Порочные. Я – твой грех

И на нём сидит девочка. Рядом с ней – женщина с книжкой в руках. Она поднимает удивлённый взгляд на неожиданного гостя.

– Добрый вечер, – испуганно говорит она, притягивая ребёнка ближе к себе.

Ничего не ответив, Лэндон проходит внутрь, затаив дыхание.

– Я хотел поздороваться с… сестрёнкой.

На последнем слове голос едва заметно дрожит и Лэндон запинается.

Он переводит взгляд на девочку. Она сидит, засунув два маленьких пальчика в рот и смотрит прямо на него. У неё нос Вивиан. Тот же мягкий изгиб. Та же форма. И в этом малюсеньком совпадении что-то внутри Лэндона срывается с цепи.

Он подрывается с места и в два шага оказывается рядом с ребёнком. Уже тянет к ней руки, хочет коснуться, но женщина поднимает перед ним ладонь.

– Простите, – говорит она спокойно, но решительно. – Сначала нужно спросить разрешение у мистера Торнвела.

Лэндон смотрит на неё, будто не понимает. А потом его глаза застилает туман ярости.

– Я имею право общаться с сестрой без разрешения отца, – почти рычит он, сжимая кулаки. – Вы вообще кто?

– Меня зовут Ребекка. – Женщина сохраняет спокойствие. – Я няня Лилианы. Живу здесь. Забочусь о ней.

Лэндон моргает. Никак не может отпустить раздражение.

– Здесь? – переспрашивает он. – Где – здесь?

– В этой комнате, – поясняет Ребекка. – Мы с ней живём здесь.

– Это комната Вивиан, – бросает он, как обвинение.

Женщина не отвечает.

– А где комната Лилианы? – не успокаивается он.

– Я же сказала. Тут.

Он обводит взглядом пространство. Ни следа детства.

– Где её вещи?

– Одежда в гардеробной, – отвечает няня, указывая на дверь сбоку. – Игрушки… там.

Она кивает на угол комнаты. Туда, где стоит маленькая плетёная корзинка.

– Это всё? – Лэндон медленно поворачивает голову к женщине. – Это все её игрушки?

Ребекка молча кивает.

Что-то внутри него взрывается. Он отворачивается, стиснув зубы, и на секунду кажется, что он сейчас вышибет дверь, просто чтобы выпустить это наружу. Снова ненависть. Необузданная, тяжёлая. За то, какое ничтожество его отец. За всё, что тот делает с этим ребёнком. За то, как легко умеет прятать уродство за красивыми фасадами.

– Кто ещё проводит с ней время? – резко спрашивает он, оборачиваясь.

– Только я, – говорит Ребекка.

Лэндон устало вздыхает. Гнев уходит, оставляя после себя выжженное поле. Он делает шаг вперёд, кивает на коврик, словно спрашивая без слов: можно?

Ребекка моргает в знак согласия.

Он опускается на пол неуклюже, тело будто не слушается. Девочка тут же ползёт к няне, прижимается к ней, смотрит на незнакомого мужчину круглыми глазами.

И от её испуганного взгляда в груди Лэндона щемит от боли.

– Как она? – тихо спрашивает у няни, не сводя глаз с ребёнка.

– В целом хорошо, – отвечает Ребекка, поправляя на девочке крохотную кофту. – Но у неё режется второй зуб. Капризничает. Часто плачет. Особенно по ночам.

Лэндон хмурится, окидывая взглядом комнату.

– Я два часа был в доме. Не слышал ни звука. – Он поднимает глаза на няню.

Ребекка опускает взгляд. Вроде собирается что-то сказать, но останавливается.

– Что? – Лэндон чувствует, как в нём снова закипает злость. – Говорите.

Она медлит ещё секунду, затем выдыхает:

– Мистер Торнвелл приказал сделать здесь шумоизоляцию. Чтобы… плач Лилианы не мешал ему работать.

Лэндон не сразу осознаёт, что она только что сказала. Повторяет про себя слова. Шумоизоляция. Чтобы не мешала. Мир вокруг трещит.

Лэндон с усилием сглатывает. Не может поверить, что всё это – реальность.

В этот момент девочка вдруг тянется к няне и цепляется за её рукав. Оттягивает его и начинает широко улыбаться, демонстрируя гостю один крохотный зубик.

Гнев, который только что бурлил в нём вдруг отступает. Растворяется в один миг, будто его и не было. А на смену приходит что-то совсем другое. Тихое, незнакомое. Что-то, от чего в груди становится тепло. Что-то, чего он не может назвать, но сразу узнаёт.

Лилиана широко зевает и трёт кулачком глаз.

– Ей пора спать, – тихо говорит Ребекка. – Нужно принести бутылочку с водой.

Лэндон встречается с ней взглядом. Он ждёт, но женщина не двигается. Только продолжает смотреть – пристально, настороженно.

– Что? – спрашивает он удивлённо.

– Вода, – повторяет она. – Нужна вода.

И до него доходит. Он резко вскакивает на ноги. Делает пару быстрых шагов, но замирает посреди комнаты.

– Я же даже не знаю, где всё необходимое. И что именно надо делать. – Он смотрит на женщину, потом на девочку. – Может, я посижу с Лилианой, а вы сами…

Ребекка сжимает губы. Всё становится понятно. Она просто не хочет оставлять их наедине.

– А, ясно… – безрадостно усмехается Лэндон.

– Простите, – шепчет она. – Таков указ вашего отца.

Лэндон трёт затылок. Как же он устал слышать последние слова.

Девочка снова зевает и ложится на коврик, подтянув ноги к себе. Почему-то именно этот жест врезается в сердце. Маленький комочек на полу. Такая хрупкая, беспомощная…

– Я не сделаю ей ничего плохого, – настаивает он. – Обещаю. Просто присмотрю, пока вы…

– Меня за это уволят, – перебивает она.

– Он не узнает. Клянусь, – говорит он так тихо, словно боится, что даже стенам в этом доме нельзя доверять.

Женщина вздыхает, отводит взгляд, будто уже пожалела, что вообще заговорила. Потом поднимается и выходит из комнаты.

Лэндон снова опускается на ковёр рядом с Лилианой. Тянет к ней руку и застывает, боясь даже дышать. И всё же касается её шелковистых волос. Малышка оборачивается и тут же привстаёт, глядя на него.

Он протягивает руки чуть ближе, но не прикасается. Девочка что-то бормочет и тянется в ответ.

Он подхватывает её и аккуратно сажает к себе на колени. Прижимает к себе. Сильнее, чем планировал. Сердце колотится.

Лилиана цепляется за пуговицы на его рубашке маленькими, но цепкими пальчиками. Настырно пытается их оторвать, и Лэндон не может сдержать улыбку. Он перехватывает её ладошку и прижимает к своим губам. Закрывает глаза и растворяется в этом моменте, стараясь запомнить новые ощущения.

Девочка обхватывает его палец, который с трудом может обхватить крошечным кулачком, и тянет в рот. Слегка прикусывает.