Генералы вакуума

– Тактические системы готовы, – доложила Соколова. – Щиты заряжены на 87 процентов. Гравитационные генераторы в режиме ожидания.

– Выход из коридора через 10… 9… 8… – начал отсчет навигатор.

Алексей напрягся. Сейчас все зависело от точности его расчетов и скорости реакции экипажа.

– …3… 2… 1… Выход!

"Архимед" вырвался из гравитационного коридора, как снаряд из ствола. Системы стабилизации работали на пределе, гася инерцию. На главном дисплее развернулась панорама системы Терпсихора – желтая звезда класса G, окруженная планетами.

– Доклад! – потребовал Алексей.

– Все системы функционируют, – сообщил главный инженер. – Незначительные повреждения в секциях C и F, но ничего критичного.

– Боевая группа "Альфа" вышла из коридора, все корабли целы, – добавил связист. – "Рысь" сообщает о повреждениях двигательной системы, но они уже работают над ремонтом.

– Аномалия? – Алексей повернулся к офицеру сенсорных систем.

– Координаты 27-44-12, примерно в двухстах тысячах километров от нашей текущей позиции, – офицер указал на точку на карте. – Она… меняется, сэр. Показатели нестабильны.

На тактическом дисплее появилось изображение аномалии – сферическая область пространства, которая, казалось, пульсировала, словно живое сердце. Окружающие её звезды выглядели искаженными, свет изгибался странными узорами.

– Это происходит, – тихо произнес Алексей. – Формирование искусственного коридора.

– Разведчик "Сокол" приближается к нашей позиции, – сообщил связист. – Они запрашивают дальнейшие указания.

– Пусть держатся на безопасном расстоянии от аномалии, но продолжают наблюдение, – распорядился Алексей. – Боевая группа "Альфа" – построение "Гидра". "Архимед" займет позицию на оси координат 30-45-15.

Он указал на точку примерно в пятидесяти тысячах километров от аномалии.

– Лейтенант Корнев, – обратился он по внутренней связи к командиру тактического звена. – Подготовьте "Хищников" к вылету. Ваша задача – скрытное патрулирование периметра вокруг аномалии. Обнаружение любых признаков появления кораблей Директората.

– Есть, адмирал, – ответил Корнев. – "Хищники" готовы к вылету.

– Выполнять.

Алексей повернулся к Соколовой:

– Командер, активируйте протокол "Тихая вода". Минимальное энергопотребление, пассивные сенсоры, полная боевая готовность.

– Вы ожидаете засады, адмирал? – спросила Соколова, выполняя его распоряжения.

– Я ожидаю, что Константин Маликов не станет делать очевидных ходов, – ответил Алексей. – Он знает, что я здесь. Он рассчитывает на меня. Это часть его плана.

– Вы говорите так, словно знаете его лично, – заметила Соколова.

– Я знаю, – просто ответил Алексей. – Мы вместе разработали теорию, на которой основана эта аномалия. Мы были друзьями… раньше.

Наступила короткая пауза. Офицеры в рубке обменялись взглядами, но никто не произнес ни слова.

– Адмирал, – нарушил тишину офицер сенсорных систем. – Аномалия достигла критического порога стабильности. Происходит… трансформация.

На дисплее аномалия изменилась. Из бесформенного пульсирующего облака она превратилась в идеально круглый диск, темный, словно провал в другое измерение. Пространство вокруг него искажалось, создавая эффект линзирования.

– Искусственный коридор открыт, – тихо произнес Алексей. – Они идут.

И словно в ответ на его слова, из центра темного диска начали появляться корабли Директората. Первыми вышли разведчики – небольшие быстрые суда с минимальным вооружением. За ними – два тяжелых крейсера, окруженные эсминцами сопровождения.

– Подтверждаю выход кораблей Директората через искусственный коридор, – доложил офицер сенсорных систем. – Состав соответствует разведданным: два тяжелых крейсера, четыре эсминца и вспомогательные суда.

Алексей внимательно наблюдал за выходящими кораблями. Нечто в построении флота казалось неправильным, неестественным.

– Увеличьте изображение ведущего крейсера, – приказал он.

На дисплее появилось увеличенное изображение массивного крейсера Директората. Его форма напоминала наконечник копья – удлиненный и острый, с характерными выступами гравитационных генераторов по бокам. Но что-то в его движении было странным.

– Он кажется… неуправляемым, – заметила Соколова. – Смотрите, траектория нестабильна, маневровые двигатели активируются случайным образом.

– Все корабли Директората демонстрируют признаки потери контроля! – добавил офицер сенсорных систем. – Они выходят из коридора с отклонениями от ожидаемых траекторий.

Алексей нахмурился. Это не было частью плана Маликова, который всегда предпочитал идеальный контроль и порядок. Что-то пошло не так с искусственным коридором.

– Похоже, они столкнулись с непредвиденными эффектами при прохождении, – произнес он. – Коридор нестабилен.

– Это наш шанс, – Соколова повернулась к нему. – Они уязвимы. Мы можем атаковать, пока они пытаются восстановить управление.

Алексей задумался. С военной точки зрения, Соколова была права – это была идеальная возможность для атаки. Но что-то его беспокоило. Если Маликов действительно потерял контроль над своими кораблями, ситуация могла стать непредсказуемой. А непредсказуемость в сочетании с гравитационным оружием была рецептом катастрофы.

– Мы не будем атаковать, – решил он. – По крайней мере, не сейчас. Лейтенант Корнев, выведите "Хищников" в патрульный контур, но держитесь на безопасном расстоянии. Наблюдайте и ждите моих приказов.

Он повернулся к Соколовой:

– Подготовьте защитные системы, но не предпринимайте агрессивных действий. Я хочу увидеть, как развивается ситуация.

– Сэр, – возразил тактический офицер. – Такой шанс может больше не представиться.

– Я понимаю, – кивнул Алексей. – Но мы имеем дело не просто с военной операцией. Эта аномалия, этот искусственный коридор – это технология, которую мы до конца не понимаем. Если мы спровоцируем полномасштабное сражение рядом с нестабильной "мёртвой зоной", последствия могут быть катастрофическими не только для наших кораблей, но и для всей системы.

Он указал на мерцающий диск искусственного коридора:

– Смотрите, он уже начинает флуктуировать. Если он коллапсирует в неконтролируемом режиме, высвобожденная энергия может уничтожить всё в радиусе миллиона километров, включая нас.

Офицеры переглянулись. Перспектива была пугающей, но аргументы Алексея были логичными.

– Мы будем наблюдать, – подытожил он. – И будем готовы действовать в любой момент.

Следующие тридцать минут прошли в напряженном ожидании. Корабли Директората постепенно восстанавливали управление, выстраиваясь в боевой порядок. Искусственный коридор продолжал функционировать, но его стабильность снижалась – границы диска колебались, иногда выпуская всплески энергии, похожие на молнии.

Алексей не отрывал взгляда от мониторов, анализируя каждое изменение в поведении аномалии. Его научный разум работал с максимальной эффективностью, применяя все знания, накопленные годами теоретических исследований, к реальной ситуации.

– Адмирал, – связист прервал его размышления. – Входящий сигнал от флота Директората. Они запрашивают канал связи.

– Источник? – быстро спросил Алексей.

– Флагман, сэр. Крейсер "Урания".

Алексей выпрямился в кресле. Это был личный флагман Маликова, названный в честь музы астрономии из греческой мифологии.

– Откройте канал, – распорядился он. – Только аудио, без визуального контакта.

На мониторе появился символ Директората – стилизованное изображение звезды в круге.

– Говорит маршал Константин Маликов, командующий экспедиционными силами Директората, – раздался знакомый голос, чуть более резкий, чем помнил Алексей. – Я запрашиваю разговор с адмиралом Алексеем Нефедовым.

– Я слушаю, маршал, – ответил Алексей, стараясь, чтобы его голос звучал нейтрально.

Последовала короткая пауза, словно Маликов был удивлен тем, что Алексей действительно здесь.

– Алексей… – голос Маликова стал мягче. – Значит, ты все-таки принял командование. Я не был уверен, что они смогут тебя убедить.

– Скорее принудить, чем убедить, – сухо ответил Алексей. – Но я здесь. Как и ты. С флотом, готовым атаковать гражданскую систему.

– Не всё так просто, друг мой, – в голосе Маликова слышалась усталость. – Я здесь не для атаки на Терпсихору. Я здесь для демонстрации.

– Демонстрации чего? – напряженно спросил Алексей. – Своей способности создавать искусственные коридоры? Впечатляюще, но какой ценой, Костя? Ты представляешь, как это дестабилизирует пространство-время?

– Конечно, представляю, – ответил Маликов. – Лучше, чем кто-либо. За исключением, может быть, тебя. Именно поэтому я здесь. Чтобы ты увидел. Чтобы ты понял.

Алексей нахмурился. Маликов говорил загадками, что было не в его стиле.

– Понял что?

– Что наша теория работает, Алексей, – в голосе Маликова появилась странная интенсивность. – Кватернионные складки не просто создают локальные искажения – они открывают двери в другую физику. В "мёртвых зонах" законы нашей вселенной перестают действовать. Это… это революция. Не оружие – инструмент преобразования.

Алексей обменялся быстрым взглядом с Соколовой, которая выглядела озадаченной этим разговором.

– И ради этой "революции" ты готов рисковать целой звездной системой? – спросил Алексей. – Коридор нестабилен, Костя. Ты сам едва не потерял контроль над своими кораблями.

– Небольшой просчет, – отмахнулся Маликов. – В следующий раз мы скорректируем параметры. Важно то, что базовый принцип работает.

– В следующий раз? – Алексей напрягся. – Ты планируешь продолжать эти эксперименты?

– Конечно. Это только начало. Мы можем создавать коридоры между любыми точками пространства, минуя обычные маршруты. Мы можем трансформировать саму природу войны.

– Или положить конец войне, – тихо сказал Алексей. – Если эта технология станет доступной обеим сторонам, необходимость в контроле над стандартными коридорами отпадет. Главная причина конфликта исчезнет.

Маликов рассмеялся:

– Всё тот же идеалист. Война не из-за коридоров, Алёша. Она из-за власти. Из-за будущего человечества. Из-за того, кто будет определять это будущее.

Алексей заметил, что коридор начал пульсировать более интенсивно. Его края размывались, выпуская всплески энергии в окружающее пространство.

– Костя, твой коридор становится критически нестабильным, – предупредил он. – Вы должны начать эвакуацию немедленно.

– Я знаю, – спокойно ответил Маликов. – У нас еще есть около пятнадцати минут, прежде чем потребуется отход. Более чем достаточно для нашей беседы.

– Ты не понимаешь, – настаивал Алексей. – Если коридор коллапсирует неконтролируемым образом, он может создать каскадную реакцию. "Мёртвая зона" может расшириться, поглотить ваши корабли, возможно, даже угрожать планете.

– Риск, который мы готовы принять, – твердо сказал Маликов. – Ради прогресса всегда приходится чем-то жертвовать.

– Жертвовать? – голос Алексея стал жестким. – Это не твоя жертва, Костя. Это жертва миллионов невинных людей на Терпсихоре.

– Именно поэтому я хотел, чтобы ты был здесь, – ответил Маликов. – Я знал, что ты найдешь способ минимизировать риски. Ты всегда был лучшим из нас в прогнозировании поведения аномалий.

Алексей внезапно понял, что Маликов манипулирует им. Использует его знания и навыки, его заботу о невинных, чтобы сделать свои эксперименты безопаснее.

– Я не твой страховой полис, маршал, – холодно произнес он, намеренно используя официальное обращение. – И не позволю использовать меня как инструмент в твоих играх.

Он повернулся к тактическому офицеру:

– Подготовить системы гравитационной нейтрализации. Цель – искусственный коридор. Мы будем стабилизировать его внешние границы, чтобы обеспечить контролируемый коллапс.

– Что ты делаешь? – в голосе Маликова появилась тревога.

– То, что должен был сделать ты, – ответил Алексей. – Обеспечиваю безопасность системы. Твой эксперимент закончен, Костя. Либо ты отводишь свои корабли через коридор, пока он еще стабилен, либо рискуешь застрять здесь, когда мы его закроем.

Последовала долгая пауза. Когда Маликов заговорил снова, его голос был спокойным, но с нотками уважения:

– Ты изменился, Алёша. Стал жестче. Это хорошо. В этой войне мягкость – это слабость.

– Я не стал жестче, – возразил Алексей. – Я просто помню, о чем всегда говорил тебе – с большой силой приходит большая ответственность. Ты создал этот коридор, твоя ответственность – закрыть его безопасно.

– Мы отступаем, – объявил Маликов. – Но это не конец, а только начало. Мы еще встретимся, друг мой. И тогда я покажу тебе гораздо больше, чем простой искусственный коридор.

– Я буду ждать, – тихо ответил Алексей. – Удачного пути, Костя.

Связь прервалась. На тактическом дисплее корабли Директората начали разворачиваться, направляясь обратно к коридору.

– Они действительно отступают, – удивленно произнесла Соколова. – Без единого выстрела.

– Не стоит недооценивать силу старой дружбы, – заметил Алексей. – И общей истории.

Он повернулся к тактическому офицеру:

– Несмотря на отступление, продолжайте подготовку систем нейтрализации. Как только последний корабль Директората пройдет через коридор, мы начнем процедуру стабилизации и контролируемого коллапса.

– Есть, сэр.

Алексей наблюдал, как корабли Маликова один за другим исчезали в темном диске коридора. Когда последний из них вошел, он дал команду:

– Приступить к нейтрализации. Всем системам – полная мощность.

"Архимед" и корабли сопровождения направили сфокусированные гравитационные лучи на границы коридора, создавая противофазные колебания, которые постепенно гасили нестабильные флуктуации. Это была сложная операция, требующая точной координации и постоянной корректировки параметров.

– Стабилизация на 40 процентов, – докладывал офицер сенсорных систем. – Коллапс замедляется.

– Продолжайте, – приказал Алексей. – Поддерживайте постоянное давление на внешние границы.

Минута за минутой, коридор постепенно сжимался, его границы становились всё более определенными, флуктуации уменьшались. Наконец, он сжался до точки и исчез в финальной вспышке энергии, которая быстро рассеялась в космосе.

– Коридор закрыт, – объявил офицер сенсорных систем. – Аномальная активность прекратилась. Остаточное гравитационное эхо соответствует предсказанным параметрам.

По рубке прокатился вздох облегчения. Офицеры обменивались улыбками и поздравлениями.

– Отличная работа, – Алексей кивнул всему экипажу. – Особенно учитывая, что большинство из вас никогда раньше не сталкивались с подобными явлениями.

Он повернулся к Соколовой:

– Командер, обеспечьте полное сканирование региона. Я хочу быть уверенным, что не осталось скрытых аномалий или гравитационных "карманов".

– Есть, сэр, – Соколова отдала соответствующие распоряжения, затем понизила голос: – Должна признать, адмирал, я была удивлена вашей… эффективностью. Для человека, который считает себя пацифистом, вы проявили неожиданные тактические способности.

– Пацифизм не означает пассивность, командер, – ответил Алексей. – Он означает приверженность мирным решениям, когда это возможно, и минимизацию насилия, когда это невозможно. Сегодня мы добились цели без единого выстрела. Я считаю это победой.

– Необычной победой, – заметила Соколова. – Но всё же победой. Я начинаю понимать, почему вас назначили командующим, несмотря на ваши взгляды.

Алексей слабо улыбнулся:

– Возможно, именно из-за них. В этой войне слишком много людей, готовых стрелять первыми. Возможно, им нужен был хотя бы один, кто задумается прежде, чем нажать на спусковой крючок.

Он повернулся к главному дисплею, где на месте исчезнувшего коридора теперь было лишь пустое пространство, усеянное звездами.

– Но не обольщайтесь, командер. Это была только первая встреча. И Маликов был прав в одном – это только начало.

Глава 3: Орбитальное разложение

Коммодорский зал на "Убежище Пустоты" был предназначен для военных совещаний высшего уровня. Массивный стол из синтетического дерева, окруженный двадцатью креслами, занимал центр помещения. Стены украшали голографические проекции знаменитых сражений Космического Флота и портреты выдающихся адмиралов прошлого. Над столом висела детализированная трехмерная карта сектора Кассини-Райз, с отмеченными позициями сил Консорциума и Директората.

Алексей сидел во главе стола, чувствуя себя неуютно под пристальными взглядами офицеров. Прошло три дня с инцидента в системе Терпсихора, и высшее командование требовало подробного отчета.

– Адмирал Нефедов, – начал адмирал Бурцев, сидящий по правую руку от Алексея. – Ваши действия в Терпсихоре можно рассматривать как успешные – система не пострадала, и мы получили ценную информацию о новой технологии противника. Однако, – он сделал паузу, – некоторые аспекты вызывают беспокойство.

– Какие именно, адмирал? – спокойно спросил Алексей.

– Прежде всего, ваш разговор с маршалом Маликовым, – Бурцев указал на голографическую запись переговоров, зависшую над столом. – Он был слишком… личным. Вы позволили прошлым отношениям влиять на тактические решения.

– С уважением, сэр, – возразил Алексей, – именно эти "личные отношения" позволили нам разрешить ситуацию без единого выстрела. Маликов отвел свой флот, и мы смогли безопасно закрыть аномалию.

– Сегодня – да, – вступил в разговор адмирал Чжоу Вэйхань, командующий Четвертым флотом, мужчина средних лет с острым взглядом и сдержанными манерами. – Но что будет завтра? Мы не можем полагаться на вашу дружбу с врагом каждый раз, когда Директорат угрожает нашим системам.

– Я не предлагаю полагаться на дружбу, адмирал Чжоу, – ответил Алексей. – Я предлагаю использовать все доступные средства для достижения наших целей. В данном случае мои отношения с Маликовым были инструментом, таким же, как наши корабли или оружие.

Бурцев и Чжоу обменялись взглядами. Они явно не ожидали такой прагматичной позиции от известного своим идеализмом ученого.

– Хорошо, – кивнул Бурцев. – Но это подводит нас к более серьезному вопросу. Искусственные коридоры. Насколько опасна эта технология? И, что более важно, можем ли мы воспроизвести её?

Алексей глубоко вздохнул. Этого вопроса он ожидал и боялся.

– Технология чрезвычайно опасна, – начал он. – Создание искусственных "мертвых зон" и коридоров требует манипуляций с фундаментальными константами пространства-времени. Каждое такое вмешательство оставляет… шрамы. Микроразрывы в ткани реальности, которые со временем могут расширяться.

Он активировал свой планшет, и над столом появилась сложная математическая модель.

– Мои расчеты показывают, что при продолжительном и широкомасштабном использовании этой технологии мы рискуем создать перманентные зоны искаженной физики – регионы, где обычные законы природы перестают действовать. Это может сделать целые звездные системы непригодными для жизни или навигации.

– Но технологическое превосходство, – настаивал полковник Каримов, – оно того стоит, разве нет? Если мы сможем создавать собственные коридоры, мы получим стратегическое преимущество, которое может закончить войну.

– Или навсегда изменить природу войны, сделав её ещё более разрушительной, – возразил Алексей. – Представьте – внезапные атаки через искусственные коридоры, невозможность предсказать, откуда придет удар, постоянная необходимость защищать каждую точку пространства одновременно.

Он обвел взглядом всех присутствующих:

– А теперь добавьте к этому "мёртвые зоны" – постоянно расширяющиеся области, где физика непредсказуема, где корабли и целые станции могут просто исчезнуть. Мы рискуем не просто проиграть войну – мы рискуем сделать космос непригодным для человечества.

В зале наступила тишина. Офицеры переглядывались, обдумывая слова Алексея.

– И всё же, – наконец произнес Бурцев, – мы не можем игнорировать потенциал этой технологии. Если Директорат продолжит её развивать, а мы останемся позади…

– Я не говорю, что мы должны игнорировать, – уточнил Алексей. – Я говорю, что мы должны исследовать её с предельной осторожностью, понимая все риски. И, что более важно, мы должны разработать средства защиты от "мёртвых зон" и методы их нейтрализации.

– Вы предлагаете оборонительную стратегию? – скептически спросил Чжоу.

– Я предлагаю сбалансированный подход, – ответил Алексей. – Да, мы должны изучать эту технологию, но не с целью создания более мощного оружия, а с целью понимания и контроля явления. И параллельно мы должны искать дипломатические пути решения конфликта, пока он не перешел точку невозврата.

– Дипломатия, – фыркнул один из офицеров. – Директорат не заинтересован в переговорах. Они хотят только нашей капитуляции.

– Возможно, – согласился Алексей. – Но мы не узнаем наверняка, пока не попробуем. А риски эскалации с использованием этой новой технологии слишком велики, чтобы их игнорировать.

Бурцев задумчиво постукивал пальцами по столу.

– Ваша позиция ясна, адмирал Нефедов. И я признаю, что в ней есть логика. Однако, высшее командование ожидает конкретных результатов. Мы не можем позволить себе выглядеть слабыми или нерешительными.

– Предлагаю компромисс, – вмешался адмирал Чжоу. – Адмирал Нефедов возглавит исследовательскую инициативу по изучению "мёртвых зон" и разработке защитных мер. Параллельно инженер-полковник Каримов и его команда будут работать над адаптацией этой технологии для наших нужд. Таким образом, мы будем двигаться по обоим направлениям.

Алексей хотел возразить, но понимал, что это лучшее, на что он мог рассчитывать в данной ситуации. По крайней мере, у него будет возможность изучать аномалии и, возможно, найти способ минимизировать их опасность.

– Я согласен, – кивнул он. – При условии, что получу полный доступ к данным и ресурсы для исследований.

– Разумеется, – подтвердил Бурцев. – Вам будут предоставлены все необходимые средства. А теперь, – он повернулся к остальным офицерам, – давайте обсудим текущую оперативную обстановку.

Следующие два часа были посвящены обсуждению движений флота Директората, состояния систем снабжения, потенциальных целей для атак и контратак. Алексей слушал внимательно, но его разум постоянно возвращался к проблеме "мёртвых зон". Он знал, что теория, которую они с Константином разработали много лет назад, содержала предупреждения о рисках практического применения. Но Константин всегда был склонен игнорировать эти предупреждения, фокусируясь на потенциальных выгодах.

Когда совещание наконец завершилось, Алексей задержался в зале, изучая карту сектора. Он отметил необычный паттерн в перемещениях флота Директората – они, казалось, концентрировали силы вокруг звездных систем с определенными характеристиками: нестабильные звезды, необычные гравитационные поля, аномальные астрофизические объекты.

"Он ищет естественные усилители", – подумал Алексей. "Звездные системы, где условия благоприятны для создания стабильных 'мёртвых зон'".

– Что-то беспокоит вас, адмирал? – голос Соколовой вывел его из задумчивости.

Алексей не заметил, как она подошла, погруженный в свои мысли.

– Маликов не случайно выбрал Терпсихору, – произнес он, указывая на карту. – Посмотрите на эти системы, куда Директорат направил свои исследовательские группы за последние два месяца. Все они имеют уникальные гравитационные характеристики.

Соколова внимательно изучила отмеченные точки.

– Вы думаете, они ищут места для создания новых искусственных коридоров?

– Не только, – покачал головой Алексей. – Я думаю, они ищут нечто большее. Возможно, способ создать стабильную, контролируемую "мёртвую зону" – не просто временный проход, а постоянный регион с измененной физикой.

– Зачем? Какое военное применение это может иметь?

– Прямое попадание обычным оружием в корабль может повредить его, – медленно произнес Алексей. – Но изменение физических констант в пространстве, где находится корабль, может сделать невозможным само его существование. Представьте зону, где значение гравитационной постоянной в сто раз выше нормы. Любой материал будет раздавлен, любые защитные поля бесполезны.

Соколова побледнела:

– Это… это было бы абсолютное оружие.

– И именно поэтому оно так опасно, – кивнул Алексей. – Но Константин всегда мыслил масштабно. Для него это не просто оружие – это способ переписать правила игры.

Он выключил карту и повернулся к Соколове:

– Мне нужна ваша помощь, командер. Я хочу собрать исследовательскую группу из лучших ученых и инженеров на станции. Людей, которые не боятся нестандартно мыслить и готовы работать с теоретическими концепциями.