Порочные. Я – твой грех

Лэндон берёт конверт, вскрывает и рассматривает содержимое, не вытаскивая.

– Телефон, конечно, со встроенной прослушкой? Или сразу спутниковое слежение?

– Такой информации у меня нет, – вежливо отвечает Генри.

Новый смартфон включается с лёгкой вибрацией. На экране тут же загорается уведомление. Сообщение от отца.

>>Начни изучать материалы. Папка с текущими делами у помощника. В понедельник в офисе. Не смей опаздывать.

– Вот, – Генри подаёт тонкую папку с чёрной гравировкой логотипа компании.

– Ладно. Ты свободен. – Лэндон берёт её, хлопает по обложке, понимая, что ему ничего не остаётся, кроме как принять правила игры.

– Боюсь, нет. – Генри спокойно улыбается. – Мне поручено находиться рядом с вами ежедневно с семи утра до восьми вечера. Помощь в делах, логистика, решение возникающих вопросов. Так же, вы можете звонить в любое время, даже ночью. Мой номер уже есть в контактах вашего телефона. И ещё мне велено составлять ежедневный отчёт.

Лэндон застывает.

– Отчёт?

– Да, для вашего отца. Список всего, чем вы занимались в течении дня.

– А если я тебя выгоню? – Лэндон вскидывает бровь, прожигая взглядом нового надзирателя.

– Боюсь, это невозможно, – терпеливо поясняет тот, всё так же вежливо.

Нервно усмехнувшись, Лэндон разворачивается и идёт вглубь квартиры.

– Проходи уже. Только не лезь лишний раз.

Генри заходит. Молча встаёт в углу гостиной, как робот: руки за спиной, лицо без единой эмоции. Становится ясно: у него нет привычки спорить. Он не навязчивый. Он – системный. И это бесит ещё больше.

Лэндон небрежно бросает папку с документами на журнальный столик. Возвращается в кухню, встаёт у раковины, опершись руками о край столешницы. Краем глаза наблюдает за Генри. Тот всё ещё стоит в углу, как часть интерьера.

Присмотревшись внимательнее, он понимает, почему именно этого парня выбрал Филипп. Худощавый, с осунувшимися чертами, в костюме, который давно потерял вид. Даже пиджак говорит за него: одна пуговица меньше остальных, другого цвета – дешёвая замена, будто символ того, что у человека нет возможности позволить себе новое. Люди в таком положении слишком хорошо знают цену любому шансу. Они слабы не по природе, а по обстоятельствам. И потому удобны. Манипулировать такими легко: стоит лишь протянуть руку и дать крошку надежды, и они будут хвататься за неё.

От одной мысли, что за каждым шагом Лэндона ведётся слежка, хочется выгнать этого парнишку, избавиться от пристального наблюдения. Но он понимает – толку не будет. Этот парень служит не ему. А Филипп не терпит ослушания. И если Генри нарушит приказ, будет наказан.

А Лэндон больше не хочет, чтобы кто-то страдал из-за его непокорности.

Смирившись, он разминает плечи, чтобы сбросить напряжение, берёт тряпку, разворачивается и идёт к столу. Лужа от кофе уже успела начать засыхать. Лэндон присаживается и тянется к пятну на полу, но тут Генри негромко откашливается, привлекая внимание.

– Не стоит беспокоиться о таких мелочах, – говорит он. – Персонал по уборке прибудет в течение часа. Всё будет приведено в порядок.

Лэндон поднимается и откладывает тряпку в сторону, садится на стул, прижимая ладонью висок.

– Хватит вести себя так… безукоризненно, – устало говорит он, не глядя. – Можешь сесть, если хочешь. Не стой столбом.

Генри не шевелится, только внимательно смотрит на хозяина квартиры, будто анализирует команду.

– И холодильник тоже не под охраной. Если хочешь, бери еду, напитки. Всё, что найдёшь, – добавляет Лэндон, чуть громче, чем собирался. – Телек тоже в твоём распоряжении.

Генри без слов подходит к креслу и садится. Он по-прежнему собран, но в его движениях появляется что-то… человеческое. Лэндон молча наблюдает, как тот кладёт руки на колени и делает короткий вдох.

– Спасибо, – спокойно говорит Генри.

Лэндон кивает. Злится, что кто-то вторгается в его личное пространство вот так, без спроса. Но парень не виноват, что его втянули в такое дерьмо. Поэтому, стараясь откинуть все раздражающие мысли, Лэндон спокойно встаёт и подходит к нему.

– Раз уж ты тут, чтобы помогать, вот тебе первое указание. Все контакты с людьми будут проходить только через тебя. Я говорю, ты передаёшь. И начни с этого: уволь весь обслуживающий персонал. Не хочу, чтобы тут шныряли толпы. Найди одного, чтобы приходил три раза в неделю, делал простые заготовки еды и лёгкую уборку.

– Мне нужно будет согласовать это с вашим отцом…

– Не нужно, – обрывает его Лэндон. – Можешь упомянуть это в своём отчёте, но сделай, как я сказал.

– Хорошо, мистер Торнвел, – неуверенно соглашается Генри.

– Я буду в спальне, нужно просмотреть документы.

Не дожидаясь ответа, Лэндон хватает со столика чёрную папку и скрывается из виду Генри.

Захлопнув за собой дверь, он стоит с отстранённым видом. Проходит вглубь комнаты, одной рукой раздвигает штору, открывая панорамное окно и запуская в комнату утренний свет. Садится в удобное кресло, кладёт папку на колени и сосредотачивает взгляд на выгравированном логотипе компании.

Сидя неподвижно, его пальцы сжимают край папки так, что костяшки белеют. Открыть её – значит сделать первый шаг. Признать, что его втянули в эту систему. Что всё, через что он прошёл, не освободило, а только отсрочило неизбежное.

Лэндон откидывается в кресле, закидывает голову назад, закрывает глаза. В груди глухо ноет. Он вспоминает лагерь. Не конкретные сцены, а ощущения. Жёсткую кровать. Постоянную нехватку воздуха. Пустоту, которая росла внутри день за днём. И твердое убеждение, что после освобождения он станет другим. Начнёт с нуля.

Но теперь… Всё повторяется. Тот же плен, только в более комфортных условиях, которые не приносят радости.

Он снова смотрит на папку. Будто надеется, что если будет смотреть достаточно долго, то она исчезнет. Растворится, как плохой сон. Но та, увы, по-прежнему лежит на коленях тяжёлым, ощутимым грузом.

Он поднимает руки, проводит по лицу, сжимает глаза ладонями. А потом выдыхает. Глубоко. Тяжело. Почти со злостью.

«Ну давай. Покажи мне в очередной раз, что ты за дерьмо.»

Открывает папку, пролистывает страницу за страницей. Схемы, отчеты, имена, данные. Всё, как он и ожидал: выверено, структурировано, бездушно. Таблицы, прогнозы, указания.

Глаза скользят по бумагам. Он не хочет вникать. Но невольно взгляд останавливается на деталях. Имя знакомого поставщика. График движения средств по счёту, через который когда-то уходили деньги на неофициальные нужды отца.

Он читает. Дольше, чем собирался. И чем глубже он погружается, тем холоднее становится внутри.

«Что за хрень?!»

***

– Мистер Торнвел, мне уже пора. – Голос ассистента вырывает Лэндона из мыслей.

Он растерянно оглядывается по сторонам. Не сразу понимает, как оказался сидящим на полу посреди хаоса из разбросанных документов.

– Ваше поручение выполнено. Завтра буду ровно в семь. Также, по указанию вашего отца, вы должны отдать мне ключи от квартиры, – продолжает Генри.

От последней фразы Лэндон в миг приходит в себя.

– Что значит отдать? Какого чёрта? – он буквально выкрикивает свой вопрос.

Лэндон вскакивает на ноги и подходит к парню, не сводя в него яростного взгляда.

– Простите… но мне… так приказано, – испуганно запинается Генри и опускает глаза в пол, как провинившийся ребёнок.

Прикрыв глаза и сделав глубокий вдох, Лэндон пытается потушить внутренний гнев, в очередной раз напоминая себе, что парень не виноват.

– Ключи на столике у входа. – Он старается говорить спокойным тоном, чтобы не пугать ассистента. – Жду завтра в семь. Иди.

Генри, зачем-то сделав быстрый поклон головой, спешно покидает спальню, оставляя Лэндона одного. Едва слышное шуршание в коридоре, щелчок закрывшейся двери.

Если раньше его внутренний бунтарь бы взрывался от ярости, выкрикивал ругательства и обязательно что-нибудь сломал, то сейчас он просто стоит как вкопанный.

То, что отец запер его в клетке, кажется ничтожным, по сравнению с тем, что он только что узнал из бумаг. Финансовые махинации, подставы, нелегальный сделки и… заказные убийства, множество. И Филипп хочет, чтобы сын стал частью этой гнили.

Лэндон мечется по комнате, как запертый зверь. Кажется, стоит его выпустить, и он разорвёт всё на своём пути. Он был уверен, что утратил способность чувствовать, что лагерь выжег из него последние искры чего-то живого. Но, видимо, ненависть к Филиппу – это то, что будет жить в нём вечно.

На каком-то необъяснимом импульсе Лэндон врывается в гардеробную и с остервенением начинает переворачивать свои вещи. Куртки, толстовки, брюки – всё летит на пол с вывернутыми карманами.

«Блядь, да где?!» – он теряет терпение.

И тут что-то звонко падает на пол. Лэндон опускает голову с облегчением вздыхает, когда видит запасную связку ключей. Он хватает их и выбегает из комнаты. Наспех обувается, пальцы не слушаются, ключ дрожит в руке и никак не попадает в замок. Наконец щелчок. Он распахивает дверь, выскакивает наружу и, не глядя назад, несётся вниз по лестнице, оставив дверь открытой.

Он мчится по лестнице, перепрыгивая через две ступени. Где-то на пролёте его словно окатывает холодным душем – ключей от машины или мотоцикла нет. Даже не знает, остались ли они у него вообще. И есть ли в гараже хоть что-то из прежней жизни.

Не теряя времени на раздумья, вылетает на улицу. Срывается на бег в ненавистное место – дом отца. Ноги гудят, лёгкие горят от нехватки воздуха, но он не останавливается. Никаких остановок на передышку. Только дорога и ярость, прожигающая грудную клетку.

Он должен добраться. Должен увидеть этого человека. Сейчас. Того, кто убил его мать.

Глава 4

В груди жжёт, в вис