Жизнь служанки – 3. Сага о Маше и Мэри

Как же пригодилась эта наука, привитая юной красавице княжне Аннушке Щербатовой, в её несчастливом замужестве!

Теперь даже визит императора в салон её воспитанницы не способен вызвать душевного трепета. А если и вызывал, то на лице, украшенном мягкими морщинками, этот трепет никак не отразился.

Да и волнение более приятное – её воспитанница крылья обретает, в свет большой вылетает. Всегда мечтала Анна Павловна о дочерях, да Мария рано замуж вышла за Григория Павловича Ржевского, а Аннушка совсем малюткой умерла. Мария давно в Рязани проживает, где супруг её в чине генерал- губернатора, да тоже всё в семье неладно – и тоже театр тому виной. Балет Гриша предпочитает супруге и актёрок своих крепостных…

С Машей она душой оттаяла.

Научили учителя чернавку-актриску петь, плавно двигаться, держаться с достоинством. Появились в ней и гордость, и чувство собственного достоинства, и стержень характера закаляется, но нет-нет да и проскользнёт исконно-посконность. Яркие эмоции, сияющие глаза, искреннее горе, гнев, опаска или страх.

То, что уже почти погасло в душе самой Анны Павловны. Вздохнув тихонько, она положила мягкую ладонь с удивительно нежными длинными пальчиками на Машину коленку.

– Соберись, милая. Тебе ли теряться? Графов и князей принимаешь, в их тайны посвящена, они тебе в альбом эпиграммы пишут, а чем тебя Александр Павлович напугал? Такой же мужчина, как и все остальные, разве что власти поболее, так и ответственности немеряно на плечи ложится.

Ты лучше задумайся, а отчего именно салон княгини, а на самом деле – твой, так государя заинтересовал? Только ли просвещением и требованием общаться в нём только на русском или есть ещё какая причина?

Я бы больше поставила на иной твоей деятельности. Ты собираешь чужие секреты, как иная модница украшения.

Фальшивые ассигнации с французским секретарём связать смогла. Он ведь, паразит, ранее только за карточным столом их спускать мог, а там, за вистом, эта купюра по три раза за вечер могла владельца сменить – поди докажи, кто на банк фальшивку метнул – дворяне кругом, за косой взгляд или недоверие к чести и к барьеру вызовут – голос не дрогнет!

Теперь вот, не отпирайся, ищешь подходы к особняку самого французского посланника. И не удивлюсь, коли найдёшь.

– Так нашла уже, – Маша, хоть и удивилась, да поняла, что её утренняя прогулка секретом для владелицы особняка и двух десятков челяди не осталась. И скрывать от благодетельницы истину не собиралась. Всё одно все письма подмётные у ней на столике секретера окажутся, а там и княгиня Б.., супруга министра МВД, и сам министр прочтёт, и до государя путь бумагам недолог с докладной запиской в сумке фельдъегерской.

– Для чего же фальшивки французский император в Россию отправляет? – Маша, как всегда, старалась вглубь смотреть.

– Есть, милая, такое понятие, как экономика. Представь, что усадьба – это государство, оброк и барщина – подати и налоги, челядь дворовая, что на полях не работает, а кормится со стола господского – армия. Чтоб не разориться, господам (и правителям) надобно знать, что производить для внутреннего рынка, а что – для внешнего. Что и где купить подешевле, а кому продать подороже, даже если с продавцом/покупателем он в ссоре или вообще – вражде.

Мы с Бонапартом мир подписали в Тильзите в седьмом году, да условия его для нас невыгодны. Прямо скажем – позорны. А о чем государь не знает, так того, как бы, и нет! Вот я свою пеньку да холст парусиновый, оба конопляные, отправляю в Архангельск. Что-то наши верфи купят, но большая часть отправится в Британию, хотя по условиям того самого договора права на то не имеем. Называется это контрабандой.

А прошлом, 10-м году, захватил Наполеон торговые порты герцогства Ольденбургского, с которым наш государь в родстве через сестрицу, Екатерину Павловну. И повелел в ответ Александр Павлович русским портам принимать все суда под нейтральным флагом без проверки – английские товары на борту или нет – без различий – им мою коноплю и продают купцы и торговые представители.

А еще поднял наш правитель пошлины на ввоз французами в Россию предметов роскоши и вина. Вот и воруют французы у нас монету медную да серебро, полученные взамен бумажек, на берегах Сены отпечатанных. Оставляют Россию без ходячей монеты. А чтобы окончательно у нас торговля не рухнула, их потихоньку из оборота изымают, скандала не устраивают. А стараются их же торговцам их сплавить.

Вот ты в какую кашу попала, мисс Мэри орловского разлива. Посмотрим теперь, как французы объяснят продажу секретарём французского посольства гражданке Британии на русской земле личного украшения статс-дамы, подаренное Её величеством Императрицей Всероссийской в награду за службу.

Ни жива, ни мертва Машенька в креслице своём сидит. Попала, как кур во щи!

Глава 3 За закрытыми дверями

Едва освободившись от забот о суднах, вставших на ремонт в доках Бристоля, мистер Бингли поспешил в Пемберли. Его сильно беспокоило, как драгоценная Джейн восприняла новость о роде его торговой деятельности. Менее удачливые конкуренты пустили слух о неимоверных жестокостях, творившихся на его суднах.

Он и сам, впервые увидев трюмы доставшихся ему в наследство кораблей, был впечатлён не только их красотой и мощью, но и порядками, царящими в трюмах. Но ему доходчиво объяснил капитан, насколько опасно перевозить подобный груз в более цивилизованных условиях.

«Как только очередного раба вталкивали в трюм, ожидающий там матрос связывал его и заставлял лечь на нары в отведённом уголке, головой к борту судна и ногами к проходу, так что в конце концов с обеих сторон нижняя палуба была заполнена ими в два ряда. Каждый мужчина должен был уместиться на пространстве шесть футов на пятнадцать дюймов; если же пленников сжимали еще туже или приказывали лечь на правый бок, то их можно было уместить еще больше…

…Резкий мускусный запах темных тел в трюме был невыносим, жара и смрад возрастали с каждым часом, так что приходилось удивляться, как это кто-либо вообще мог выжить в этом аду. Они дергались и извивались, а мы выбивались из сил, хватая за коричневые руки и ноги, пиная их, чтобы заставить улечься поплотнее. Уже лежащие негры испражнялись прямо под себя, так что к тому времени, как работа была закончена лишь наполовину, грязь и вонь стояли неимоверные. Нам приходилось каждые полчаса подниматься на палубу, чтобы освежиться морской водой и выпить немного апельсинового сока, прежде чем снова и снова спускаться в эту ужасную яму и опять трамбовать эти потные вонючие черные тела, которые стремились забраться куда угодно, но только не туда, куда было нужно».

Бунты рабов на кораблях случались намного чаще, чем об этом становилось известно в метрополии. Суда просто пропадали в океане.. Именно поэтому зачастую в экспедицию суда отправлялись парами или тройками – для безопасности и взаимопомощи в трудных ситуациях.

Несчастные пленники, проданные собственными князьками и царьками за порох и ружья, ткани и алкоголь, взбунтовавшись, за несколько минут уничтожали всю команду, если те не успевали сбежать на шлюпках.

Ничего не зная о навигации, безграмотные африканцы растерянно оглядывали бескрайний океан и приходили в буйство. Часто на кораблях начиналось смертоубийство между представителями разных племён. Зато смутьяны быстро находили дополнительный груз и припасы. Упившись джином, они или поджигали судно, или, попав в шторм, просто бесславно гибли, не умея управляться с парусами и такелажем.

В последние пару лет, после указа о прекращении работорговли, цены на живой товар резко скакнули вверх и никто не собирался оставлять прибыльный бизнес, несмотря на усиливающееся негативное отношение общественности.

Джейн, встречая супруга, нежно пожала ему руку, сияющим взглядом обещая куда более тёплую встречу, едва они останутся наедине. К удовольствию Чарльза, Джейн стала выглядеть ещё краше, или это краткая разлука так усилила его чувства, но он с любовью видел, как похорошела его супруга за эти несколько дней.

Он сильно сокрушался, что она, с её тонкой душевной организацией, так внезапно и неожиданно узнала об истоках собственного благосостояния. Видя её душевные терзания, не в силах оставить её в одиночестве и не имея возможности уклониться от обязанностей судовладельца, он буквально настоял на её поездке в Пемберли. О чём сейчас, наблюдая сияющее личико жены, ни минуты не сожалел, хотя сначала думал поехать в Бристоль вместе с ней – похвастаться судами.

Плохая идея!

Дарси, пожимая руку другу, предложил отложить все серьёзные разговоры на послеобеденное время, когда, уединившись с бренди и сигарами, мужчины могут вдоволь посекретничать. Мистер Беннет обрадовал зятя новой саркастической шуткой об отце, удачно пристроившем дочерей и нашедшем сыновей и посоветовал не спешить делать его дедом ещё раз – слишком много младенцев делают жизнь воистину невыносимой.

Переглянувшись с Фицуильямом, Чарльз в основной раз удивился, как могли вырасти столь здравомыслящие дочери у таких родителей, как прямолинейные и лишённые такта мистер и покойная миссис Беннет.

Всё же, несмотря на все различия, у них было очень много общего. Какое счастье, что Джейн и Элизабет совершенно иные!

Присутствие дам на послеобеденной беседе даже не подразумевалось, несмотря на всё их здравомыслие. И предложение изменить торговые пути с запада на восток у Бингли энтузиазма не вызвали. Тем более, что континентальная блокада продолжалась, и потеря даже одного судна из трёх нанесёт ему значительный ущерб.

А вот прогулочная поездка – здравая идея, тем более – в качестве частных лиц они никаким ущемления подвергнуться не должны, а возможности рынка всегда лучше оценить лично, не доверяя этого щепетильного действа посторонним. Тем более, что сентябрь едва наступил, время осенних и зимних штормов далеко и если не откладывать, то его "Аллюр" может принять пассажиров уже на следующей неделе.

Остаётся только выбрать, куда отправиться: в Петербург через Балтику или в Архангельск.

Салонные сплетни

Как ни страшилась Маша, а день визита в литературный салон императора всероссийского Александра I настал!

Всеми оправдании и неправдами держался он в тайне и княгиней Б.. и графиней Каменской. Но визит в Москву венценосной особы – само по себе явление, и циркуляр о визитах расписан заранее. Так что очередной четверг стал днём, когда в русский литературный салон княгини, в котором всем заведует некая англичанке стремились попасть все!

Однако швейцар с непередаваемыми эмоциями на лице спокойно разворачивал кареты княгинь и графов, явившихся на Берсеневскую набережную впервые и широко распахивал гостеприимные двери для порой потёртых сюртуков завсегдатаев.

Явление государя было разыграно как по нотам. Торжественный и молчаливый, снисходительно-любезный и заинтересованный он вскоре активно включился в обсуждение нового перевода на русский господина Байрона.

Свой вариант публике сегодня читал работник бухгалтерии Соляной конторы Василий Жуковский, чем немало государя заинтересовал. Оказалось, что сей молодой человек в неполные 20 лет уже перевёл "Сельское кладбище" Грея и написал пару лет назад собственную романтическую поэму "Людмила".

Бурные овации и похвала императора таланту 27-летнего стихотворца и первоисточника разрядили напряжённую обстановку салона. Но не только литературное творчество своих соотечественников и прославление всего русского в высший свет были целью сего высокого визита.

С должной долей уважения и почтения к её потере, высказал государь и соболезнования Анне Павловне Каменской в связи с трагичной утратой её, такого любящего и талантливого сына и военачальника. И озадаченный, отступил на весьма резкий выпад графини.

– У Вас, Ваше величество, есть ещё один Каменский, мой старший сын.

Всё что мог на это сказать император, так это: "Заслуги сына вашего Отечеству пребудут незабвенны". И отошёл к более интересному предмету – молодой девице, с которой с видимым облегчением заговорил на английском, но вскоре перешёл на русский, как оказалось, хорошо ей знакомый.

Его высочайшее внимание быстро привлекла жемчужина с двумя бриллиантами – как оказалось, знакомое ему украшение его венценосной маменьки.

– За что же получили Вы в столь юном возрасте столь значимый презент, моя леди?

– О, Ваше императорское величество, всего лишь за 50 рублей!

И в ответ на удивлённо приподнятые брови мисс Мэри Гуднэсс рассказала о двух фальшивках по 25 рублей каждая.

– Но там, где водится пара ассигнаций, наверняка есть ещё, вот на них я сейчас и охочусь, Your Majesty, – и низко склонилась в реверансе.

– Ну что ж, удачной охоты, прекрасная Диана, а за нами только и остаётся, что подготовить егерей да загонщиков. – Александр заговорщицки подмигнул, – и пусть ваши стрелы бьют без промаха!

После этого короткого разговора он уделил внимание литературному альбому салона, написал собственноручно в нем эпиграмму и спел дуэты с княжной Вяземской и отбыл восвояси.

Возвращаясь в дом графини на Смоленском бульваре, Маша и Анна Павловна беседовали на куда более приземлённую тему – о лакеях. Вернее, о тех лон-лакеях, которые исправно поставляли интереснейшую информацию о деятельности своих напыщенных господ-французов.

Более всего внимания они привлекали к известному модному салону шляпок и особняку, в котором в ноябре появится низкорослый заграничный гость.

– Пожалуй, дорогая Мэри, нам с тобой пора обновить свои головные уборы. Давно я не бывала в салоне мадам Обер-Шальме на Кузнецком…

– Простите, Анна Павловна, – Машенька расхохоталась, – уж больно на Обер Шельму похоже.

– А её так величают промеж себя, уж больно цены у неё, шельмы, высо́ки. Но и шляпки мастерит – загляденье!

Глава 4 Долгий путь в тумане

Большие деньги всегда рождают большие хлопоты и головную боль. Вот не было у деревенской девчушки ни пенса за душой – и спала спокойно. А что теперь?!

Есть у неё огромная сумма – аж 50 фунтов стерлингов под матрасом притаились, а что с ними делать – неведомо. А тут ещё и поездку в неведомую Россию господа планируют. Ежели дамы вместе с господами в плавание отправятся, так ведь и ей с ними волей-неволей по морю плыть придётся. Страшно!

Никогда Мэри моря не видела (Пролив не в счёт ) и кораблей, что по морям в чужие страны отправляются – тоже. Кораблики, что по каналам двигаются, для неё не в новинку.

Маленькие судёнышки тащили за собой споро шествующие по специальным дорожкам лошадки с мальчишками или стариками- коноводами. Вечерами, если ночь предстояла безлунная или дождливая, приставали к берегу, у маленьких деревенских пристаней разгружая товар для торговых лавок, давая коням роздых. С первыми лучами зари суета на каналах возобновлялась, а в лунные короткие летние ночи так и продолжали скользить судёнышки по черным водам каналов, изрезавших Англию вдоль и поперёк.

На них перевозили всё: ткани и уголь, пассажиров и фарфор, ящики с грузами для фабрик и тюки хлопка. Пара матросов справлялась с управлением и разгрузкой судёнышков.

Как же сильно должны отличаться от них корабли, если на них матросами по 15-20 человек. Корабль величиной с дом? И как на нём плыть, коли земли не видно ни слева, ни справа – и сердце Мэри проваливалось в пятки. И она вспоминала с содроганием дурноту, что охватила её перед поездкой господ в Италию.

Пока господа в салоне и гостиной обсуждают животрепещущие вопросы, касаемые общественного мнения и будущего торговых операций торговой кампании мистера Бингли, Мэри ломала голову, стоит ли перед отъездом вложить деньги в предприятие супруга миссис Джейн, передать их родителям или всё же доверить на сохранение банку? Боязно!

Ожидая миссис Дарси, Мэри выудила заветный мешочек и тщательно пересчитала накопления: за последние четыре года скопилось 43 фунта, 10 золотых соверенов и пара гиней – огромная сумма! И это не считая крон и шиллингов с пенсами, вырученными за "тихую" торговлю обносками и подарками от миссис Элизабет.

Она и не представляла, сколько мисс Хилл зарабатывала! А ведь доходы мистера Дарси несравнимы с возможностями Беннетов, и туалеты он супруге заказывает классом выше и куда дороже.

Это в девичестве мисс Лиззи чаще щеголяла в муслиновых платьях, чем в шёлковых. И мода изменилась, и статус дамы.Теперь в гардеробе миссис Элизабет из лёгкого батиста только пеньюары да утренние капоты с чепчиками. Платья всё из шёлка: плотного, искрящегося или лёгкого, струящегося. Самых ярких расцветок и фактур. Одна шуршащая и похрустывающая шёлковая тафта чего сто́ит!

А ведь стирать эти платья нельзя – не хлопок! Их осторожно чистят. И обязанность эта на плечах Мэри лежит. Вот и сейчас, когда хозяева заняты спорами, она тщательно осматривает утреннее и дневное платья мадам. Мягкой щёточкой прошлась по подолу с внутренней и внешней стороны, удаляя пыль – шёлк ткань деликатная, нежная, не терпит воды и жёсткой щетки и тем паче – выкручивания.

Это ещё хорошо, что покрой платья таков, что перед у него гладкий, а складочки на юбке почти все – на спине. И чистить удобно, и все пятнышки сразу заметны.

Вот на лиловом пятнышко на груди подозрительное, щёточке не поддаётся, надо бы завтра поутру застирать, пока леди почивать изволит, благо состав волшебной смеси она у мисс Хилл выпросила, и сама приготовила.

Четверть фунта мёда светлого текучего, четверть фунта мягкого мыла, две рюмки джина и три галлона кипятка она уже тщательно размешала и отстояла.

Поздно вечером, готовя хозяйку ко сну, Мэри тщательно по волосам миссис щеткой прошлась, и, заплетя мягкую косу, спрятала её под простой ночной чепец. Это на дневном оборки, воланы и кружева для статуса и красоты. Ночью ничто не должно мешать спокойному сну госпожи (кроме хозяина, разумеется).

– Ой, мисс Лиззи, как же жарко вы спорили!

– Что, Мэри, не терпится узнать, к чему мы пришли? – хоть голос хозяйки и строг, а глаза смеются, блестят лукаво, – поедешь со мной, не испугаешься морского плавания? Помнится, в прошлый раз ты и пары часов на судне не выдержала. Мне так тебя не хватало в Италии, Сара, которой Джейн со мной поделилась, совершенно криворукая по сравнению с тобой.

– Ох, миссис Элизабет, умеете вы мёду подлить в горькое лекарство. Но в этот раз я стерплю, вот даже побожусь, что сдюжу. – И Мэри осенила себя крёстным знамением.

– Пустяки, дорогая! Нам матросы потом специальную диету для мистера Дарси посоветовали. Лимоны, огурцы маринованные и каперсы. Пара дней – и всё прошло.

А в Россию мы всё же все вместе отправимся. И мне, и мистеру Фицуильяму весьма любопытно, чем же Россия так от Англии отличается. Говорят, там снегу столько, что по колено нога в него проваливается, а по улицам медведи ходят. Ты, Мэри, медведей не боишься? -

Посмеиваясь над оробевшей служанкой, миссис Дарси укладывалась в постель, согретую медной начищенной жаровней. А Мэри вспоминала небольшую яхту, с борта которой её эвакуировали в первый раз и молилась, что в этот раз горькая чаша морской болезни её минует.

Утром, едва позавтракав, Мэри занялась испорченным платьем миссис Дарси. Разложив платье на рабочем столике, она просто распорола его, отделив испачканную часть передней полочки. На деревянной дощечке, покрытой белой мягкой хлопковой ветошью, она помыла шёлковый лоскут своим составом комнатной температуры, мягко проводя по ткани кистью из бобрового волоса и молясь про себя, чтобы состав подействовал, а ткань не полиняла.

Платье-то совсем новое, пару раз всего надёванное. Жалко, коли испортится. Смыв состав чуть тёплой водой той же кистью, Мэри промокнула шёлк светлой хлопковой тканью и оставила сохнуть в расправленном виде.

Коли повезёт, и пятнышко исчезнет, так она заново соберёт платье и будет оно, как новое. А если останется – так тоже не беда, выкроить такой же Мэри сможет и сама, и без портних управится. Хозяйка долго смеялась, когда у портнихи Мэри все крупные лоскутки потребовала, от штуки ткани оставшиеся. Уж больно шёлк хорош! Она из него цветы мастерила и для шляпки миссис, и для своей собственной.

Вся следующая неделя была посвящена сборам и хлопотам, так что Мэри и продохнуть не могла. Но все платья мадам были уложены в кофры, подготовлены тёплые плащи и ботиночки, украшения, шляпки, шали, изрядный запас белья и сорочек (и бутылочка с чистящим средством не забыта). А мысли о фунтах и гинеях так и мучают! Наконец, за два дня до отъезда, она решилась и подошла к мистеру Бингли с вопросом, как ей лучше поступить с накоплениями.

Молодой человек, блестя глазами, предложил Мэри сделать свой маленький бизнес и закупить то, что она в России сможет продать в любой лавке. Завтра он как раз в порт отправляется, за погрузкой проследить, может и для неё что-нибудь купить и загрузить. Он и покупателя в России поможет найти, и за честной покупкой проследит. Слово дворянина!

– Ружьё, – выпалила Мэри и сама испугалась.

А Чарльз Бингли уже не смеялся, а с удивлением её разглядывал. – Будет вам ружьё, мисс. Отличное охотничье ружьё. Несите ваши деньги, уж я вас не обману.

Как ни странно, но в этот раз Мэри взошла на борт уверенно, и плавание перенесла пусть и не без дурноты, но вполне благополучно .

Осень 11-го года

Пекарь и повар взошли на эшафот. Свистел кнут над спинами изменников на Болотной и Конной площадях, смеялся и улюлюкал простой люд, кто-то сжимал кулаки в бессильной злобе, а кто потел от страха разделить участь приговорённых.

Едва двигающихся от болевого шока, их погрузили на подводы и отправили в сибирские рудники.

А Маша вспоминала прошлое.

Мисс Мэри Гуднэсс разбирала почту, полученную с лакеями и кучерами господ, явившихся на раут в литературный салон. Её план начал действовать, но Боже, она и не предполагала масштабов разведывательной сети, опутавшей Москву. Пока глаза летали по строчкам кратких донесений, по спине бежали мурашки и волоски на руках вставали дыбом.

Вот хлебник с Тверской! Чего ж ему не жилось спокойно? Пёк бы свои бриоши да круассаны, так нет, его в политику понесло. Или затянуло водоворотом, как и её саму – как ни дергайся, как ни пытайся вырваться из стремнины – опутают руки-ноги мощные струи. И, обессиленный, ты, перестав бороться с потоком, плывёшь в нём, экономя силы и мечтая улучить мгновение для спасения.

Но нет! Владелец хлебной лавки, торгующей не только изделиями высокой французской выпечки, но и русскими караваями, слухами и секретами приторговывал: распространял среди русского люда вздорные слухи. Там слово насмешливое про слабость русского войска, здесь – о голоде в войсках, а кому и намёк, что пора-де по французскому примеру от власти царской избавляться.

Донесений на хлебника не одно – пачка: его собственный тестомес, которому надоело слушать болтовню о том, как французский мышьяк в русских караваях поможет его императору. Тут же и записки лакеев и кухарок из высокопоставленных домов- французский пекарь вельми интересуется беседами, происходящими между гостями Вяземских, Татищевых, Оболенских, Аненнковых, Багратион и Растопчиных, Тучковых, Вяземских и иных дворянских фамилий. Даже их, Каменских, собственный швейцар свою записочку присовокупил о расспросах любопытного пекаря.

Быть хлебнику под расследованием! И в особый конверт аккуратно укладывает Маша все ею добытые сведения.

Мерцает огонёк свечи, мечутся по стенам её комнаты тени и чудится Маше, что сгущается мрак за крохотным освещённым пространством, давит. Боль охватывает виски стальным обручем, давит на глаза – за окошком сгущаются тучи, грозя бурей. Ветер порывами срывает с ветвей охапки пожелтевших листьев и гонит их по улицам и переулкам притихшей Москвы.

Скорей бы уж! Как разразится ливень, так и легче станет. А пока надо бы к Анне Павловне заглянуть – неможется ей перед похолоданием. Ломит суставы так, что бедная женщина до крови губы закусывает. Ну да ничего, сейчас она капустным листом у кухарки разживётся, прибинтует его и шалью пуховой колени дамы укроет. Глядишь, и полегчает.

Но спервоначалу – убрать все конверты и записочки, чтобы и духу их не было на столе, когда горничная явится к утреннему туалету барышни-англичанки.

И страшно Машеньке от открывшихся секретов, и в душе холодеет от той мощи, с которой дело иметь приходится. А нужно сохранять веселость на публике и вид трепетный и нежный, барышне присущий.

Только вчера вознамерилась Анна Павловна посетить салон госпожи Обер-Шальме. И нынче обязательно поедет! Новые шляпки и шали – только предлог, хочется ей, чтобы мисс Мэри своими глазами увидала, как организовано её дело.

Со всей Москвы ездят к ней знатные дамы, в этом, пожалуй, самом дорогом магазине на Кузнецком мосту, плетётся сотня интриг сразу. Среди капоров всевозможных видов и форм, перьев страусовых, серебряной пыльцой усыпанных, лорнетов и шалей турецких, кружев фламандских, английских зонтов и тростей сновали девушки, демонстрируя покупательницам и покупателям самые модные новинки.