Бег с препятствиями или как воспитать дракона

Мы двинулись дальше, а в моей голове не отпускала мысль о «Розовом гоблине». Я всегда была авантюристкой – в университете первой пробовала экзотические блюда на фестивалях, участвовала в рискованных экспериментах. Мысленно я пообещала себе обязательно заглянуть туда… но, конечно, не сейчас, когда на мне ответственность за троих детей.

Через десяток метров на глаза попалась новая вывеска – «Драконий жар», украшенная резным изображением огнедышащего дракона. Я потянула детей к входу, хотя Гара и Мирелия почему-то заметно нервничали.

Широкая дубовая дверь стояла распахнутой, выпуская на улицу волны аппетитных ароматов: дымка от жареного мяса, пряные нотки каких-то незнакомых трав, сладковатый запах свежей выпечки. Мой желудок предательски заурчал так громко, что проходивший мимо старик в остроконечной шляпе даже обернулся с ухмылкой.

Внутри заведение приятно удивило: столы из темного дерева, отполированные до блеска, медные светильники, мягко освещающие зал, чистые скатерти с вышитыми дракончиками по краям.

– Добро пожаловать в «Драконий жар»! – как из ниоткуда появилась официантка в сером платье и кремовом фартуке. Ее улыбка была такой искренней, что сразу располагала к себе.

Пока мы шли за ней к столику у окна, я заметила, что дети ведут себя странно: Гара сжалась в комок, будто готовая к прыжку, Мирелия беспокойно шевелила ушами, лишь Виарель радостно разглядывал все вокруг.

– Сера… – Мирелия дернула меня за рукав, когда официантка отошла. – Давай уйдем, нам здесь не место.

Ее слова словно обожгли меня. Не «здесь дорого» или «мне не нравится», а именно «не место». Я наклонилась к ним:

– Почему вам здесь не место? – спросила я как можно мягче, хотя внутри все сжалось.

– Разве ты не видишь?Гара бросила вызывающий взгляд:

– Ты же знаешь, что всё здесь мне ново. Объясни, пожалуйста.Я осторожно взяла Гару за руку:

– Хорошо… но давай дома.После долгой паузы она прошептала:

Это была маленькая победа – она согласилась на диалог. Я внутренне была готова к подростковому бунту и незаметно выдохнула.

Мы заказали: горячий мясной бульон с местными травами, свежий хлеб с медовым маслом, ягодный пирог на десерт.

Наблюдая, как дети едят, к моему удивлению, весьма аккуратно, я размышляла. Их манеры выдавали хорошее воспитание. Кем же были их родители? Как они оказались одни в этом полуразрушенном доме? И главное – почему все в этом заведении смотрят на них свысока?

Ответы на эти вопросы, я чувствовала, будут ключом ко многим тайнам этого мира… и наших с детьми отношений.

После обеда я пересчитала оставшиеся монеты. Одиннадцать фенту – по моим меркам, совсем недорого за такой сытный обед на четверых. Виарель, наевшись до отвала, теперь сонно потирал глаза, а Мирелия аккуратно складывала в узелок остатки пирога «на потом».

Мы вышли на залитую солнцем улицу, и я решила, что больше не могу откладывать этот разговор. Остановившись у фонтана с причудливой статуей, похожей на водяного, я повернулась к Гаре:

– Гара… – я сделала паузу, выбирая слова. – Мне нужно точно знать насчет вашего дома. Это важно.

Она резко остановилась, развернулась ко мне всем корпусом, скрестив зеленые руки на груди. В ее позе читалась готовность к защите, но и определенное уважение к моей прямой постановке вопроса.

– Дом принадлежит нам. По закону. – четко произнесла она, и я заметила, как Мирелия невольно выпрямила спину при этих словах.

Я приподняла бровь, и Гара, кажется, поняла мой немой вопрос:

– У орков с четырнадцати лет наступает совершеннолетие. – она гордо подняла подбородок, и солнечный свет заиграл на ее острых клыках. – Я уже полгода как взрослая. Могу владеть имуществом, заключать сделки и нести полную ответственность.

Я поняла, что на сегодня достаточно. Эти дети – настоящая крепость, и брать ее штурмом было бы ошибкой. Но один вывод я сделала точно: за внешней грубостью Гары скрывается мудрость не по годам, а в их прошлом явно кроется какая-то тайна.

– Значит, дом ваш, – кивнула я, беря Виареля за руку, чтобы перейти улицу. – Тогда давайте обсудим, что нам нужно купить в первую очередь. Начнем с дров – этот холод мне уже порядком надоел.

– Дрова будет дорого покупать, проще нанять кого-нибудь, чтобы нарубил дров в лесу.Гара неожиданно улыбнулась, показывая все свои острые зубки:

– Ладно, с этим чуть позже разберёмся, сначала нужно узнать насчёт стёкол.

И вот так, обсуждая бытовые мелочи, мы пошли дальше – странная компания из бывшего кризисного менеджера и трех необычных детей, у каждого из которых, я чувствовала, за плечами целая история.

Я чувствовала, как Гара буквально физически закрывается от меня после моего вопроса. Ее зеленые пальцы нервно перебирали край платья, а взгляд упорно избегал встречи с моим. Нет, сегодня больше давить не стоило – эти дети и так пережили слишком много, чтобы доверять первому встречному. Даже если этот «первый встречный» теперь живет в их доме.

Мы снова вышли на шумную рыночную площадь, где уже начинался вечерний ажиотаж. Торговцы наперебой зазывали покупателей, стараясь сбыть последний товар перед закрытием. Дети уверенно вели меня через толпу, минуя ряды с продуктами и тканями, к дальнему углу площади, где располагались ремесленные лавки.

– Стекольщик и плотник тут рядом, – пояснила Гара, ловко увернувшись от толстого купца, тащившего тушу какого-то странного животного. – Ташыр Мило – лучший в городе.

Я мысленно прикинула наш бюджет. Да, денег катастрофически не хватало. Мы могли позволить себе разве что самые необходимые ремонты – окна на первом этаже, может быть, починить пару дверей. Мысль о продаже эльфийского украшения снова навязчиво застучала в висках.

– Оно стоит целое состояние, – вспомнились мне слова Гары.

Но я тут же отогнала эту идею. Во-первых, это украшение мне не принадлежит. Во-вторых, подобная драгоценность сразу привлекла бы ненужное внимание к нам. А в-третьих… Я посмотрела на Виареля, который с восторгом разглядывал резные игрушки у одного из лотков. Нет, я не могла рисковать их безопасностью.

– «Лавка Ташыра Мило», – я вслух прочитала вывеску, искусно вырезанную на массивном дубовом щите. И тут же замерла от неожиданного осознания – я не только понимала местный язык, но и могла свободно читать! Хотя уже прочитала название местного ломбарда, но эта мысль только сейчас посетила мою голову и вызвала у меня такую волну радости, что я даже хотела поделиться ею с детьми, но они уже толкали тяжелую дубовую дверь, и мне пришлось сосредоточиться на текущем моменте.

Внутри лавка оказалась именно такой, какой я себе представляла мастерскую истинного мастера: просторное помещение, залитое теплым светом через большие витражи, воздух, наполненный ароматом свежей стружки и воска, повсюду образцы работ – от изящных резных стульев до массивных буфетов с замысловатыми узорами.

Я не могла удержаться и подошла к ближайшему столу, проведя пальцами по шелковистой поверхности. Дерево было обработано с таким мастерством, что казалось теплым и почти живым под рукой. Каждая деталь, каждый завиток резьбы рассказывали историю любви мастера к своему ремеслу.

– Мило! – раздался внезапно оглушительный женский голос, заставивший всех нас вздрогнуть. Виарель даже вскрикнул от неожиданности и спрятался за мою спину. – Посетители пришли!

Из глубины мастерской появилась… нет, выплыла настоящая великанша. Ростом под два метра, с плечами, которые бы сделали честь любому кузнецу, она смотрела на нас сверху вниз. Ее рыжие волосы были собраны в небрежный пучок, из которого то и дело выбивались непослушные пряди. Но больше всего меня поразили ее руки – мощные, покрытые шрамами и мозолями, но при этом с удивительно изящными длинными пальцами настоящего художника.

– Ну и кто у нас тут? – она склонилась к нам, и я увидела в ее карих глазах добродушный интерес. – О, Гара! Давно не виделись, девочка. Как поживаешь?

– Здравствуйте, мастерица. Мы… нам нужна помощь с домом.Гара неожиданно смутилась и сделала шаг вперед:

В этот момент я поняла, что перед нами не просто ремесленник, а настоящий художник. И, судя по тому, как она смотрела на Гару, между ними была какая-то история.

Глава 5

– Здравствуйте, – произнесла я, делая шаг вперёд и стараясь прикрыть детей собой. Мой голос прозвучал громче, чем я хотела, – напряжение давало о себе знать. – Мне нужно узнать цены.

Женщина за прилавком не сразу ответила. Она медленно сложила руки на груди, обтянутой плотным рабочим платьем, и пристально посмотрела на Гару, изогнув тёмную бровь. Её глаза, казалось, пронзали нас насквозь.

– Кто это с вами? – спросила она холодно, без намёка на дружелюбие.

Гара ответила быстро и уверенно:

– Это Сера, моя дальняя родственница по маминой линии.

Девочка улыбнулась, но я заметила, как её пальцы дрожали, когда она прятала их за спину.

«Боже, Штирлиц никогда не был так близок к провалу», – подумала я.

Нас могли принять за родственников только под воздействием алкоголя. Гара была полуорчанкой: кожа цвета молодой листвы, острые клыки и тёмные волосы, собранные в небрежный хвост. Я же была бледной, с прямыми чёрными волосами и внешне никак не могла быть её родственницей.

Позже я узнала, что отец Гары был чистокровным орком. Он покинул общину в поисках лучшей жизни, стал кузнецом и встретил хрупкую девушку с упрямым подбородком. Они поженились, несмотря на осуждение со стороны семьи матери Гары.

Родня Гары отвернулась от неё. Они считали брак с орком позором. После смерти родителей бабушка и дедушка не желали видеть внучку. Они даже не помогали ей, но хотя бы не пытались отобрать дом или усложнить ей жизнь.

– Столько времени прошло, ишь ты, всполошились, – великанша громко рассуждала, будто комментируя погоду, но её бас разносился по всей лавке. – Небось, на детском горе нажиться решили.

Гара подняла голову, и её глаза запылали.

– Сера не знала, что папы с мамой больше нет! – выпалила она с упрямством, которое, вероятно, унаследовала от матери.

Женщина смутилась, но лишь на мгновение.

– Ладно, мы, наверное, зайдём в другой раз, – поспешно сказала я и, схватив младших за руки, вывела их на улицу. Колокольчик над дверью зазвенел, провожая нас.

На улице мы быстро свернули в узкий проулок между высокими домами. Там пахло дегтем, древесной стружкой и чем-то кислым – видимо, кто-то недавно вылил помои. Дети шли молча, даже самые болтливые притихли, словно чувствуя, что сейчас не время для вопросов.

Я оглянулась, прислушалась – ни шороха, ни шагов. Только где-то вдали кричал уличный торговец, да ворковали голуби на карнизах.

– Итак… – наконец разрядила тишину я, сложив руки на груди. – Что это сейчас было и почему вы меня заранее не предупредили?

Гара вздохнула, переминаясь с ноги на ногу.

– Сера… – начала она, понизив голос. – Я же тебе говорила – нельзя никому рассказывать, кто ты на самом деле.

– Это я помню, – нахмурилась я, – но почему именно родственница? Не хочу тебя обидеть, но… мы с тобой, как бы это сказать… ну, совсем не похожи.

Гара усмехнулась, проведя рукой по своим острым клыкам – наследству отцовской крови.

– Мамина семья – из дальнего торгового города, – быстро зашептала она, – там люди… другие. Светлее. Так что вопросов быть не должно.

Она оглянулась, хотя вокруг никого не было, и добавила уже тише:

– Акория… Она добрая, хоть и степнячка, но… Если бы мы сказали, что ты нам не родственница и мы знакомы всего день, она бы не отстала. А говорить, что ты Элири… Ты же знаешь, у степняков свои понятия о «правильном».

– Да уж… – промелькнуло у меня в голове. Степные орки не особо жаловали магию, а уж тем более – магию, связанную с Элири.

– Спасибо, Гара, – кивнула я, – но впредь – предупреждай заранее. Если возможно.

– Обещаю, – девочка улыбнулась, и мы пожали руки, словно заключая договор.

Инцидент был разрешён. Мы покинули переулок, обойдя лавку плотника, откуда доносились звуки ударов молотка и запах свежей древесины, и направились к стекольщику, надеясь, что там нас ждёт больше удачи.

Лавка стекольщика оказалась гораздо более живописной, чем я ожидала. Снаружи здание выглядело непримечательно – маленькие пыльные окна казались слишком узкими для мастера, работающего со светом и прозрачностью. Но когда мы вошли внутрь, я была поражена.

Внутри было настоящее разнообразие. Сотни стеклянных изделий переливались всеми цветами радуги, отражая скупые солнечные лучи, которые проникали сквозь грязные окна. Здесь были:

даже целые стеклянные цветы, чьи лепестки казались нежнее настоящих.витражи с замысловатыми узорами; хрупкие фигурки фантастических существ; сосуды причудливых форм;

Я боялась сделать вдох, не говоря уже о том, чтобы сделать шаг. Мы с эльфами крепко держались за руки и пытались представить, сколько будет стоить случайно разбитый экспонат. В этом мире качественное стекло должно было стоить целое состояние.

Из глубины лавки появился сам мастер – человек моего роста, но одетый в настолько яркую и пёструю одежду, что от этого буйства красок слезились глаза. Его жилет переливался всеми оттенками радуги, а брюки были настолько ярко-зелёными, что могли бы посоперничать с весенней листвой.

Выслушав мои скромные пожелания, он назвал сумму, от которой у меня похолодели пальцы – половину наших сбережений! Пообещав подумать, я поспешно вывела детей на улицу. Обсуждать такие траты с Гарой при стекольщике как-то не хотелось.

– Сера, это лучший стекольщик в Аваре, – пояснила девочка, когда мы отошли. – Даже для дворца делает заказы.

– А нет ли здесь мастера попроще? – вздохнула я. – Нам бы что-нибудь поскромнее, главное, чтобы не дуло. Красота – дело наживное.

Гара задумалась, затем нерешительно ответила: «Есть один… К нему редко ходят, но Рорых делает недорого и качественно».

– Почему к нему редко обращаются? – насторожилась я, уже наученная горьким опытом неожиданных «сюрпризов».

– Он орк, – просто сказала Гара, как будто это объясняло всё. – Нас, как и эльфов, на Драконьем материке не особо жалуют. А уж к орку-стекольщику… Многие просто не верят, что он может делать хорошее стекло.

Она помолчала, затем тихо добавила:

– Но папа его хвалил. Говорил, что Рорых – настоящий мастер.

– Что ж, раз ты его рекомендуешь – веди нас, – решила я. – Только сначала зайдем на рынок за провизией.

Мы решили действовать разумно и не брать лишнего, чтобы хватило на два дня. Мой план на ближайшее будущее был прост: узнать цены на остекление окон, выяснить стоимость дров, оценить разрушения на кухне и в кладовой.

Только после этого можно будет совершать полноценные закупки.

На местном рынке мы купили: небольшой окорок животного, которое местные называли «гурх». Дети обрадовались, значит, это съедобно. Позже я решила узнать, что это за зверь. Картошку, почти такую же, как и в моём мире. Сезонные овощи. Мешочек крупы. Глиняную крынку молока. Травяной сбор вместо чая. Щепотку специй для пробы. Килограммовый мешок соли.

Специи обошлись дорого, но я не могла представить свою жизнь без вкусной пищи. В итоге потратила всего тридцать финтов, что было немного.

Корзина была тяжёлой, но я напоминала себе, что своя ноша не тяжела, особенно когда впереди ужин.

Сначала я боялась, что путь покажется бесконечным, но мы шли к детскому дому. У меня нет топографического кретинизма, и я легко запоминала дорогу.

На середине пути Гара свернула вправо в узкий и мрачный проулок. Здесь: грязный снег неприятно хлюпал под ногами. Воздух был затхлым и пахнул помоями. Стены домов были покрыты пятнами. Под ногами хрустел мусор.

Мы шли пять минут, пока не уперлись в тупик. Перед нами были три двери: прямо – облезлая и потрескавшаяся. По бокам – две такие же жалкие.

Дверь в детском доме выглядела роскошно по сравнению с этими развалюхами. «Если её починить, – подумала я, – она будет как королевские врата на фоне руин».

Я постучала в левую дверь, на которую указала Гара. Удар костяшками по старому дереву прозвучал глухо, словно стук входил в резонанс с самой тишиной этого мрачного переулка.

Дверь внезапно распахнулась, издав протяжный скрип, который свидетельствовал о том, что петли давно не смазывали. В проёме, занимая всё пространство от косяка до косяка, возник огромный орк, окрашенный в зелёный цвет.

Рорых был настоящим великаном даже по меркам своего народа. Его клыки, пожелтевшие от времени, были такими массивными, что почти касались верхней губы. Широкая грудь, покрытая старыми шрамами, вздымалась и опускалась, словно кузнечные мехи. На нём были лишь грубые коричневые штаны и жилет, который не мог сойтись на его торсе, то ли от старости, то ли потому, что не было одежды, способной выдержать его мощь.

– Привет, Рорых! – дети улыбнулись ему, словно перед ними был не великан, а добрый сосед.

– Мелочь! – прогремел он в ответ, и его голос, похожий на подземный гул, заставил мои уши неприятно задрожать. Я надеялась, что это была радость, но звучало так, будто он только что убил медведя голыми руками и теперь приглашает нас посмотреть на трофей.

Он отошёл в сторону, пропуская нас внутрь, и дети сразу же бросились вперёд, словно в этом тёмном проёме их ждало что-то волшебное. А я…

Я замерла на пороге. Мои ноги отказывались двигаться, а в голове крутились мысли: «Он меня сломает. Один неловкий жест – и я рассыплюсь, как сухая ветка», «Если он чихнёт, меня отбросит к противоположной стене», «А если ему вдруг не понравится, как я дышу?».

Я уже хотела развернуться и сбежать, но…

Дети уже были внутри. Их смех, такой беззаботный, звенел где-то в глубине мастерской. Я не могла их оставить.

Стиснув зубы, я переступила порог. В глубине души зазвучал противный голосок: «Ты ведь ищешь путь домой. Ты не обязана за них цепляться. Они – не твои».

Но я заглушила его усилием воли. «Ещё неизвестно, как всё сложится, – подумала я, оглядывая тёмное помещение. – Может, я и не захочу возвращаться. А если захочу… то придумаю, как их не оставить без защиты».

Глава 6

Разливая по стеклянным кружкам ароматный отвар, он ловко управлялся своими огромными руками, не пролив ни капли. Я залюбовалась причудливыми гранями сосудов. Если это его работа, то непонятно, почему к нему не выстраиваются очереди из клиентов. Стекло переливалось янтарём, играя на свету замысловатыми узорами.Орк меня пугал, но я не могла не заметить его удивительную аккуратность. В мастерской царил идеальный порядок: каждая вещь лежала на своём месте. Стеклянные заготовки были рассортированы по цветам и размерам, инструменты висели на специальных крючках, а рабочая поверхность сияла чистотой. Опилки на полу лежали аккуратными кучками, словно кто-то специально их разметил. – Ну что, мелкие, кого вы мне на этот раз притащили? – усмехнулся он, ставя закопчённый чайник на странный плоский камень с рунами. – Драконий камень, – с гордостью пояснил он, увидев мой интерес. – Держит тепло целый день. Подарок от одного клиента. Я осторожно представилась: – Здравствуйте, Рорых. Меня зовут Сера, я родственница Гары по материнской линии. – Это хорошо. Это правильно, – одобрительно сказал он, расставляя на столе простые, но аккуратные угощения: лепёшки, мёд и сушёные ягоды. – Неправильно, когда семья от сироты отворачивается. Дети не должны платить за решения родителей.

– Рорых, – сказала я, отпив немного удивительного напитка, который одновременно освежал и успокаивал. – У нас к вам дело. Нужно застеклить окна в доме для детей.

– Конечно, я помогу! – сразу ответил он, и его морщинистое лицо озарилось улыбкой, обнажив внушительные клыки. – Я давно предлагал Гаре, но она отказывалась. Если бы мог, сделал бы без разрешения, но защиту Ором поставил отличную – без желания владельца ничего не поделаешь. Нужно только точные замеры сделать.

Он укоризненно покачал головой в сторону девочки, которая беззаботно дожевывала лепешку, не обращая на него внимания. Махнув рукой, словно смирившись с её беспечностью, он отправился вглубь мастерской за инструментами.

Пока его не было, я внимательнее осмотрела помещение. На полках стояли стеклянные изделия: фигурки животных, сложные геометрические композиции и даже миниатюрная модель корабля с тончайшими парусами. В углу висел небольшой витраж с изображением солнца, который явно требовал большого мастерства. Почему такой талантливый мастер живет в этом захолустье? Ответ был очевиден – предрассудки сильнее любого искусства.

Пока Рорых копался среди инструментов, я решила задать Гаре вопрос, который давно меня волновал:

– Гара, почему ты отказывалась от помощи?

Она закусила губу, размышляя, и провела пальцами по запотевшей кружке.

– Рорых добрый, – прошептала она тихо. – Но нельзя постоянно пользоваться чужой добротой. Если бы в доме не осталось ни одного целого окна, я бы согласилась, но только чтобы дети не мёрзли.

Я невольно улыбнулась этой детской, но зрелой принципиальности.

– Достойная позиция, – кивнула я. – Ещё один вопрос… Я быстро оглянулась, убедившись, что Рорых занят. – Почему дом в таком состоянии, если его нельзя изменить без желания хозяина?

Едва Гара открыла рот, чтобы ответить, как раздался низкий, рычащий голос Рорыха:

– Дом запитан магией! – Он возник словно из ниоткуда, его тень накрыла нас. – Защита слабеет, пока хозяин не делится с домом энергией. Дети, конечно, стараются, но… Он развёл руками, и в его жесте было что-то трогательно-беззащитное. – Они же дети. Много ли они могут дать? Пока дом оставался без присмотра, нехорошие люди вынесли все ценные вещи и устроили погром. Он прищурился, глядя на меня. – Ты из деревни? Раз не знаешь таких простых вещей? Хотя речь у тебя… грамотная.

Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Меня удивило не только его знание, но и манера речи – этот орк явно получил образование, не соответствующее стереотипам о его расе. Но свои мысли я предпочла оставить при себе.

– Сера не из деревни! – резко вмешалась Мирелия, надув щёки. – Она просто не знала, что можно навредить магическому дому. Она ведь не всё о нас знает!

Рорых снисходительно улыбнулся, и на этом разговор был окончен.

Покидая мастерскую, я не могла не отметить, что знакомство с этим орком принесло мне только положительные эмоции. Нас угостили восхитительным травяным чаем, мы получили ценную информацию о доме, а Рорых любезно согласился донести нашу тяжёлую корзину.

Моё настроение улучшалось с каждым шагом, пока мы не приблизились к дому.

Возле нашего жилища я заметила подозрительных личностей. Их грязные плащи и нервные движения вызвали у меня тревогу. Но самое странное – когда они увидели нас в сопровождении массивного орка, они мгновенно скрылись в переулках.

Это внезапное исчезновение беспокоило меня больше, чем само их присутствие.

– Гара, кто это был? – спросила я, не откладывая разговор в долгий ящик, пока странные личности не скрылись из виду.

– Это братья Гильс. Они уже месяц ходят, уговаривают продать дом. – В её голосе звучала усталая покорность, будто она уже смирилась с этим ежедневным ритуалом.Девочка вздохнула, перекладывая покупки:

Рорых, услышав это, громко фыркнул, но ничего не сказал, сосредоточившись на замерах окон. Его огромные руки удивительно ловко орудовали крошечной рулеткой, а в маленькую кожаную книжечку он записывал цифры с сосредоточенностью учёного.

– Во сколько нам обойдётся остекление? – спросила я, наблюдая, как он аккуратно закрывает свою записную книжку.Когда замеры были закончены, я решила перейти к главному:

– Я сделаю бесплатно, – отрезал он, и в его тоне звучала сталь, не оставляющая места для возражений.

– Нет, Рорых, так не пойдёт. Озвучь цену. У нас есть деньги, и последнее я точно не отдам – мне ещё детей кормить.Я скрестила руки на груди:

Орк оценивающе посмотрел на меня, его маленькие глазки-щёлочки прищурились. Казалось, он взвешивал не только мои слова, но и саму мою суть. Наконец, кряхтя, он сдался:

– Восемьдесят шинтов. Половину сейчас, остальное – когда закончу.

Сумма оказалась существенной, но не запредельной. Достав кошелёк, я отсчитала сорок шинтов и отдала ему.

Рорых, к моему удивлению, не стал уходить с предоплатой. Как настоящий мастер, он тут же взялся за починку двери, о которой я, признаться, забыла.

– Я заплачу, – предупредила я, когда он начал выравнивать покосившуюся дверную коробку.

– Даже не думай! Обижусь смертельно! Но на предложение остаться на ужин согласился с видимым удовольствием.Орк лишь зарычал в ответ:

Его огромные пальцы удивительно бережно обращались с хрупкой дверной фурнитурой, и я не могла не отметить контраст между его грубой внешностью и тонкой работой. Возможно, в этом и заключалась причина недоверия клиентов – они просто не могли поверить, что такие руки способны на ювелирную точность.