По лунной тропе

Астрономия казалась очень интересной наукой. Но каждый раз, когда я садилась делать домашнее задание именно по астрономии, мама звала меня с очередным заданием по дому. Я только собралась прочитать и представить себе, как и где кружатся планеты вокруг солнца, и уже стала закрывать глаза, чтобы все увидеть, будто в кино, как услышала мамин голос. Планеты так и остались крутиться только над моей головой, без меня самой. Если бы не пришлось бежать на базар за помидорами, может, я могла бы стать космонавтом, первой туркменской женщиной-космонавтом. Тогда бы мама не смогла отправить меня за овощами, не нашла бы меня рядом. Из космоса я бы с радостью сбросила мешок картошки прямо на наш дом, но там трудно ее достать.

Там просто летаешь и видишь все звездочки рядом с собой. Никто не зовет тебя из дома, даже бабушка не сможет найти меня рядом. Хоть на свободе поживу!

Но ничего не вышло!

Именно в этот час мама нарушила мой полет и попросила меня выполнить очередное задание, а это могло быть что угодно!

Нарушая запреты

После средней школы, как и все одноклассники, я решила учиться дальше и поступать в университет. Мне очень хотелось заниматься иностранными языками, и я с радостью сказала об этом родителям. Сначала они вообще не поняли, о чем это я.

Похоже, им понадобится какое-то время. Как обычно, мама первая реагирует на мое заявление, кивает, но ничего не говорит. Она долго смотрит на меня с вопросом на лице, медленно поворачивается к отцу и спрашивает его:

– Ты слышишь, что говорит твоя дочь? – Она всегда выделяла слово «твоя» дочь или «твой» сын, если хотела подчеркнуть важность ситуации. Отец сидит спокойно, пьет чай и, похоже, раздумывает о том, что происходит. Он был всегда очень спокойным.

Потом родители вдруг удивленно переглянулись, а затем вместе повернулись к бабушке. Им легче всего было бы сказать «нет», тем более я дочь, а не сын. Ведь сыновьям у нас гораздо легче настоять на своем и пойти учиться туда, куда они хотят.

Бабушка, как водится, оставалась самым интересным участником этой сцены. Я всегда с удивлением наблюдала за ее реакцией: как она могла сохранять такое спокойствие в какой бы то ни было ситуации? Мне казалось, что она даже не слушала, но она не только слушала, но и прекрасно слышала. На меня бабушка вообще не смотрела и тихо пила свой зеленый чай из пиалы. У меня же только бегали глаза с мамы на папу и слегка на бабушку.

Однако они не спешили запрещать мне поступать в институт. И, должно быть, надеялись, что бабушка запретит. Время шло, но она молчала. Молчала и я. Сидела и ждала их ответа. И вдруг отец говорит:

– Если ты хочешь учиться дальше, то только на врача!

Я покачала головой. Какой из меня хороший врач? Я начинаю возмущаться и злиться, доказывая им, что я трусливая и из меня не получится хороший врач. Я же первая упаду в обморок, вместо того, чтобы оказать помощь пациенту. А вот к языкам у меня явные способности! Но никто меня уже не слушал.

Отец не сдавался. Не сдавалась и я.

Вся в слезах я побежала к подруге Анне, они жили недалеко от нас, у нее были удивительно дружеские отношения с матерью, и потому та порой участвовала в наших беседах. И когда я влетела к ним домой, тетя Сима, ее мать, тут же решила, что произошло что-то действительно страшное. Рыдая, я им рассказала, что меня вынуждают учиться на медика, а я не хочу. Выслушав меня, обе они решили, что должны меня поддержать. И хотя было уже довольно поздно, они отправились со мной к моим родителям, чтобы поговорить с ними, сказать, что они ломают будущее своей дочери.

Войдя к нам на кухню, гости сели за стол. Мама налила им чай и поставила на стол… Беседа текла неспешно… Мои родители только кивали, что, мол, они уже поговорили со мной.

Но в итоге я добилась своего. А тем временем большинство моих подруг вынуждены были следовать воле родителей и оставить учебу. Таковы правила в наших традиционных семьях.

Как я оказалась в другом вузе

Я проплакала всю ночь, а утром помчалась прямо в университет сдавать документы на факультет иностранных языков. Почему я пошла именно туда? Кто, вы думаете, повлиял на мое решение? Конечно же, моя учительница по английскому языку. На выпускном вечере она тихонько отвела меня в сторону и сказала, куда я должна идти учиться, что у меня были способности к языку, что потом я приду и скажу ей спасибо. В итоге так и получилось.

Языки мне давались гораздо легче, чем математика. Я стала одной из лучших. Так что мне повезло. Я поступила в университет, окончила его, а потом стала преподавателем. И мой отец ни разу не пожалел, что дал в тот день слабину и разрешил мне самой выбирать свою судьбу.

Первый экзамен! Жирная тройка! Похвалили хоть за интонацию и произношение, но, мол, грамматику надо знать. Знали бы они тогда, что буквально через каких-то пять лет я стану их коллегой.

В итоге прошла по конкурсу и бегом доложила об этом родителям. А как же их домашний врач? Хорошо, что потом через много лет моя младшая сестра стала врачом, их врачом. Уж как гордились родители! Моим успехам они не очень-то радовались.

Начались мои университетские дни. Университетские годы были очень яркими, насыщенными многочисленными мероприятиями, трудными в начале, но приносящими огромное удовольствие к концу учебы.

Пришлось хорошенько попотеть первый семестр, не поднимая головы от учебников, но это дало свои плоды. Первая заслуженная пятерка по языку стала началом моего успеха.

Сам учебный процесс был несложный, особенно после первого полугодия упорного труда как в университете, так и дома. Хотя здесь опять же к вопросу о преподавателе, очень многое зависело от него, насколько мне нравился предмет или наоборот. Насколько мне хватало терпения зубрить, не всегда даже понимая все до конца… Но экзамены все равно надо было сдавать.

Приходилось очень много заниматься, сидеть часами за столом и зубрить. А письменным столом мне служила ножная швейная машинка. Саму машинку можно было опустить вниз и поставить сверху крышку, таким образом она превращалась в стол. Когда я запиралась в нашей комнате для девочек, чтобы делать домашние задания, и не выходила оттуда часами, моя бабуля очень волновалась. Она пугалась, спрашивала, не сошла ли я с ума? Так как я бормотала вслух непонятные ей слова и фразы. Это я просто зубрила слова на английском языке. Она частенько стучалась в дверь и звала меня поесть или попить чаю. Золотая бабуля! Мама звала меня только тогда, когда нужно было ей помочь – либо готовить, либо заниматься с кем-то из младших детей.

Помимо учебного процесса, каждый год, осенью, нас обязывали и отправляли на сборы хлопка. Обязательно – здесь не поспоришь! Это стало одним из «ярких» мероприятий универа – сбор хлопка в различных колхозах!

И так каждый год в течение всех пяти лет! Студентов направляли по колхозам в дальние районы страны, чтобы мы помогали государству выполнить план по сбору хлопка! Как громко это звучит, не правда ли?

Это были просто адские дни – мы жили в зданиях сельских школ или вообще в бараках вместе с мышами, ели рис с жучками и паучками, мылись в общественной бане один раз в 7-10 дней! И находились на нашем горячем солнышке целый день, частенько под 45–55 градусами! И так каждый день с семи утра до шести вечера.

В один из таких дней было уж очень и очень жарко и совсем не хотелось работать. Нам с подругами так надоел этот хлопок и все вокруг, что мы решили немного пофантазировать, а лучше сказать – схалтурить. Это слово больше подходит к тому, что мы затеяли. Мы сняли наши косынки с головы и развесили их на самых высоких кустах, чтобы их было видно издалека; а сами просто легли между кустами, решили немного передохнуть и поболтать… Но, видимо, наш преподаватель заметил, что эти три косынки задержались в одном и том же месте, и надолго!

Вдруг слышим громкий голос нашего преподавателя и видим его яростное лицо прямо над нашими головами:

– Подъем! Зайти сегодня после рабочего дня в учительскую!

Вот и все, что получилось из нашей актерской сценки; недолго мы смогли повалять дурака…

В итоге я не знаю, сколько там процентов мы насобирали? Может 7–8 %? Не больше. Не думаю, чтобы наш вклад был значительным. Сейчас же они обходятся без труда студентов? Хотя по сведениям жителей сел, школьники и по сей день помогают сбору хлопка в тех районах, где они живут. Не могу только сказать добровольно ли это или принудительно.

Сейчас слово «колхоз» ушло в прошлое. Сейчас – район, поселок и т. д. Колхозы закончились с распадом компартии.

Но покривлю душой, если не замечу, что эти дни порой были еще и романтичными. Здесь у многих из нас – девушек и парней 17–18 лет – начиналась первая любовь! У кого первая, а у кого уже не первая – не это самое главное. Главное, что во всем этом было очень много романтики!

Мне, например, на втором курсе учебы, парнишка с первого курса посвящал стихи! Он аккуратно писал их на тетрадных листах бумаги и отправлял мне в конверте через «курьера» – кого-нибудь из ребят или девчат с его курса. А мы, в свою очередь, бурно их читали вслух всей комнатой и потом смеялись почему-то. Какие же дуры! Да еще и комментировали… А в итоге ни одного из этих писем у меня не сохранилось. Сейчас очень и очень жалею об этом.

Если уже рассказывать про романтику и влюбленность, то самый первый раз мне сделали предложение руки и сердца аж в восьмом классе средней школы. Да-да! Мой одноклассник зашел к нам домой по дороге из школы и вдруг неожиданно сказал моей маме, что хочет жениться на мне после окончания школы! И просит дать родительский ответ прямо сейчас!

Сказать, что я изумилась, – это ничего не сказать, но как удивилась мама! Она, кажется, лишилась на мгновение дара речи… Смотрела на меня, а я, вся покрасневшая, смотрела на него, а мой «жених» уверенным голосом рассказывал, как мы хорошо будем жить!

– Хорошо, – сказала мама. – Мы подумаем.

– Хорошо, – согласился «жених». – Ответ буду ждать завтра.

Когда он ушел, началось…

– Что это такое? – возмущалась мама. – Один раз проводил домой и – жених? Сам еще в восьмом классе, а он, видите ли, ждет ответ завтра. Армяне все такие горячие? Почему он в первом классе не пришел? А если бы дома были родственники, что бы они сказали? Хорошо еще, бабушки здесь нет.

– Мама, он ведь даже не говорил, что любит меня, и я ничего не знала, – слабо сопротивлялась я.

– Неважно. Он в нашем доме это сказал! Пойду к учителю, пожалуюсь! Иначе завтра он на коне прискачет.

– Мама, у него нет коня… Он врачом хочет стать.

– А почему ты его защищаешь? Восьмой класс! Это же надо придумать!

Впрочем, теперь мама уже не скрывала, что шутит. Потом, когда мы вечером пили чай вместе с бабулей и сестренками, все смеялись над этой ситуацией. А мне все равно было приятно.

Как я хотела стать знаменитой актрисой

Я вспомнила один забавный случай, в котором моя младшая сестренка сыграла роль переводчицы.

Пришла я как-то домой из университета и увидела следующую картину: отец с матерью сидели с какими-то непонятно озабоченными лицами. Мама была в своем темно-фиолетовом платье с почти незаметными желтенькими цветочками и с косынкой на голове. Она нахмурилась и даже не обрадовалась моему приходу, их молчание становилось загадочным. Рядом с ними сидела младшая сестренка, все еще в своей школьной форме, только белый фартучек лежал рядом, а ее тонкие косички с бантиками болтались из стороны в сторону, она без конца крутила головой.

В руках она держала письмо, оно было от моего будущего жениха. Тогда он служил в армии на Дальнем Востоке. Я тотчас же заметила конверт, он лежал на полу рядом с ее портфелем, они уже распечатали его и ознакомились с содержанием. Увидев меня, маленькая покрепче сжала письмо и быстро передала его маме. И внезапно их молчание прервалось ее писклявым голосом, она повернулась ко мне и гордо сказала:

– Смотри, тебе письмо пришло из… из… – тут она взяла конверт, посмотрела на адрес и продолжила: – Из Хабаровского края. Я знаю, где это находится, папа уже показал мне на карте.

– И что случилось? Почему вы открыли конверт? – вспылила я, не смогла сдержаться.

– Кто это такой? Ему не стыдно такие письма писать? – затараторила мама.

– Какие это «такие»? Дай-ка мне его, – я протянула руку, а сама пригрозила указательным пальцем малявке и прошептала ей: – Вот только подойди ко мне завтра с уроками, я тебе помогу.

Но эта любопытная так и продолжала:

– Смотри, здесь даже написано: «Я люблю тебя!».

Оказалось, что любить запрещалось даже в письмах, а тем более на экране телевизора.

За год до этого туркменская киностудия ставила фильм о знаменитом поэте Махтумкули. Постановщики фильма искали девушку на роль его возлюбленной по имени Менгли (в переводе с туркменского – «девушка с родинкой»).

Великий мыслитель Махтумкули Фраги считается основоположником туркменской классической поэзии. Махтумкули Фраги (1724–1807), туркменский поэт-суфий, сын поэта Азади, приблизил язык поэзии к народному языку. Он писал стихи о страданиях народа, разоренного чужеземным нашествием, с призывом к объединению враждующих туркменских племен, любовную лирику, сатирические стихи о людских пороках. Махтумкули оставил прекрасное поэтическое наследие, ставшее культурным достоянием всего человечества. Его поэзия – неиссякаемый источник вдохновения для всех, кто прикоснулся к творчеству поэта, кто открыл для себя его поэтический мир. В 2014 году в Туркменистане праздновали 290-летие со дня рождения великого туркменского поэта и мыслителя. Его имя увековечено в названиях улиц, скверов и Туркменского государственного университета в Ашхабаде.

Мы с подругами удивились, что они пришли искать претенденток в университете, а не среди профессиональных актрис. Им нужна была девушка, похожая на нее, высокая с длинными черными косами.

Меня тоже включили в список конкурсанток. Через несколько дней я почти вприпрыжку поехала на киностудию, в тот день меня даже с занятий отпустили. Там сидели еще четыре девушки. После длительной беседы нас по очереди попросили почитать с листа отрывки из стихов поэта. Почти две недели я ходила на киностудию, читала целые отрывки с диалогами. И в самом конце они остановились на мне, сказали, что осталось только нарисовать родинку на левой щеке.

Если бы вы знали, какая я была счастливая! Я почти летела домой рассказать об этом своим родным. Забежала в калитку, потом немного отдышалась и спокойно зашла на веранду, все уже были дома, не было только папы. Я с ходу им объявила, что буду сниматься в кино.

– Какое еще кино? О чем это ты? – не поняла меня бабушка. И, как всегда, она спрашивала почти не глядя, чтобы не отрываться от своего занятия. На этот раз она сортировала для будущего ковра шерстяные нитки по цветам, они уже были выкрашены и просушены. Они с мамой начали собирать небольшой станок, чтобы начать ткать ковер, аж половину веранды заняли.

Мама, похоже, не поняла, что я сказала, но не успела она открыть рот, как ее свекровь продолжила:

– Ты что это, хочешь обниматься и целоваться с мужчинами, и тебя будут показывать по телевизору? Какой же позор на мою седую голову!

– Бабуля, они там вообще не целуются, даже не обнимаются. Они и рядом не стоят, он на одном холме, а она на другом – слушает его. Это будет фильм про великого поэта, он только читает стихи своей Менгли, а я буду играть ее роль.

– Ну хватит уже, иди и займись лучше делами, – она оставила свои нитки, схватила чайник и направилась на кухню. Даже не посмотрела на меня.

Я обратилась к маме за поддержкой.

– Мама, ну скажи же ты ей. Я смогу стать знаменитой актрисой, и вы будете гордиться мной…

Но мама тоже плохо отнеслась к моей будущей артистической карьере.

Трагичной оказалась любовь Махтумкули к прекрасной Менгли – ее продали богатому. А мне так и не удалось сняться в кино. Хотя я была уверена, что смогла бы сыграть эту роль лучше всех остальных девушек. Я бы стояла и слушала, как Махтумкули читает мне стихи, вернее, актер, который бы сыграл его роль.

Живую душу погубилиДва палача – твои глаза;Опять немилостивы были,Как два бича, твои глаза.Одной тебе ходить не надо,Крутую бровь сурьмить не надо,На встречных наводить не надоДва злых меча – твои глаза.Пощады я прошу, стеная,На мир ложится мгла ночная,Разит влюбленного двойнаяТвоя праща – твои глаза.Горит Фраги, а в горнем станеЦарит смятенье: здесь, в Туране,Поют не бога мусульмане,А два луча – твои глаза[1].

После всех этих разговоров мои братья, которые сидели и все слушали, стали волноваться за меня, и оказалось, они приступили к поиску подходящей для меня роли, без поцелуев. И нашли. Это была роль монашки, Пистемии Макаровны, из телевизионного сериала «Тени исчезают в полдень», в фильме она не обнималась и не целовалась. Потом сами весь вечер хохотали, все, кроме моего самого любимого младшего брата, он подошел и сел ко мне на колени, я крепко его обняла. Ребенок почувствовал, что меня обидели.

Потом я удалилась в комнату девочек, достала с полки маленькие сборники стихов и стала читать их стоя, представляя себя на настоящей сцене. Мне так нравилось его стихотворение «Луна», оно было точно про меня.

Когда блеснул твой лунный лик,Я обезумел и, сгорая,Душой трепещущей постигНевнятные напевы рая.Приди, душе покой верни,Моих соперников казни,Побудь со мной в ночной тени,В моей степи весной играя.Я жду, а в сердце – вешний страх;Я жду, как дикий тур в горах.Поешь – и соловьи в садахЗапеть не смеют, замирая.Фраги, ты – раб крутых бровейИ глаз возлюбленной твоей!Луна встает из-за ветвей,Для жертвы жребий выбирая…[2]

Глава 3

Восток – дело тонкое

Жених из другого племени

Моя первая любовь пришла ко мне в студенческие годы. Потом она переросла в настоящую любовь, и уже на пятом курсе я вышла замуж.

Познакомилась я со своим будущим женихом на первом курсе университета, в поезде…

Это был поезд особого назначения. Мы, студенты ТГУ, ехали на этом поезде из Теджена в Ашхабад, как раз после завершения сбора хлопка. Студенты с разных факультетов сидели по разным вагонам, а потом ходили из вагона в вагон друг к другу в гости. Мы с подружками сидели в своем вагоне и болтали. Все были такие загоревшие от нашего солнца, как будто мы едем не из Теджена, а из самой Африки. (Кто бы тогда мог предположить, что в Африку я тоже поеду через энное количество лет…)

Но самое страшное еще не загар, а наши поцарапанные руки, сломанные ногти, выгоревшие, бесцветные майки и старые, поношенные финки или джинсы, у кого они были; ну, а на голове «роскошные прически» – наши длинные косы выглядели как после бомбежки. Но, оказывается, что и в таких «красавиц» влюбляются.

Поезд наш двигался, а мы смотрели по сторонам, кто там идет и проходит мимо нас? Какие это студенты, с каких факультетов? И вот мимо нашей группы однокурсниц шли трое или четверо сильных высоких парней. Они остановились прямо перед нами и поздоровались. Это были ребята с третьего курса юридического факультета, оказалось, что один из них жил квартирантом у моей однокурсницы. В момент, когда ее заметил, он решил подойти. Все его друзья, конечно, тоже остановились вместе с ним. Они спросили: как наши дела, как прошел сбор хлопка и т. д. и т. п. Все они как на подбор были просто красавцы – высокие, атлетического телосложения (или это мне так показалось…). Таких красавцев сейчас мы видим больше на подиумах, либо это известные актеры, спортсмены. Надо отметить еще, что они были такие уверенные. Конечно же, ведь они были студентами третьего курса. И все эти уверенные ребята после окончания университета стали великолепными специалистами.

И вот, увидев нас, девушек с иняза, они представились и спросили наши имена. Моя подруга представила нас.

Его было сразу заметно, по крайней мере, мне. Он был с бородкой и с такой загадочной улыбкой. Эта улыбка мне запомнилась. Спустя какое-то время я услышала от своей подруги, что он, оказывается, интересовался мной – кто я, откуда? Из какого племени? Племя (прямо как у индейцев!) очень важно для туркмен.

Проходит еще какое-то время, я уже и забыла про нашу встречу. Но вот однажды я выхожу после занятий из универа на площадку перед главным корпусом и жду своих подруг, чтобы вместе идти домой. И вдруг… вижу прямо перед собой загадочную улыбку того третьекурсника с бородкой. Он медленно подходит ко мне и здоровается. Потом спрашивает, можно ли проводить меня домой? Но в этом случае, конечно же, не прямо до дома, а до автобусной остановки; и не одну, а со всеми моими подругами.

Вот так мы и познакомились. Его звали Амангелен (имя-оберег «Пришедший здоровым, благополучным»).

Так он и провожал меня до дома все три года… При этом он, конечно же, шел рядом со мной, как мы тогда говорили, на пионерском расстоянии. Но даже такое пионерское расстояние, оказывается, нежелательно для родителей и взрослых родственников, они всегда где-то за горизонтом. В один прекрасный день мы вместе вышли из троллейбуса и переходили дорогу. И вот прямо посередине перехода резко тормозит такси, водитель высовывает голову с криком: «Это кто еще такой рядом?»

Это был мой дядя, брат отца, он работал таксистом. Любопытные пассажиры тоже вытаращили глаза, и все с интересом слушали – настоящий детективчик!.. Я сразу заволновалась… Старалась сказать ему, что это просто мой однокурсник, идет в нашу сторону и так далее. Но это прошло мимо ушей моего дяди.

Я все слушала и одновременно наблюдала, как дядя без конца поворачивал голову то влево, то вправо. Похоже, он заодно смотрел, не идет ли к нему какой-нибудь милиционер. Он остановился прямо на запрещенном месте, и это был опасный проезд. Думаю, самое большое удовольствие от этой сценки получили пассажиры, они без конца крутили своими головами из стороны в сторону, слушая взахлеб историю девушки, которая нарушила запреты родителей и гуляла по дороге с парнем.

Потом дядя приказным голосом сказал мне немедленно идти домой и так же резко уехал. Мой жених быстро отошел в другую сторону, мы попрощались, и я пошла домой. Дорога проходила мимо школы, моей бывшей школы. Были слышны радостные голоса учеников, которые выбегали из здания после трудового дня. На минуту мне захотелось оказаться среди них, тогда бы не пришлось отчитываться перед родителями, с кем я шла по дороге. Но сейчас я уже не в школе.

Дома не прошло и десяти минут, как подъехал мой дядя, залетел к нам и рассказал родителям, как их дочь, то есть я, спокойно шла по улице с каким-то парнем. Затем дядя ушел. Надо было видеть его лицо.

Мои мама с бабушкой охали и ахали. Зашли в нашу комнату и учинили допрос.

– Ох, ах, что же это такое? Кто этот парень? Почему ты ходишь с ним по улицам? Что люди скажут?

– Мам, это просто однокурсник, мы ехали вместе в троллейбусе, и он тоже вышел на этой же остановке.

– Что отец скажет?

И так далее…

Я бы удивилась, если бы услышала другое слово или другую фразу. Надоело.

Я думала, это нормально, что парни провожают девушек до дома или хотя бы до перекрестка… Оказывается, нет. Любимое слово родных: «Нельзя!» Пусть сначала женится, а потом и провожает куда хочет.

И вот в конце четвертого курса он говорит мне, что любит меня и хочет на мне жениться.

– Ты согласна? – спрашивает он.

– Согласна, но надо будет спросить у родителей, – отвечаю я. Я уже так наслушалась этого: «надо спросить у папы, у мамы, у бабушки»… У всех, у кого только можно, чтобы весь их тохум (род) одобрил и был счастлив.

– Хорошо, тогда я отправлю к вам своих родителей свататься.

– Хорошо, пусть приходят. А я тогда спрошу у моих родителей, когда к нам можно прийти.

– Ладно, буду ждать. Давай поженимся этим летом?!

– Не знаю… подумаю…

Недолго я думала… Что это такое? Настоящая любовь, как в книгах? В фильмах? А в жизни? Все равно как в романах.

Стесняюсь и думаю, как сказать родителям. А когда говорю, вижу их удивленные лица… Что? Да? Кто? Откуда?

Вопрос «Откуда?» имеет громадное значение для туркменских семей. Подумали, переглянулись и наконец сказали: пусть приходят, а там мы посмотрим…

Мои братишки и сестры услышали про это и спросили:

– Айя, ты что, замуж выходишь? А что, ты его любишь, что ли? А когда свадьба будет?

И так далее, и так далее, вопросы не заканчиваются.

Я им отвечаю:

– Да, замуж выхожу скоро.

– Музыка тоже будет?

– Конечно будет!

А вот музыки на моей свадьбе и не было…

Прошло достаточно много времени с тех пор, как я попросила родителей назначить дату. Сваты хотят приехать.

Сажусь рядом с ними и жду. Они переглядываются. Мама, как обычно, смотрит то на отца, то на свою свекровь. Их молчание длится довольно долго.