Любавинские истории. Хроника одного чрезвычайного происшествия (второе издание)

Ольга Палагина

Любавинские истории. Хроника одного чрезвычайного происшествия (второе издание)

Глава I Ковш судьбы

Траншею копали рабочие ловко,

Смешав в кучу выпивку, байки, тусовку.

Наткнулись на кабель – и свету: привет!

А нам подарили забавный сюжет)))

Однажды в маленьком и уютном провинциальном городке под приятным для слуха названием Любавино, где жизнь текла размеренно и уютно, случилось нечто из ряда вон! Солнце взошло чуть раньше обычного, ежедневная утренняя рутина была вероломно нарушена, а всеми любимые утренние ритуальные напитки – горячий чай и ароматный кофе, без которых, в принципе, невозможно представить себе ни одно доброе утро, оказались самыми желанными, но, увы, совершенно недоступными, словно вечнозелёный оазис в пустыне! Не говоря уже о горячем завтраке!

Почему?

Да потому что в городе произошла настоящая чрезвычайная катастрофа!

Бесследно пропало электричество!.. Благополучно прихватив с собою газ, воду и… о, Боже!.. даже интернет!

Катастрофа настигла горожан в священный для каждого трудящегося день – в пятницу. Да ещё с самого раннего утра! А если быть ещё более точными, то с самой ночи – аккурат с четверга на пятницу.

Никто тогда и подумать не мог, что виной всему – широко известная в узких кругах «бригада у-ух», состоявшая из Женьки-экскаваторщика, Лёхи-тракториста, а также лихой троицы рабочих: Санька, Димона и Валерки. Ну и, разумеется, самого Михалыча – бригадира с небесно-голубым взором распахнутых глаз и душой, способной развеселить даже похоронное бюро. Вместе они представляли собой гремучую смесь, способную устроить хаос даже в самом спокойном уголке вселенной.

Стоит отметить, что столь масштабный «номер» они отчебучили не совсем по своей вине. Хотя, конечно, надо же было умудриться наворотить столько дел.

Теперь, вспоминая те презабавнейшие события, всколыхнувшие наш – позволим себе без преувеличения сказать – поистине восхитительный городок, невозможно удержаться от добродушной улыбки.

А начиналось всё вполне обыденно и невинно и не предвещало ничего катастрофического…

Так вот, дорогой наш читатель, за пару дней до этого самого ЧП, на одном из вверенных бригаде объектов в процессе укладки труб Женька-экскаваторщик случайно нарвался на «манну небесную» в виде нерабочего медного кабеля!

С этого-то, друзья, всё, собственно, и началось. Именно поэтому бригада отстала от графика и вынуждена была навёрстывать упущенное в авральном режиме да ещё и в неурочный час. Что и привело к тем курьёзным событиям, о которых пойдёт речь далее.

Да и кто бы вообще мог подумать, что в этом сонном, уютном городке, словно сошедшем с пасторального полотна, где жизнь течёт неспешно, а все жители знают друг друга не только в лицо, но и по голосу из-за забора, могут случаться столь невероятные истории? Что именно здесь, среди идиллических улочек, утопающих в зелени, где даже местные коты при виде собак лишь лениво поднимают бровь, а почтальон знает всех по имени, может развернуться нечто столь неожиданное и уморительное?

Но давайте-ка мы вам всё изложим здесь по порядку…

Так вот, нерабочий медный кабель, лежал там, судя по всему, ещё со времён, когда слово «интернет» вызывало у советского человека лишь недоумение. Тут же, недолго посовещавшись, бригада Михалыча единогласно приняла решение дёрнуть немного этого самого кабеля для личных, так сказать, нужд. Что с успехом Женька и проделал, раздобыв пару-тройку метров на радость всей как-то сразу же приободрившейся бригаде. Рабочий день на этом у них тотчас и закончился. Санька с Лëхой мигом сдали найденное сокровище в пункт приёма цветмета, (благо в Любавино всё было под боком).

Кабель принёс нашей бригаде солидный куш, и, разумеется, ребята тут же закатили весёлый банкет. Затарились всем спектром горячительного, не забыв и про скромную, но душевную закусь – чтобы как положено отметить этот щедрый дар судьбы, так вовремя свалившийся на их головы буквально с небес.

К концу смены прораб застал всю «бригаду у-ух» в состоянии редкого единодушия и исключительного душевного подъёма. Мужики, с аппетитом, достойным самогО королевского питона, закусывали очередные порции огненной жидкости, только что запрокинутые внутрь. Глядя на всё это безобразие он смачно обматерил всех и, с досадою махнув рукою, скрылся за горизонт.

Между тем дело шло к вечеру. Застолье гудело и воспоминания лились рекой. Мужики навеселе припоминали то один случай из жизни, то другой, со смаком углубляясь в курьёзнейшие подробности. Михалыч внезапно оживился и шлёпнул себя по коленке так, что Санька вздрогнул, будто от удара током.

– Сань, а ну-ка признавайся, – голос Михалыча зазвенел, интригующими нотками, – ты ж, поди, не слышал нашу знаменитую эпопею про Женьку и сантехников? Или уже кто проболтался?

– Не… не слышал… – замотал головой Санька, чувствуя, что сейчас его ждёт нечто грандиозное.

Санька – круглолицый паренёк с густой соломенной шевелюрой, торчащей во все стороны, будто его только что выдернули из розетки, и главной его достопримечательностью был – курносый, веснушчатый нос. С младых ногтей он болел мотоциклами: спал с каталогами «Иж» и мечтал о «Ямахе». Попав совсем недавно в эту бригаду, он ещё не знал, что местные байки – это вам не сказки на ночь: здесь каждая история пахнет соляркой, перегаром и приключениями.

Мужики, тут же сообразив, о чём пойдёт речь, переглянулись и радостно загоготали.

Женька – смуглый кудрявый паренёк с огромными карими глазами, в которых читалась вся трагедия его героического прошлого, – только тяжко вздохнул. Притворно нахмурив брови, он обвёл взглядом хохочущую компанию, но уголки его губ предательски дрогнули, выдавая скрытую улыбку. Для всех это была забавная история. Для Женьки же – месяц больничной койки и вечные подколы от товарищей.

– А чё вы ржёте-то?! Я потом целый месяц в больничке провалялся! – возмутился он, всё с той же озорной усмешкой.

– Да ты ж, Женька, самый настоящий ГЕРОЙ! Нет! – воскликнул разгорячившийся бригадир ещё громче. – Самый что ни на есть ответственный ГРА-ЖДА-НИН!!! – и указательный палец Михалыча завис у всех над головами, в виде твёрдого восклицания.

Михалыч – жилистый мужичок с какими-то по-детски распахнутыми голубыми глазами, вокруг которых лучились смешинки, сейчас еле сдерживал хохот, который так и рвался наружу. В хорошей компании, да с рюмочкой в руке, Михалыч преображался – его энергия прямо-таки заряжала всех вокруг.

– Нет, ты молодец! О людях вокруг подумал, об их безопасности побеспокоился…

– Ну и чё там было-то? – не выдержал Санёк, всем видом показывая, как ему не терпится услышать историю.

Михалыч таинственно поднял рюмку. Все дружно чокнулись, смачно закусили. Один Женька, скорчив гримасу, опрокинул стопку одним глотком, даже не потянувшись за закуской.

И так как Михалыч слыл среди своих самым знатным рассказчиком, то он и начал сей занимательный рассказ:

– Было енто дело в августе прошлого года. Женька наш закапывал траншею после врезки теплотрассы. Как раз пятница была перед выходными, вечер. Все разошлись, и никого на объекте уже не было. Сторож наш, Иваныч, был только, да и то товарищ этот уже давным-давно глухой на оба уха. А из своей сторожки хрен куда его вытащишь лишний раз. Так вот, Женька провозился тогда чего-то дольше всех и уже последним пошёл было переодеваться, как видит вдруг – люк-то открытый оставили!

– А чё за люк? – заинтересовался Санька.

– Да в подземный теплоузел, где находятся трубы там всякие от теплотрассы… вентиля, обратные клапана, манометры и все такое… Так вот, стоит наш доблестный Женька, репу чешет и думает: «Во, дают! Люк оставили открытый! Два дня выходных впереди, а тут, случается, и детки бегают, мало ли, кто упадёт туда вдруг! Надо бы прикрыть…» – Михалыч карикатурно изобразил Женьку, чешущего свою репу, и с азартом бывалого рассказчика продолжил: – И так как крышки от люка поблизости он не нашёл, у него родилась ну просто гениальная идея! – тут он указательным пальцем ткнул себе в лоб и пафосно произнёс: – Просто потрясающая для экскаваторщика!.. Женька наш снова завёл свой экскаватор, подъехал к люку и недолго думая положил этот свой огроменный ковш ровнёхонько прямо на отверстие! – Михалыч сопроводил всё это очень красноречивым жестом.

И тут Женька, не выдержав, подхватил:

– Ага… иду я весь такой гордый собой. Ну вот, думаю, теперь никто туда не навернётся, можно спокойненько и домой чесать. Хорошее дело сделал же… – замолчав, он в очередной раз глубоко и разочарованно вздохнул, после чего махнул рукой вникуда.

– Так вот, – произнёс Михалыч, сочувственно кивнув Женьке, и в иронично-насмешливом тоне продолжил: – Попив хорошенько пивка с нами в пятницу, съездив в субботу с нами же на рыбалочку, – Михалыч рюмкой, налитой до краёв, обвёл по кругу всех сидящих за столом мужиков, – и отметив день рождения какого-то своего другана в воскресенье, он, сердешный, в понедельник вышел-таки на работу. Экскаватор, евонный красавец, стоит на месте, ковш тоже. Он заводит свою машину и, естественно, поднимает ковш!.. – Михалыч завис в интригующей паузе…

Мужики вовлечëнно загудели, требуя продолжения истории.

– Оказывается, наш доблестный бдитель порядка закрыл там на все выходные бригаду наших сантехников!!! Вот жешь совпало!.. – Михалыч, наигранно выпучив глаза, повёл взглядом по смеющимся лицам приятелей и с хмельным энтузиазмом продолжил: – Представьте себе, перед самым уходом эти товарищи, отличающиеся особым умом и сообразительностью, после смены додумались раздавить там бутылочку на троих! Другого места они не нашли себе, чудики!..

Мужики, оживлённо посмеиваясь, жадно внимали каждому слову своего бойкого на язык бригадира. Не в первый раз они слушали эту комичную и одновременно трагичную историю в изложении Михалыча, и каждый раз это было настоящим шедевром! И вообще, Михалыч слыл мужиком юморным и красноречивым, с хорошей фантазией и недюжим талантом рассказчика. Так что даже Женька, несмотря на то, что это был рассказ про его собственные злоключения, с огромным удовольствием снова погружался в увлекательный сюжет.

– А чё, – продолжил Михалыч, – жара была невыносимая тогда. Ну они и решили нычкануться где-нибудь, чтобы спокойненько себе вмазать. Ну и порешали, что самое прохладное место будет ентот самый теплоузел! А чё, там вполне себе комфортно… Каморка примерно два на два, можно даже очень неплохо расположиться; и закусон с выпивкой есть где разложить, и самим где сесть. Ну, видимо, вмазали они тогда как следует, потому как уснули, получается, ещё засветло, ещё до того как Женька их ковшом прикрыл. А проснувшись, офигели от того, что вокруг как-то темно и страсть как жутко. И вообще, они не сразу врубились, где они находятся-то. А им там с бодуна да со страху мысли сразу всякие жуткие в голову лезть стали… – рассмеялся он, представив всю нелепость этой ситуации. – Ну, представляете – темень, кругом бетон, теснота, жуть! Спросонья они позабыли-то, где находятся… Ну, Гаврилов Васька, один из сантехников, знаешь его уже, – кивнул Михалыч Саньке, – сообразил спичку зажечь и посмотреть, чего вокруг происходит. И вот тут-то перед глазами видавших всякого в этой жизни суровых и… немного, прямо скажем, обделавшихся от страху сантехников, предстала не менее суровая реальность! – тут Михалыч немного отвлёкся, приподняв очередную рюмочку, и с глубокомысленно-деланным видом торжественно произнёс: – Не страшно, если жопа приводит к приключениям… Страшно, когда приключения приводят к жопе!.. Во! – и как бы в подтверждение справедливости своей очередной остроты он утвердительно поднял вверх указательный палец.

Мужики загоготали в один голос, покачивая головами в знак согласия.

Михалыч, по-мальчишески похихикивая и не в силах сдержать приступ смеха, продолжил:

– Так давайте же, мужики, хи-хи-хи… выпьем за то, чтобы у нас у каждого всё было на своём месте!.. И приклю… хи-хи… и жо-о… – тут он совсем сдался, махнул рукой и расхохотался до слёз.

Вся бригада покатилась со смеху вслед за бригадиром.

Немного погодя, как следует просмеявшись, утерев слезу, выпив и закусив, Михалыч, умело возбуждая всеобщее любопытство, продолжил:

– Так вот, сидят они в каморке два на два, вокруг бетон, а единственное окно во внешний мир закрыто чем-то тяжёлым и явно неподъёмным! Они, бедолаги, тогда ещё не знали, что куковать им там аж до самого утра понедельника! Воды, к их счастью, у них осталась одна бутылка на всех да полбатона колбасы. Я уж не говорю о том, что им пришлось там же и клозет устроить!!!

Михалыч состроил мучительно-брезгливую гримасу, изобразив всем своим видом невыносимые страдания сантехников, поневоле оставшихся там без туалета, и тут же, быстро сменив выражение лица, с пылом потрясая тремя оттопыренными пальцами перед лицами парней, продолжил:

– Почти три дня! Шутка ли?! В четырёх квадратных метрах!!! Представьте себе!.. И вот наша тройка вполне уже озверевших сантехников… можете представить себе это шоу! Все ребята сурьёзные, грубые, немногословные и на руку тяжёлые… А тут, когда Женька, предусмотрительный наш, – подстёбывая, добавил Михалыч, – поднял свой ковш, они ж, естественно, жаждали крови, видимо, уже до такой степени, что повыскакивали оттуда, как черти из преисподней! А морда у каждого страшнее, чем у самого Квазимоды! А в руках ключи: у кого разводной, а у кого и на тридцать два… Женька как увидел весь этот апокалипсис, направляющийся по его душу… сдуло его из кабины экскаватора со скоростью звука! И тут такое началось!!!

Женька вот с та-акими вот глазищами улепётывает от них куда глаза глядят. А за ним с пятиэтажным матом и самыми страшными угрозами смертоубийства скачут эти три всадника апокалипсиса, ёжкин-кот… в виде чумазых озлобленных сантехников вот с таки-и-ими вот ключищами в мозолистых и натруженных руках! – Михалыч живописно изобразил безразмерные масштабы ключей вместе с мозолистыми руками, – За ними несётся прораб, весь белый от ужаса. Потом мужики наши, увидев, подключились, и я следом… И вот так мы бежим друг за другом по кругу, бежим… кругов пять наверное дали точно, пока Костян ихний возьми и не метни ентот самый ключ, который на тридцать два, прямёхонько в голову нашему Женьке.

В общем, срезало нашего бойца невидимого фронта прямо на лету! Зрелище было, я вам прямо скажу, не для слабонервных! Куликовская битва отдыхает вместе с Ледовым побоищем! Они на него всей толпой накинулись, а мы на них… Они ни в какую не отступают, молотят его всем, что под руку попало. А Костян этот так и норовит ему ухо отгрызть…

Кое-как отбили мы его у этих зомби-сантехников. В итоге увезли нашего горемычного Женьку в больничку с во-о-от таким фингалом под глазом, переломом ребра, разбитой башкой и покусанным ухом.

Вся развесёлая, подпитая компания, согнувшись пополам, гоготала уже во всю глотку, но громче всех Санька заливался своей заразительной трелью. Один лишь Женька, едва сдерживая улыбку, стоял особняком, гордо взирая на остальных и потирая своё героическое, штопаное левое ухо – всё в швах и боевых шрамах.

– Да он у нас вообще любитель устроить чё-нибудь на выходные! – продолжил с жаром Михалыч. – Там историй выше крыши!.. – и для наглядности изобразил в воздухе руками нечто-то огромное, не поддающееся измерению.

– Вон в первую зиму, когда только начал у нас работать, он решил сэкономить время на прогрев своего экскаватора. Так ты знаешь, чего он удумал?!… – опять обратился Михалыч к Саньке, на что тот в ответ озадаченно мотнул головой. – А морозы тогда стояли – мама не горюй!.. – Он аж передёрнулся всем телом, будто его и сейчас пробрала та ледяная стужа, и добавил с придыханием: — И не день, не два…

Тут Михалыч прервался и снова всем налил. Они дружно чокнулись и, выпив, закусили.

– Мучился наш светила тогда каждое утро по часу-полтора свой агрегат прогревать. Всё думал, чё б придумать…

Он сделал театральную паузу, давая слушателям проникнуться моментом.

– Видит наш Кулибин – из-под канализационного люка пар горячий валит… Та-а-ак, стоит, значит, вот думает: «Классный выход! Брюхо экскаватора под горячий пар подставлю, и всё будет зашибись!» Недолго думая, заехал он на него и, дальше своей гениальной головой думает и радуется: «Вот кайф, в понедельник хоть на часик больше посплю!»

Михалыч картинно закатил глаза изображая Женьку с блаженным лицом

– И с чистой совестью и с чувством выполненного долга, гордо неся светлую головушку, с миром пошагал на выходные домой.

Мужики предвкушая развязку весело переглядывались и похихикивали.

– И вот приходим мы в понедельник… Вокруг народу-у!.. Вся стройка собралась! За два дня экскаватор в айсберг превратился! Буквально! Представляешь?!.. Толщина льда – МЕТР!!! Фотография вон до сих пор в конторе висит. Неделю размораживали…

Вся бригада, охая и похихикивая, с мокрыми от смеха глазами, дружно подняла свои рюмки за Женьку – за его здоровье и его светлую головушку.

Нужно ли говорить вам, дорогой читатель, о том, что у каждого из этих парней в их небогатой на премии, но богатой на приключения трудовой биографии, имелась своя курьёзная история, и, разумеется, не одна. Но Женька среди всех выделялся особым талантом – благодаря своему нестандартному мышлению он умудрялся попадать в ситуации, которые были… ну, скажем так, несколько более забавнее, нежели у других.

Наутро следующего дня, дабы не напрягать прораба (а мужиком прораб слыл хорошим), они немного поработали по плану, а после обеда вернулись ко вчерашнему, оставленному на полпути делу и вытащили-таки весь кабель до конца. Было добыто более пятидесяти метров жирнющего, толстющего медного кабеля, за который они выручили ну очень приличные деньги. Выделили хорошую долю прорабу за понимание ситуации и, естественно, закупили спиртное и закуску для очередного застолья, дабы опять достойно воздать должное высшим силам за такую вот благосклонность к ним, смертным!

Опять пошли жаркие споры, обсуждения наболевшего, байки с работы и армейские басни.

В этот раз Михалыч смачно и с интересными подробностями поведал историю про Лёху-тракториста, который, со слов Михалыча, был не просто трактористом, а прямо-таки настоящим искателем сокровищ и везунчиком от Бога.

– Дело было так, – начал Михалыч, прищурившись и нарочито затянув паузу, чтобы подогреть интерес. – Лёха пахал поле своему знакомому… Дело, в общем-то, житейское. Но в тот день всё пошло у него, как говорится, через одно о-очень известное место… – Михалыч хитро усмехнулся, обводя слушателей оценивающим взглядом. – На самом краю поля его плуг вдруг во что-то врезался – будто в бетонную плиту. Лёха, естественно, сперва матюгнулся, решив, что опять наткнулся на проклятый валун. Но, присмотревшись, обомлел: из земли торчал целый слипшийся ком медных пластинок, будто чешую какого-то гигантского змея вывернуло наизнанку. Оказалось, это не просто ржавый хлам, а самые что ни на есть древние монетки – чешуйки, кажется, ещё допетровских времён! Ну, вы представляете?! Шуму-то было – мама не горюй! У наших археологов аж слюнки потекли – видно, всю жизнь мечтали о такой удаче, а тут наш Лёха, тракторист из глухомани, бац – и вляпался в историю! Телевизионщики с камерами нарисовались, газетчики его как саранча облепили, а наш скромняга Лёха на неделю стал местной звездой. Да, Лёха? – Михалыч подмигнул виновнику торжества, лукаво сверкнув глазами. – Находку, само собой, быстренько прибрали «нужные люди», но хозяин поля Лёху всё же отблагодарил – деньжатами. Не золотым слитком, конечно, но на пару ящиков «Жигуля» хватило…

Михалыч поднял очередной тост, а мужики, восторженно внимая, только качали головами, поглядывая на Лёху с восхищением и лёгкой завистью.

Необходимо заметить вам, дорогой наш читатель, что Лёха вообще был человеком, которому везло по жизни. Если он попадал в аварию – выходил без единой царапины, хотя машина восстановлению не подлежала. Деньги частенько на дороге находил – причём купюрами, да не мелкими. То и дело натыкался на схроны металлолома, которые потом продавал за хорошие деньги, а на них жену свою баловал.

В общем, везло Лёхе: то клад найдёт, то в лотерею выиграет. Мужики, слушая Михалыча, только и качали головами: «Ну и везёт же человеку!» – и с некоторой долей восторга поглядывали в сторону везунчика-Лёхи.

– Да-а… – философски подвёл черту Михалыч, – кажись, если б нашего Лёху в Сахару послать, так он бы и там алмазную жилу отыскал, да попутно ещё и нефть обнаружил!

Компания дружно загоготала, а Лёха, скромно потупившись, только ухмыльнулся:

– Ну, бывает…

И вот Михалыч, рассуждая о благоволении к ним небесных сил в виде найденного медного кабеля, «трезво» заключил, что такое везение – не иначе как заслуга Лёхи-счастливчика. Ведь стоило ему присоединиться к бригаде – и удача сама поплыла к ним в руки. Михалыч поднял стопку за Лёху и его везение, которое, похоже, было припасено у того в кармане с самого рождения. Мужики дружно поддержали, опрокинули по последней, и, довольные и собой, и присутствием в их рядах такого везунчика, неспешно стали собираться по домам. Завтра новый рабочий день, халявный кабель весь добыт, праздник кончился, и их ждёт с утра обычная рабочая рутина.

Михалыч и Лёха гордо понесли домой своим жёнам помятые пятитысячные купюры – железное оправдание двум пропущенным вечерам у домашнего очага. Остальные же члены «бригады у-ух», пока не обременённые семейными узами, гордо понесли доход сами себе – без лишних оправданий перед кем либо.

И вот наступило утро рокового дня. Ничего не предвещало беды, но тут прораб, весь раскрасневшийся от волнения, возвестил Михалычу, что на объект завтра приезжают проверяющие, а они, то есть бригада, отстают от графика чёрт знает на сколько! И всё благодаря их безответственному отступлению от намеченных планов в предыдущие два дня!

– Что делать?! – вопил Василь Сергеевич на всю контору (так звали прораба). – У нас такое отставание! А вы ещё тут со своими кабелями да пьяными оргиями!

Мимо проходившая секретарша Ниночка косо глянула на них. В её мире всё толковалось только по ей одной известным понятиям. И слово «кабелями» Ниночка истолковывала единственно понятным для себя образом. Но состыковка образа бригадира Михалыча и оргии из пьяных кобелей в мозгу у Ниночки не случилась, и она, осуждающие тряхнув гривой кучерявых рыжих волос, поспешила дальше.

– Михалыч, трындец завтра всем нам будет, если мы под эти трубы копать хотя бы не начнём…

– Да ладно… – почёсывая живот, спокойно ответил тот.

– Ты чего, ладно?!.. Какой там на фиг, ладно?! – Василь Сергеевич был близок к истерике.

– Время ср@ть, а мы не ели!.. – пробурчал Михалыч, в сотый раз повторяя свою любимую присказку насчёт отставания от графиков. – Да ты не трясись, Сергеич… Мы с пацанами ща поднажмём… Ща всё по-взрослому устроим. Как там у них, за бугром: «Либо сделай, либо сдохни…». А у нас как? – «Сдохни, но сделай…» Вот и вся разница, Сергеич! А мы кто? Мы – русские! Во-о-от!.. – ткнув пальцем в небо и гордо вскинув подбородок, бодрым шагом он направился к своей бригаде.

Всю смену мужики вкалывали как проклятые, но отставание от графика было просто жутчайшим. Единогласно порешали (точнее, решил Василь Сергеич), что этим лоботрясам, то есть всей бригаде, придётся отрабатывать два дня своего раздолбайства, и он приказал им работать до полной темноты. Лето, дни долгие, и даже в десять вечера ещё вполне светло. Да и освещение, если что, какое ни какое, но имеется.

Михалыч, дабы не портить отношения с прорабом, согласился, хоть и неохотно. Никому не хотелось получать по шапке и лишаться премий. Заработок-то и так невеликий. А в это время действительно по вечерам было светло как днём. Шёл месяц июнь, и сейчас как раз были дни летнего солнцестояния. Погодка благоволила, и сообща было решено задержаться до самых сумерек.

Тихими шагами подкрадывалась летняя ночь, наполняя воздух многоголосым хором сверчков и шёпотом листвы. С каждой минутой небо темнело всё глубже, окружающий мир затихал, и окрестные деревушки, будто по команде, погружались в дрёму. Но в бригаде, вопреки общему умиротворению, работа не утихала ни на секунду.

Нужно отметить, уважаемый наш читатель, что в этих краях поздно вечером редко где увидишь в окнах свет. Местные испокон веков жили по заведённому порядку: «Пораньше в постель – пораньше за дело!» Даже в райцентре жизнь постепенно замирала: в свежевыкрашенных пятиэтажках гасли огоньки один за другим, улицы пустели, и лишь изредка где-то мелькал запоздалый огонёк фар.

У «бригады у-ух» уже вполне намечался необходимый результат, как вдруг наступил, не побоимся этого слова, ОН – тот самый судьбоносный момент!