Без тебя

– Да, – она тихо рассмеялась, прижимаясь ко мне сильнее, – Только похоже на американские горки. Ты боишься турбулентности?

Я закатил глаза.

– Конечно же нет.

Мэлон звонко захихикала.

– Ты боишься турбулентности! Как ты вообще летаешь? До Англии же целая вечность…

– Нууу…, – протянул я, – Там у меня частный джет.

Её глаза округлились.

– Ты серьёзно? Ты случайно не какой-нибудь граф?

– Только если «Дракула», – я сделал вид, что хочу укусить ее за шею.

– Скорее придурок, – она легко оттолкнула меня, смеясь.

Я притянул ее ближе и оставил поцелуй на губах, чуть улыбаясь. Она все еще выводила меня из себя, но мне это определенно очень нравилось.

***

Когда мы приземлились в аэропорту Сиэтла, самолёт мягко катился по полосе, а через иллюминатор уже можно было разглядеть огни города, отражавшиеся на мокрых от дождя улицах. Дождь моросил, оставляя на стекле серебристые разводы, а прохладный воздух уже ощущался в зале выдачи багажа.

Мы забрали свои чемоданы, медленно вышли из аэропорта и пошли к парковке, где нас уже ждала машина. Мэлон села рядом со мной, я накинул на неё куртку, а она тихо прижалась, словно стараясь удержать тепло. Дорога по мокрому городу была медленной, но именно в этом спокойном ритме можно было ещё немного побыть вместе, пока не вернулись к привычной жизни.

Через некоторое время мы остановились у отеля, который был для нас особенным – именно здесь началось наше первое знакомство. Мэлон посмотрела на меня, и я заметил странную смесь волнения и ожидания в её глазах.

– Ты сейчас серьёзно?, – спросила она тихо.

– Абсолютно, – ответил я, улыбаясь, – Здесь всё началось.

Когда мы вошли в номер, я едва успел кинуть сумки на пол, а Мэлон уже шагнула к окну, разглядывая вид на дождливый город. В этот раз я заранее заказал большой люкс на двоих – просторный номер с огромной кроватью, мягким диваном и панорамными окнами, через которые город казался почти игрушечным.

– Вау…, – выдохнула Мэлон, оглядывая комнату, -Ты не перестаёшь удивлять.

– Ну, я же обещал, что сегодня мы ещё вместе, – усмехнулся я, снимая куртку и бросая её на кресло.

Мы бросили вещи на пол, распаковали самое важное за пару минут, и решили заказать еду в номер. Пока мы выбирали, Мэлон устроилась на диване, подтянув колени, а я подошёл к барной стойке и сделал заказ через приложение.

– Думаю, стоит взять немного всего, – предложила она, глядя на экран, – Пусть это будет наш маленький праздник после дороги.

– Согласен, – ответил я, улыбаясь.

Через несколько минут раздался тихий звонок от службы доставки, и мы разложили еду на столике у окна. Горячие блюда, ароматный хлеб и бокалы с вином – всё это создавало атмосферу уюта и спокойствия, когда можно было просто быть вместе, не думая о делах, рейсах и обязанностях.

Мы уселись рядом друг с другом, легко обмениваясь кусочками еды и смешными комментариями. Мэлон бросала на меня быстрые взгляды, иногда улыбаясь так, что я ловил себя на том, что не могу оторвать глаз.

– Знаешь…, – начала она, глядя куда-то в сторону, – Я редко говорю об этом, но… бабушка… она была единственным человеком, с кем я могла быть собой. Мать… я просто не могу понять её. Она всегда требовала слишком много, не слышала меня… и я выросла с ощущением, что мне никогда не хватает дома, хотя он был рядом.

Я молча слушал, не перебивая, чувствуя, как тяжесть её слов ложится и на меня. Когда она замолчала, я осторожно сжал её руку.

– Я понимаю тебя, – сказал я тихо, – Иногда родные оказываются теми, кто причиняет боль, хотя и не хотят. Это нормально – чувствовать это.

Она повернулась ко мне и впервые за вечер встретилась со мной глазами, глаза блестели.

– А ты… почему ты уехал из дома?, – спросила она, словно боясь услышать ответ.

Я сделал глубокий вдох, наклонился ближе и начал говорить честно. Впервые.

– Иногда возвращаться домой хочется… иногда я скучаю по отцу, по некоторым вещам. Но сам дом… я не могу. Там всё напоминает о прошлом, об обязанностях, о том, что я не смог изменить. Атмосфера, воспоминания… я просто не могу находиться там долго.

Она слушала внимательно, не перебивая, а я продолжал:

– Так что я уехал. Но не потому, что не люблю.

– А почему?

– Мама, – сказал я, делая глоток виски, – Она ушла, когда мне было шестнадцать. Знаешь, вот эти фотографии в прессе, идеальная семья, идиллия… вся эта чушь.

– О да, – кивнула Мэлон, понимая без лишних слов.

– Ну, что ж…, – я вздохнул, – Она всегда любила прессу, в отличие от отца. Когда мне было шестнадцать, я застукал её с отцом одноклассника. Это было просто ужасно, намного хуже всего, с чем я сталкивался до этого. Она умоляла меня ничего не рассказывать отцу, но, конечно, я всё рассказал. Начался ужасный скандал.

Я замолчал на мгновение, глядя в бокал. Мэлон тихо провела пальцами по моей руке.

– Я…, – начала она, но я махнул рукой, чтобы она не переживала.

– Не думай, что я держу это в себе из-за обиды, – продолжил я, – Просто с тех пор дом стал другим. Тамвсё напоминает о том, чего я не могу простить… и о том, чего я не хочу видеть снова.

Мэлон прижалась ко мне ближе.

– Поэтому ты не хотел ничего серьёзного.

– Именно, – спокойно ответил я, – Я видел, как рушится семья: скандалы, ссоры, угрозы в сторону отца. Она говорила, что заберёт всё, хотя сама была виновата в том, что сделала. В итоге она уехала, оставив нас вдвоём.

– И ты больше её не видел?, – спросила Мэлон, слегка прикусив губу.

– Видел. Она была на вашем благотворительном ужине в этот раз, очень хотела встречи со мной. А я…, – я сделал паузу, и Мэлон улыбнулась.

– А ты сбежал вместе со мной.

– Именно.

– И ты с ней не общаешься?

– Она звонит мне почти каждый день, – сказал я, сжимая ее руку, – Но я игнорирую. Мне это неинтересно. Она сделала свой выбор много лет назад, когда решила бросить нас и улететь в Америку.

Мэлон молча кивнула, прижимаясь ближе. Её глаза блестели, но не от слёз, а от понимания и доверия.

– Понимаю, – сказала она тихо, – Это должно быть тяжело.

– Иногда, – ответил я.

Мы замолчали.

Мэлон привстала и села на меня сверху, обнимая.

– С тобой такого не будет. Вернее, у нас такого не будет, Майкл, – прошептала она.

– Я знаю, – ответил я честно.

Она чуть отодвинулась от меня, улыбаясь.

– Если уж на то пошло, – сказала она тихо, – Настало моё время раскрыть карты.

Я внимательно посмотрел на неё.

– Когда мне было шестнадцать, умерла моя бабушка, – начала она, – Я уже рассказывала тебе об этом, но не всю историю.

Я кивнул, побуждая ее продолжать.

– Мы были в Калифорнии в тот период, бабушка была больна, а родители, как всегда, в работе. Я не хотела возвращаться домой, в Сиэтл, хотела остаться там, рядом с ней. Но мне не позволили. Даже больше… – она вздохнула, – Мама не дала мне с ней попрощаться, заехать по пути, потому что работа была важнее, потому что нужно было срочно возвращаться на встречу в Сиэтл.

– И что произошло?, – спросил я, когда она замолчала.

– Когда наш самолёт приземлился в Сиэтле, мы узнали, что бабушка умерла.

Я на секунду застыл, ощущая тяжесть её слов.

– Я понимаю, что это жизнь, и мы ничего не можем с этим поделать. Люди рождаются и умирают каждый день. Но с того самого дня отношения с матерью испортились. Я бы не сказала, что я не люблю её, но… терпеть это уж точно не могу. В какой-то степени она виновата, что не позволила мне попрощаться с бабушкой, быть рядом с ней.

– Мне жаль…, – тихо сказал я.

– Всё в порядке, Майкл, – улыбнулась она, прижимаясь к мне, – Прошло уже три года. Но отношения с ней так и не стали лучше.

Я погладил её по щеке.

– В любом случае, – продолжила она, – У нас нет иного выбора, кроме как справиться с этим и, возможно, попытаться исправить отношения с близкими. Мы все когда-то ошибаемся. Родители тоже проходят через это впервые, и я уверена, что твоя мама тоже раскаивается за то, что сделала.

– Возможно, – ответил я, целуя её в щёку.

Мэлон чуть приободрилась.

– Так, – сказала она, – Предлагаю прогуляться по городу. Бутылку тоже можем захватить с собой. Я покажу тебе свои любимые места.

Она встала с кровати и подошла к зеркалу, поправляя волосы. Я последовал за ней.

– Это отличная идея, Мэлон, – сказал я, улыбаясь себе, – Спасибо, что выслушала. Мне стало немного легче.

– Как и мне, – ответила она, подошла ко мне и обняла.

Мы стояли так несколько секунд, наслаждаясь моментом тишины и близости. В этой обстановке, мягкий свет ламп и тихий шум дождя за окнами делали всё вокруг почти нереальным, как будто весь город перестал существовать, и были только мы вдвоём.

– Готов?, – спросила она, отпуская меня и забирая бутылку виски.

– Всегда готов, – улыбнулся я, чувствуя лёгкое волнение и предвкушение ночной прогулки по Сиэтлу.

Мэлон схватила меня за руку, и мы направились к двери, оставляя позади уютный номер, но забирая с собой тепло и доверие, которые построили за этот вечер.

Глава 25. Мэлон.

Попрощавшись с Майклом вечером у входа в аэропорт, мы пообещали друг другу, что будем писать, хотя я не была уверена, как всё обернётся на самом деле. Да, между нами что-то начинало происходить, но я не хотела давить на него – или, тем более, заставлять уделять мне внимание, которого у него и так просили все подряд.

Помахав ему на прощание, я вызвала такси и отправилась домой. Там меня, без сомнения, ждал неприятный разговор с родителями. Точнее – с мамой.

Когда я добралась до дома, то расплатилась с таксистом, добавив чаевые. Он помог вытащить чемодан, и я направилась к двери.

На пороге меня встретила наша домработница – женщина лет пятидесяти, всегда приветливая и аккуратная. Она сразу взяла мой чемодан и отнесла его наверх, в мою комнату. А я вместо того, чтобы идти следом, свернула в кабинет отца. Я знала, что родители дома – часы показывали начало седьмого.

Можно было даже не гадать: отец наверняка сидел в кабинете, решая очередные «срочные дела», а мама – либо в оранжерее с бокалом вина, либо у себя в комнате, притворяясь, что занята. Скорее всего, просто избегала встречи со мной, чтобы я пришла и извинилась первой. Чего, разумеется, я делать не собиралась.

Я дважды постучала в дверь кабинета и слегка приоткрыла её. Отец, как и ожидалось, сидел за столом с бумагами, рядом стоял бокал дорогого виски. Он поднял на меня взгляд.

– Мэлон!, – он встал из-за стола, – Думал, ты приедешь чуть позже.

Я подошла и обняла его.

– Так получилось, – я чмокнула его в щеку, – Снова работа без передышки?

Он усмехнулся, посмотрел на бумаги.

– Как всегда. Хочешь помочь?

Я немного замялась.

– Да, с удовольствием. А где мама?

Отец вернулся в свое кожаное кресло.

– Думаю, в оранжерее, – он протянул мне один из листов.

– Избегает меня?, – я взяла отчёт и быстро пробежала глазами. Это был финансовый документ за последний квартал.

– Полагаю, да, дорогая. Ты её расстроила.

Я лишь пожала плечами.

– Такое иногда происходит. Мы все время от времени кого-то расстраиваем.

Отец коротко улыбнулся и снова уткнулся в документы.

– Так в чём проблема?, – спросила я, кладя лист на стол.

– Мы не сходимся по отчётам за один из месяцев, – ответил он, – И я пока не понимаю, где именно ошибка.

Я села в кресло напротив.

– Я помогу тебе.

Следующий час мы просидели, перебирая бумаги. Пару раз перекидывались короткими фразами – то о цифрах, то о расчетах, – пока я, наконец, не нашла ошибку бухгалтера. Подчеркнув нужные цифры, передала отцу лист.

– Отличная работа, – сказал он, собирая всё в аккуратную стопку, – Скоро ты станешь наследницей всего этого, Мэлон.

Он внимательно посмотрел на меня, будто пытаясь понять, как я отреагирую.

Я подогнула ногу под себя и улыбнулась краешком губ.

– Возможно. Но я пока не решила, чем хочу заниматься на самом деле.

– Ты умная, – мягко ответил он, – Можешь выбрать любое дело, которое тебе по душе. И я тебя поддержу. Но мне было бы приятно, если бы ты продолжила участвовать в жизни фонда. У тебя это действительно получается.

– Спасибо, – тихо сказала я, – Мне правда важно, что ты это говоришь. Но впереди ещё три года учёбы… потом магистратура. Пока об этом рано думать. Хотя да, работать в фонде мне нравится. Просто… хочу делать это не как «дочь директора», а как полноценный сотрудник.

Отец встал из кресла и кивнул.

– Будет сделано. Скажешь, когда будешь готова.

Я улыбнулась.

– Обязательно.

Мы вышли из кабинета вместе.

– А теперь иди отдыхай, – сказал он, – Мама сегодня не в лучшем настроении.

– Как обычно, – тихо заметила я.

Он задержал на мне взгляд.

– Будь с ней мягче, Мэлон. Ей тоже непросто. Думаю, вам пора поговорить – по-настоящему.

Я кивнула, но промолчала. Поднялась по лестнице и направилась в свою комнату.

Часы показывали половину девятого, когда я вышла из душа и наконец-то легла в постель. Есть мне не хотелось, но стакан воды звучал как хорошая идея. Вздохнув, я всё же встала и направилась вниз, на кухню.

Пройдя два длинных коридора и спустившись по лестнице, я услышала голоса.

– Ты не можешь вечно ей потакать, – тихо, но раздраженно говорила мама, – Ей нужно взять себя в руки.

Отец тяжело вздохнул.

– С ней всё в порядке. Она взрослая. Дай ей время. Пусть живёт своей жизнью.

– Но не с этим парнем!, – мама почти прошипела, – Она и так улетела в Джорджию!

– Это её выбор, милая.

После этого мама замолчала. Я осторожно прошла дальше по коридору, стараясь не шуметь, и свернула на кухню.

Налив себе воды из графина, я сделала несколько глотков и, обдумывая их разговор, направилась обратно в комнату.

Значит, ей не нравится Майкл?

Интересно. Очень интересно.

В комнате я закрыла дверь, забралась под одеяло и уже почти расслабилась, когда телефон на тумбочке завибрировал.

Незнакомый номер.

– Алло?, – спросила я почти шёпотом.

– Так ты меня до сих пор не записала?, – послышался знакомый, самоуверенный голос.

Я улыбнулась, хотя он не мог этого видеть.

– Ты меня напугал!, – радостно сказала я, – Уже долетел?

– Да. Уже еду домой.

– Отлично, – чуть сонно сказала я, – Тебе долго ехать?

Он на секунду замолчал.

– Около часа. А ты как?

Я чуть улыбнулась, устраиваясь поудобнее на подушке.

– Всё нормально. Помогала отцу с документацией. Маму пока не видела.

– Игнорирует тебя?

– Ну, это было ожидаемо, – хмыкнула я, – После того, как я сбежала с «важного» мероприятия с каким-то парнем.

– Нуу…, – протянул Майкл. – Формально наши семьи ведь знают друг друга. Они сотрудничают уже кучу лет.

– Это не значит, что мама знает тебя, дорогой, – парировала я, – Готова поспорить на сто баксов, что ты ей не нравишься.

Через трубку я услышала, как он усмехнулся.

– Очень жаль. А ведь могла бы дать мне шанс…

– Возможно, когда-нибудь, – засмеялась я.

Он на секунду стал серьезным, голос стал тише.

– Мэлон… мне сейчас нужно разобраться кое с чем. Я позвоню тебе завтра утром, ладно?

– Хорошо, – сказала я, переворачиваясь на бок, – До завтра.

– Спокойной ночи, – произнес он, и связь оборвалась.

***

Следующее утро выдалось таким солнечным, что после вчерашнего дождя всё вокруг казалось нереально ярким и свежим. Я сразу наметила план на день – в него идеально вписывалась конная прогулка.

Отправив Майклу сообщение, и спустившись на кухню, я столкнулась с Самантой, нашей домработницей. Она уже накрывала на стол, сосредоточенная, как всегда.

– Доброе утро, мисс Андерсон!, – отчеканила она с улыбкой.

– Я же просила тебя…, – протянула я, садясь на своё место, – Просто Мэлон.

– Я помню, – она всё ещё улыбалась, – Но ведь нельзя упустить шанс немного тебя позлить.

Я закатила глаза, но не смогла удержаться от улыбки.

Саманта была женщиной средних лет, и, по сути, именно она занималась моим воспитанием, когда родители разъезжали по миру, не считая нужным брать меня с собой. Она помогала мне с уроками, гуляла со мной, учила рисовать… Делала всё то, что должна была делать мама. Наверное, в какой-то степени, она и стала мне ею.

Я уже потянулась к винограду, когда на кухню вошли родители.

– Доброе утро, солнце, – сказал отец, целуя меня в макушку, – Ты сегодня рано.

– Да, – ответила я, – Хочу съездить на конную ферму. Давно не практиковалась.

– Отличная идея, – одобрительно кивнул он, отпивая кофе.

– Сегодня не получится, – тут же вмешалась мама.

Я застыла, не донеся чашку до губ.

– Почему?

– У нас есть планы, – произнесла она с тем самым холодным тоном, от которого мне хотелось закатить глаза.

– Дорогая, – попытался вмешаться отец, – Она сегодня нам не нужна. Пусть отдохнёт.

– Нужна, – отрезала мама, словно робот в дорогом дизайнерском костюме.

Я поставила чашку на стол и спокойно посмотрела на неё.

– Нет. Сегодня я вам точно не нужна. Тем более, у меня уже есть планы.

Вы бы видели лицо моей матери, когда я это сказала. Казалось, она сейчас просто лопнет от злости. Я уже ждала вспышки, крика, обвинений – но вместо этого она молча взяла кусок хлеба и начала мазать его маслом. Я чуть усмехнулась, представляя, как она через секунду попытается меня зарезать… ножом для масла.

Отец перевёл на меня взгляд, в котором смешались предупреждение и легкое восхищение.

– Мэлон, – наконец сказала мама, не поднимая на меня взгляда, – Я не понимаю, почему ты всё время должна делать по-своему.

– Потому что это моя жизнь, – ответила я спокойно, хотя внутри всё начало закипать.

– Ты ещё слишком молода, чтобы рассуждать о жизни, – холодно произнесла она.

– Ага, скажи это кому-нибудь, кто не прожил половину детства без родителей, – вырвалось у меня прежде, чем я успела остановиться.

Тишина. Даже Саманта перестала двигаться и просто застыла с тарелкой в руках.

Мама подняла глаза. Они были ледяные.

– Я не позволю тебе разговаривать со мной в таком тоне.

– Тогда не разговаривай со мной вообще, – тихо сказала я и встала из-за стола.

Отец слегка наклонился вперёд, будто собирался что-то сказать, но потом передумал. Только вздохнул и потёр переносицу.

– Мэлон, – наконец произнес он мягко, – Не усугубляй.

– Я просто хочу день для себя, пап, – ответила я, стараясь не смотреть в сторону мамы, – Без упреков и без этих… “планов”.

Он кивнул.

– Хорошо. Будь осторожна.

Мама больше ничего не сказала. Только сделала вид, что полностью сосредоточена на завтраке, хотя я видела, как напряглись ее пальцы, когда она положила нож обратно на тарелку.

Я взяла с подставки яблоко, поблагодарила Саманту и направилась к выходу.

Солнце било в окна, воздух был свежий, а внутри всё гудело от смеси раздражения и облегчения.

На улице я глубоко вздохнула и достала телефон. На экране мигало сообщение от Майкла:

“Доброе утро, бунтарка. Уже в седле или всё ещё споришь с королевой холода?”

Я усмехнулась.

“Почти в седле. Королева проиграла раунд.”

Отправив сообщение, я сунула телефон в карман и пошла к машине, решив, что сегодня я точно заслуживаю свободу.

Дорога до фермы пролетела незаметно. После ночи, полной недосказанностей, это утро казалось почти идеальным – ясное, свежее, с запахом мокрой травы и земли. Я ехала с открытым окном, чувствуя, как ветер треплет волосы и уносит остатки раздражения.

Когда я свернула к знакомым воротам, сердце невольно кольнуло – всё здесь выглядело так же, как и несколько лет назад. Старый дом с облупившейся краской, белый забор, чуть перекошенная вывеска. И то самое ощущение тишины, которое я почему-то всегда искала.

Я вышла из машины, и почти сразу услышала низкий, уверенный голос:

– Думал, ты не появишься.

Я обернулась. У конюшни стоял Томас.

Высокий, крепкий мужчина лет сорока пяти – с загорелой кожей, тёмными волосами, чуть небрежно закатанными рукавами рубашки и внимательным взглядом. Он всегда был здесь. Всегда – с тех пор, как я впервые пришла на ферму подростком.

– Удивлен?, – спросила я, подходя ближе.

– Скорее, впечатлен, – ответил он, чуть прищурившись, – Ты исчезла, как будто никогда и не бывала здесь.

– Иногда нужно исчезнуть, чтобы понять, куда возвращаться, – сказала я, сама удивившись этим словам.

Он усмехнулся.

– Звучит по-взрослому.

– А я вроде уже не ребёнок, – парировала я.

Томас пожал плечами, но в его взгляде мелькнула тёплая усмешка.

– Для меня ты всё равно та девчонка, которая боялась в первый раз сесть на лошадь, но потом за день обогнала всех на тренировке.

– Я не боялась, – возразила я, – Просто… обдумывала стратегию.

Он тихо рассмеялся.

– Конечно, стратегию. Хочешь посмотреть, как там Луна?

– Очень, – кивнула я.

Он открыл передо мной дверь в конюшню, и запах сена, дерева и лошадей мгновенно окутал меня воспоминаниями.

Луна стояла у стены, медленно покачивая головой. Когда я подошла, она будто сразу узнала меня – тихо фыркнула и потянулась мордой к моей руке.

– Привет, девочка, – прошептала я, проводя ладонью по её шее, – Скучала?

– Она ждала тебя, – сказал Томас, подходя ближе, – Я почти каждый день сюда захожу. Но всё равно, когда видит тебя – сразу оживает.

– Как и я, – вырвалось у меня.

Он посмотрел на меня чуть дольше, чем нужно было. В его взгляде не было ни тени сомнений в моих словах – только что-то тихое, глубокое, похожее на понимание.

– Хочешь, я оседлаю ее первый?, – спросил он после паузы.

– Нет, – покачала я головой, – Хочу сделать это сама.

– Тогда не мешаю, – сказал он, отступая к стене и наблюдая.

Я чувствовала его взгляд, когда натягивала уздечку, затягивала подпругу, проверяла стремя. Всё это я делала сотни раз, но сегодня руки немного дрожали. Не от страха – от того, как спокойно и правильно вдруг стало внутри.

Когда я взобралась в седло, Томас сказал тихо:

– По тебе видно – ты скучала по свободе. Ты изменилась.

– Может быть, – ответила я, взглянув в его сторону, – Но, кажется, теперь я готова к ней по-настоящему.

Он кивнул.

– Тогда держи поводья крепче.

Я чуть тронула Луну, и она послушно пошла вперед, в сторону поля, где солнечные лучи мягко ложились на утреннюю траву.

Глава 26. Майкл.

Ричмонд всегда казался мне городом, где время двигалось медленнее, чем в остальном мире. Не потому что здесь ничего не происходило – просто всё будто не спешило меняться.

По утрам пахло свежим кофе и влажной травой, а над улицами стояла мягкая дымка. Люди здоровались, даже если видели тебя впервые. Магазины открывались не по расписанию, а когда мистер Хоуп, как всегда в потерянной шляпе, приносил газеты.

Всё здесь жило по своему ритму – и как бы далеко я ни уезжал, я всегда возвращался в него, словно в знакомую мелодию, написанную только для меня.

Наш дом стоял на окраине города, на холме, откуда открывался вид на реку.

Не просто дом – усадьба, настоящая, с белыми колоннами, каменными ступенями и окнами, в которых отражался закат. Когда я был ребенком, мне казалось, что этот дом живой. Он дышал – скрипел старыми половицами, вздыхал ветром в каминных трубах и тихо разговаривал со мной, когда я засыпал.

Теперь я понимал, что он и вправду живёт – просто по-своему.

Иногда, проходя по длинным коридорам, я ловил запах полированной древесины и старых книг. Это был запах времени, которое не спешило уходить. Здесь всё хранило память – голоса, шаги, даже случайный смех, который будто навсегда застревал в стенах.

И, наверное, именно поэтому я никогда не чувствовал себя здесь одиноким.

Отец всегда говорил, что этот дом – часть фамилии. Что мы не просто живем здесь, а охраняем его, как память о тех, кто был до нас. Я не всегда понимал это, но каждый раз, возвращаясь, ловил себя на мысли, что он прав.

Каждый уголок был пропитан историей – библиотека с лестницей до потолка, зимний сад, где мама когда-то выращивала жасмин, потому что «он пахнет теплом», и каменный двор, где я в детстве впервые упал с лошади и впервые встал без слёз.

Снаружи усадьбу окружали сады – идеальные.

Пышные розы, ровные дорожки из серого камня, фонтаны, в которых отражалось небо. Всё это выглядело слишком безупречно, почти театрально, как будто жизнь здесь разыгрывалась по невидимому сценарию.

Но когда солнце опускалось за реку, всё это переставало иметь значение. Я садился на ступеньки у фонтана, слушал, как начинают петь сверчки, и чувствовал, как город дышит.