Спящее пламя Ферверна

Сообщение от брата выдергивает меня из политических тем и с улиц Мэйстона.

«О каком решении ты говоришь, Эрвер?»

«О решении с ним расстаться».

«Ты ничего не забыл?»

«Совершенно точно нет».

«Без Роа у меня никогда не будет пламени».

«Ошибаешься. У тебя есть я».

С тем же успехом на меня могла рухнуть Лаувайс, хотя… даже тогда я бы точно не очешуела настолько, как после его заявления. Когда первый шок прошел, я нажала быстрый дозвон.

– Со скалы рухнул?! – прошипела я прямо в трубку.

– Что, все дела уже закончились? – усмехнулся он.

Я не могла его видеть, потому что мы сейчас говорили не по видеосвязи, но я отлично представляла, как уголок его губ приподнимается в усмешке. На эту усмешку девчонки западали, как рагранские пчелы на аромат цветков этарии весной.

– По-твоему, это смешно?

– Зато ты мне позвонила.

– Я вернусь домой и стукну тебя.

Эрвер фыркнул, но, когда он заговорил снова, его голос звучал жестко:

– Расстанься с ним, Ятта.

– Ты серьезно?

– Я серьезен как никогда.

– Эрвер!

Но, судя по молчанию, было непохоже на то, что он шутит. Если что-то и могло меня вытряхнуть из состояния равновесия еще сильнее, то только это.

– Ты мой брат! – выдохнула я. – Тебя это не смущает?!

– Я не твой, брат, Ятта, и мы оба прекрасно это знаем.

– А как же Риа?!

– Риа мне не подходит. Она слишком… активная.

Я покачала головой. Мне совершенно не нравилось, куда выруливает этот разговор. От слова совсем.

– Эрвер, я никогда не смогу смотреть на тебя как на мужчину…

– Ну спасибо.

– Ты меня понял! – прошипела я, оглядываясь на вальцгардов. – Не представляю, как такое пришло тебе в голову, но даже думать об этом не смей.

– Предлагаешь мне просто смотреть, как ты приносишь себя в жертву и остаешься с этим…

– Предлагаю тебе не говорить такой кринж!

В трубке щелкнуло: Эрвер бросил трубку. Я набрала его снова, но брат не ответил. Я начала писать ему сообщение, но тут же стерла, сунула смартфон в сумочку и мысленно выругалась. Это просто такой период. Нас всех кроет, Эрвер не мог говорить об этом серьезно. Да, мы не родные, но мы выросли вместе, он всегда будет моим братом в точности так же, как я для него – сестрой. Только сестрой.

Все началось с меня, и мне надо это заканчивать. Как можно скорее. Возможно, Эрвер прав: чем дольше я тяну, тем хуже. Поэтому сейчас я снова вытащила смартфон и набрала номер Роа. Он ответил мгновенно – так, словно сидел и ждал, когда я позвоню.

– Ятта?

– Нужно поговорить, – я потерла замерзшую ладонь о куртку.

– Я в отеле. Могу быть у тебя через пять минут.

– Через пять не надо, я на прогулке. Приходи через час.

– Хорошо. Буду.

Я глубоко вздохнула и повернулась к мергхандарам:

– Возвращаемся.

Мы тем же путем, что и пришли, вернулись на стоянку флайсов. Потом летели над Мэйстоном, по верхней аэромагистрали было в разы быстрее: через сорок минут я уже была в номере. Быстро сбегала в душ, накинула халат, надела отельные тапочки, за которые ноги сказали мне отдельное спасибо. Как раз в этот момент Роа постучал в дверь, и я впустила его. Кивнула на кресла, разделенные у панорамных окон столиком.

Он пожирал меня взглядом, словно пытался понять, что я чувствую. В его глазах я видела надежду – ведь я его сама позвала, и от этого мне становилось не по себе. Потому что в том, что я собиралась сказать, никакой надежды не было. Не для нас.

– Ятта, я…

– Подожди. Дай мне сказать, – я остановила его жестом, плотнее запахивая халат. Почему-то мне показалось, что в комнате слишком холодно. – Когда я узнала про Нису, мне было очень больно. Я думала, что так не бывает, но мне было. Сейчас… я могу понять, почему ты так поступил.

– Ятта, клянусь, это никогда больше не повторится, это…

– Роа, не повторится, потому что мы расстаемся, – перебила его я. – Я могу понять, но забыть не могу. Для меня это слишком. Я не хочу трепать тебе нервы и заставлять вымаливать мое прощение раз за разом. Это глупо, жестоко и ни к чему не ведет. Я не смогу с этим жить, и у нас ничего не получится. Чем дольше я буду тянуть, тем больнее и хуже будет и мне, и тебе. Поэтому я говорю об этом сейчас. Все кончено, Роа. Никакой помолвки не будет.

Глава 10

Роа

«Все кончено, Роа. Никакой помолвки не будет».

Эти слова прокручивались в его сознании раз за разом, как поврежденная звукозапись. Ятта закусила губу и отвернулась к окну, а он все еще не мог поверить. Сердце словно превратилось в кусок льда, хотя кусок льда в груди здесь был вовсе не у него.

Да, он совершил ошибку. Оступился. Но это не повод быть такой жестокой. Настолько жестокой!

– Все, и никаких вариантов? – хрипло спросил он. Собственный голос отказывался подчиняться и вел себя странно.

– Никаких. Мы останемся друзьями…

– Набла с два мы останемся друзьями, Ятта! – рявкнул он, и она вздрогнула. – Я не хочу с тобой дружить! Я хочу быть твоим мужем!

Он чуть не сказал: «Я хочу тебя трахать», но удержался. Потому что прекрасно знал, что она ответит – «Об этом тебе стоило подумать, когда ты трахал свою Нису» с бесконечно отмороженным выражением лица.

– Это у нас с тобой уже не получится.

– Почему ты ведешь себя так, будто я тебе чужой?! – натурально зарычал Роа. – Ты знаешь меня с детства! Я любого готов за тебя порвать! Твою мать, я с лучшим другом посрался из-за тебя!

Вчера они с Гранхарсеном не подрались только потому, что их растащили мергхандары. Они разошлись по разным лифтам, а вышли вместе на первом этаже, и их эпичная встреча у номера Ятты получила закадровое продолжение.

– Я тебе доверял, – выплюнул Роа. – Драконий хер, я тебе доверял! А ты клеишь мою невесту?!

– Я пришел поговорить, – процедил Гранхарсен, – и об этом я тебе уже сказал наверху. Это ты взбрыкнул, как драконий выплодок во время первого гона.

Роа сжал кулаки и шагнул к нему. Сейчас ему было плевать, что они почти в холле отеля – лифты находились в просторной нише, что их могут увидеть: вечер в отеле «Шеррамел стар» – время оживленное.

– И я тебя спросил: о чем? О чем таком важном ты поперся с ней говорить? Или не ты звал ее на ужин?

Гранхарсен махнул рукой и собирался уйти, но Роа его перехватил.

– Я тебя спрашиваю, мать твою!

– А вот мою мать трогать не надо, – обманчиво-мягко произнес тот, но в его глазах сверкнуло фиолетовое пламя. Он перехватил его запястье в захват, но рядом с лифтами возник охранник.

– Местры*, свои отношения попрошу выяснять за пределами отеля, – предупреждающе-негромко произнес он, оценив обстановку и осознав, что перед ним иртханы.

– А может ты и Нису не случайно упомянул, а?! – взвился Роа, когда Гранхарсен стряхнул его руку и направился в сторону холла. Они уже отошли достаточно далеко от охранника, но еще не вышли в самое людное место в отеле, в коридоре они были одни, поэтому он прорычал: – Может, ты все это провернул нарочно, потому что запал на Ятту давно?

– Чешуебнуться можно, – Вэйд покачал головой. Потом резко остановился и выразительно показал ему средний палец. – Соси, Вайдхэн. Леденец. Пока не научишься вести себя как мужик, а не как вздрюченное дитятко.

– Пошел ты! – выплюнул Роа и прошел мимо него, нарочно с силой задевая плечом.

Вслед ему донеслось ругательство, но он даже не обернулся.

А теперь… вот…

– Только тебе можно совершать ошибки? – зарычал он на Ятту, вскочив. – Напомни, не ты собиралась на встречу с Гранхарсеном вчера?

– Я. Собиралась, – она пожала плечами.

От того, как спокойно Льдинка это сказала, его всего перетряхнуло. А ведь так было всегда! Он заводится – а ей все равно. Ледышка она, а не Льдинка. Бесчувственная. Бессердечная. Больно ей было?! Да чтобы было больно, нужно как минимум иметь сердце!

– Все? Тебе больше нечего мне сказать? – прорычал он.

– Все. Главное я уже сказала. Мы расстаемся, Роа.

Роа прищурился, посмотрел на нее в упор.

– Потому что ты так решила? У меня для тебя сюрприз: чтобы разорвать отношения, нужны двое.

– Чтобы построить отношения, нужны двое, – Ятта резко поднялась, – а чтобы разрушить все, вполне достаточно одного. Между нами. Все. Кончено.

Только она могла выдерживать его взгляд, когда внутри него бушевало пламя. Только она не отводила глаза и не обхватывала себя руками, хотя от такой силы начинало штормить, и он прекрасно знал, что ее из-за особенности – отсутствия огня – штормит ничуть не меньше, чем обычного человека. Тем не менее Ятта не двинулась с места и продолжала смотреть на него в упор. Холодно. Решительно. Беспощадно.

– Посмотрим, – процедил Роа.

И вылетел из номера раньше, чем она успела ответить.

Ятта

Я чувствовала себя как выжатая долька лици**. Мне бы хотелось думать, что это пройдет, потому что впереди была еще отработка прыжков, а пока что я сидела в кафе ледового дворца и грустно смотрела на салат, который надо съесть. На перерыв меня выгнала Санна, я хотела продолжать, потому что у меня такое бывало, когда я вроде бы устала, но в процессе все становится лучше, лучше и лучше.

Все случившееся отнюдь не способствовало боевому настрою, возможно, дело было именно в этом. Мы с Роа тоже дружили с детства: разумеется, мы проводили вместе гораздо меньше времени, чем с Эрвером. Не думаю, что это время вообще можно было сравнивать – когда вы живете в разных странах и встречаетесь либо на каникулах, либо во время официальных визитов, это совсем не то же самое, что расти вместе. Если бы мы росли вместе, думаю, у меня была бы лучшая в мире подруга – Риа. Но…

Я вздохнула и ковырнула вилкой зелень с кусочком рыбы. Отправила в рот и почти не почувствовала вкуса. Вдобавок ко всему почему-то мне было дико холодно. Как может быть холодно в простом кафе той, кто большую часть жизни проводит на льду?

Расставание с Роа ударило и по мне тоже, глупо было бы это отрицать. Потому что наши встречи, хоть и довольно редкие, дарили мне радость. Роа был интересным собеседником, он умел шутить, он умел ухаживать, и… даже если бы он всего этого не умел, это же Роа. Мой друг детства, юности, и… сейчас я вообще не понимала, как его называть. В голове все перемешалось, как будто салат с тарелки перекочевал в мой разум и там творился полный бардак. Не получалось сосредоточиться ни на одной мысли, я то проваливалась в вязкую пустоту, то снова выплывала на поверхность.

В конце концов я плюнула на салат (не буквально), отодвинула тарелку и со своей неизменной на время тренировок спутницей, бутылкой воды, отправилась в раздевалку. Поскольку я не ела, перерыв можно было заканчивать прямо сейчас. Я написала Санне, что готова, и через полчаса уже снова была на льду.

Вот только стоило мне совершить пару прыжков, как в меня вонзился знакомый огненный взгляд. Этот взгляд из разряда тех, что не столько замечаешь, сколько чувствуешь. Потому что он оценивающе скользит по коже, по изгибам фигуры, словно самая откровенная ласка. Есть мужчины, которые умеют так пялиться. Они овладели этим искусством в совершенстве, видимо, в ущерб чувству такта. Мне не нужно было даже смотреть в ту сторону, но я все-таки развернулась и, разумеется, увидела Вэйда Гранхарсена.

Он развалился на втором ряду и рассматривал меня так, как будто я тут каталась исключительно для него. Только для него, и ни для кого больше. Этот мужчина вообще понимает слово «Нет»?! Вопрос риторический!

Как ни странно, именно злость на Вэйда разогрела мою кровь до немыслимой температуры. Я каталась и прыгала так, как, кажется, никогда раньше. Тройной, четверной, вращения – я исполняла безукоризненно, и, когда Санна наконец махнула рукой, подзывая меня, я просто горела. Буквально. Не исключено, что сейчас во мне проснулось пламя, которому могло позавидовать не желающее пробуждаться черное.

Почему я не могла быть просто ледяной, как когда-то отец? Нет, серьезно. Никаких проблем не было бы, и мне не пришлось бы становиться невестой Роа, и…

– Ятта, ты снова поругалась с Роа?

– Я опять ужасно катаюсь?

Если бы Санна сказала так, это была бы ложь. И я, и она прекрасно это понимали, поэтому я совершенно не удивилась, когда тренер произнесла:

– Не напрашивайся на комплимент. Ты отлично каталась. Просто мне надо понимать, почему ты на эмоциях.

– Если эмоции не мешают, это неважно.

«Неважно» продолжало пялиться на меня. Точнее, теперь уже на нас. Я мысленно показала Гранхарсену неприличный жест.

– Злость как топливо хороша в моменте. Но она может вытащить из тебя эмоции, которые пригодятся на соревнованиях.

– Хм.

– Хм? – уточнила Санна.

Я пожала плечами.

– Хорошо. Не хочешь говорить – продолжаем. Но держи в уме то, что я сказала.

– Ага.

То ли от того, что я как следует разогрелась, то ли от того, что сделала перерыв, на льду мне снова стало холодно.

«Держи в уме то, что я сказала».

Как, простите, держать это в уме, когда Гранхарсен продолжает лапать меня взглядом? Можно, конечно, было подъехать в сектор, где он сидит, попросить его уйти, но если что-то и казалось мне совершенно лишним – так это очередной разговор с ним. Во-первых, я уже приблизительно представляла, что он скажет: я здесь не одна катаюсь, и он имеет право тут находиться, а во-вторых… во-вторых я не была уверена, что рядом с ним могу сохранять трезвый рассудок и дальше. Сложно смотреть в глаза своему наваждению и не делать глупости.

Поэтому сейчас я снова вернулась к прыжкам и вращениям, мне казалось, что во время прогона с меня стряхиваются его взгляды, рассыпаются ледяной крошкой от удара об лед, и становится легче. Может, в отношении Гранхарсена и становилось лучше, а вот дышать становилось все сложнее и сложнее. Сознание напоминало воздушный шарик, такое же пустое и такое же летящее.

Поэтому когда после очередной серии прыжков я остановилась, чтобы подышать, перед глазами потемнело. Я рухнула на лед, и стало еще холоднее. Темнее. Последнее, что я более-менее отчетливо увидела – это лицо с какой-то радости оказавшегося рядом со мной Гранхарсена. Он наклонялся ко мне, звал по имени, но все это стерла окончательно поглотившая меня темнота.

В себя я пришла уже в номере: помимо Донвера с каменным лицом рядом со мной была врач, которая, увидев, что я пришла в себя, сказала:

– Вы потеряли сознание от высокой температуры.

На сгибе локтя и на запястье я почувствовала лекарственные пластины, но это было единственное, что я почувствовала. Потому что в остальном ни запахов, ни мало-мальски приятных ощущений не осталось, голова болела, дышать было по-прежнему сложно.

– Вирусная инфекция, – диагностировала врач, только сейчас я поняла, что Донвер держит в руках смартфон, и что у них видеосвязь с отцом. – Если бы ферна Ландерстерг была иртханессой…

– Моя дочь иртханесса, – чуть ли не прорычал обычно спокойный отец.

– Я имела в виду, если бы у нее было пламя, она бы спокойно переборола такую инфекцию. Но она сейчас человек… почти как человек, – на своих ошибках врач училась быстро, – поэтому такая острая реакция. Возможно, наложилось переохлаждение и интенсивные тренировки. Я бы рекомендовала как минимум пару дней отдыха.

– Два дня – это слишком, – сказала я. – У меня через четыре дня выступление.

– Хотя бы один, – наконец-то врач снова посмотрела на меня. Высокая, рыжеволосая, лет пятидесяти, она излучала уверенность, силу, и… странным образом холод. – Но лучше два. Ваше выступление зависит в том числе и от вашего здоровья, ферна Ландерстерг. Я права?

– Передайте телефон моей дочери и оставьте нас, – тоном, не терпящим возражений, произнес отец.

Вообще-то он так не общался даже с подчиненными, поэтому я про себя решила, что дело плохо.

– Пластины меняйте каждые два часа, – врач указала на стратегический запас лекарств на тумбочке, – серая упаковка – на сгиб локтя, белая – на запястье. В синей ночные, пролонгированные и сильнодействующие, их только на сгиб локтя. Курс рассчитан на три дня. Не пропускайте, чтобы не допустить ухудшения самочувствия.

Донвер передал мне смартфон и проводил женщину к выходу. Я проводила ее прямую спину взглядом и плотнее закуталась в одеяло. Меня продолжало знобить.

– Ятта, чем ты там вообще занимаешься? – резко поинтересовался отец. – Донвер мне доложил, что ты вчера гуляла по городу. Хотя мы с тобой договаривались…

– Мы с тобой договаривались, что я поеду на соревнования, – перебила я, – и привезу платину. Больше мы с тобой ни о чем не договаривались, пап.

Видеть Торна Ландерстерга ошарашенным мало кому удавалось, но мне сейчас удалось. То ли меня крыло от температуры, то ли в принципе крыло, потому что раньше я бы ни за что не осмелилась такое ему сказать.

– Ты простудилась, потому что ходила в распахнутой куртке! – прорычал отец. – Ты же не ребенок, Ятта, чтобы не понимать таких простых вещей!

– Вот именно! Я не ребенок! – воскликнула я. – Тогда почему ты говоришь со мной, как с ребенком?

– Потому что ты так себя ведешь. – Я знала, что отец умеет быть беспощадным, но не ко мне. Чем я так провинилась, что вместо того, чтобы поинтересоваться, как я себя чувствую, просто сказать, что все будет хорошо, он на меня рычит?!

– Как – так? Я с утра до ночи на льду, я просто решила прогуляться! Посмотреть город…

– Ты знаешь, что я отпускал тебя с условием, что ты будешь сосредоточена на соревнованиях. Мы договорились, Ятта!

– Ну прости! – в слезах крикнула я. – Пошла гулять, заболела, какой кошмар! Не дочь, а сплошное разочарование!

Я нажала отбой раньше, чем он успел ответить, и швырнула смартфон через всю комнату. Запоздало вспомнила, что он принадлежит начальнику службы безопасности, но вставать и проверять, как телефон себя чувствует, не было сил. Потому что они были на исходе. Потому что разочарованием накрыло теперь уже меня саму. Я всю жизнь старалась быть первой. Дотягивать до отца и матери по всем параметрам, но, как бы я ни старалась, я не дотягивала.

Во мне не было пламени.

Я не основала собственное шоу.

Я поехала на чемпионат, чтобы привезти платину, и умудрилась заболеть. Только я могла умудриться заболеть в такой ответственный момент, а еще именно в это время узнать, что у Роа роман с другой! Только я могла совместить расставание, тренировки, болезнь и наваждение по имени Вэйд Гранхарсен в одном временном отрезке.

Голова болела, а нос и так был заложен, но от слез дышать стало еще сложнее. Пришлось тянуться к любезно поставленной на тумбочку коробке с салфетками и изображать сирену драконьего налета в процессе настройки. Иначе те звуки, которые я издавала, назвать было просто нельзя. К счастью, Донвер заглянул уже после того, как я относительно справилась с заложенными носом.

– Заказать вам ужин, ферна Ландерстерг? – спросил он.

То ли от стресса, то ли от температуры у меня проснулся просто драконий аппетит.

– Да, пожалуйста, – попросила я. – И прости за смартфон. Он где-то там. Лежит.

Донвер остался невозмутим. Как обычно.

Забрал смартфон, ушел с ним, а спустя полчаса или минут сорок (сложно отсчитывать время, когда у тебя снижается температура и из озноба кидает в жар и обратно) в мою комнату вкатили тележку с кучей моих любимых блюд.

– Сервировать вам стол? – уточнила горничная.

– Нет, спасибо, – я не хотела вылезать из кровати. Хотела есть и смотреть сериалы, тем более что Санна уже написала мне сообщение: «Твоя служба безопасности со мной связалась. Отдыхай два дня».

Похоже, в ближайшие пару дней мне будет вообще нечего делать.

Кроме как есть, спать и…

Край скатерти, которой была накрыта тележка, метнулся в сторону, и я с трудом удержалась от пошлого визга. Потому что оттуда на ковер вылез Вэйдгрейн Гранхарсен.

*Местр – обращение к мужчине-иртхану в Аронгаре.

**Лици – кислый фрукт