Контракт с дьяволом

Валерий Петрович Захаров родился в 1966 году в Горьком (сейчас Нижний Новгород) в семье инженера-металлурга. Мать – школьная учительница. Примерный пионер, комсомолец. Окончил экономический факультет Горьковского государственного университета с красным дипломом. Служил в армии, в погранвойсках, дослужился до звания лейтенанта.

В начале 90-х, как и многие, занялся бизнесом – сначала компьютерами и оргтехникой, потом металлоломом. К середине 90-х контролировал несколько перерабатывающих предприятий. Были упоминания о рейдерских захватах, но без конкретики. Странные смерти конкурентов, но прямых доказательств причастности Захарова не было.

В нулевых легализовался, создал холдинг «Меркурий», вышел на московский уровень. Первый серьезный контракт с государством – реконструкция металлургического комбината в Сибири. Потом – энергетика, строительство, инжиниринг.

В 2008 году, во время кризиса, «Меркурий» оказался одним из немногих холдингов, получивших государственную поддержку. В правительстве его лоббировал некий Степанов – сейчас, судя по всему, замглавы администрации президента.

В 2010-х Захаров постепенно отходил от оперативного управления, сосредоточившись на стратегии. Начал появляться на экономических форумах, давать комментарии деловым СМИ.

В 2018 году создал благотворительный фонд «Будущее России», финансирующий образовательные программы и технологические стартапы. Явно готовил почву для политического будущего.

Личная жизнь: дважды женат, трое детей. Первая жена – школьная любовь, развелись в середине 90-х. Вторая – модель, младше на 20 лет, брак заключен в 2005 году. Старшая дочь учится в Лондоне, средний сын – в МГИМО, младшая дочь – в частной школе в Швейцарии.

Судя по всему, не бедствует, хотя официально в списках Forbes не значится. По моим оценкам, его состояние могло быть гораздо больше официальных 2,7 миллиарда.

Стандартная, в общем-то, биография российского олигарха. Но все же несколько моментов вызывали вопросы.

Во-первых, почему сейчас? Почему Захаров решил идти в политику именно в этот момент?

Во-вторых, кто стоял за ним? Без серьезной поддержки в верхах получить министерский пост невозможно.

В-третьих, откуда у него такие данные об экономике? Те материалы на флешке явно готовили не простые аналитики.

И в-четвертых, самый главный вопрос: что он на самом деле собирается делать на посту министра?

Я потер глаза и встал, разминая затекшую спину. Пора было переходить от анализа к стратегии.

Утро понедельника началось с экстренного совещания в офисе. Я собрал ключевых членов команды, чтобы обсудить новую информацию и план действий.

– Ситуация такова, – начал я, расхаживая перед доской с графиками и схемами. – Мы имеем дело с человеком, который, скорее всего, использует министерский пост как трамплин для чего-то большего. Возможно, премьерства, а может, и президентского кресла в перспективе.

Команда молчала, переваривая информацию.

– Наша задача – создать образ технократа-реформатора, который при этом лоялен системе. Сложная комбинация, но реализуемая.

– А что насчет его прошлого? – спросила Марина. – Там есть… сложные моменты.

– Мы не будем их скрывать, – я покачал головой. – Бессмысленно. Информация все равно всплывет, если кто-то начнет копать. Лучше самим контролировать нарратив.

Я объяснил свою идею: представить историю Захарова как путь от «дикого капитализма» 90-х к цивилизованному бизнесу. Человек, который прошел через все этапы становления российской экономики и видел ее проблемы изнутри.

– Что-то вроде «я видел темную сторону, поэтому знаю, как сделать все правильно»? – уточнил Игорь.

– Именно, – я кивнул. – Не святой, но человек, который учится на ошибках – своих и чужих.

Мы обсудили детали стратегии, план первых публикаций, список СМИ для размещения. Запуск кампании планировался через неделю – за день до официального объявления о кандидатуре Захарова.

– И еще, – сказал я в конце совещания, – в четверг он устраивает прием в своем загородном доме. Я еду туда. Буду знакомиться с людьми, которые его поддерживают.

– Осторожнее там, – заметила Настя с легкой улыбкой. – Говорят, на таких приемах решаются судьбы стран.

– Надеюсь на это, – усмехнулся я.

После совещания я остался в кабинете один, просматривая список гостей, который прислала мне Анна. Фамилия Сорокина ничего мне не говорила – помощница Захарова, как я узнал позже. Но сам список впечатлял: два заместителя министров, несколько крупных бизнесменов, главный редактор одного из ведущих деловых изданий, глава аналитического центра при правительстве.

Все складывалось в цельную картину. Захаров действительно имел серьезную поддержку. Это не было авантюрой одиночки. За ним стояли люди, обладающие реальной властью.

Это и успокаивало, и тревожило одновременно. С одной стороны, шансы на успех росли. С другой – ставки становились слишком высокими для простого PR-щика, привыкшего к корпоративным войнам, а не к политическим играм федерального масштаба.

В среду я встретился с группой политтехнологов, которые работали на других кандидатов в правительство. Встреча происходила в ресторане «Сахалин» – нейтральная территория, где любят собираться представители московской элиты.

За столиком сидели трое: Глеб Соколов – седеющий ветеран политического PR, работающий на действующего министра финансов; Алина Васнецова – острая на язык блондинка, ведущая кампанию кандидата в министры промышленности; и Руслан Маметов – молчаливый тактик, обслуживающий одного из вице-премьеров.

– Максим! – Глеб поднялся, чтобы пожать мне руку. – Добро пожаловать в высшую лигу. Слышал, ты теперь с Захаровым?

– Новости быстро распространяются, – я сел за стол и заказал виски со льдом.

– В нашем кругу все всегда всё знают, – Алина улыбнулась, изучая меня с профессиональным интересом. – Новая звезда экономического блока?

– Посмотрим, – я пожал плечами. – Пока только начинаем.

– Интересный выбор, – заметил Руслан. – Захаров – темная лошадка.

– Тем интереснее работа, – ответил я. – Чистый лист, на котором можно написать что угодно.

Глеб усмехнулся.

– Ну-ну. Я бы не был так уверен в чистоте этого листа. У твоего клиента… скажем так, неоднозначная репутация в определенных кругах.

– Я в курсе его биографии, – я отпил виски, стараясь выглядеть равнодушным. – И именно поэтому мы будем делать ставку на будущее, а не на прошлое.

Следующие два часа мы обсуждали политическую конъюнктуру, расстановку сил в правительстве, перспективы новых назначений. Я больше слушал, чем говорил, впитывая информацию о мире, в который только вступал.

– Кстати, ты идешь на прием к Захарову завтра? – спросила Алина, когда мы уже прощались.

– Да, а что?

– Там будет Олег Витальевич, – она многозначительно подняла брови. – Говорят, именно он продвигает кандидатуру твоего клиента.

– Олег Витальевич? – я не сразу понял, о ком речь.

– Степанов, – пояснил Глеб шепотом. – Замглавы администрации. Правая рука Самого.

Я кивнул, делая вид, что мне это известно, хотя на самом деле я лишь мельком видел это имя в биографии Захарова.

– Если он действительно за Захаровым, то все уже решено, – добавил Руслан. – Считай, что твой клиент уже в кресле министра.

Когда я вернулся в офис, мысли кружились в голове. Итак, за Захаровым стоит Степанов, один из самых влиятельных людей в российской политике. Это многое объясняло. Но и добавляло вопросов.

Я открыл ноутбук и начал искать информацию о Степанове. Официальная биография была скудной: родился в Ленинграде, окончил юрфак ЛГУ, работал в органах прокуратуры, затем в администрации Петербурга. В начале 2000-х перешел в Москву, в администрацию президента, постепенно поднимаясь по карьерной лестнице. Скупые факты, за которыми скрывалась фигура «серого кардинала».

Я вспомнил, что однажды читал статью о нем в каком-то европейском издании. Там Степанова называли «архитектором современной российской политики» и «человеком, который знает все про всех». Что связывало его с Захаровым? И зачем ему продвигать относительно малоизвестного бизнесмена на ключевой пост в правительстве?

Эти вопросы крутились в моей голове, когда я ехал на прием к Захарову в четверг вечером. Его загородное имение находилось в поселке Николина Гора – одном из самых элитных и закрытых мест Подмосковья. Дорога заняла около часа – пробки никто не отменял даже для тех, кто ездит на «Бентли».

Имение поражало масштабом: огромная территория, окруженная высоким забором, с собственным лесом, прудом и даже вертолетной площадкой. Основной дом в стиле английского особняка, гостевой флигель, бассейн, теннисный корт. Охрана повсюду – вежливые люди в костюмах с незаметными наушниками и явно заметными спецсредствами под пиджаками.

У входа меня встретила она – Анна Викторовна Сорокина, помощница Захарова. Высокая стройная женщина лет тридцати, с идеальной осанкой и внимательными карими глазами. Строгое черное платье подчеркивало фигуру, но оставалось в рамках делового стиля. Никакой вульгарности – только сдержанная элегантность.

– Максим Андреевич? – она протянула руку для рукопожатия. – Анна Сорокина, помощница Валерия Петровича. Рада наконец познакомиться лично. Проходите, пожалуйста, вас уже ждут.

Ее голос звучал профессионально нейтрально, но взгляд был цепким и оценивающим – она явно составляла обо мне собственное мнение, независимо от того, что ей говорил босс.

– Взаимно, Анна, – я пожал ее руку, отметив сильное, уверенное рукопожатие – не то, что обычно ожидаешь от женщины. – Наслышан о вас как о незаменимом человеке в команде.

– Всего лишь делаю свою работу, – она слегка улыбнулась. – Следуйте за мной, я проведу вас к гостям.

Мы прошли через просторный холл с мраморным полом и хрустальной люстрой. Стены украшали картины, которые даже моим неискушенным взглядом определялись как дорогой антиквариат, а не репродукции. Мельком я заметил Репина и, кажется, Айвазовского.

Анна заметила мой взгляд.

– Валерий Петрович – ценитель русской живописи, – прокомментировала она. – Его коллекция считается одной из лучших частных собраний в стране.

– Впечатляет, – искренне ответил я.

Основное действие происходило в огромной гостиной с панорамными окнами, выходящими на освещенный сад. Около тридцати человек вели непринужденные беседы, потягивая шампанское и коктейли. Официанты с подносами скользили между гостями, предлагая закуски и напитки.

– Максим! – Захаров отделился от группы собеседников и направился к нам. – Рад, что вы смогли приехать. Познакомились с Анной?

– Да, только что, – я кивнул.

– Отлично. Анна – мои глаза и уши, – он улыбнулся помощнице. – Без нее я как без рук.

– Валерий Петрович преувеличивает, – Анна профессионально улыбнулась. – Позвольте, я принесу вам что-нибудь выпить.

– Виски со льдом, если можно, – я был благодарен за возможность начать с чего-то знакомого в этой новой обстановке.

– Конечно, – она кивнула и бесшумно растворилась в толпе.

– Идемте, Максим, – Захаров положил руку мне на плечо. – Познакомлю вас с нужными людьми.

Следующий час прошел в знакомствах и светских беседах. Захаров представил меня десятку влиятельных персон: двум заместителям министров, владельцам крупных компаний, главному редактору делового издания. Я улыбался, жал руки, запоминал имена и лица, отмечал, кто с кем общается, кто держится особняком, кто явно имеет влияние на остальных.

Анна все это время оставалась рядом с Захаровым, изредка подходя ко мне, чтобы пополнить бокал или спросить, не нужно ли чего-нибудь еще. Я поймал себя на том, что слежу за ней глазами, отмечая грациозные движения и сосредоточенный взгляд.

– Она впечатляет, не правда ли? – негромко спросил Захаров, заметив мой интерес.

– Очень профессиональна, – ответил я нейтрально.

– Анна – настоящая находка. Магистр экономики МГУ, степень MBA из Гарварда, пять языков. Могла бы делать карьеру где угодно, но предпочла работать со мной.

– Почему? – спросил я прежде, чем успел подумать, уместен ли такой вопрос.

Захаров усмехнулся.

– Спросите у нее сами когда-нибудь. Но если честно, думаю, по той же причине, что и вы здесь – она верит в то, что мы делаем.

Я кивнул, хотя на самом деле сомневался, что мной двигала вера в его миссию. Скорее, амбиции и деньги. Но кто знает, что двигало Анной?

– А вот и человек, с которым я особенно хотел вас познакомить, – Захаров кивнул в сторону входа.

Я обернулся и увидел высокого седого мужчину лет шестидесяти, в безупречном костюме. Он вошел в гостиную, и тон разговоров мгновенно изменился – люди подтянулись, словно в комнату вошел генерал.

– Олег Витальевич Степанов, – тихо пояснил Захаров. – Замглавы администрации президента.

«Серый кардинал», вспомнил я. Человек, о котором говорила Алина вчера.

– Идемте, – Захаров направился к гостю, и я последовал за ним.

– Валерий, – Степанов приветствовал хозяина дома кивком. – Отличный прием. Как всегда.

– Рад, что вы смогли приехать, Олег Витальевич, – Захаров пожал ему руку. – Позвольте представить: Максим Андреевич Савельев, глава PR-агентства, которое будет вести мою кампанию.

Степанов перевел взгляд на меня, и я почувствовал себя под микроскопом. Его серые глаза, казалось, сканировали меня, считывая всю информацию: от марки часов до потаенных мыслей.

– Наслышан, – он протянул руку. – Ваша работа с «ТехноТрейдом» была… креативной.

Рукопожатие было сухим и крепким – как у человека, привыкшего демонстрировать силу даже в мелочах.

– Благодарю, – я кивнул. – Стараемся соответствовать требованиям времени.

– И каковы они, на ваш взгляд, эти требования? – Степанов не отпускал мой взгляд.

Я понял, что это своего рода тест. От моего ответа зависело его отношение ко мне, а значит, и судьба всего проекта.

– Баланс, – ответил я после короткой паузы. – Между инновациями и стабильностью. Между амбициями и ответственностью. Между личным и государственным.

Степанов слегка улыбнулся – впервые за весь разговор.

– Неплохо, Валерий, – он повернулся к Захарову. – У вас хороший вкус на людей.

– Я в этом никогда не сомневался, – Захаров выглядел довольным.

Разговор перешел на общие темы: экономическая ситуация, предстоящая перестановка в правительстве, международная повестка. Я больше слушал, чем говорил, отмечая, как легко Степанов переключается между темами, демонстрируя глубокое понимание каждой.

Когда Захарова отвлек другой гость, Степанов неожиданно спросил меня:

– И как вам перспектива работать на государственном уровне, Максим Андреевич? Не боитесь?

Я решил быть откровенным.

– Боюсь. Но если бы не боялся, вряд ли смог бы сделать что-то стоящее. Страх заставляет быть лучше.

– Философски, – Степанов кивнул. – А что насчет моральных дилемм? Они ведь неизбежны в нашей… сфере деятельности.

Вопрос застал меня врасплох. Я не ожидал обсуждать этику с человеком, которого молва называла одним из самых циничных стратегов российской политики.

– Я думаю, что любое действие можно оправдать, если оно служит большей цели, – ответил я осторожно. – Вопрос лишь в том, что считать этой целью.

– И что для вас эта цель? Деньги? Власть? – его взгляд снова пронзал меня насквозь.

Я колебался с ответом. Сказать правду – что меня привлекают и деньги, и власть, и статус? Или произнести красивую фразу о служении стране? Что хотел услышать этот человек?

– Возможность изменить ход игры, – наконец ответил я. – Быть не просто зрителем, а участником. Создавать историю, а не только наблюдать за ней.

Степанов изучал меня несколько секунд, затем медленно кивнул.

– Интересно. Большинство на вашем месте начали бы рассуждать о благе России или о карьерных перспективах. Вы хотя бы честны… в определенной мере.

– Я стараюсь не врать без необходимости, – пожал я плечами.

– Похвальное качество, – он слегка усмехнулся. – Особенно в нашем деле. Хотя иногда оно может быть… опасным.

Прежде чем я успел ответить, к нам подошла Анна.

– Олег Витальевич, прошу прощения за вмешательство, – она профессионально улыбнулась, – но звонил Владимир Александрович, просил вас перезвонить, как только будет возможность.

– Спасибо, Анна, – Степанов кивнул. – Пожалуй, я воспользуюсь кабинетом Валерия?

– Конечно, я провожу вас.

Когда они отошли, я перевел дыхание. Разговор со Степановым выматывал, словно допрос. Каждый вопрос, каждый взгляд были наполнены подтекстами и скрытыми проверками.

Я направился к бару, чтобы пополнить бокал. Пока бармен смешивал мне новый коктейль, я размышлял о только что состоявшемся разговоре. Похоже, Степанов действительно был человеком, продвигавшим Захарова. Но почему? Какую игру он вел?

– Тяжелый разговор? – голос Анны вывел меня из задумчивости. Она стояла рядом, заказывая минеральную воду.

– Своеобразный опыт, – признался я. – Он всегда такой… интенсивный?

– Олег Витальевич? – она слегка улыбнулась. – Всегда. Он испытывает людей при каждом разговоре. Проверяет на прочность.

– И как, я прошел проверку?

– Думаю, да, – она взяла свой бокал. – Иначе вы бы уже ехали домой с вежливыми извинениями от Валерия Петровича.

Я усмехнулся.

– Так все серьезно?

– Серьезнее, чем вы думаете, – она посмотрела мне прямо в глаза. – Это не просто PR-кампания, Максим. Это… нечто большее.

– Что именно?

Она помедлила, словно решая, стоит ли продолжать разговор.

– Изменение правил игры. Новый вектор развития страны.

– Звучит пафосно, – заметил я, отпивая коктейль.

– Потому что так и есть, – она не улыбнулась. – Валерий Петрович не просто хочет кресло министра. Он хочет изменить систему.

– И что, у него получится? – я не скрывал скептицизма.

– С такими людьми, как вы, – возможно.

– Со мной? – я удивленно поднял брови. – Я всего лишь PR-щик. Создаю образы, а не реальность.

– Иногда образы становятся реальностью, – Анна отпила воды. – Особенно если в них начинают верить те, кто их создает.

Она отошла, оставив меня с чувством, что за этим разговором скрывалось гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Я смотрел ей вслед, отмечая уверенную походку и прямую спину. Интересная женщина. Непростая.

Остаток вечера прошел в более легком общении. Я познакомился с еще несколькими влиятельными персонами, обменялся контактами, договорился о встречах. Захаров представлял меня как «человека, который создаст новую экономическую повестку», и я чувствовал, как растет вес моей роли в этом проекте.

Когда гости начали расходиться, Захаров отвел меня в сторону.

– Ну как, Максим, получили представление о нашей команде?

– Более чем, – кивнул я. – Впечатляющая поддержка.

– И это только часть. Есть люди, которые предпочитают оставаться в тени, – он улыбнулся. – Как вам Олег Витальевич?

– Непростой человек, – дипломатично ответил я.

– Это еще мягко сказано, – Захаров тихо рассмеялся. – Но именно такие люди и двигают историю. А с понедельника начинаем активную фазу. Готовы?

– Полностью, – я кивнул. – Первые публикации уже согласованы с изданиями, видеоконтент готовится.

– Отлично. А, вот и Анна, – он кивнул подошедшей помощнице. – Проводи, пожалуйста, Максима. И подготовь для него материалы по «Авроре», которые мы обсуждали.

– Конечно, Валерий Петрович, – она кивнула.

По дороге к выходу Анна была молчалива, но у самых дверей неожиданно остановилась.

– Максим, – она посмотрела на меня с неожиданной серьезностью. – Будьте осторожны. Эта игра… она опаснее, чем кажется.

– О чем вы? – я нахмурился.

– Просто совет, – она пожала плечами. – От человека, который знает ситуацию изнутри.

Прежде чем я успел спросить что-то еще, она протянула мне небольшой конверт.

– Это проект «Аврора». Изучите материалы внимательно, они понадобятся вам для стратегии.

Я взял конверт, наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и я почувствовал легкий разряд – словно статическое электричество, но, возможно, мне только показалось.

– Спасибо за предупреждение, – сказал я. – Хотя я предпочитаю знать, от чего именно нужно остерегаться.

– Вы узнаете, – она слегка улыбнулась. – Со временем. Доброй ночи, Максим.

Дорога обратно в Москву заняла около полутора часов – ночные пробки на Рублевке были почти так же плотны, как и дневные. Всю дорогу я думал о сегодняшнем вечере, о Степанове, о загадочных предупреждениях Анны, о проекте «Аврора», конверт с которым жег карман пиджака.

Дома я первым делом открыл конверт. Внутри была тонкая папка с грифом «Для служебного пользования» и флешка. Я начал с документов.

«Проект „Аврора" – стратегия экономического развития Российской Федерации на период 2023-2030 гг.»

Далее шло описание: масштабная программа модернизации экономики, включающая цифровизацию государственного управления, создание технологических кластеров, реформу налоговой системы, привлечение иностранных инвестиций в несырьевые секторы.

На первый взгляд – обычная экономическая программа, каких было множество. Но чем дальше я читал, тем больше понимал, что этот проект подразумевал серьезное перераспределение финансовых потоков и сфер влияния. По сути, это была не просто экономическая реформа, а изменение правил игры для всей российской элиты.

Я вставил флешку в ноутбук и открыл файлы. Там были более детальные документы, презентации, аналитические записки. И список поддерживающих проект лиц – весьма впечатляющий, включающий несколько министров, крупных бизнесменов, руководителей госкорпораций.

Это было серьезно. Гораздо серьезнее, чем просто назначение нового министра. Похоже, Захаров действительно был частью большой игры, направленной на изменение экономического курса страны.

Но кто были игроки? И какую роль отводили мне? Просто создавать красивую обертку для проекта или что-то большее?

Я закрыл ноутбук и налил себе виски. Голова гудела от информации и вопросов. Одно было ясно: я ввязался в нечто гораздо более сложное и опасное, чем предполагал изначально.

Но отступать было поздно. Да и не хотелось. Азарт игрока уже захватил меня, и я был готов идти до конца, чего бы это ни стоило.

На следующий день я созвал экстренное совещание команды. Мы обсуждали стратегию запуска кампании, которая была назначена на понедельник. Все было готово: статьи, интервью, видеоролики, инфографика. Мы создавали образ Захарова как технократа новой формации – человека, который соединяет опыт бизнеса с пониманием государственных задач.

Одновременно я запустил тихое исследование проекта «Аврора» и людей, стоящих за ним. Мне нужно было понять, во что я ввязался и какие риски это несло.

В воскресенье вечером, накануне официального старта кампании, мне позвонил Захаров.

– Максим, все готово к завтрашнему дню?

– Полностью, – заверил я. – В 9 утра выходят первые публикации в деловых СМИ, в 10 ваше интервью телеканалу «Россия 24», в полдень – пресс-конференция в ТАСС.

– Отлично. А как вам проект «Аврора»?

Я помедлил с ответом.

– Впечатляет масштабом. Хотя некоторые пункты вызывают вопросы.

– Какие именно? – голос Захарова стал заинтересованным.

– Например, реформа налоговой системы. Она затронет интересы многих влиятельных групп. Вы уверены, что это пройдет без сопротивления?

– Уверен, что будет сопротивление, – он усмехнулся. – Но у нас есть поддержка там, где нужно.

– Понятно, – я не стал уточнять, что именно мне понятно. – Что ж, будем интегрировать основные положения «Авроры» в вашу публичную программу.

– Только осторожно, Максим. Некоторые детали пока лучше не афишировать. Акцентируйте внимание на цифровизации, технологических кластерах, привлечении инвестиций. О налоговой реформе и перераспределении финансовых потоков – пока в общих чертах.

– Понял вас, – я делал мысленные заметки.

– И еще одно, – голос Захарова стал серьезнее. – С завтрашнего дня вокруг нас начнется серьезная игра. Будут попытки дискредитации, возможно даже угрозы. Будьте готовы.

– К чему именно? – я напрягся.

– Ко всему, – просто ответил он. – Но не беспокойтесь. Мы защитим вас. Просто делайте свою работу и доверьтесь нам в остальном.

После этого разговора я долго не мог уснуть. Слова Захарова об угрозах, предупреждения Анны, загадочный интерес Степанова – все это складывалось в тревожную картину. Я был готов к конкуренции, к информационным войнам, к подковерным интригам. Но к прямым угрозам? Насколько серьезным было противостояние, в которое я ввязывался?

Утром понедельника все пошло по плану. СМИ взорвались публикациями о «восходящей звезде российской политики» Валерии Захарове, его интервью на федеральном канале прошло блестяще, пресс-конференция собрала полный зал журналистов.