Искусство в рейве

Река Санага и ее левый берег стали домом для еще тогда не построенной Эдеанской атомной электростанции. Эдеа, милый городок. Когда-то стал первым электрифицированным городом всего Камеруна благодаря ГЭС. Вместо нее и решили возводить атомку.

На открытие приехала Россия, Китай и соседи Камеруна, ведь данная станция считалась третьей по мощностям, уступая только японским Фукусиме и Касивадзаки-Карива.

– Вторая в Африке, одна из самых мощных в мире. Эдеанская атомная электростанция. С сегодняшнего дня она официально начинает функционировать на благо нашего континента. Ее возможности, по нашим расчетам, способны охватить Центральную и Северную часть нашего материка. Спасибо нашим партнерам, по совместительству друзьям. Добро должно идти повсюду. Так начнем отсюда. Пусть наш светлый Камерун станет началом чего-то доброго. Отсюда пошел первый человек, и отсюда пойдет первый добрый поступок.

Ленточка перерезана. Станция официально представлена и готова к использованию. Да, блядь. Если бы. Поэтому я сейчас ищу свой костюм, как когда-то мой дед на Украине.

3. Э

Школы и институты Африки выявляли наиболее способных ребят. После проводились беседы, не хотят ли они попробовать свои силы в атомной энергетике. После этого Россия, Канада, США, Великобритания, Китай предоставляли свои университеты по специальной программе «Atomic life in Africa». Эти ребята ездили туда и получали образование и знания, которых хватало для работы. И для того, чтобы с них можно было спрашивать.

Также была налажена работа по привлечению работников на Эдеанскую АЭС из-за рубежа. Так и я туда попал, на большую зарплату и достойные условия. Все начиналось хорошо, я даже задумывался о переезде на постоянной основе сюда. Со своим доходом я был выше среднего класса.

– Вот, это ваша квартиррра. – произнес мне черный молодой парень. Он был комендантом нашего дома. – Тррретий этаж. Ваши вещи уже там.

Под новых работников отстроили микрорайон. Сад, школа, колледж, развлекалово. Все было в доступе, чтобы новоприбывшие чувствовали себя комфортно. По бокам от нашего района также были полуприятные на вид здания и люди. Как и везде.

Работали в своем темпе, четко следуя правилам, прежде всего безопасности. У меня к этому было особое отношение.

– Осел, блядь. В реакторе температуру воды замерил? Еблан! Иди исправляй косяки! – я орал на латентного Жака, приехавший сюда из Марселя. Его манерность затмила ему все мозги. Мудень больше переживал за красоту своего рабочего комбинезона, нежели за безопасность.

– Дэн. Что происходит? – подошел ко мне Стивен, похлопал по плечу и поздоровался. – Конец дня. Чего кричишь?

– Кого сюда набирают? Стоит, чудовище, даже не понимает, за что на него орут. Безопасность, Стивен!

– Ну, ебнул бы подзатыльник ему разочек. – тот демонстративно замахнулся, пока Жак смотрел на него сучим взглядом. – Отвернись, малышка. Пойдем, пора собираться.

Стивен был техником радиационной защиты, и это как раз было по его службе. Благо, он не пренебрегал подобными вещами, и на следующий день того гомосека знатно отпидорасили на совещании. Все время посвятили ему.

«Может быть, радиации влияет на твою тупую голову так». Или еще мне нравилось: «Жак, тебе сколько раз говорили? Не садиться на трубки, торчащие из труб побольше. Коллеги, похоже, ему через гузно впиталась радиация. У меня нет объяснений, почему он так лихо страдает хуйней». В течении короткого времени он накосячил еще пару раз, и его пришлось уволить.

4. Ч

– Дорогая. Бери Андрюшу и езжайте отсюда. Пока есть время. – Костя взял небольшой чемодан в руки и целофановый пакетик с документами.

– Костя…

– Давай, выходи быстрее!

– Мама. На улице темно. Спать надо. Куда мы идем?

С третьего раза Костя попал ключом по замку от двери и открыл машину. Он закинул на заднее сиденье чемодан, через окно швырнул на переднее сиденье документы. Ира же посадила и пристегнула ребенка. Она смотрела на мужа просящими и жалобными глазами, пытаясь выяснить хотя бы что-то.

Супруг же стал быстро проверять воздух в шинах. Обошел всю машину, нервно втягивая сигаретный дым. «Должна еще долго служить», прошептал он, закрывая багажник.

– Ты помнишь, как водить? – он открыл ей дверь водителя.

– Да. Ты же последний месяц заставлял практиковаться. – она ждала чуда.

– Дорогая. Надо будет доехать до Гомеля, к родителям. Они дадут вам жилье.

– В смысле? Что случилось? – она схватила его руки мертвой хваткой.

– Любимая. – он глубоко вдохнул еще свежего воздуха. – Этот город больше не пригоден для жизни. Нужно срочно ехать, пока не перекрыли все пути.

– Что? А ты? В смысле не пригоден? Что произошло? – она трясла его, руки Кости уже начинали краснеть от давки на них.

– Авария. Меня вызвали. Надо ехать.

Она закрыла руками лицо и начала реветь. Костя понимал, что вряд ли уже приедет, поэтому перед женой заобнимал и зацеловал своего сына. Он был очень похож на него характером. Несмотря на юность, рассуждал он как и папа, прагматично. И все это вперемешку с ребячеством. «Сынок, будь умницей и запомни. Всегда есть выбор. И добро вознаграждается».

Он закрыл заднюю дверь, и подошел к жене. Костя крепко обнял ее, гладил ее по голове, целовал в макушку. Вдалеке маячила машина, которая обычно доставляет рабочих станции туда. «Родная, садись. За мной скоро приедут. Как все закончится, я сразу позвоню вам и приеду в отпуск». Он поцеловал ее и закрыл дверь. Как машина тронулась, он посмотрел, пока она скроется на повороте и побежал наверх.

Через три минуты он, полуодетый, залез в пазик, и уже одевался в пути.

5. Э

Жизнь налаживалась. Работа, хороший график, клубы, бары, кино, футбол, местная светская жизнь. Все было прекрасно. Пару раз опробовал местных женщин, но особенных впечатлений не получил. Но начиналась херовая игра от одного типа, который метил на управляющие должности в пределах нашего реактора.

Эта обезьяна планировала подставить нашего зама главного инженера по эксплуатации нашего энергоблока. И хотел заговнить отдел и резко решить проблему. Уебище такое. Его целью тогда стали компенсаторы давления. Он их сделал легкой целью для своего же успеха, с чего-то вдруг.

Он собирался слегка хуйнуть систему спринклеров. Эта такая штука для впрыска охлажденной воды. А потом резкий доклад наверх.

«Начальник, у нас тут беда. Мы не знаем, что делать». Скажет его подпездыш.

«Как же. Я все знаю. Я все сделаю». Скажет этот тип. И сделал. И его похвалили, и того парня сократили и отправили нахуй отсюда. Он был с Камеруна. Очень толковый был, и двигался по карьерной лестнице стремительно. Очень увлечен был всем этим. И эта пидрила заставила его вспомнить свои гены.

Одним вечером он разбил об его голову бутылку импортного пива. Его тогда как раз стали завозить, как наш микрорайон начал вести активную жизнь. И в принципе тогда Эдеа стал разрастаться и улучшаться. Раньше он мне больше нравился. Была эта ГЭС, был милый городок. А сейчас блядовню развели.

Настолько запустили, что негр розочкой полоскает белого мудака. Вот те на. Ну про свою атомную карьеру оба забыли, ведь один ушел за решетку, а другого подставил тот, кто подыгрывал. Генри итак был недалеким, поэтому и меры предосторожности также использовал. Спалил переписку, где этому дауну подробно все расписали, потому что он редкостный даун. Сигналы, что сделать, сумму. Потом скриншот о переводе двух сумм на его счет. Сразу новые шмотки, машина. Одним словом два дауна. Только черного брата Эдди жалко было. Он теперь за решеткой и никто ему не поможет.

6. Э

Потом стали делать короткие курсы для местных, чтобы они выполняли нетрудные работы, не требующие образования. Но ввиду особенности данного региона, решили их тщательно инструктировать. Очередная попытка дураков сверху сэкономить. Вроде они убирали мусор, следили за чистотой территории. Это было вначале. Блядь, спустя год они подумали и приняли волевое решение. «А давай-ка пустим сюда местных. Им не нужно много платить. А работоспособность у них ебическая».

Ослы. Да, сначала улицы подметались вокруг станции и на ее территории. Но это же идет дальше. Это же погоня, битва, жадность. Прочувствовать, насколько далеко ты зайдешь. И это обязательно стоит пробовать именно на атомке.

Подметать около территории. Подметать на территории. Подметать около реакторов и вообще любых зданий. Подметать в зданиях. Они до этого дошли. То есть атомная станция – не обычный деревенский дом. Это, блять, атомная станция. Прикрываться «прогрессом человечества и развитыми системами образования, в том числе для необразованных». Ахуенно, осталось врачей также инструктировать.

И если раньше ты мог следить за определенными персонажами моей любимой атомки, то теперь ты начинаешь наблюдать и еще за этими телами.

Я стал тем, кто принял нового ведущего инженера по управлению реактором и провел ему экскурсию. То есть я напрямую контактировал с новым, адекватным мужчиной из Китая. Добрый, отзывчивый, требовательный. Больше мне не нужно было от него ничего. Правильно, я ведь и вывел на чистую воду тех негодяев, и отогнал недостойных. Правда, способ был жестковатым. Сдал, а потом еще договорился с местными, чтобы те их сильно отпиздили.

Да, и в моей истории проблескнула нотка нехороших дел. Но хороших было в разы больше.

7. МС

– Андрюха. Наконец-то, блядь. Мы около Дуги. – Антон крепко сжал свою голову и смотрел на огромную станцию.

Андрей пролез через заросли и вышел на заасфальтированную дорогу. Асфальта было метров пятьсот, потом вдаль уходила автомобильная тропа. На другом конце виднелись ворота, а за ними небольшой городок. Он махнул рукой Антону, и они вышли на дорогу.

Андрей ждал вурдалаков, которые вылезут из кустов на пяти ногах и с десятью лапами. Клыки такие огромные, слюни ядовитые и вонючие. Но мимо них проскакал кролик, на секунду остановившись. Он поглядел на них как на дураков. И поскакал дальше по кроличьим делам.

Дозиметр показывал «0,4 мкЗв/ч», что их устраивало. Они огляделись. Несмотря на поражение здешних мест немалыми дозами, здесь было очень уютно и приятно находится. Небольшой городок, наверное, предназначавшийся для атомщиков, или тех, кто работает на Дуге, хорошо сохранился с внешней стороны. Красные домики в пару этажей создавали букву «П». Между ними была небольшая и уютная площадь, а перед началом буквы была дорога. По бокам и на входе в городок стояли ворота.

Вокруг него был лес, а за домами возвышалась огромная радиолокационная станция. Ее прозвали Дуга. Она все также продолжала выглядеть величественно.

– Знаешь, Антох. – Андрей подкурил сигарету, сунул руки в карманы куртки и смотрел на станцию. – Конечно, плохо придаваться восхищению вещам, которые повлекли за собой страшную трагедию. «Одну из», в человеческой истории. Но есть такие, как мы. Которым нравится вся эта атмосфера. И вот обращаю внимание на вас. Вы зря недооцениваете Дугу. Да, Чернобыль, Припять, ЧАЭС завораживают. Но это место не менее масштабно. Возьми вот Дугу. Хуево выглядит что ли?

– Просто пиар прошел мимо нее. И сам знаешь. Совок, хотя бы что-то скрыли. Но тут классно. Как по мне, одно из самых классных мест, тут веет уютом. И как будто есть шанс, что тут можно пожить еще.

– Сегодня нам и придется переночевать тут. Уже вечереет. Пойдем раскладываться.

8. Э

Мы тогда знатно начали ахуевать. Негры стали внезапно качать права, и впервые мир обратил на них внимание. Правда в том, что атомное производство – не та область, где стоило им угождать. Работа в их городах, пособия – там им место. А в итоге они добились, чтобы простолюдины смогли работать с реакторами, и сделали второе значимое событие в истории атомной энергетики со знаком минус.

Только вот. Где мои фильтры? Сука, Тифани. Говорил же не трогать их, полчаса убил на эту поебень. Придется собираться в спешке. Заебись, из-за этого радиации покушаю побольше. И шансов сдохнуть теперь больше.

Я, мои подчиненные, и подчиненные моего китайского друга следили за этими борцами за справедливость. Клин клином вышибает. Мы тогда решили вышибать их согласно правилам безопасности и поведения на атомных энергоблоках. В первую неделю улетели девяносто процентов рабочих.

– Я вас предупреждал! – кричал Ким на начальство на квартальном совещании. – Только лично я! Я, вашу мать, увидел пол сотни нарушений. Мои подчиненные вместо работы ходят и следят за этими клоунами. Это же любопытно, что за трубка ведет в огромную железную штуку. И вообще можно нахуй вырвать ее! Ебланы черножопые! – он стукнул по столу, и у новых девочек с Сингапура разлился кофе.

– Ким, я тебя услышал. Присядь. – спокойным басом сказал директор ЭАЭС. – К сожалению, пока что мы бессильны. – он жестким ударом по столу прекратил только начавшийся гул. – Но я не молчу.

– Будьте добры. – одна девочка из-за стола подняла руку, явно смущаясь. – Не принимайте это на свой счет. Просто мне страшно. Вчера они начали плескаться реактивной водой. Я еле объяснилась вам вчера, и меня до сих пор трясет, я сижу на успокоительных.

– Я ежедневно довожу до руководства все случаи, произошедшие по их вине. Я веду учет преступлений. – он грозно осмотрел всех присутствующих. – Преступления против безопасности людей недопустимы. Поэтому мои люди уже контактируют со всеми инвесторами, компаниями, руководителями проекта. Все будет ясно совсем скоро. Пока что стиснем зубы и, раз они не понимают, будем в жесткой форме показывать, что они занимаются не тем, чем следует.

На следующий день он правда показал. Отряд этих бродяг был выстроен внутри станции. Они разговаривали на французском с активным внедрением ломаного английского. Они замолкли и строгими взглядами встречали директора, который уставился в пол. В руках у него была трость, которой он постукивал по полу.

«Добрый вечер», протяжно произнес он. Они тупо продолжали смотреть на него. Трость тут же пригодилась. Ходить с едой было запрещено в реакторах, но эти аборигены забивали хуй. И вот один «мутумба» достал печеньки, сувал их в рот и смачно чавкал.

ФУХ! Первый удар пришелся по его клешням. Он слегка пригнулся, скуля от боли. ФУХ! Второй удар попал прямо в затылок, и он сложился. Остальная гоп-компания попятилась к стене.

– Стоять. На месте. – он тыкнул палкой в ближайшего негра, и они застыли на месте. – Все читали правила безопасности?

Хором выдавилось «Oui». После этого между ними на пол упал один из них. Он отличался «особо скверным поведением». Его рекорд – пятнадцать нарушений за день. В то дежурство вся наша смена задержалась и ушла в полночь. Он успел напаскудить в каждом реакторе, в каждом закоулке между ними, и пару человек избить. Настолько сильно замесил, что пришлось вызывать людей с выходных. «На тебя Ку-клукс-клан натррравить? А»

Да, Фергус, наш директор, был лютым расистом родом из Шотландии. В принципе эти негры вели себя скверно, , поэтому у него была ярко выраженная нетерпимость на подобных людей.

Он валялся с носом, повернутым на запад. Последовало пара хлестких ударов тростью по шее. Потом серия из ударов по бедру, что наглухо отсушило ногу.

– Правила безопасности последних лет писались кровью и огромными жертвами. – Каждое предложение заканчивалось ударом в область шеи и головы. – Чернобыль, Фукусима, Тримайл-Айленд, Виндскейле. В курсе, что потом случилось с природой, флорой и фауной, людьми, которые находились в зоне поражения? – он обратился к огромному толстяку.

– Грусть? – сказал он с тупым лицом.

– Верно. И много смертей. Или много болезней, после которых мучительная смерть. Или мучительная болезнь.

Он пошаркал в своем внутри расстегнутого пиджака рукой и достал револьвер. Плавным движением он нацелил его на голову лежащего и захуячил в него весь барабан. Все чернокожие работники побледнели, бабы начали кричать и плакать. Наблюдалась суета на месте, притом, что директор стоял неподвижно.

– Друзья. Теперь нарушения на Эдеанской атомной электростанции будут наказываться смертью. Подобно правилам безопасности. Учеба кровью, добро пожаловать в уголок образования на практике.

9. МС

Парни спрятались на чердаке в здании около входа в микрорайон. На территорию стали заезжать уазики. Вылез взвод каких-то людей с автоматами. Они открывали багажники и стали заносить какие-то ящики в один из домов. Андрей и Антон в него зайти не смогли. Оказывается, он был с системой умного дома, и с пультика открывался подземный гараж.

Одну буханку загнали в гараж и устроили перекур. Быстро разожгли костер, достали ящики с водкой и накрыли поляну. Овощи были такими, как будто выросли здесь на радиации. Огромные, сочные, порой раздваиваются. Сразу после тоста, не дав ребятам выпить, их пир прекратил крик извне. Послышался скрип ворот.

– Мужики. Вот, трое сталкеров. Якобы на экскурсию приехали. – их вывели и поставили перед компанией.

– Да вы что? Не слышали, что сюда вход возможен только работникам Зоны? Не читали ничего подобного? – какой-то мужик все-таки въебал рюмаху и жевал огурчик.

– Читали. Но мы думали, что здесь никого не будет. – дрожащий голос мужчины просил их простить.

– Это государственные объекты. Причем секретные. Тоже не знали? – он засунул руку в карман.

– Знали. Но мы же просто посмотреть. И сразу уйдем! Нам хватило… Можно мы пойдем? – мужчина упал на колени и со слезами смотрел на них.

– Только в другую сторону пойдете.

Пуф! Пуф! ПУФ ПУФ ПУФ! Три трупа засунули в мешки, быстро заполнили бирки и закинули тела в газельку. Андрей понимал, что им нужно валить отсюда. Вот он не знал, что с недавнего времени вся Чернобыльская зона резко стала использоваться правительством. И постоянно были какие-то движухи.

«Полезем в тот ангар? Андрюха», спрашивал, улыбаясь, Антон. Они смотрели друг на друга около минуты. Решились на том, чтобы проползти в гараж, осмотреться. По возможности забрать уазик и спокойно уехать обратно домой. Только оставалось продумать план действий. Все-таки запланирована конфронтация с какими-то госслужащими. И, судя по их действиям, разрешено им многое. Ввиду такого объекта и находящегося в нем.

10. Ч

– Терентьев. Опаздываешь. – крикнул ему коренастый мужичок, начальник смены.

– Больше не повторится. – Костя сел на свое место, натягивая комбинезон.

– Ладно. Мужики, на станции произошла авария. Четвертый энергоблок взорвался. Сейчас приезжаем на место, переодеваемся в защиту и в бой. Нельзя, чтобы зараза разошлась дальше.

– Так мы же сдохнем от радиации. – его сосед встал и окинул взглядом весь салон. – Парни, вы почему такие спокойные?

– Потому что это твоя работа, идиот. – отрезал здоровый дядька, Петр Ильич. Он сурово смотрел на всех своих коллег. – Ко всем относится. Не дрейфьте. Выбор вы сделали давно, так что будьте добры исполнять свои прямые обязанности.

Костя и не был против такого расклада. Единственное, что его тревожило – его семья. Он не хотел их оставлять, поэтому твердо настроился четко выполнять приказы и чего бы ему это не стоило – выйти живым. Он до конца экипировался, проверил все замки и молча глядел в окно. Из Припяти до станции ехать около получаса. Вдалеке стоял огромный столб дыма, во все стороны ездили пожарные, милиция. В воздухе витал дуэт из сирен машин и сирены опасности.

«Не бойся. Сейчас быстро все сделаем и поедем по сто пятьдесят пропустим. Для дезинфекции». Петр Ильич всегда по жизни был оптимистом, поэтому он единственный, кто ехал с улыбкой на лице. Костя же являлся более прагматичным человеком, , но и он сейчас поймал нотку оптимизма, надежды на лучшее. Ведь его ждет семья.

Машина свернула на финальную прямую. Весь автобус встал и начал смотреть на огонь, дым, исходящий из места, куда они двигались. Там все полыхало, что в радиусе километра и не скажешь, будто сейчас глубокая ночь.

Остановившись на территории, их одели в дополнительную химзу. Потом половину машины увели отключать оборудование, так как те, кто был на смене и первыми начали устранять неполадки внутри, увезены в критическом состоянии.

– Так, парни. Та группа ушла внутрь отключать оборудование и работать в машинном зале. Нам же придется идти в реакторный зал. Также отключаем оборудование, и сразу же устраняем очаги возгораний. – каждому в руку сунули по шлангу, которые тянулись от водовозок, стоявших возле реактора. – Мужики, удачи нам. Вперед.

11. Э

После того случая негры затаились. Они теперь послушно все выполняли, и за месяц всего два трупа, которые умерли в первые дни после новвовведений. Они молча ходили, злобно смотрели на нас, но по глазам было видно, что делать сейчас они ничего не собираются.

«Че пялишься? Задумал что-то». Йозеф ходил и пугал их, поглаживая кобуру на бедре. Теперь чаша весов переметнулась на нашу. Вдобавок к жестким мерам, директор написал письмо всем правительствам, которые причастны к постройке и обеспечении ЭАЭС. Камерун жестко отругали и пригрозили тем, что местные даже с необходимым образованием не смогут тут работать.

Поэтому сейчас мы вели себя развязно и свободно. Оскорбления, издевки, провокации, пинки, избиения. Все это стало неотъемлемой частью нашей работы, так как все знали, что сейчас санкции будут вводиться в одностороннем порядке.

– Ты зачем подошел к реактору? А? – я прижал одного пацана к стене, который что-то там рассматривал. Тогда меня его действия не смутили, а только лишь раззадорили.

– Ррреакторрр смотрел. Он крррасиво сделан. – сказал испуганно он.

– А хули ты такое лицо корчишь? Скрываешь что-то? Хочешь сделать говнишко какое-то? – китаец подошел и еще больше прищурил глаза.

– Нет. Вы что. Тут же бабах будет. Горррод умрррет.

– Тогда иди отсюда нахуй. – он указал рукой на дверь.

Мы еще пять минут хуесосили его. Потом на общем собрании китаец сказал, что чует гадость, которую готовят нам эти работники. «При этом не понимая масштабов», подытожил он.

Некоторая справедливость восторжествовала. Но нам так показалось.

12. МС

– Ну. Что там есть?

– Тут, блять, все.

Подземные склады, в которые заезжали машины, разгружалось все, что находили в Зоне отчуждения. Ребята сразу узнали, что СМИ не врали насчет «сокровища Припяти». Какой-то советский политик там хранил слитки в немереных количествах. Пять огромных кубов стояли в углу ангара, накрытые простыней. Три уазика были небрежно припаркованы посередине помещения.

Пока Антон рассматривал оружие, сложенное по ящикам, Андрей нашел карту, где были указаны все посты служащих, карта зоны и огромные карты Чернобыля, Припяти и Припяти-2. Оглянувшись, он максимально тихо, медленно отрывая уголки карт от стены, складывал их себе в рюкзак.

– Андрюха. Золото берем с собой? – Антон подошел к ним и держал их в руках. Взгляд его был блаженным и улыбающимся.

– Да. Только давай тихо все делать. Без шума. – Андрей раскрыл два портфеля, и они стали складывать слитки в них.

Тут послышались шаги, от которых парни застыли на месте. Они смотрели на ворота, которые стучали друг об друга из-за ветра. Свет фонаря стал метаться по улице, изредка попадая внутрь ангара. Парни погасили свои фонарики.

«БУМ. Бля. Я перелип… пил…Ух, сука». Один из служивых нажрался в сопли. Пару секунд и ребята слушали звук бьющейся мочи о землю. Свист через щель в воротах набирал обороты, и дошел до того, что к нему присоединился дождь. Когда мужик закончил свои дела, он еще раз с шумом облокотился на ворота и ушел в свой домик.

Андрей тихо застегнул сумки и подтащил их к кубам золота.

– Андрюха. – сказал Антон шепотом и положил руку ему на плечо. – Может, еще поищем сумку? Ебать, столько золота на дороге не валяются.

– Антон. Жадность приведет тебя к тому, что ты будешь валяться на дороге. – он аккуратно взял портфель. – С простреленной башкой. У нас итак столько слитков, что твои внуки будут на эти бабки жить. Сейчас надо беспалевно вылезти отсюда.

– Хуй с тобой.

Они протиснулись в через щель ворот и медленно зашли на задний двор здания. Дождь уже лил не на шутку. Они нырнули за деревья, и принялись идти обратно по зарослям. Идти нужно было лесом около пятнадцати километров. По грязи, в кромешной темноте, в окружении военных и на охраняемом объекте. Их радовало только то, что на выходе из леса стоит домик, в котором живет их приятель. Лев Леонидович, хороший друг отца Андрея. Они их приютит, прикроет, накормит.

«Степа. Прочеши эти заросли. Мало ли сталкеры еще какие пожаловали сюда». Какой-то мужик выбросил сигарету и пошел в противоложную сторону от парней. Они решили не медлить и двинулись в путь, максимально затаив дыхание. Первый километр они шли медленно, на цыпочках, чтобы их точно не заметили.

13. Э

И все же китаец, который был моим начальником, оказался прав. Он не зря предостерегал всех и постоянно поднимал вопрос о пересмотре вопроса работы местных на станции. По итогу в один прекрасный день они решили сделать свой ход. Сегодня, блять.