Жизнь служанки – 3. Сага о Маше и Мэри

Жанна Каптырева-Виноградова

Жизнь служанки – 3. Сага о Маше и Мэри

Глава 1 Мисс де Бёр наносит отвтетный удар

Венчание мисс де Бёр и полковника Фицуильяма проходило в маленькой церквушке Хансфорда.

Мистер Коллинз едва не подпрыгивал от осознания торжественности и величия действа. Лучась самодовольством в своём белом облачении, он не перепутал ни слова в великом таинстве венчания.

Леди Кэтрин снисходительно улыбалась: упустив вожделенный приз в лице Дарси, она всё же гордилась дочерью. Та, неожиданно проявив смекалку и упорство, сумела ухватить за хвост синицу, отращивающую журавлиные крылья.

По случаю венчания кузины и кузена, приехали на праздник и супруги Дарси, оставив новорождённого сынишку и малышей Беннетов на попечение отца, нянь и кормилиц. Не могли пропустить столь значимое для семьи событие и старый граф, и старший брат полковника.

Элизабет от души наслаждалась счастьем, удивительно преобразившим некогда бледное личико невесты. Ярко-синие глаза Анны Фицуильям на приёме, состоявшемся после венчания, то и дело находили фигуру супруга, вынужденного уделять внимание многим гостям, прибывшим в Розингс- парк.

Мэри, вместе с лакеем сопровождавшая хозяев, в компании остальных слуг смогла из дома наблюдать за приемом, проходящим на газоне Розингса. Её удивило, как преобразилась в последнее время мисс Анна де Бёр.

Вырвавшись из-под опеки властной матери, вечно пекущейся о её здоровье, она стала больше времени проводить на свежем воздухе. Исчезли бесчисленные шали, капли и ширмы. Мэри не поверила своим глазам, когда заметила, как ловко сидит он в седле, когда нареченные выехали встречать верхом чету Дарси.

Эта яркая, хрупкая блондинка с по-модному прозрачной кожей, изящными тонкими ручками, звонким голосом и васильково-синими глазами могла очаровать не одно сердце. На высокой и статной охотничьей лошади её фигурка казалась ещё более хрупкой и эфемерной, но яркая амазонка со шляпкой, с которой струился вуаль, прибавляла ей дерзости и бесстрашия.

Как преображает нас любовь!

Новобрачная сияла от счастья, как и её супруг, ранее не рассматриваемый тётушкой в качестве завидной партии. Но на безрыбье, как говорится, и рак – рыба.

Английский вариант нашей нейтральной пословицы более прямолинеен: Half a loaf is better than none. Половина буханки лучше, чем ничего.

Леди Кэтрин поставили перед фактом: Анна де Бёр давно, с детства, любит мистера Фицуильяма, второго сына своего дядюшки-графа. Означенный молодой человек, полковник Армии Великобритании, прекрасно зарекомендовавший себя на фронтах Наполеоновских войн на Пиренеях, любит свою ненаглядную Энн, ради которой он не первый год ездит погостить в Розингс- парк. И ежели миссис де Бёр не дарует своего согласия на из венчание, то они, так и быть, обвенчаются в Гретна-Грин, ибо вот уже год, как помолвлены.

Леди лишилась чувств, потом устроила скандал, потом от души порыдала.. и назначила дату оглашения на ближайшую воскресную службу.

Так что ранним июльским утром 1811 года в Хансфордской церкви, при большом стечении народа, счастливые влюблённые обвенчались!

Полковник свою нежную трепетную супругу через неделю после венчания собирался отправить в имение к собственному батюшке и её дядюшке.

Граф уже в годах, имение без женского глаза, ибо старший сын и наследник предпочитает Лондон, а самому полковнику пора на службу – отпуск заканчивался. Корсиканец тоже никак не угомонится и часть полковника Фицуильяма вновь ждут бои на Пиренеях. Леди Кэтрин останется со своей благотворительностью, Розингс- парком и дурным нравом.

Брат её в гости не приглашал!

Для Элизабет это была редкая возможность повидать подругу, по которой она, положа руку на сердце, очень скучала. На балу, устроенному в честь молодожёнов, она с удовольствием повидалась с Шарлоттой, договорившись о приватной встрече назавтра.

Когда Мэри на следующий день укладывала ей волосы, миссис попросила сменить приготовленное шёлковое платье с богатой вышивкой стеклярусом на другое, менее вычурное, из нежного батиста, вышитого светло-зелеными ландышами по чёрному траурному полю. Она не желала обидеть подругу, кичась достатком, и Мэри это понимала, поэтому с улыбкой предложила для прогулки не лёгкие туфельки, а крепкие кожаные ботиночки.

Хотя присутствие (и редкостная назойливость) супруга Шарлотты несколько мешали возможности посекретничать о своём, о женском, они всё же улучили минутку, чтобы ускользнуть на аллеи Розингс-парка.

Элизабет рассказывала о своём сынишке, Шарлотта много рассказала о своей жизни и супружестве. И новостей у неё было поболее.

На её счастье, мистер Коллинз получил в управление второй приход, что ещё больше сократило время его пребывания в пасторском домике.

Как ему удавалось служить в двух церквях сразу?

Он постоянно курсировал между ними, благо церкви стояли недалеко друг от друга. Зато редко бывал дома – неоспоримое преимущество!

Двойного дохода им хватало как раз на то, чтобы вести господскую, или хотя бы почти господскую жизнь. Впоследствии он планирует перепоручить меньший приход второму священнику – викарию. Но пока разрывается, стараясь везде успеть. Основной доход, десятину, он собирает со своих прихожан самостоятельно и весьма ревностно, что Элизабет не могло не рассмешить.

Педантичность кузена умиляла!

Это небрежение обязанностями возмущало некоторых его прихожан, исправно плативших десятину, но несколько обделённых его пастырским вниманием. Пасторат требовал неустанных забот и окормления прихожан вниманием и пастора, и его супруги: забота о бедных и больных, еженедельные встречи с церковным активом – преимущественно старыми девами, причастия, отпевания, крещения, проповеди, занятия с церковным хором, со звонарями, с воскресной школой – сил требовалось немало.

Однако Уильям Коллинз с двумя его смежными приходами едва ли поступал бесчестно или не по обычаю.

Пасторат включал в себя дом и три акра церковной земли, урожай с которой целиком поступал священнику и его семье. Прежние общинные поля Хансфорда были огорожены и превращены в крупные частные фермы, что избавляло мистера Коллинза от тягостной необходимости взимать повинность с каждой отдельной семьи.

Он просто забирал 10 процентов с денежной прибыли соседей-фермеров. Тот факт, что он после ссоры с леди Кэтрин получал свою долю непосредственно из рук в руки, а не через землевладельца, несколько повышал статус мистера Коллинза.

Леди так и не простила Элизабет за "украденного" у Анны де Бёр потенциального жениха, и никогда не приглашала её в Розингс-парк до этого священного для неё дня. Зато исправно выговаривала Шарлотте, вынужденной уделять патронессе супруга много времени и внимания, за все нововведения в Пемберли.

Уильям Коллинз стал хорошим управляющим приходом. Он год за годом что-то добавлял и совершенствовал, расширяя дом, пока тот не удостоился звания весьма благоустроенной семейной резиденции. Следуя своей доктрине ни в коем случае не пренебрегать комфортом своего жилища, он добился того, что даже леди Кэтрин уже не находила, к чему придраться, благостно нахваливая хозяйственность Шарлотты Коллинз и собственную дальновидность.

Однако сама десятинная система ставила семейный достаток Коллинзов в прямую зависимость от «хлебов» земли. Получаемое по пастырскому кормлению зерно, овощи, шерсть и мясо Шарлотта, всегда отличавшаяся хозяйственностью, не продавала оптом, а придерживала в овинах и складах. Она обрела хорошие связи с торговцами и лавочниками.

Именно её усилиями овечье стадо росло и преумножалось. По её предложению фермерам можно было заплатить церковную десятину убоинкой, а можно и живым ягнёнком. И тому, и другому миссис Коллинз находила отличное применение.

Овечки плодились сами, а мясо становилось консервами, которые она навострилась готовить и с успехом продавать.

И одним из оптовых покупателей стал мистер Бингли!

Баранина в горшочках

Баранина, вода, соль, специи. Баранина (или свинина) рубится на порционные кусочки и укладывается в горшочки (стеклянные банки). Посолив (пол чайной ложки на баночку 0.7, соль нейодированная! – это важно!), поперчив и уложив сверху листик благородного лавра. Сверху каждой баночки укладываем крышку из фольги. Ставим горшочки/баночки в духовку в жаропрочную кастрюлю, в которую заливаем воды по плечики банок. Томим при t 120-140°С 4-6 часов.

Шарлотта сверху завязывала горшочек пузырём, а нам нужно всего лишь завинтить прокипячённую крышку. Когда банки остынут под шерстяным одеялом, она их прятала в погреб, а нам достаточно убрать в тёмное прохладное место.

Приятного аппетита от Шарлотты Коллинз!

Разрешите Вам писать…

Вернувшись в особняк графини Каменской, Маша первым делом поспешила переодеться.

Волосы требовали не меньше времени, чем платье. Это только кажется, что прически в греческом стиле, особенно модные в среде русского просвещённого дворянства – сама естественность и простота.

Для достижения максимального эффекта требовались немалый опыт и много времени. И инструмент! Одним гребнем тут не отделаешься. Поэтому Маша торопилась – нужно было успеть к пробуждению графини быть одетой и причёсанной, как подобает, а её не было почти полтора часа – непозволительно много.

Никто не должен был догадаться, куда и зачем она исчезала – слишком длинные языки у слуг и служанок, слишком много родственных, любовных и дружеских связей пронизывали сверху донизу москвичей обоих полов и всех сословий.

Потому, едва успев избавиться от сарафана, Маша позвонила горничной, которая теперь торопливо расплетала косу, чтобы создать ту самую а-ля-грек на её голове.

Тяжёлые золотистые пряди уложить на затылке корзинкой, перевить узкими косичками от висков, выпустить крохотные локоны то тут, то там, создавая тот эффект лёгкости и естественности, которого и добиваются самые упорные кокетки.

Горничная, с полным ртом булавок и шпилек, уже ловко закалывала и закрепляла Машины волосы. Господи! Как просто и легко жить с простой косой.

Утречком рано ночную рыхлую косичку распустить, пройтись по волосам частым гребнем, разобрать на три прядки, заплести волосы потуже и платочком их прикрыть скромно и целомудренно. Хоть в церкву отправляйся, хоть на гулянье, хоть барышням прислуживать, хоть тесто месить или в театре репетировать.

А даме из общества каждую малую прядку на место укладывают, смочив предварительно пивом или квасом – кому победнее, или богатым – сахарной водицей. Это чтоб держалось крепче.

Пока горничная волосами занимается, дама тоже без дела не сидит. Вот и Маша решила ногтями заняться. С туалетного столика взяла полиссуар и немного помады из изящной баночки – тальком, растёртым с сухими лепестками красной розы и воском ногти полируются идеально.

Этот набор из слоновой кости ей подарила графиня, он был в дорожном несессере Николая Михайловича. Генералам, пусть и на театре военных действий, не зазорно думать о красоте своих рук. Так что в том несессере было немало инструментов, о назначении которых любая селянка даже догадаться бы не смогла.

Замша на полиссуаре с пастой не только полировала саму ногтевую пластинку, она ещё и слегка окрашивала кончики пальцев в нежный розовый – этакая девичья утончённость и хрупкость. Но времени на все эти премудрости требовалось много.

Не менее получаса колдовала над Машиной головой горничная, так что пальчики получили сегодня, как и всегда, свою долю внимания, пока голова девицы была занята куда менее возвышенными материями.

Её всё сильнее волновало внимание к ней лейтенанта Епанчина.

И льстило, конечно – офицер, а за бывшей дворовой ухлёстывает, но и беспокоило. Чем она так зацепила его, что не проходит и дня, чтобы он не встретился с ней?

То на прогулке в "Нескучном", куда Анна Павловна наведывается ежедневно, он с ними на аллейке или у беседки раскланивается, то с визитом, то в салоне минутку улучит, чтобы поинтересоваться её мнением о музыкальном произведении или стихотворении. И всё расспросы на английском ведёт, а непонятные слова так даже переводит.

То ли в насмешку, то ли действительно поверив в её, будем честны, шитый белыми нитками рассказ о детстве и юности. Хорошо, хоть не на татарском, а то тут бы Машеньке и сознаваться пришлось, что она тот Туапсе, в котором якобы 6 лет прожила с отцом- торговцем, и не видала никогда.

Вот и после вчерашнего салонного приёма обнаружила она в своём пояске записочку: "Вы разрешите Вам писать? Н. Е. "

Это ж надо! Во время танца куда умудрился записочку подсунуть, шельмец.

Закончив с волосами, горняшечка занялась платьем ,,мисс Мэри".

Поверх ночной сорочки, длиною чуть ниже колен, одевает мягкий короткий корсет. Его главная задача – эффектно приподнять бюст, практически выставляя его на всеобщее обозрение, и сгладить выступающую линию живота – для тех, у кого он есть. Маша, несмотря на вполне женственные формы, всё ещё худощава по меркам благородного сословия, ценящего мягкие и даже пышные формы.

Если б Машенька так в Отрадном у Благодатских вырядилась, быть бы ей поротой за то, что дерзит и на барышень равняется, а тут она сама должна быть барышней, а не казаться ею.

А горничная тем временем шнур закрепила, на спине складочки рубашки расправила, и камисольку приготовила – ещё одну сорочку, отделяющую корсет от верхнего платья. И только после стала одевать на мисс Мэри утреннее суконное верхнее платье с воротничком под горлышко, украшенное по вороту нежным нитяным кружевом, с модными длинными, и по зимнему времени практичными узкими рукавами.

Маша приподняла руки, чтобы горняшечка заколола булавками боковой шов, от переда к спинке идущий внахлёст.

Она по своему опыту знала, сколь часто имеет в этот момент булавка может ненароком соскочить и уколоть барышню. Ведь склывались не только слои платья – оно буквально пришпиливалось к корсету через камисольку. Чтобы не перекосило платье ни в коем случае.

Но всё обошлось, и "мисс Мэри" вежливо поблагодарила горничную девушку, от участи которой её саму отделяла лишь прихоть госпожи графини.

Всё это время в её разуме боролись желание спрятаться от внимания Епанчина с сознанием, что сделать ей это просто не позволят. Пусть всё идёт своим чередом, а будущее покажет, "Куда кривая вывезет".

Узнав у горничной, что барыня ещё не вставали, она села к секретеру заниматься привычными уроками. Её ждали прописи с переводом нового произведения ,,соотечественника,, лорда Байрона и учитель французского.

Она решила согласиться!

Ведь настырный Николай Петрович наверняка и сегодня пожалует.

Написав короткое и ни к чему не обязывающее ,,Да,, она спрятала записочку в узкий рукав и занялась, наконец, уроками.

Глава 2 Вы будете в шоке! Наш милашка Бингли…

Мэри, хотя она – дитя своего времени и общества, быстро нашла оправдание такому хорошему, доброму и лю́бящему мистеру Бингли.

– Ах, Мэри, наконец-то моя дорогая Джейн согласилась приехать в Пемберли! – миссис Дарси раскраснелась от долгой прогулки по свежему осеннему парку.

Сегодня она, наконец, смогла самостоятельно обойти весь Пемберлейский парк, а не дышать свежим воздухом, сидя в изящной коляске.

Что бы ни говорили доктора, а пешую прогулку ничто не способно заменить. Увы, но сентябрь преподнёс неприятный сюрприз в виде затяжных дождей, и мистер Дарси, справедливо опасаясь за здоровье супруги, запретил ей долгие пешие прогулки, а в коляске миледи всегда сопровождать должна была Мэри. Негоже леди самой лошадьми править.

Три ветреных дня без проливного дождя позволили Элизабет Дарси совершить самую долгую, но зато полную впечатлений прогулку за последние четыре месяца.

Но по совести сказать, сама Мэри куда больше предпочитала именно коляску. Это миссис Дарси сейчас присядет на диван с книгой, чтобы немного передохнуть и подкрепиться чашечкой чая с пирожным или сэндвичем.

Уставшая после прогулки Мэри должна была сначала помочь хозяйке снять изящный капор и спенсер, а потом организовать ей перекус. А заодно и себя не обидеть – для неё на чайном подносе, который уже готов на кухне, тоже есть кусок хлеба с маслом и чашечка чаю с доброй толикой молока.

На почтовом подносе в холле лежала стопка писем, а дворецкий, мистер Спенсер, как раз их сортировал. Письма хозяину, хозяйке и счета от торговцев уже высились на подносе разнокалиберными стопками.

– Миссис Дарси, мэм, вам письмо от миссис Бингли. – Спенсер прекрасно знал, что письма от родных миссис Дарси читает в первую очередь.

Так что чинный отдых был забыт!

Скинув на руки Мэри верхнюю одежду и шляпку, миссис Дарси вскрыла и прочла письмо. От радости, что любимая сестра, с которой связано так много, снова почтит своим визитом Пемберли, ее глаза сияли прежним девичьим задором. И мисс Мэри вполне разделяла её радость: прекрасное имение, которое купил мистер Бингли, находилось в соседнем с Дербиширом графстве, всего в тридцати милях от Пемберли, и визиты могли быть куда чаще, если бы не одно НО:

Сёстры Бингли!

Вторым НО были те самые 30 миль, разделявшие поместья. То, что казалось несущественным беззаботным девицам, для хозяек поместий вылилось в ощутимую преграду.

Конечно, сёстры часто навещали друг дружку, но видеться ежедневно или гостить подолгу мешали обязательства и семейные хлопоты. Трое малышей, проживавших в Пемберли, с их бесконечными детскими неожиданностями и капризами не делали жизнь в поместье спокойной и однообразной.

Утешало то, что батюшка Элизабет и Джейн постепенно окреп и поздоровел. В конце октября он даже планировал участие в большой охоте, которой был знаменит Пемберли.

Приезд старшей красавицы-дочери наверняка добавит ему счастливых хлопот. Но вся радость на лице Элизабет растворилась, стоило ей увидеть обеспокоенное лицо сестры. На предложение прогуляться после долгой поездки Джейн мягко, но решительно отказалась, заявив, что с куда бо́льшим удовольствием отдохнёт в кресле с чашечкой живительного чая. Кроме того, она хотела бы обсудить с Лиззи новость, изрядно выбившую её из равновесия и теперь тревожащую разум и чувства.

Комнаты Лиззи, в которые днём имеет право входить только Мэри, молчанию и здравомыслию которой вполне можно доверять, вполне подойдут для приватного разговора. И пусть Мэри останется тоже.

Организовав чай для леди и заперев двери гостиной, Мэри тихонько опустилась на пуфик около самой двери и взялась за спицы. В любую свободную минуту она теперь вязала изящные вещицы для мастера Дарси и юных Беннетов. Сейчас она заканчивала жёлтый, как маргаритка, чепчик для юной мисс.

Джейн, а теперь миссис Чарльз Бингли, ломая пальцы, смотрела в окно, не в силах сесть и расслабиться.

– Если ты не возражаешь, сестрица, я сразу перейду к делу, которое лишило меня душевного покоя. Ты знаешь, Лиззи, – начала она, – что состояние мистера Бингли нажито торговлей.

Дело начал ещё его дед, а потом успешно продолжил отец. Сам Чарльз занимался торговлей внутри страны – его суда развозили грузы по каналам. И нам как-то в голову не приходило поинтересоваться, а какие товары могли принести такое состояние всего за два поколения?

Оказывается, у него во владении есть не только речная флотилия. Третьего дня я стала свидетельницей отчёта капитанов его морских судов о выполненном рейсе.

Они как раз вернулись из плавания к Америке. Кофе, какао и сахар с ромом – ничего неожиданного, на мой взгляд. Это всё вскоре отправится на речных судах вглубь Острова.

Но тут они уточнили, какие товары следует брать для следующего рейса к Западной Африке: стоит ли обойтись перкалью и алкоголем или стоит закупить ещё дешёвые ружья и сколько голов следует загрузить, чтобы доставить их без больших потерь?

Я и помыслить не могу, чтобы хоть на минуту обвинить в нечистоплотности или жестокости старшее поколение Бингли, у них наверняка не было иного выхода, а средства это дело приносило хорошие.

Но Боже мой, Лиззи! Стоит мне только подумать, о тех несчастных, которые… – Не найдя слов, не в силах совладать с собой, Джейн разрыдалась и уткнулась в плечо сестры в поисках опоры в её пошатнувшемся мире. Элизабет только растерянно переводила взгляд с рыдающей Джейн на служанку.

– Я ничего не поняла. Каких голов? Они скот перевозят?

– Мисс Джейн, – Мэри всё же решилась и обняла несчастную женщину, утешающе гладя её по спине, – как мне кажется, если позволите заметить, сокрушается, что состояние, которым владеет мистер Бингли, построено на торговле живым товаром.

Я права, не так ли, миссис Бингли?

Та в ответ только и смогла, что кивнуть, комкая платок и пряча глаза.

– И стоило так убиваться, мисс Джейн?!

Ну-тка, вытрите глазки, выпейте чаю, пока не остыл и перестаньте так убиваться. – Мэри сама не заметила, как решительно и спокойно-умиротворяюще звучит её голос. – Не сам же мистер Бингли в этом участвовал? Это дело, ему доставшееся от родителя, на него ведь не один человек работает. А коли дело приносит прибыль, да обеспечивает жизнь многих честных англичан и их семей, так сто́ит ли так расстраиваться?

– В том-то и дело! Когда его папенька ушёл в лучший мир, то все дела компании стал вести он. Его беспокоила этическая сторона дела, но прибыль… И члены команды судов, перевозивших несчастных, тоже зависели от него. Он просто не мог оставить людей без заработка.

А теперь, когда эта торговля стала считаться предосудительной, и правда о источнике благосостояния Чарльза стала достоянием общественности, от нас начали отворачиваться вчерашние друзья.

И она вновь разрыдалась так, что для того, чтобы успокоить её, пришлось воспользоваться успокоительным.

К совещанию вернулись к вечеру, по просьбе Элизабет к обсуждению щекотливой ситуации подключились и мистер Дарси, и батюшка, мистер Беннет. Дело касалось всех, ибо они теперь – члены одной семьи. Сам мистер Бингли приехать не смог, он отправился проконтролировать состояние судов после долгой экспедиции.

Как ни мечтала Мэри поприсутствовать, но двери кабинета мистера Дарси закрывались плотно, в её присутствии не нуждались. Дамы заранее обеспокоились кофе для себя и крепкими напитками для джентльменов.

Результат совещания оказался неожиданным: следующий рейс планировался в Россию!

Маленький Джокер Большой игры

– Не в лучшее время, Мэри, покинули мы с тобой Первопрестольную, – Анна Павловна, отбросив в сторону лорнет, устало помяла пальчиками ноющую переносицу. В последнее время зрение её стало подводить и пришлось обратиться к окулисту, а теперь привыкать к этому модному, на такому неудобно у в быту предмету, как лорнет. – Вот ведь сколько бумаг скопилось. Больше полугода нас не было при дворе и в свете, как наверстать упущенное?

Рождения, смерти, свадьбы, сговоры – эвона, сколько их! Второй месяц разбираю, а ворох меньше не становится. И по всему видать, война-таки случится. – Анна Павловна с такой неприязнью глядела на стопки писем и записок, словно это её личный враг или сам Бонапарт, угрожающий жизни и здоровью её единственного ненаглядного сыночка, Серёжи. – А сегодня вот, свеженькую задачку принесли!

Она растерянно вертела в руках письмо, которое доставил менее пятнадцати минут назад курьер на взмыленном коне, – едва лошадь не запалил, аспид. Так торопился депешу доставить.

Радуйся, голубушка! Твой салон через два дня государь- император посетить изволит!

У Маши коленки так и ослабели.

Чуть мимо стульчика на гнутых ножках не села, подлокотник подвернулся под пятую точку вовремя. Только и могла, что рот раздевать, как рыбка, из воды удильщиком выдернутая.

– Никак растерялась, голубушка? Пустое.

Графиня мягко улыбнулась. Звонко смеяться, улыбаться во весь рот и вообще ярко проявлять эмоции она разучилась ещё в детстве. За этим строго и неусыпно следила гувернантка. В любой ситуации знатная девица обязана контролировать эмоции, отражающиеся на её лице и поведении. И уж тем более – громко рыдать или хохотать, как и улыбаться во весь рот.

Даже на парных портретах с детьми дамы отстранённо холодны.

Запрещалось хмуриться, звонко смеяться, поджимать губы, широко открывать рот и глаза, резко двигаться, сжимать кулаки, замахиваться в гневе на челядь. Невинно-кроткое безмятежное выражение лица и глаз не должно покидать личика девицы ни при виде спаривающихся собак, ни при порке дворовых, ни узрев пьяного супруга. Даже если он на твоих глазах жадно запускает руки под юбку твоей же горничной девушке. Отвернулась и молчи. Ты ничего не видела, ибо не в силах изменить ситуацию: можно запороть горничную, так этот кобель себе другую найдёт через минуту. Он останется добрым да ласковым, а тебя ,,Салтычихой,, назовут.