Земля Эль. Глотатель ядов

Тени беспорядочно затанцевали вокруг Дерри, когда он почти бегом бросился к полке, где была спрятана книга. Не обращая внимания на леденящие приступы тошноты, прокатившиеся по его телу, он вытащил книгу и отнёс её к обеденному столу. Он раскрыл её на первой странице и поднёс пламя свечи так близко, как только осмелился. Бумага постепенно нагревалась. Он ждал с колотящимся сердцем.

Ничего не произошло. Страница осталась пустой, как и раньше. То же самое было и со следующей страницей, и со следующей. Одеревеневшая рука Дерри заныла от боли, с такой силой он прижимал страницы. Если в книге и был секрет, то раскрыть его так и не удалось.

Горько разочарованный, Дерри поставил свечу на стол. Она уже почти догорела, и у него оставалось всего несколько минут, чтобы почитать в постели. Он закрыл книгу. Затем, понимая, что это бессмысленно, он снова раскрыл её на первой странице и пристально вгляделся. Синие буквы алфавита на полях, казалось, двигались в мерцающем пламени свечи.

Он коснулся пальцем буквы «Д», с которой начиналось его имя, и к своему удивлению обнаружил, что на ощупь буква отличается от пустого листа. Она была чуть выпуклой. Все буквы на полях были чуть выпуклые. Раньше он этого не замечал.

Он коснулся буквы «Е», «Р», снова «Р», а затем «И».

Верно, представил он голос учителя. Ты умеешь писать своё имя, Дерри! Очень хорошо! Какие ещё слова ты знаешь?

Улыбаясь собственному ребячеству, он «написал» ещё одно слово. Д-О-М. Его улыбка исчезла. Как глупо – выбрать именно это слово. У него больше нет дома. У него не осталось даже воспоминаний о доме. Он знает только одно – где когда-то находился его дом.

Он снова поднял палец. Он коснулся букв Л, А, Н, Д, О, В, Е и снова Л. Л-А-Н-Д-О-В-Е-Л.

И вдруг пустая страница заполнилась словами. Дерри отпрянул на спинку стула, не веря собственным глазам.

Почерк был мелким, но твёрдым, ровным и решительным. Дерри представил себе, как ручка плавно движется в руке женщины со шрамом и её слова медленно усеивают страницу. Его сердце бешено забилось, он снова склонился над книгой и при мерцающем свете догорающей свечи принялся лихорадочно читать.

Я начинаю этот дневник, зная, что, если его обнаружат, это будет означать, что я мертва. Зашифрованные книги – гениальное изобретение, и мне повезло, что у меня есть такая книга, но я не настолько глупа, чтобы поверить, что она долго сохранит свои секреты, если попадёт в дурные руки.

Будь что будет. Прошло уже более семидесяти лет с тех пор, как упала Комета и вода и ненависть разделила Ландовел надвое. Мир изменился. Старые времена ушли безвозвратно.

Необходимо вести записи. Мы и так находимся в постоянной опасности, а вскоре станет намного опаснее. Если наши знания будут утеряны, работу придётся начинать сначала. На это нет времени. С каждым днём множатся слухи о предстоящих ужасах. Я явственно вижу, как истекает время в великих песочных часах.

Годами мы делали всё, что могли, тайно трудились в сёлах и деревнях Истинного Ландовела. Мы обрели верных последователей и помогли многим жителям, попавшим в беду. Но мы пришли к выводу, что этого недостаточно. Это всё равно что наклеивать пластырь на рану, которая никак не заживает.

Большинство людей слишком затравлены, чтобы восстать против короля Гревилла и добиться перемен, как бы жестоко с ними ни обращались. Я не виню их. Более семидесяти лет их морят голодом, запугивают и пичкают ложью.

Так называемое Пророчество Эль легко срывается с каждого языка. Дети зубрят его, как только начинают говорить. Я запишу его здесь для порядка:

Пока Башня не падёт,Пока Колокол не пробьёт,Не умолкнут голоса,Пока не явится Звезда,Пока мёртвые не восстанут,Пока Эль прощают,Король будет жить.

Большинство жителей Истинного Ландовела действительно верят, что Комета была Звездой, которую Эль низринули с небес на землю в качестве наказания. Они искренне верят, что Эль поддерживают короля Гревилла и даровали ему бессмертие.

Их жизнь пропитана страхом. Они боятся солдат и шпионов короля. Они боятся нападения со стороны Свободного Ландовела, который (как их учат) намерен уничтожить их. Но больше всего они страшатся гнева Эль. Однако все эти страхи имеют лишь один источник – их лживого короля, который утверждает, что любит свой народ, но использует ложное пророчество, чтобы править ими железной рукой.

Единственное решение – нанести удар по средоточию этого страха.

Алый город – олицетворение зла, поэтому мы должны отправиться туда, хотя нам претит возвращаться в это бездушное место.

Впереди нас ждут опасные времена. Я заканчиваю свою первую запись с твёрдой надеждой, что никто, кроме меня, никогда не прочтёт её.

Дерри поспешно перевернул страницу, но она оказалась пустой, и никаких слов не появилось, когда он «написал» на полях Л-А-Н-Д-О-В-Е-Л. Либо женщина больше ничего не писала, либо на каждой странице был свой пароль.

Дерри попробовал «написать» А-Л-Ы-Й-Г-О-Р-О-Д, И-С-Т-И-Н-Н-Ы-Й, С-В-О-Б-О-Д-Н-Ы-Й и Х-А-Н, но безуспешно. А потом свеча погасла.

Он не осмелился зажечь другую. Даже в своём нынешнем состоянии Крэм заметил бы это. Как и масло для ламп, свечи стали на вес золота.

Дерри прокрался в темноте к книжным полкам и сунул зашифрованную книгу обратно в тайник. Затем он направился к своей постели. Он очень устал, но долго лежал без сна. Возможные пароли для второй страницы дневника крутились в его голове вперемешку с чудовищным храпом Крэма, грохотом Котла и шуршаньем крыс за стеной.

Глава седьмая

Следующей ночью, как только Крэм захрапел, Дерри, словно летящий на пламя свечи мотылёк, снова бросился к книге. Запись на первой странице исчезла. Задаваясь вопросом, не приснилось ли ему это, он коснулся букв на полях, которые составляли слово ЛАНДОВЕЛ. Запись в дневнике появилась, как и в прошлый раз.

Он с нетерпением перевернул страницу, но не успел он коснуться букв, как Крэм принялся всхлипывать, а затем громко рыдать. Пришлось поставить книгу обратно на полку и бежать к нему.

В ту ночь Крэм никак не мог успокоиться. Дерри читал ему вслух часами, но каждый раз, когда он думал, что уже можно прекратить, Крэм распахивал глаза, и комнату наполняли громогласные проклятия. К тому времени, как закончились его мучения, свеча почти догорела, и Дерри не оставалось ничего другого, кроме как уныло дотащиться до своей жёсткой постели.

Утром он был вялым и с трудом соображал от недосыпа. День он провёл словно в тумане. А ночью, когда он собрался с духом, чтобы достать книгу с полки и смириться с леденящей тошнотой, которую всё ещё вызывало прикосновение к ней, он отдёрнул руку.

Его одержимость книгой вдруг показалась безумием. Возможно, на второй странице ничего нет. Но даже если есть и даже если он случайно разгадает пароль, от которого появляется надпись, какое это имеет значение? Какой в этом толк? Разве что удовлетворить своё любопытство?

Несчастная женщина, которой принадлежала эта книга, мертва. Эль, которые преследовали её, мертвы. Что бы она ни написала, это не имело никакого значения – ни для Дерри, ни для кого-либо другого.

Он отвернулся от полки. И вдруг краем глаза заметил мерцание и почувствовал присутствие мальчика-призрака. Дерри не обернулся. Он потушил свечу и устало поплёлся в сокровищницу спать.

Призрак тоже не имел значения. Если, как считал теперь Дерри, участившиеся появления призрака означали, что приближается его смерть, то так тому и быть. Он завернулся в одеяло и провалился в сон, словно упал с вершины Скалы.

На этот раз его не разбудили страшные сны Крэма или его собственные. Он крепко проспал всю ночь. Но незадолго до рассвета его разбудил кошмар, который оказался реальностью.

Звук, похожий на гром, прогремел на Скале. Металл заскрежетал и застонал. Дерри, тут же сев на постели в сокровищнице, подумал только об одном. Котёл выкипел и взорвался. Обслуживавшие его рабы забыли наполнить большой резервуар, и…

Но нет. Низкий, неустанный грохот Котла продолжался, как обычно. А снизу доносились приглушённые крики и вопли, перемежающиеся небольшими, резкими хлопками. Дерри догадался, что хлопки – ружейные выстрелы, хотя он не смог бы объяснить, откуда он это знал. В сокровищнице было оружие, но он никогда не видел, чтобы из него стреляли.

В ужасе Дерри вскочил и метнулся в тёмный коридор как раз в тот момент, когда Крэм выскочил из своей спальни с топором в руке. Выругавшись, Крэм оттолкнул его в сторону и бросился в Большой зал. Столы, стулья и драгоценная утварь – всё падало на пол, когда он пробирался в темноте к двери, а Дерри, спотыкаясь, следовал за ним.

Крэм отодвинул засов и распахнул дверь. Грохот сражения и волны едкого дыма хлынули в комнату вместе с мягким утренним светом. Языки пламени вырывались из сердца Скалы. Прямо перед ними, где решётки ворот раньше образовывали чёрные квадраты на фоне светлеющего неба, зияла пустота, окаймлённая торчащими завитками скрученного железа. А в проёме покачивался огромный корпус незнакомого корабля без флага, мачт и парусов.

– Клянусь кровью Эль, они взорвали ворота! – зарычал Крэм. – Как им удалось подойти так близко? Почему не было сигнала тревоги? Почему их не поджарили? Харкер! Харкер!

Дерри знал, почему не было сигнала тревоги. Он знал, почему кипящее масло не хлынуло на вражеский корабль с зубчатых стен над воротами. Ночная стража спала. А гигантские котлы с маслом давно остыли. Всеми забытый огонь под ними погас.

Крэм выскочил в галерею и глянул через балюстраду, продолжая звать Харкера. Дерри сам не заметил, как последовал за ним. У него дрожали колени, но он должен был увидеть, что творится внизу.

А творился там настоящий хаос на фоне клубящегося дыма. Пламя пожирало корабль Крэма. Захватчики хлынули на длинный трап, соединявший вражеский корабль с широкой мостовой вокруг гавани. Дерри они показались огромными, даже с такого расстояния. Те, кто уже высадился на землю, сражались с защитниками Скалы.

Большинство захватчиков были вооружены ружьями и кинжалами, и, возможно, они полагали, что это принесёт им быструю и несомненную победу. Но люди Крэма сражались яростно и не собирались сдаваться.

Десятки тел, неуклюже раскинув руки и ноги, уже лежали на камнях. Рабы сбились в кучу у стен, скорчившись от страха, и лишь немногие, казалось, с восторгом наблюдали за происходящим. Дерри заметил, как уборщик Кот принялся улюлюкать и колошматить кулаками воздух, когда лысый надсмотрщик по имени Грабб был ранен и с криком свалился в воду рядом с горящим кораблём.

Грабб погрузился в воду, затем снова вынырнул, захлёбываясь. Несмотря на ужасные раны, он сумел доплыть до берега. Цепляясь за камни, не в силах выбраться, он протянул руку в мольбе к человеку, стоявшему поблизости и выкрикивавшему приказы защитникам Скалы.

Но этим человеком оказался Харкер, и в нём не было ни капли сострадания. Харкер был в крови с головы до ног. Он убил восемь захватчиков и ранил ещё нескольких. Ему предстояло смириться с тем горьким фактом, что крепость, которой он собирался править, потеряна – и потеряна из-за его собственного тщеславного, беспечного пренебрежения правилами Крэма.

Он пнул истекающего кровью человека обратно в воду. Затем он услышал, как Крэм зовёт его, глянул наверх с ухмылкой, полной нескрываемой ненависти, и указал пальцем.

– Вон он! – закричал он захватчикам, сражающимся вокруг него. – Наверху! Вот тот, кто вам нужен!

Это было последнее, что он сделал. Грабб вынырнул из воды, словно кит, и, схватив его за лодыжку, опрокинул назад. Когда затылок Харкера ударился о край мостовой, над ним раздался оглушительный треск – рея с горящего корабля отломилась и полетела вниз, словно огненное копьё. Харкер увидел, как она летит, но не успел даже вскрикнуть, как она пронзила его.

– В комнату, быстро! – крикнул Крэм, толкнув Дерри обратно в Большой зал с такой силой, что тот упал на пол. – Сиди здесь!

Тяжёлая дверь захлопнулась, заглушив звуки сражения. В Большом зале было темно, как ночью. Дерри осторожно поднялся на ноги, прижимая к себе пульсирующую руку. Он попятился от двери. Затем повернулся и ощупью стал пробираться через лабиринт опрокинутой мебели, пока не добрался до высокого окна.

Он открыл ставни. Свет проник внутрь, как будто это было самое обычное утро. Вода плескалась у подножия Скалы. Море простиралось до самого горизонта, сливаясь с небом. В прохладном воздухе чувствовался запах дыма.

Дерри бесшумно прокрался к книжным полкам и спрятался в самом тёмном углу. Дрожа, он опустился на пол и подтянул колени к подбородку, стараясь сжаться в комочек. Книги шептали вокруг него, рассказывая ему свои истории. Меня зовут Магнус Липтон… В Лесу Грёз царила тишина… Об Эль сложено немало легенд…

Он смутно слышал крики, вопли и выстрелы. Он слышал стук сапог по лестнице. Он слышал, как Крэм дико рычал в галерее за дверью. Он зажмурился. Я невидимка, – подумал он.

Дверь распахнулась. Ноги застучали по камням Большого зала. Дерри почувствовал запах пота, дыма и крови. Он замер, словно статуя. Шаги прогремели по проходу между книжными полками, направляясь в короткий коридор. Скрипнули двери. Шаги вернулись.

– Всё чисто! – раздался голос. – Похоже, мы всех уложили.

– Лучше спуститься вниз и доложить, Бек, – проговорил более глубокий голос. – Лихэйн захочет взглянуть на это отребье собственными глазами. Ты же его знаешь…

Шаги удалились, затихли, исчезли. Большой зал казался пустым. Котёл гудел. Крысы за стеной притихли. Звуки битвы смолкли.

Дерри открыл глаза, поднялся на ноги и выбрался из своего укрытия. Оставаясь в тени книжных полок, он глянул на жилые покои Крэма. Свет нарастающего дня лился через окно. Жестяная банка с чаем, сулившим крепкое здоровье и долгую жизнь, поблёскивала неоткрытая на полке. Алые маки на маленьком заварочном чайнике словно пританцовывали.

Дверь в галерею была приоткрыта, и прямо за ней лежал Крэм, запрокинув свою большую лохматую голову, с пустым взглядом ничего не видящих глаз. Зубы Крэма всё ещё были оскалены в зверином рыке. Ни один вздох не колыхал спутанные волосы его бороды. Кровь больше не текла из смертельной раны на его груди.

Дерри замер. Он желал смерти Крэма, представлял её, жаждал её каждый день на протяжении почти четырёх долгих лет. Но в тот момент его внезапно охватило ужасное, ноющее одиночество. Он уже не представлял себе мир без Крэма. Он чувствовал себя потерянным и опустошённым без Крэма, которого можно ненавидеть.

Что теперь будет с ним? Кто этот неизвестный враг, который займёт место Крэма? Будет ли он хуже Крэма? Хуже Харкера?

Лучше враг, которого знаешь, чем враг, которого не знаешь. Эту поговорку он вычитал в «Популярных пословицах» – ещё одной книге, которую Крэм запрещал ему читать.

Люди снова поднимались по лестнице – на этот раз их было больше. Они дошли до галереи. Шёпот голосов становился всё громче. Дерри сдавило грудь. Язык прилип к нёбу.

Он почувствовал покалывание на затылке и обернулся. Мальчик-призрак стоял неподалёку. Дерри сделал шаг в его сторону, и на этот раз мальчик не исчез. Вместо этого он поманил Дерри за собой.

Дерри подошёл ближе. В ушах стоял пронзительный звон. Маня ещё настойчивее, мальчик-призрак отступил в тень высоких полок. Он отступал всё глубже и глубже, его тоненькая, дрожащая фигура мерцала в полумраке. Дерри следовал за ним, словно во сне.

Книги шептали вокруг него. Он слышал, как захватчики добрались до двери и вошли в Большой зал.

– Во имя Кометы! – воскликнул мужчина. – Ты можешь в это поверить?

– Мы не одни, Лихэйн, – предостерегающе произнёс женский голос.

Раздался тихий скрежет. Мальчик-призрак взял Дерри за руку и потянул его в темноту.

Глава восьмая

Дерри читал про тьму столь непроглядную, что не видно даже собственных рук. Теперь он впервые понял, что это значит. Он ничего не видел – абсолютно ничего. Тьма, казалось, давила на него. Вслепую он протянул руки и костяшками пальцев ударился о камень. С обеих сторон возвышались отвесные стены, словно ловушка.

Дерри вдруг решил, что попал в склеп. Так и есть, он заперт в каменном склепе – сыром, тёмном и жутком. Из его горла чуть не вырвался стон, полный безотчётного ужаса.

– Но я чувствую его, Лихэйн! – воскликнул приглушённый женский голос совсем рядом.

Дерри зажал руками рот; по позвоночнику пробежал холод. Это тот же женский голос, который он слышал раньше? Откуда он доносится?

– Здесь определённо кто-то есть, – снова заговорила женщина. – Возможно, не один. Их присутствие ощущается теперь слабее, но я всё ещё могу…

– Возможно, ты чувствуешь книги, – ответил более тихий мужской голос, который Дерри с трудом расслышал. – Ты же говорила мне, что…

– Нет! – воскликнула женщина.

Дерри снова начал дышать, постепенно осознавая, что происходит. Голоса доносились с другой стороны стены, возле его левого плеча. Говорящие находились в Большом зале Крэма, у книжных полок. А он… он был между крепостными стенами. В царстве крыс.

Дерри всегда предполагал, что в промежутке между стенами помещались лишь мелкие, шустрые создания. Он был уверен, что Крэм думал точно так же, если вообще размышлял об этом. Они оба ошибались. Промежуток между стенами был достаточно широк, чтобы в него поместился худощавый человек.