Аколит Хозяйки Забвения

Особо не распространялся. Сказал, что приболел и сегодня не появлюсь. Там знают, кто я такой, поэтому вопросов не задавали. Договорив, убрал трубку, вышел на просек и присвистнул. Народу там и правда было немало.

Шесть машин скорой помощи, три – полиции, микроавтобус с эмблемой Росгвардии и штук пять иномарок с мигалками. Просек оцепили с двух сторон. Возле хмурых ребят с автоматами толклись четверо журналистов с камерами и микрофонами, но их за оцепление не пускали.

Меня заметили издали, и сразу же поняли, что конкретно я несу в правой руке. Трое СОБРовцев пошли навстречу и, идущий справа старлей спокойно потребовал:

– Бросай автомат!

– Да, – я кивнул и, наклонившись, бережно положил оружие на асфальт.

Этот «Калаш» очень помог, и бросать его будет неправильно. Разогнувшись, я показал ребятам пустые ладони и отошёл от свёртка на четыре шага. Тот офицер, что потребовал бросить оружие, подобрал автомат с асфальта, второй с сомнением на лице снял с пояса наручники, но остановившийся позади капитан приказал:

– От-ставить!

Старлей пожал плечами и повесил браслеты на место. Второй качнул свёртком в руке и, вопросительно посмотрев на командира, уточнил:

– Это криминалистам?

– Да, – тот кивнул и посмотрел на второго. – Иди, Миша, за Змеем. Скажи, Ветров объявился, а я пока отведу майора к докторам. – Он перевел на меня взгляд и представился: – Капитан Сергеев, московский СОБР. Пойдём, Алексей Михайлович, а то выглядишь ты, прямо скажем, не очень.

Ну да… Ворон ворону глаз не выклюет, но с хрена ли им жестко меня задерживать? Ведь я сам пришел сюда с оружием, прекрасно понимая, какие могут быть последствия. Они знают, что я это понимал. Ведь уже что-то обо мне выяснили.

– Уже успели пробить[6]? – уточнил я, направляясь с капитаном к реанимобилю, который стоял чуть правее остальных машин скорой помощи.

– Тебя пробьёшь, ага, – капитан усмехнулся. – Хорошо хоть узнали, кто ты такой.

Тела и машины с поляны ещё не убрали. Часть убитых накрыли покрывалами, возле оставшихся работали криминалисты.

– Убийцу не нашли? – кивнув на поляну поинтересовался я.

– Нет, – капитан покачал головой. – Этот ниндзя куда-то исчез.

– То есть вы узнали, кто это был?

– Только увидели, – Сергеев пожал плечами. – У двоих патрульных были включены камеры. Рожу этой твари только не рассмотрели, но там же под капюшоном какая-то херня.

– Вот да, – я вздохнул. – И это хорошо, что увидели. Иначе бы меня после допроса точно бы в психушку отправили.

– Нет, это вряд ли, – Сергеев подошёл к машине и указал медикам на меня. – Ты ведь, как я понимаю, не по пляжу гулял? У нас уже второй такой случай за последнее время. Сейчас полковник подойдёт. Расскажет, если захочет.

– Что с ним? – вылезший из машины медик смерил меня взглядом и вопросительно посмотрел на капитана.

– Да он сам и расскажет, – Сергеев пожал плечами и вытащил из кармана электронную сигарету. – Забирайте его, а я тут покурю – покараулю.

– Две стрелы со мной, – пояснил я, в ответ на вопросительный взгляд. – Вскользь, в плечо и вдоль ребер. Еще ящерица мордой приложила и тоже по ребрам, но сейчас уже ничего не болит. Устал только и пить хочу, очень.

– А волосы вам тоже ящерица опалила? – по лицу доктора было сложно понять, как он отнесся к моим словам.

– Нет, – я покачал головой. – Это мужик какой-то кинул огненный шар. Хорошо не попал, а то бы я с вами не разговаривал.

Не, ну а какого хрена что-то скрывать? Не поверят – и ладно. Вот только врать я не собираюсь. Пусть сами выкручиваются, как хотят и придумывают собственную версию произошедшего.

В глазах доктора появилось участие – так смотрят на душевнобольных. Он кивнул, серьезно произнес: «проходите в машину», и как-то странно взглянул на капитана.

Сергеев хмыкнул, затянулся, пожал плечами и отвел взгляд. Я сдержал улыбку, залез в машину, где находился еще один врач, и уселся на предложенное место.

Мне дали воды, потом, пообещав выдать халат, аккуратно срезали футболку. Доктор рассмотрел повреждения, озадаченно хмыкнул, сделал пару уколов и принялся оттирать кровь.

В голове слегка прояснилось, и поскольку просто сидеть было скучно, я решил обдумать текущую ситуацию.

По всему выходит, что та хрень, которая сейчас поселилась во мне, когда-то была человеком. Не факт, конечно, что именно человеком, но мне проще считать так. Этот персонаж вместе с Лесой выполнял какое-то задание богини Смерти, и их обоих убили. Это непонятное что – скорее всего душа – сбежала в наш мир и стала перепрыгивать с одного человека на другого, скрываясь от погони и подыскивая себе нужного носителя. Непонятно, по каким критериям она выбирала, но, скорее всего, выбор остановился на мне. Ведь при других обстоятельствах на остров бы отправился бомж. Ну или тот мужик, кому первому отрубили голову.

Во всем этом есть несколько немаловажных вопросов. Вот скажите, кто решится убить человека, который выполняет поручение богини Смерти? То есть враги у меня непростые и очень неслабые. А ещё они чувствуют эту душу на большом расстоянии и сами способны перемещаться между мирами. То есть мне придётся придумать, как от них защититься, или как скрыть свою новую сущность. Тут же не детская сказка. Все серьезно, а умирать мне совсем неохота.

Что ещё? Тот маг на острове подох только после пятого выстрела, но я его все же убил. То есть щиты у этих уродов имеют какую-то прочность, и можно с уверенностью предположить, что тот упырь в плаще сюда сейчас не заявится. Спецназ – не патрульные. Ребята посмотрели запись с камеры, и, появись тот маг сейчас на поляне, зарядят по нему из всех стволов. То есть здесь мне находиться вроде как безопасно, но что делать потом?

Охрану из десятка автоматчиков мне вряд ли кто-то выделит, но выход все-таки есть. Если в ближайшие дни меня снова не закинет на тот остров, то попробую пройти медкомиссию. Я не чувствую старых ран и надеюсь, что снова здоров. Возможно, это самовнушение, но, судя по физиономиям обоих врачей, со мной и правда происходит что-то неординарное. В общем, если со здоровьем порядок, то вернусь на службу и там меня не достанет даже десяток этих уродов. СОБР – это, конечно, здорово, но у моих ребят вооружение посерьёзнее. В общем, решено! Заканчиваю здесь и сразу отправляюсь в Бурденко. Хотя, неплохо бы еще выспаться, но сон подождёт.

Также сильно напрягает непонимание моего теперешнего состояния. Кто я сейчас? По-прежнему Алексей Ветров, или тот, кого во мне опознали богиня и Леса? А ну как начну изменяться и реально превращусь непонятно в кого? Нет, понятно, что я уже изменился, и оно меня очень даже устраивает. Пусть хоть крылья отрастут – мне фиолетово. Главное, чтобы я остался собой.

– И когда вы получили эти ранения? – голос доктора оторвал меня от размышлений. – Сколько прошло времени?

– Примерно час, – подняв взгляд, пояснил я. – Может быть, чуть больше.

– Вы шутите? – доктор нахмурился. – Этим шрамам не меньше десяти дней!

– Сергей Валерьевич, – я прочитал имя на бейджике. – Два часа назад на этой поляне меня привлекли в качестве понятого. Как вы думаете, они бы не увидели, в каком я нахожусь состоянии?

– Но…

– Проверьте, моя ли кровь на футболке, – пожав плечами, предложил я. – У вас же есть оборудование.

– Да, – доктор кивнул, – так и поступим.

У меня взяли кровь, затем померили давление с пульсом, и в этот момент к машине подошёл высокий худой мужчина в белой рубахе с короткими рукавами. На вид – больше сорока лет, коротко стриженный, с твёрдым подбородком и взглядом конторского оперативника. Очевидно, тот самый полковник. Жестом остановив порывавшегося доложить капитана, мужчина кивнул мне и, переведя взгляд на Сергея Валерьевича, уточнил:

– Доктор, как состояние вашего пациента?

– Сложно сказать, – врач отошёл от столика, сел на стул и, кивнув на меня, пояснил: – По словам этого молодого человека, в него стреляли из лука. Две стрелы прошли по касательной, зацепив только мягкие ткани. Это похоже на правду, но шрамам не меньше десяти дней. Кровь на футболке его, прорехи недавние, но… – Сергей Валерьевич пожал плечами. – Если убрать мистику и чудесные исцеления, то у пациента, скорее всего, был с собой пакет с кровью. Не знаю, зачем ему понадобился этот спектакль, но с этим вы разбирайтесь сами. Впрочем, после увиденного сегодня, я готов поверить в любую мистику.

– То есть его можно забрать? – полковник посмотрел на меня.

– Да, – доктор кивнул. – Давление и пульс у него в норме. Я на всякий случай вколол антибиотик и витамины. Ещё седативное, а то его немного потряхивало. Минут через двадцать сделаю заключение и передам его вам. Да и вот, – Сергей Валерьевич протянул мне полиэтиленовый свёрток с халатом. – Это самый большой размер. Не знаю, налезет ли на вас…

– Не нужно, – полковник остановил его жестом. – Мы выдадим ему что-нибудь из формы. Он к такому больше привычен.

Минут через десять я в серой футболке[7] сидел за небольшим столом в микроавтобусе и прикидывал в голове возможные варианты предстоящего разговора. Продолжалось около четверти часа, когда мой новый знакомый, закончил наконец раздавать указания подчиненным и, зайдя в микроавтобус, захлопнул за собой дверь.

– Семенченко Андрей Владимирович, – представился он, усевшись на сидение напротив. – Полковник. Седьмое Управление ФСБ.

– Алексей Ветров, – в ответ кивнул ему я. – Пенсионер.

– Да я уже в курсе, – полковник вздохнул и опустил взгляд. – Алексей Михайлович Ветров. Майор, командир роты спецназа ГРУ. С впечатляющим послужным списком, – Семенченко посмотрел мне в глаза. – Он настолько впечатляющий, что мне с моими полномочиями твоё личное дело до сих пор не передали, и вряд ли я получу его в ближайшие дни.

– Мое личное дело никак не связано с тем, что случилось сегодня, – я пожал плечами. – Хотя, возможно, эта штука выбрала меня не просто так.

– Погоди, – Семенченко остановил меня жестом. – Давай сначала расскажу я, чтобы тебе легче было потом говорить? – дождавшись моего кивка, полковник откинулся на сидении и пояснил: – Пару недель назад я командовал операцией по освобождению заложников. Одно из отделений спецназа, ушедшее на штурм, попало в странное место. Какой-то древний храм. Группа была атакована чудовищем, которое не брали автоматные пули. На него подействовали только термобарические патроны из ГМ–94.

Потом бойцов пытался принести в жертву какой-то урод, но командир отделения сбросил наваждение и прострелил этой обезьяне голову. Сам командир погиб, и с ним ещё двое ребят. Электроника там не работала, поэтому записей нет, но экспертиза подтвердила слова выживших. У меня тоже нет причин сомневаться…

– А что по сегодняшним трупам? – воспользовавшись паузой, уточнил я. – От чего они умерли?

– Заключения пока нет, – Семенченко тяжело вздохнул, – но, судя по предварительным результатам, там все очень непросто. Участки кожи на телах омертвели, ткань под ними сгнила, сердца остановились. Какая-то гребаная некромантия… – Полковник выругался и посмотрел на меня. – Частичную запись произошедшего я видел. В телах автоматных пуль не обнаружено, выстрелов никто не слышал, о перестрелке не сообщалось.

– Но из автомата, который я принес, определенно стреляли, а в магазине осталось совсем немного патронов?

– Всего два осталось, и мне нужно знать, что с тобой произошло, – Семенченко чуть подался вперёд и встретился со мной взглядами. – Пятнадцать трупов, майор… Это трагедия. И ты, надеюсь, уже понял, что мне можно рассказать правду?

– Да я бы и так ничего не скрывал, – я пожал плечами и, сцепив пальцы в замок, пояснил: – Меня тоже закинуло в какую-то задницу. Тоже побывал в храме, и тоже убил чудовище. Ещё шестерых лучников и какого-то мага. В общем, слушайте.

Рассказывал я часа два. Под запись. Полковник хмурился, часто задавал уточняющие вопросы и иногда отвлекался на разговоры по телефону. Примерно в середине разговора мне принесли пять сэндвичей и литровую бутылку воды. Пока я ел, Семенченко курил на улице, принимал доклады и раздавал указания.

К концу рассказа я уже чувствовал себя превосходно. Сонливость прошла, суставы перестали болеть, а в голове появились крамольные по теперешним временам мысли. Мне захотелось тренироваться! Пробежать десятку, сходить на снаряды. И чтобы обязательно в полном обвесе. Таких желаний у меня не возникало и в хорошие времена, но я же год пролежал овощем. Сейчас же словно и не было этого года. Я был стопроцентно уверен, что смогу выполнить все нормативы. Не знаю… Возможно, и правда сошёл с ума, но оно же мне не приснилось!

Та Сила, которую передала богиня. Наверное, это она так влияет на организм? Вместе с тем, что во мне поселилось? Сначала не почувствовал, но стоило поесть, и оно проявилось. Ладно… Надеюсь, у меня будет достаточно времени, чтобы во всем разобраться. Сейчас пока не до этого.

– Леса стала прозрачной, коснулась ладонью моего лица, и дальше не помню, – пояснил я под конец своего рассказа. – Очнулся у соседнего просека, за палаткой с шаурмой и хот-догами. Встал и пошёл сюда.

Видя, что рассказ закончен, полковник откинулся на сидении и минут пять о чем-то сосредоточенно думал. Затем вздрогнул, словно проснувшись, посмотрел на меня и поинтересовался:

– А ты как себя сейчас чувствуешь?

– Отлично, – я небрежно пожал плечами. – Как до ранения или даже лучше. Я уже забыл, когда со мной такое случалось.

– Хорошо, – Семенченко кивнул. – То есть та девушка тебя полностью восстановила?

– Очень на это надеюсь.

– Хм-м, – полковник задумчиво тронул свой подбородок, посмотрел на закрытую дверь, потом на меня. – А ещё она сказала, что тебя подождёт? Так?

– Да, – я вздохнул и, разведя руками добавил: – Только мне неизвестно, ни где она меня будет ждать, ни как именно я туда попаду. Леса упоминала про Сумерки. Это, очевидно, те самые Сумеречные поля, или просторы. Место, где светит Чёрное Солнце.

– Ну, насчёт «как попаду» – это дело десятое. Полагаю, у тебя появится такая возможность.

– Возможность перенестись в загробный мир того мира? Ну или как оно правильно называется? – я усмехнулся. – Может быть, покажете, где это на карте? Или расскажете, как мне построить портал?

– Нет, не покажу, – Семенченко покачал головой. – Но один раз ты как-то же перенесся? За мгновение до атаки убийцы.

– Блин! А ведь верно! – я озадаченно хмыкнул. – Вряд ли меня туда отправил этот урод. Но тогда получается, та штука, что во мне, способна действовать самостоятельно? Странно, что я сразу не подумал об этом.

– Скорее всего, не так, – полковник откинулся на сидении и пояснил: – Ты улетел туда сам. Неужели не понимаешь?

– То есть вы считаете, что вместе с этой душой ко мне перешли навыки предыдущего носителя? – уловив мысль, предположил я. – Не сами навыки, а память о них?

– Рефлексы, – подсказал Семенченко. – Ты понял, что врага убить не получится, и сбежал туда, где находится храм той, которой когда-то служил. Не в смысле ты, а твоя новая сущность. Генетическая память, инстинкт рода… Хер знает, как такое назвать. Я не биолог.

– Раз так, то мне нужен какой-нибудь стресс, – я подобрал упавшую сумку и положил ее на сидение. – Ну или сам попробую научиться. Вернее вспомнить.

– Погоди вспоминать, – Семенченко остановил меня жестом. – Сначала расскажи, что ты думал делать до этого?

– Хотел сразу отсюда поехать в Бурденко, – я пожал плечами. – Попросился бы на медкомиссию…

– Почему-то я так и подумал, – полковник усмехнулся и покачал головой. – Хочешь обратно – в жаркие страны?

– Я двенадцать лет провёл на войне. На разных… Не считая этого года, – я тяжело вздохнул. – Здесь не так. Да и не нужен я тут никому. Родителей давно нет, детей не нажил. Там другое… Не скажу, что лучше, но я привык. Мне не хватает войны…

– Так, может быть, оно тебя потому и выбрало?

– Может быть, – не стал спорить я. – И оно же уже не отстанет. И раз можно уйти туда, то я попробую это сделать, но в Бурденко все равно съезжу – проверюсь.

– Ты серьезно решил туда… – во взгляде полковника мелькнуло сомнение. – Хотя…

– Да, решил, – я кивнул. – Просто нет других вариантов. – Этот урод в плаще – он ведь тоже от меня не отстанет. Могут погибнуть люди. Да и мне самому неохота ходить и оглядываться.

– Думаешь, там он тебя не найдёт?

– Там мне хотя бы все разъяснят, – я пожал плечами – и, возможно, подскажут, как защищаться. Перед Родиной я все обязательства выполнил, но теперь появились другие. Эта штука вернула меня к жизни, а я расплачусь по ее долгам. По крайней мере, попытаюсь.

– М-да… – полковник усмехнулся. – Скажи мне кто еще месяц назад, что я буду серьезно говорить о таком…

– Да вот и я думаю, почему вы мне так быстро поверили, – я посмотрел в глаза собеседника. – Хотя, у вас же недавно было что-то похожее.

– Не только это, – полковник кивнул на закрытую дверь. – Неужели ты думаешь, что мы не проверили следы на поляне? Поверь, аппаратура у нас хорошая и собаки обученные. Ты схватил автомат, совершил кувырок, встал на колено и исчез. Там только твои следы – других не было. Но этого бы не хватило для того, чтобы поверить.

– А что еще?

– Ну как же, – Семенченко улыбнулся. – Дело мне твое, майор, не прислали, но в Бурденко у меня очень хорошие связи. Ты же два дня назад ходил на осмотр, так?

– И этих двух шрамов у меня тогда не было? – я усмехнулся и покачал головой. – Быстро же вы все узнали.

– Не быстро, а сразу же, как только мне доложили, что ты появился, и в каком был состоянии, – серьезно ответил полковник. – Почему, ты думаешь, я не подошел сразу? Ну а когда врач сказал, что шрамам больше десяти дней, сомнения улетучились. Ну и не стоит забывать того, что здесь случилось. Убийца в плаще, с горящими оранжевыми глазами, черный шар и трупы с непонятными повреждениями. Все это по отдельности, наверное, можно было бы как-нибудь объяснить, но когда оно вместе…

– Хорошо, – я кивнул, – но мне же нужно отчитаться за расстрелянные патроны?

– Поверь, это самая маленькая проблема, – Семенченко вздохнул и задумчиво посмотрел на диктофон. – Давай поступим так: ты поспи пока в этой машине, а я за это время придумаю, что написать в протокол. Потом расскажу тебе официальную версию, подпишешь документ, и мы закинем тебя в Бурденко. Пару дней тебе лучше полежать там, заодно и обследуешься.

– Добро, – я кивнул, – как раз собирался поспать.

– Вот и отлично, – полковник забрал со стола диктофон и вышел из машины на улицу.

Я проводил его взглядом, затем оглядел салон и… тут меня осенило! Ну да! Это может помочь. Я, конечно, не великий практик медитаций, но какой-то опыт у меня все-таки есть.

Ещё раз оглядев салон, я с сомнением посмотрел на пол, набрался решимости, встал с сидения и сел в позу лотоса! Правильно! С первого раза! Словно не было изуродованного осколком бедра и месяцев госпиталей! В заляпанных кровью джинсах, на полу служебного микроавтобуса. Сука!

Стиснув зубы, чтобы не разрыдаться от радости, я проглотил подкативший к горлу комок, прикрыл глаза и послал все мыслимые благодарности этой маленькой фее со стрекозиными крылышками и богине Асане, и тому, что поселилось во мне.

Просидев так с минуту и вдоволь насладившись моментом, я поднялся на ноги и снова сел на сидение. Сюда могут зайти, а мне что-то не хочется выглядеть идиотом. Хотя я, наверное, сейчас выгляжу именно так. Сердце стучало в груди, хотелось орать от радости, и мне стоило огромных усилий привести свои чувства в относительный порядок.

Вообще, сидение микроавтобуса – не самое лучшее место для медитаций. Особенно когда с улицы постоянно доносится шум, а у тебя в голове творится не пойми что. Впрочем, мне нужно только попробовать. Если получится – продолжу в спокойной обстановке и в тишине.

Выровняв ноги и выпрямив спину, я сложил на коленях руки и сфокусировался на дыхании. Одновременно с этим выкинул из головы посторонние мысли, представил лиственный лес и… у меня получилось! Только не так, как я себе представлял.

По ощущениям – словно нажрался до чертиков, завалился в кровать и попытался уснуть. Сознание ухнуло в бездонную чёрную яму, но обратно меня не выкинуло. В какой-то миг я понял, что смотрю на большое рваное полотно, с нарисованными на нём буквами.

Бежевое, с неровными краями, висит неподвижно. Со всех сторон полотно окружено чернотой. Букв семь все они незнакомые. Пять расположены правильным пятиугольником вокруг шестой – крупной. Седьмая находится над вершиной этой конструкции. Пять букв – чёрные, такого же цвета, как окружающее покрывало пространство. Две – из периметра пятиугольника – тёмно-оранжевые и едва заметно мерцают.

Сам я своего тела не вижу, но чувствую. Взгляд опустить не могу, говорить тоже, но мыслить мне ничто не мешает. При этом чувство такое, что я легко могу дотянуться до этих букв и мысленно их переставить.

Блин! Вот никогда не любил ребусы. И не потому, что тупой, хотя это, может быть, тоже, но оно мне просто не интересно. М-да… Вот, видимо, зря не любил.

Собственно, на этом можно было бы закругляться, но не хотелось вот так просто заканчивать. Не, ну а вдруг эта хрень больше мне не покажется, и изменить что-то нужно прямо сейчас? Ладно, что мы имеем? Пять букв неактивны, и делать что-то нужно с мерцающими. Одна из них похожа на опрокинутую набок «Я», вторая на перевёрнутую «Д». Схожесть очень притянутая, но мне проще воспринимать так. Обе находятся в основании пятиугольника. Первая – справа, вторая – слева.

Лезть во все это не хотелось, но это сделать придётся. Сейчас или потом – какая, на хер, разница? Леса ведь сюда не прилетит с объяснениями.

Сосредоточившись, я потянулся к верхнему знаку, и словно бы натолкнулся на упругую плёнку. Не знаю, как объяснить, но ощущение было такое. Наверное, на этом стоило остановиться, но какого, собственно, хрена? Я же точно знаю, что эта штука моя!

Сфокусировав взгляд на мерцающем знаке, я снова потянулся к нему. В тот момент, когда преграда прогнулась, не стал отступать, а продолжил «давить». В таком состоянии держать концентрацию было сложнее, но у меня получилось. Вместе с выгнувшейся преградой я дотянулся до знака, и пленка пропала. Мерцающий символ на мгновение увеличился в размерах и тут же снова вернулся на место. От груди по всему телу прокатилась волна приятной прохлады, и я, не откладывая, потянулся к нижнему знаку. Повторив операцию, попробовал «активировать» чёрные буквы, но не преуспел в этом и больше не пытался.

В сложившейся ситуации вырисовывался только один вариант – поменять два откликнувшихся знака местами. Здраво рассудив, что ничем не рискую, потянулся к опрокинутой «Я» и мысленно сдвинул ее по линии влево.

Получилось! Второй знак автоматически встал на освободившееся место, и нижняя сторона пятиугольника замерцала темно-оранжевым светом. В следующий миг два мерцающих символа вспыхнули. Полотно с пятиугольником рванулось ко мне. По телу пробежала волна холода, и перед глазами стало темно.

Глава 4

Сука! Да сколько можно?! Третий раз уже за день!

Я открыл глаза, принял сидячее положение, оглядел помещение, в котором находился и озадаченно хмыкнул. Определенно больничная палата. Одиночная, но это не Бурденко. Там другие койки, да и обстановка немного попроще. Хотя, может быть, я чего-то не знаю?

Сижу на довольно широкой кровати, в одежде. За окном глубокая ночь, но вижу я почему-то отлично. Какие-то приколы моего теперешнего состояния? Возможно, но по фиг. Чувствую себя превосходно, хотя, казалось бы… Три раза за день терять сознание! Со мной такого никогда не случалось. Хотя, первый и второй раз не считаются – это же были обычные переносы.

Обычные, ну да… Слетал в какую-то задницу мира и вернулся назад – да подумаешь. Никому, правда, лучше о таком не рассказывать. К слову, третий раз – это тоже ни разу не обморок. Переставил две буквы – и в организме, очевидно, что-то замкнуло. Впрочем, по фигу – хуже чем было я себе уже, наверное, не сделаю. Главное, чтобы ничего лишнее не отросло. Ну разве только крылья. Летать-то оно прикольнее, чем ходить по земле.

Обругав себя идиотом, я оглядел то, что на мне было надето. Штаны, носки. Футболка, тактическая рубаха и ременная перевязь с оперативной кобурой! Озадаченно хмыкнув и все еще не веря в такое счастье, вытащил на свет семнадцатый «Глок» со снаряженным магазином! О-хре-неть! Это же… Я вдохнул, выдохнул, охлопал карманы и обнаружил там ещё три магазина с патронами. Интересно…

Убрал пистолет обратно, еще раз осмотрел одежду, усмехнулся и покачал головой. Не, ну а во что им было меня одевать? При этом в кровать меня положили в одетым. Семенченко, похоже, думал, что я могу отсюда свалить, и выдал на прощание царский подарок? Да, наверное, но все равно оно как-то не вяжется. Оружие не шоколадка. Его же так просто не подарить.