами. Позволила изучать её тело, манила, дразнила, соблазняла. Он вспоминал два месяца проведённые с ней как лучший период своей жизни: время страсти и огня. Он полюбил её и готов был даже жениться, но их связь стала известна отцу, который был непреклонен: «Никогда в моём доме не будет этой женщины».

Никита бунтовал, кричал, злился, но всё напрасно. Отец пригрозил, что оставит его без средств к существованию, если он свяжет свою жизнь с Франческой. Никита не мог понять: почему отец возненавидел его первую любовь? Бабушка заняла сторону сына, она визжала, шипела, кричала, призывая к благоразумию. Мать молча подчинилась мужу и поддержала его. Полина была ещё мала и не вмешивалась в семейный конфликт. Он не смог выдержать слёз матери и бабушки, поэтому отступил, отказался от своей любви.

Никита перестал посещать старый сарайчик – заброшенную хижину лесника, сменил номер телефона и попытался закрыть своё сердце для любви. Ночами ему снилась Франческа, он пылал к ней страстью, просыпался в холодном поту и заливался слезами. Наступила осень. Отец договорился о перспективном месте в военной академии. Никита поступил без проблем и покинул дом на целых семь лет.

И вот сейчас он возвращался. Возвращался, чтобы снова встретиться с прошлым и взглянуть судьбе в глаза. Ник надеялся, что Франческа всё ещё ждёт его. Он решил жениться на ней, даже если отец лишит его средств и вычеркнет из завещания. За годы службы он накопил достаточно денег, чтобы организовать своё дело. Никита мечтал построить пансион, где дети могли бы круглогодично заниматься с лучшими педагогами, получать достойное образование и разнообразно проводить досуг.

Машина остановилась. Ник вернулся в реальность, поблагодарил водителя и вышел.

Дом по—прежнему величественно возвышался посреди большого участка. Вокруг зелёный газон, кусты роз и жасмина, пионы, лилии, георгины. Мать и бабушка тщательно следили за работой садовника, а тот, в свою очередь, – за растениями.

Дверь дома отворилась и на пороге показалась бабушка. Она улыбнулась своими тонкими губами, опираясь на трость, спустилась со ступенек и расцеловала его.

– Как я рада мой дорогой внучек. Я скучала! – она потрепала его за щеку.

– Я тоже скучал, бабуля! – Никита принюхался. – Чем это так вкусно пахнет?

– Полинка печёт твои любимые пирожки. Мы так долго тебя ждали. – Бабушка вздохнула. – Идём в дом.

Как только он переступил порог, мать и сестра принялись обнимать и целовать его. Никита обрадовался такому приёму, на душе сразу полегчало. Его ждали, его любили. В гостиную вошёл отец, он был не один.

– Сынок, – они обнялись, – рад тебя видеть. Помнишь Станислава Петровича?

Алексей Иванович Багрянцев сумел построить свой бизнес в конце девяностых. Будучи молодым и амбициозным он умело управлял строительной компанией и успешно держался на плаву во время экономического кризиса, хотя многие его знакомые становились банкротами.

Станислав Елизаров был одним из ближайших его друзей ещё с университета. Они вместе делали первые шаги в бизнесе, долгое время были партнёрами, но спустя десяток лет Багрянцев стал замечать, что друг покатился по наклонной. Станислав много играл сначала в казино потом в частных игорных клубах. Вся заработанная выручка уходила на долги и Багрянцеву это надоело. Он разделил бизнес, вложил свои деньги в строительство и заметно приумножил капитал. С Елизаровым они по—прежнему оставались друзьями: вместе отмечали праздники, отдыхали на даче друг у друга. Но в бизнесе их дорожки разошлись.

Никита чуть заметно кивнул и протянул руку. Полный мужчина радушно ответил на рукопожатие:

– Ну не буду вам мешать, мне пора.

Гость распрощался с домочадцами. Как только за ним закрылась дверь объятья и радостные вопли продолжились.

Наконец семья разместилась в гостиной, поедая вкусные пироги и запивая их душистым чаем.

– Ты, наверное, утомился? – участливо спросила мать, с нежностью глядя на него.

– Немного. Но я с удовольствием послушаю, что же нового произошло у вас за последние несколько месяцев.

– У меня появился очередной ухажёр, – протараторила Полина, широко улыбаясь.

– Жека – счастливчик! – улыбнулся Никита. – Быть твоим парнем – почётная обязанность, Поля!

– Я думаю, он так не считает, – пошутил отец.

Все дружно рассмеялись.

– Чем займёшься, сынок? – серьёзно спросил Алексей Иванович, но в глазах плясали весёлые огоньки. – Теперь ты бравый офицер.

Он никогда не хотел быть военным, слишком мягким и ранимым был его характер. Но решение отца оспорить не мог, и теперь был благодарен ему за это. Академия научила его дисциплине и твёрдости, а ещё умению скрывать свои чувства за маской равнодушия. Он стал более терпеливым, степенным, но разучился доверять людям. Близких друзей у него не осталось лишь приятели, с которыми можно было просто хорошо провести время. Только сестра по—прежнему занимала главное место в его жизни. С ней Никиту связывали крепкие доверительные отношения.

Ник хмыкнул и покосился на отца.

– Я думаю устроиться к тебе на фирму… Найдёшь для меня местечко?

Отец поставил чашку на стол и вытер усы салфеткой.

Алексей Иванович был красивым высоким худощавым мужчиной пятидесяти двух лет. Его живые серые глаза обладали остротой и внимательностью. От него редко что—то ускользало. Аристократичный нос и волевой подбородок выдавали в нём ответственного человека, а густые усы над верхней губой наоборот придавали лицу дружелюбный вид. Осанка у Багрянцева—старшего была как у заправского военного, хотя он таковым не являлся.

– В выходные побеседуем с тобой по этому вопросу. А пока отдыхай, настраивайся на рабочий лад.

Никита кивнул и переключил своё внимание на мать.

– Мама, как ты?

– Прекрасно, сынок. Мы с утра разбирали чердак, столько ерунды нашли, не поверишь. Но и что—то ценное тоже есть. Погляди. – Она протянула ему небольшую резиновую фигурку лошадки. – Помнишь эту игрушку? Ты везде с ней носился.

– Помню, – улыбнулся Никита. – Я всегда любил лошадей…

Он вспомнил ту ночь, когда возвращался домой вместе с отцом, который застал их с Франческой в любовном гнёздышке. Лицо Алексея Багрянцева тогда перекосило от гнева. Отец сверлил глазами обоих и жёстко отчитал женщину за разврат. Франческа молчала, а он не мог защитить её, потому что боялся перечить отцу, поэтому просто поплёлся за ним следом. Они возвращались домой под проливным дождём, после этого Ник больше не видел свою первую любовь. Рана всё ещё была свежа, хотя прошло семь лет.

– Ты витаешь в облаках, Никита, – пробурчала бабушка и многозначительно взглянула на сына.

Алексей Иванович рассмеялся и поднялся с кресла:

– Пора спать. Завтра новый день успеем ещё наговориться.

Никита тоже поднялся.

– Твоя комната приготовлена, – ласково проворковала мать и поцеловала его в щеку.

– Забыл предупредить, – обернулся Алексей Иванович, – завтра у нас будут гости. Я пригласил Стаса с семейством на шашлыки.

Полина подскочила:

– Шикарная идея, папа. Ник, пойдём, я провожу тебя.

***

Брат с сестрой поднялись на второй этаж. Ник отворил дверь своей спальни и пригласил девушку войти:

– Поговори со мной, Поля.

– Я знаю, о чём ты спросишь… – Полина впорхнула в комнату и присела на широкую кровать.

Никита закрыл дверь.

– Ты что—нибудь знаешь о Франческе?

Полина чуть склонила свою прелестную головку и зорко посмотрела на него. Она была младше по возрасту, но они всегда были близки и доверяли друг другу. Только Полина знала о его романтической связи с Франческой и упорно хранила тайну. Он доверял ей.

– Ник, я выяснила, почему отец был так непреклонен и зол в тот вечер.

– Правда? – Никита присел на письменный стол и сложил руки на груди. – Расскажи.

Сестра встала и расправила пышную юбку.

– Боюсь, тебе это не понравится…

– Говори!

– После того как ты уехал папа встретился с Франческой…

– Зачем? – глухо спросил Никита.

– Он предложил ей денег. Много денег, Ник. Чтобы она уехала отсюда и больше не преследовала тебя.

– И она взяла деньги?

– Да. – Полина взволнованно прошлась по комнате. – Ник, я подслушала разговор отца и бабушки. Франческа – элитная эскортница.

Кровь бросилась ему в лицо.

– Эскортница?

Словно эхо прозвучали слова в тишине.

Он никогда не задумывался о том, почему она так легко и быстро завязала с ним роман. Она казалась ему искушённой женщиной, но в порыве страсти признавалась, что такие эмоции испытывает впервые. Тогда он был наивным мальчишкой ничего не смыслящим в любви, смотрел на Франческу с обожанием, дарил ей букеты полевых цветов и даже посвящал стихи.

Теперь он стал зрелым мужчиной и понимал, какие услуги порой оказывают эскортницы. Почему она не рассказала ему правду? Почему предпочла скрыть свою профессию? Он бы поддержал её! Или нет? Ник был в замешательстве. Получается, она лгала? Или лжёт Полина? Но Полине он верит, а вот Франческе…

Сомнения вдруг обрушились на него, словно лавина… Краткие эпизоды мимолётного романа всплывали в памяти, словно кадры кинофильма, и тонули в реальности. Никита окончательно запутался: где доводы разума, где веление сердца? Он закрыл глаза, чтобы скрыть свои чувства. Обида, злость, боль терзали душу. Зато стала понятна реакция отца, когда тот застукал его с Франческой.

– Я когда узнала, чуть не упала… – протараторила Полина, продолжая мерить комнату шагами. – Она же старше тебя, верно?

– Да. На восемь лет, – пробормотал он.

– Она признавалась тебе в любви?

Никита отрицательно помотал головой:

– Нет. Говорила что ей со мной хорошо.

Сестра передёрнула плечиком:

– Ей хорошо заплатили за оказанные услуги и отправили восвояси…

Никита с силой сжал кулаки громко и нецензурно выругался.

Поля охнула:

– Ничего себе, Ник.

– Извини, Полина. Просто я так зол! Не понимаю, почему она скрыла это от меня? – пробормотал он, подошёл к окну и с силой распахнул его.

– А что ты хотел? Она зарабатывала на жизнь, торгуя своим телом. Что, по-твоему, она должна была сказать? Узнав её профессию, ты бы ушёл. Поэтому она предпочла промолчать. А ты бы ушёл, Ник? – Полина обняла его и прижалась к спине. – Ты должен знать правду. Мне кажется, что те чувства, которые ты испытывал к Франческе, были лишь игрой твоего воображения.

– Отец специально подослал её ко мне? – прошипел Никита, стараясь собраться с мыслями.

– Нет. Как ты мог такое подумать?

– Откуда он узнал кто она?

– Кажется, Франческа гостила у кого—то из его друзей, там папа встретил её и вспомнил.

Никита снова выругался.

– Я идиот!

– Не вини себя. Тебе было всего лишь девятнадцать лет…

Они надолго замолчали. Ветер трепал тонкие занавески в лесу звонко пел соловей, а у соседей раздавался громкий смех.

– Спасибо, сестра, – нарушил молчание Никита, – ты настоящее золото. Я люблю тебя!

Полина развернула его к себе лицом и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула в щеку.

– Я всё сделаю, чтобы ты был счастлив брат. Поверь!

Он проводил сестру и закрыл дверь. Потом повалился на кровать и уставился в потолок невидящим взором. Сон не приходил. В голове всплывали картинки их с Франческой встреч. Они на речке вдвоём целуются под берёзой в хижине лесника… Но никогда она не говорила о любви, о будущем, о семье. Просто находилась рядом, была удобной и практичной. Она стала его первой женщиной. С ней он впервые познал физическую близость, научился любить…

Никита зажмурился. Она не говорила с ним только целовала и убаюкивала как юнца… Хотя тогда он и был наивным мальчишкой, попавшим в сети ловкой и опытной обольстительницы.

Ник нервно рассмеялся. Наверняка, ей он казался малолетним глупцом. С её—то опытом и багажом знаний в искусстве интима. А ему так хотелось верить в любовь. Он мечтал жениться на ней.

– Какая ирония! – прошептал Никита глубоко и грустно вздохнул.

«Какой теперь смысл предлагать ей замужество, если за семь прошедших лет она побывала в объятьях сотни мужчин?».

Вторая глава

В гостиной было душно. Екатерина Михайловна открыла все окна. Софья Валентиновна удобно расположилась на диване и держала в руках книгу, делая вид что читает. Она украдкой наблюдала за действиями снохи и попутно вытягивала шею, поглядывая в окно, ожидая приезда Елизаровых. Со стороны старушка напоминала интриганку из мексиканского сериала.

На улице послышался голос Алексея Ивановича. Ворота плавно откатились, во двор заехала машина. Из неё вышел Станислав Петрович и горячо обнял Багрянцева—старшего.

– Зови свою семью в дом. Мы уже заждались. – Алексей Иванович подмигнул другу.

Станислав Петрович громко расхохотался и махнул жене.

Хозяин с гостями прошли в гостиную, когда Никита спустился со второго этажа. Он крепко пожал руку Елизарову и поприветствовал его жену.

– Сынок, – улыбаясь, произнёс Алексей Иванович, – ты помнишь Агату – старшую дочь Стаса?

Никита посмотрел в сторону девушки и встретился с ней взглядом.

Агата была в летнем платье ярко бирюзового цвета с коротким рукавом. Её светлые прямые волосы ниспадали на плечи, а выразительные глаза, живые и глубокие, словно голубые озёра, с интересом рассматривали его.

– Она приезжала к нам на лето кажется… лет восемь тому назад, – продолжил отец.

Никита поднял взгляд к потолку, копаясь в воспоминаниях:

– Припоминаю. Ты ещё носила яркую футболку, а на голове было две косички верно?

Все дружно рассмеялись.

– Теперь у вас есть возможность познакомиться поближе, – многозначительно заявил Алексей Иванович, смутив девушку.

– А Вадима ты наверно не запомнил? Он тогда был совсем мелким, – спросил Станислав Петрович.

– А сейчас, сколько тебе лет? – уточнил Ник, кивнув долговязому парню, смущённо топтавшемуся позади Елизарова.

– Шестнадцать… – буркнул тот.

– Противный возраст я вам скажу, – расхохотался Станислав Петрович.

– Мы все когда—то были шестнадцатилетними, – встала на защиту сына жена Елизарова.

Никита протянул руку Вадику, тот с благодарностью пожал её.

– Пойдёмте в сад? – предложил хозяин, демонстрируя гостеприимство.

Пока они шли по тропинке, Екатерина Михайловна рассказывала гостям о новых сортах растений высаженных в этом году.

– Какой великолепный жасмин, – восхитилась Ксения Елизарова, срывая веточку. Жена Станислава была противоположностью мужа: стройная блондинка с изящной фигурой. Весёлая и харизматичная особа, обладающая отличным чувством юмора. Каждое её движение было утончённым и элегантным.

Агата во многом походила на мать, но в глаза бросались отличия в линиях рта. У Агаты губки были кукольные и очень чувственные: нижняя чуть пухлее верхней. У Ксении же губы тонкие вытянутые в одну линию, как будто она слегка улыбалась.

Расположившись в просторной беседке, Елизаровы и Багрянцевы наслаждались вкуснейшим шашлыком, свежими фруктами и домашними соленьями из кладовой Софьи Валентиновны. Алексей Багрянцев умел хорошо готовить. Несмотря на загруженность, он периодически радовал своих домочадцев вкусными и изысканными блюдами.

Компания весело проводила время, делясь воспоминаниями и подтрунивая над историями друг друга.

***

Агата с Полиной хохотали до слёз над шутками Вадика. У брата имелся редкий талант юмориста. Полина была в восторге, она просила мальчишку не прекращать лицедейство и вскоре, он оказался среди всеобщего веселья главной фигурой.

Темнело. Сад наполнился ароматами жасмина и роз. Неподалёку громко стрекотали кузнечики, вдалеке были слышны кваканья лягушек.

Агата наблюдала за Никитой исподтишка, так чтобы никто не догадался. Багрянцев—младший нравился ей. В то лето, будучи уже шестнадцатилетней девушкой, она провела на их даче целый месяц и оказалась очарована природой и старшим сыном. В её глазах Ник выглядел смелым и обаятельным. Она не смогла побороть свою застенчивость и предложить ему дружбу, но его образ посещал девичьи грёзы всё чаще и чаще.

В колледже она стала встречаться со своим одногруппником. Роман был дружеским: лёгкие поцелуи в губы невинное сплетение рук… Воспитание Агаты было консервативным, с детства ей прививали принципы истинной любви верности и нравственности. Она подсознательно искала единственного и неповторимого мужчину. И почему—то ей казалось, что это именно Никита Багрянцев.

Сейчас Ник возмужал и ещё больше притягивал её внимание. Среднего роста, с широкими плечами, но без выпуклых мускулов, с узкими бёдрами и стройными ногами, он казался воплощением мужской красоты. В молодости Никита носил длинные волосы, но сейчас подстриг их коротко, осталась лишь небольшая чёлка приподнятая наверх и гладковыбритый затылок. Она медленно разглядывала его лицо: прямой нос, выразительные глаза, чёткий контур губ, чуть вздёрнутых уголками вверх. Лёгкая щетина и тонкая полоска пробивающихся усов над верхней губой придавала ему импозантность и шарм. Он не был откровенным красавцем, но обладал внешней привлекательностью.

Холодало. Агата поёжилась в своём летнем платьице. Она встала с кресла и потёрла руки чтобы согреться.

– Я могу одолжить тебе свой свитер, – послышался голос Ника.

Он всё так же сидел в кресле, но теперь, похоже, наблюдал за ней.

Она улыбнулась и засмущалась:

– Если тебя не затруднит…