Рецепт: как вернуть любовь

Саша Вандэр

Рецепт: как вернуть любовь

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1. Полина

Время, отведённое на решение задач, подошло к концу. Математичка, Надежда Александровна, с решительным видом обвела класс взглядом и объявила:

– Ребята, время вышло. Подписываем работы и сдаём мне.

Класс заполнил недовольный ропот.

– Ну-у-у… Дайте ещё одну минутку! – раздался голос Пашки с задней парты.

– Я последнее уравнение не успел доделать, – проворчал его сосед Серега, явно расстроенный тем, что не удалось списать у того решение.

– Застрелите меня на месте … – простонала Катя, ударяясь лбом о парту. – Математика – это просто пытка!

– Ребята! – Надежда Александровна оставалась непреклонной. – Быстро собираем листочки и несём мне на стол! И не забудьте записать домашнее задание на завтра.

Ученики, тяжело вздохнув, начали складывать свои работы. Учительница встала, взяла мел и принялась выводить на доске номера заданий на дом. Раздался звонок, и класс мгновенно оживился. Кто-то спешно запихивал в рюкзак тетради и учебники, а кто-то фотографировал написанное на доске.

Последний год в школе пролетит с такой бешеной скоростью, что даже этого и не заметишь. Так, а дальше что? Куда поступать? Эти вопросы просто сверлили мой мозг, не давая покоя. Кем я хочу быть? Доктором? Нет, это точно не моё. Вид крови, да и больничные запахи вызывают скорее отвращение, чем интерес. Преподавать, как отец? Тоже не вариант. Уважение к его труду безмерное, но перспектива проводить дни, объясняя одно и то же, совсем не вдохновляет. Девчачьи профессии, эти ноготочки, реснички, бровки… Нет, это тоже не моё. Не то чтобы я считала это плохой профессией, тут скорее дело в том, что не смогу угодить всем клиентам. На завод идти? Да как-то не хочется.

Чего же я хочу от своего будущего? Пока не знаю наверняка. Но одно знаю точно: я хочу найти дело, которое будет приносить мне удовольствие. Хочу просыпаться по утрам с радостью и предвкушением.

Я не торопилась выходить из кабинета, опасаясь что-нибудь забыть на парте. Попрощавшись с учительницей, мы с Катей направились в столовую. Сегодня я выбрала обычное картофельное пюре, котлетку и стакан компота. А вот подруга решила немного порадовать себя и добавила к основному блюду сладкую сдобу, чтобы восполнить запасы энергии. Сев за свободный стол, я задумалась. Через две недели у моей мамы будет день рождения. Это такой важный день! Но каждый раз я ломаю голову над тем, что же такого ей подарить.

Я всегда относилась к подаркам с особым трепетом. И это касалось не только моей мамы, но и всех остальных близких мне людей. Хотелось, чтобы мой подарок был не просто вещью, а выражением моей благодарности и любви. Хотелось, чтобы он напоминал обо мне. Но что же подарить маме? Что-то из кухонной техники, плед, любимые духи, книгу, сертификат… Что же?

Глубоко вздохнув, я ковырялась вилкой в тарелке. Катя заметила мою задумчивость и, прожевав кусочек сдобы, спросила:

– Полин, ты чего такая загруженная сидишь?

Отодвинув от себя тарелку, я подпёрла одной рукой щеку, чувствуя, как пальцы сами собой начинают отбивать ритм по гладкой поверхности стола.

– У мамы день рождения через неделю, а я никак не могу придумать, что бы ей такое подарить, чтобы было необычно, – я снова тяжело вздохнула.

– Хм, ну тут надо подумать… – Катя отпила чай. – Может, сертификат в спа? Билеты в театр? Цветы? Или что-то связанное с её увлечением?

– Увлечение, говоришь…

Стоп! В голове мелькнула мысль, и я перестала барабанить по столу. Вот оно! То, что надо! Как же раньше не догадалась? Мама как-то делилась со мной, что ещё в юности хотела научиться играть на гитаре. Может, попробовать подарить ей впечатление? Однозначно стоит! Я достала из рюкзака свой телефон и тут же начала гуглить репетиторов в нашем районе.

– Смотрю, ты уже определилась, что подаришь, – радостно проговорила Катя с набитым ртом.

– Да-а-а, теперь осталось найти хороший торт, чтобы скрасить праздник чем-нибудь сладеньким, – кладя телефон на стол, я придвинула тарелку с едой обратно к себе.

– Ммм, – промычала Катя, прожевывая очередной кусочек сладкой выпечки. – А чего тут думать? Моя мама заходила в новую кондитерскую… как ее там… – Подруга щёлкнула пальцами. – Вспомнила! «Мармеладный рассвет». Она приносила нам наполеон, такой вкусный был! Просто пальчики оближешь!

– «Мармеладный рассвет»? Ого… – интересное название, подумала я. – А где она находится?

– На Красном проспекте, недалеко от Новата.

Прямо на хвост удачи наступила! Я живу почти рядом. Относительно, конечно. Отпив компота, мысленно проговорила название кондитерской. «Мармеладный рассвет». Название и правда запоминающееся. Интересно, почему именно такое название? Может, оно связано как-то с десертами, в которые входит мармелад? Или просто красивое сочетание слов? Нужно обязательно выделить время завтра и разведать обстановку. А ещё можно отведать чего-нибудь там сразу и оценить качество десертов.

– Катюх, завтра же у нас выходной? – начала я издалека.

– Ну да, – быстро ответила подруга.

– Пошли завтра в эту кондитерскую вместе со мной? – я мило улыбнулась ей.

– Да без проблем! – Катя разблокировала телефон и открыла заметки. – Во сколько встречаемся?

– Давай в три.

– В три, так в три.

Сделав себе заметку на завтра, она убрала телефон в сумку и залпом выпила чай. После обеда мы с Катюхой шли в сторону спортивного зала, ведь следующим уроком была физкультура. Проходя по коридору, я заметила скопление одиннадцатиклассников. В центре толпы стоял какой-то паренек. Стас, местный красавчик, фамильярно обхватил его за шею, явно издеваясь.

– Ну что, Белоснежка, помочь тебе избавиться от твоих локонов? – произнёс насмешливо Стас, а его приятели дружно захохотали.

Парень промолчал, опустив голову, но по сжатым кулакам было видно, как он был напряжен и рассержен. Я повернулась к подруге и спросила:

– Кто это?

Бросив взгляд в сторону кучки этих придурков, она ответила:

– А-а-а, это наша школьная звезда, Стас Булатов. Полин, ты чего? Разве не знаешь его?

– Да не про Стаса я! Этого самовлюбленного придурка все знают! Кого он там держит?

– Ты про блондинчика, что ли? – Катя удивлённо посмотрела на меня. – Пфф, это Никита Малышев. Вроде как он из 11 «Б». Тихий, необщительный, а ещё говорят, что он неудачник.

В этот момент один из дружков Стаса выкрикнул:

– Эй, чудик! Чего молчишь? – он отвесил блондину подзатыльник.

От этой картины мне стало не по себе. Я, конечно, не героиня, но и смотреть на эту сцену было как-то неправильно.

– Полин, пошли, а то опоздаем, – потянула меня Катя за руку, привлекая к себе моё внимание.

Подруга всегда держалась от таких конфликтов как можно подальше. А я… стояла и колебалась. Помочь или нет? С одной стороны, Стас и его дружки, а с другой – Никита… Высвободив свою руку, я сказала Кате:

– Подожди минутку, – подруга закатила глаза.

Я сделала несколько шагов в сторону компашки этих придурков. Сердце в груди учащенно забилось.

– Эй, идиоты! – окликнула я их, пытаясь придать голосу твердости.

Стас обернулся и, окинув меня оценивающим взглядом, отпустил Никиту. На его лице заиграла самодовольная улыбка.

– Полинка! Какая встреча? – Стас замурлыкал, как кот, подходя ко мне поближе, нагло обнимая меня за талию. – Соскучилась, детка?

Он облизнул губы, а его взгляд задержался на моей груди.

– Вот это бидоны! Не тяжело с такими ходить? – загоготали его дружки.

– Рот завалили! – рявкнул на них Стас.

Да уж… Ну, что сказать. Моделью мне точно не быть. Рост у меня так себе, всего-то метр шестьдесят три. Волосы золотисто-коричневые, а ещё есть курносый носик и пухлые губки. Глаза у меня мамины. Цвет у них какой-то загадочный, сразу и не поймёшь, то ли карие, то ли жёлтые, что-то среднее. Зато моя наследственность шла впереди моего имени. Грудь третьего размера – моё проклятье. Оценивающие взгляды по моей груди этих гамадрилов обжигали не хуже солнца в полдень. Я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Ой, как не вовремя. Сейчас нельзя им показывать, как сильно меня задевают их слова. «Бидоны». Сколько раз я уже слышала это от разных придурков. И каждый раз это ранило меня, как будто впервые. Все только видели мои сиськи, а не человека. Это очень огорчало. А вообще, я обычная, но со своими особенностями.

Глубоко вздохнув, я отшатнулась от Стаса, сбрасывая его руку со своей талии.

– Оставьте парня в покое! – спокойно я сказала им. – У нас сейчас физкультура, всем пора идти на урок.

– А с чего это я должен тебя слушать, детка? – усмехнулся Стас.

– Потому что вы ведёте себя как стая шакалов! – вырвалось у меня. – Я не позволю вам обижать других.

Стас рассмеялся, низким, неприятным смехом, который заставил меня съёжиться. Его друзья, стоявшие позади, тоже ухмылялись, словно наблюдая за каким-то цирковым представлением.

– Ого, какая смелая у нас тут защитница! – протянул он, делая шаг ближе. Его глаза, тёмные и хищные, не отрывались от моего лица. – А ты уверена, что сама не нуждаешься в защите, Полинка?

Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Адреналин все ещё бурлил во мне, но теперь к нему примешивался страх. Я была одна против них.

– Я справлюсь сама, – сказала я, глядя ему прямо в глаза. – А теперь отстаньте от него и идите на физкультуру. Или вы боитесь, что я расскажу учителю, каким «воспитанием» вы тут занимаетесь?

Стас усмехнулся, но в его глазах мелькнул холодный блеск. Пока он размышлял над ответом, я увидела, как Никита поднял голову. Его пшеничные, почти золотистые волосы длиной до плеч закрывали часть лица. Длинная челка, как завеса, почти полностью прятала глаза, оставляя их цвет загадкой. Светлая кожа контрастировала с острыми скулами и решительным подбородком, а тонкий нос и пухлые губы придавали лицу выразительность. Его щёки горели, судя по всему, от злости или от смущения. По телосложению он явно отличался от Стаса и его приятелей. Худощавый, но ростом он им не уступал. Наверное, метр семьдесят с копейками, а может, больше. Но выше меня, однозначно. Я со своим метром шестьдесят три ему в пуп дышу. Хи-хи. Он не выглядит хрупким, скорее всего, гибкий, как тростинка на ветру. Белая рубашка сидела на нем мешковато, как будто она была ему на один размер больше. Поверх был одет жилет, добавляющий образу немного строгости, а черные брюки и кроссовки придавали небрежности, словно он только что выскочил из дома, не особо заморачиваясь о своём внешнем виде. Рядом с его ногами лежал на полу расстёгнутый рюкзак, из которого выпало несколько тетрадей.

Интересно, какой у него голос? Грубый с хрипотцой или же высокий и мягкий? Но почему у меня такое ощущение, что Никита смотрит на меня с презрением, хоть я и не вижу его взгляда из-за челки.

«Я ж помочь тебе хотела, глупый».

– Ла-а-адно, Белоснежка, сегодня тебе повезло, – сказал Стас и, взяв меня за руку, потянул за собой в сторону спортивного зала.

Я все ещё наблюдала за Никитой, которого пихнул один из дружков Стаса плечом, оставляя его стоять в одиночестве. Его желваки на лице ходили ходуном, и это говорило о том, что он старался скрыть всю бурю эмоций в себе. Он резко опустился на колени, собирая свои рассыпавшиеся тетрадки с пола. Закинув рюкзак на плечо, Никита развернулся и пошёл в противоположную от нас сторону. Со спины он казался широким, но по напряженным плечам можно было сказать, что Никита нес на них непосильную ношу.

Катя, наблюдая за ним, покрутила у виска, мол: «Ну и тип…». Вся наша компания двинулась к спортзалу, а я высвободилась из объятий Стаса и поплелась следом, погружённая в свои мысли. Слова Кати не выходили из моей головы: «Тихий и неудачник…» Несмотря на её пренебрежительный тон, у меня складывалось такое ощущение, что Никита Малышев не так прост, как кажется.

Когда уроки были закончены, мы с Катей стояли возле гардероба и ждали своей очереди. Забрав свою куртку, я вышла из школы, вдохнув полной грудью свежий воздух. Шёл мелкий дождь. Катя, переминаясь с ноги на ногу, залипла в телефон. Тут же вышел Пашка, наш одноклассник, который предложил довезти нас до дома. Отказываться от его любезности мы не стали. Тем более погода ещё такая пасмурная. Пока Катя устраивалась на переднем сиденье, я закинула свой рюкзак на заднее. Пашка, повернув ключ в замке зажигания, завёл машину. Салон наполнился знакомой песней Rob Thomas – Lonely no More. Взглянув в зеркало заднего вида, Пашка подмигнул мне, на что я фыркнула.

Выезжая с парковки, одноклассник резко нажал на газ, и машина, подпрыгнув, окатила грязной водой из лужи прохожего. Я успела заметить, как случайным прохожим оказался Никита. Он замер на месте и принялся яростно вытирать куртку рукой. Судя по его губам, он не стеснялся в выражениях.

– Пашка! Ты только что облил Никиту! – воскликнула я. – Ты это специально сделал?

Он обернулся, делая вид, что не понимает, о ком я говорю.

– А, ты про этого… чудика? Ну, что могу сказать, сам виноват. Нечего стоять где попало, – как ни в чём не бывало ответил мне Пашка.

– Ты отвратительный!

– Полин, ты чего взъелась-то? – Паша вскинул бровь в удивлении.

– Мог бы извиниться, – я нахмурилась.

Пашка с Катей переглянулись и улыбнулись друг другу.

– Да ладно тебе, Полин. Чего с ним церемониться?

Я чувствовала, как во мне закипает злость. Меня раздражала его манера говорить о людях, которые ему не нравились. Никита был хоть и странным, но он такой же человек, как и мы. И уж точно не заслуживал такого отношения к себе. Катя и Пашка начали бурно обсуждать предстоящие выходные, а я всю дорогу до дома сидела в молчании. Я смотрела в окно, наблюдая за серыми домами и мокрыми деревьями. Настроение было испорчено. Хотя, с одной стороны, почему я так расстроилась? Из-за Никиты Малышева? Или из-за идиотского поведения людей? В голове представился образ этого странного паренька, который, придя домой, будет отстирывать грязь с куртки.

Почему же мир так несправедлив…

Глава 2. Никита

Достав из кармана куртки ключ от квартиры, я отпер замок и сбросил кроссовки прямо у порога. Стянув грязную куртку, прошёл в ванную комнату и закинул её в стиралку. На автомате потянулся к запястью, снял черную резинку и собрал волосы в тугой хвост.

Открыв кран с холодной водой, плеснул её себе на лицо. Вода на секунду обожгла кожу, но немного стало легче. Взглянув на свое отражение, захотелось ударить по нему кулаком и разбить эту стекляшку, чтобы выплеснуть всю злость, накопившуюся за весь день, за всю неделю, за всю жизнь. Но не стал… Как обычно.

Это была давняя, проклятая привычка – держать всё дерьмо внутри себя и копить, пока оно не начнет гнить, а потом чувствовать, как оно отравляет каждую клетку, как расползается по моим венам, сжирая меня изнутри. И я ничего не могу с этим поделать.

Пройдя в спальню, быстро переоделся в домашнюю одежду: чёрные спортивные штаны и синюю футболку. Завалившись на кровать, вспомнил о той девчонке, которая пыталась мне помочь. Ха! Тоже мне, спасительница нашлась! Как же она меня взбесила. Смешная такая, ей-богу! Маленькая, с двумя заплетёнными косичками. Её волосы были цвета теплого шоколада, но не простого. В каждом локоне играли золотистые искорки, придавая им объём и живое сияние. Выразительные карие глаза, не просто карие, а медового оттенка, словно в них застыл солнечный свет. Светлая кожа, как у старинной фарфоровой куклы. Курносый носик и пухлые губы, на которых поблёскивал бальзам. Фигурка, конечно, у неё модельная! Грудь третьего размера, да и попа то, что надо. В общем, да, девчонка была красивая, но этот её взгляд полный жалости, просто выводил из себя.

Почему она вообще обратила на меня внимание?! Я не в первый раз сталкиваюсь с насмешками одноклассников. Из-за своей внешности я стал мишенью для всех, кто хотел меня подколоть. Отрастил волосы, похудел…

Моя история началась банально. Обычный вечер после уроков, я просто шёл домой, никого не трогая. Но тут мой взгляд зацепился за картину, которая заставила остановиться. Стас, местный «король школы», и его верная «свита» решили устроить показательное выступление. Они окружили парня, который выглядел как вызов их привычному миру. Длинные волосы, пирсинг, худощавый, с бледной кожей – настоящий неформал. Видимо, такой образ пришёлся не по нраву нашему «королю школы», и он решил показать, кто здесь главный. Я терпеть не могу, когда толпой на одного нападают, вот и решил вмешаться, заступиться. А позже выяснилось, что этот неформал перевёлся в мой класс.

Моя попытка помочь обернулась для меня настоящими неприятностями. Стас посмотрел на меня с презрением и бросил: «Раз так печешься о таких, сам становись таким же». Драться я умел, хоть и не всегда выходил из передряг без царапин. Их было пятеро, и увернуться от всех ударов было просто нереально. Но страха как такового не было. Гораздо сильнее меня грызла мысль о том, что придётся вернуться домой. Отец, увидев мой фингал, разбитую губу и ссадины, начал орать как цепной пёс: «Даёшь себя бить, как баба! Слабак! Тряпка!». Объяснять ему что-то было бесполезно, да и в том возрасте я не решался перечить. А потом… После очередной стычки с компанией Стаса я вернулся домой, где меня снова ожидало унижение от любимого папочки. В ответ на его слова я решил изменить себя: стиль, привычки, даже манеру общения. Не то чтобы мне нравился этот новый образ, но это был мой способ сопротивления его давлению. Тот вечер стал для меня переломным. Я выбрал такой путь, чтобы показать, что не боюсь ни отца, ни Стаса с его дружками.

Возвращаясь домой с синяками, отец каждый раз взрывался. Ему не нравилось видеть меня таким, но вместо сочувствия я получал от него колкие замечания. Мать в то время пропадала на работе, готовилась к открытию своей кондитерской. Я помню, как одним вечером отец ворвался в мою комнату, вытащил меня с кровати силком и потащил в гостиную. Я стоял перед ним, опустив взгляд на ковер, и рассматривал пресловутые узоры.

– Бей! – его голос прозвучал как удар хлыста.

Я поднял глаза и увидел на лице лишь раздражение.

– Нет, – тихо ответил я.

– Я сказал, бей! – отец был в ярости.

– Я не буду бить! – выкрикнул я, глядя ему прямо в глаза.

И тогда отец ударил меня впервые. Я ожидал боли, но почувствовал лишь холод. Холод от осознания того, что человек, который должен был меня защищать, причинил мне боль.

– И теперь ты не дашь мне сдачи? – ухмыльнулся он.

– Нет, – прошептал я сквозь стиснутые зубы.

Внутри меня что-то сломалось. Я решил, что не буду играть по его правилам. Больше никаких драк. Ни для него, ни для кого-либо еще. Синяки, с которыми я возвращался, больше не вызывали во мне страх. Отец продолжал кричать, злиться, иногда он меня толкал, провоцируя к действиям, но бить перестал. Мать, занятая своей кондитерской, почти ничего не замечала. Она была поглощена своей мечтой, и я не хотел её тревожить. Спрашивая про синяки, я отмахивался, говорил, что боролся с пацанами или просто упал. Она верила, ну или делала вид, что верит.

В школе меня продолжал задирать Стас и его прихвостни, но я не отвечал. Хотя кулаки сильно зудели, чтобы начистить каждому рожу, кто даже просто косо посмотрит в мою сторону. Но держался и терпел унижения. И терплю до сих пор. Я просто прикидываюсь, играя свою роль неудачника и чудика.

Ненавижу…

Ненавижу всех вокруг!

Я снова закрыл глаза, пытаясь избавить себя от прошлых воспоминаний. Но образ этой девчонки не выходил из головы. Неужели она действительно хотела искренне помочь? Чёрт возьми! Нет, конечно! Мне не нужна ни чья помощь. Я сам справлюсь, как всегда.

Сделав домашнее задание наперед, прошёл на кухню и разогрел себе ужин. Я всегда стараюсь освободить свои выходные от других дел, потому что в эти дни помогаю своей маме в её кондитерской. Да и лишние деньги никогда не помешают. Работая вместе, мы создаем не только вкусные десерты, но и уютную атмосферу в кондитерской. Послышалось, как захлопнулась входная дверь. Это значило, что домой вернулась мама.

Высокая блондинка в чёрном платье зашла на кухню и, накинувшись на меня, прижала мою голову к своей груди. Цветочный аромат духов ударил в нос.

– Никуся! – произнесла мама, но в её голосе была слышна тревога. – Ты совсем худенький стал. Мало ешь. Ты заболел, сынок?

– Мам! Задушишь, – я попытался ослабить её хватку вокруг своей шеи. – Не болею я. Нормально ем, просто аппетита нет.

В её прикосновениях к моим волосам было столько нежности и сосредоточенности, что казалось, она перебирает чётки, находя в этом покой

– Никит, ты бы подстригся, а то зарос как папуас, – прозвучал над головой мягкий голос матери.

– Я уже говорил, мой внешний вид не обсуждается, – проговорил я сквозь зубы.

– Ты же у меня такой красавец, а прячешь свою красоту. И я не понимаю, зачем?

– Так надо, и не забивай себе голову. Спасибо за ужин, – буркнул я, отодвигая от себя тарелку.

Встав из-за стола, я поспешил в свою спальню. Упал на кровать, уставился в потолок, а потом перекатился на бок. Но стоило только закрыть глаза, как снова всплыла эта девчонка. Она была как назойливая муха. Её имя, как заноза в заднице, сидело в моей голове, не давая покоя. Полина… Этот взгляд, полный непонимания, жалости и какой-то… заботы? Зачем ей это? Какое ей дело до моей безопасности?!

Как же это меня раздражает!

Солнечные лучи выдернули меня из сна. Я резко подскочил с кровати и направился прямиком в ванную. Стоя под струйками воды, я ощутил, как аромат хвойного леса, исходящий от геля для душа, окончательно пробудил меня. После этого я быстро почистил зубы, собрал свои волосы в небрежный пучок и отправился на кухню за своей утренней порцией кофе. Мама в это время суетилась, собираясь на работу, перебегая из комнаты в комнату. Глотнув бодрящий напиток, я пошёл одеваться. Сегодня мой выбор пал на серые джинсы, чёрное худи, а сверху я накинул куртку, которую ещё вчера постирал и высушил.

Схватив ключи с комода, я ждал маму. Да, у меня была машина – подарок отца. Но я пользовался ею редко, после нашего конфликта. Да и к чему мне лишнее внимание от одноклассников. В школе я тщательно поддерживал имидж тихого чудика и неудачника. Мама, собрав документы и сумку, вышла в коридор. На ней было строгое бордовое платье, чёрные колготки и ботильоны в тон. Аккуратное каре блондинистых волос обрамляло лицо, на губах – нежная розовая помада, а голубые глаза подкрашены тушью. Внешностью я походил больше на неё, нежели на отца. И это меня очень радовало. В её чертах лица я видел что-то родное, что хотелось в себе сохранить. Мама до сих пор не знает, что её сын и муж не ладят друг с другом. Когда мы собираемся все вместе за ужином, то оба натягиваем на себя маски дружелюбия. Не хотелось огорчать единственного дорогого мне человека. Мама пылинки с отца сдувала и гордилась нашей дружной семьей. Мне не хотелось снимать с неё розовые очки. Я боялся, что это для неё окажется большим ударом. Поэтому и молчал. Вместе мы покинули квартиру, направляясь в кондитерскую.

Пробки на дорогах стали неотъемлемой частью городского пейзажа, и, казалось, куда бы я ни отправился, они всегда меня поджидали. Особенно это ощущалось, когда едешь по главной артерии города – по Красному проспекту. Живу я, кстати говоря, в Новосибирске – городе, который никогда не спит. Когда стоишь в пробке, можно заметить детали, которые обычно ускользают от твоего внимания: уютные кофейни, музеи, театры, парки, старинные здания с лепниной, спешащих прохожих. Сидя на водительском кресле и сжимая кожаный руль, я понимал, что город просыпался и начинал жить своей жизнью, пульсировал энергией. Вот только моя жизнь, в отличие от города, стоит на одном месте ещё с шестого класса…

Припарковав машину, мама уже выпорхнула из неё и открывала кондитерскую. Войдя в помещение, я приступил к подготовке открытия. Сначала убрал стулья со столов, а затем поднял жалюзи, впуская утренний свет. Вынес грифельную доску, на которой уже красовались названия тортов и скидка на неделю, написанные мелом. Проверил холодильники, убедившись, что пирожные, торты и другие сладости в порядке, обновил ассортимент.

Я включил компьютер и запустил плейлист с музыкой. Вскоре на пороге кондитерской стояла моя напарница. Маша, студентка журфака. Она была ответственна за кассу. Маша, как обычно, с улыбкой на лице подбежала ко мне и обняла, приветствуя:

– Никитос! Доброе утро! Ну что, сегодня тоже хмурый?

– Привет, Маш, – отстранившись от объятий, я сделал шаг назад. – Ты стоишь слишком близко.

– И, как всегда, ты такой же неприступный… Что с тобой происходит, Никит? – Маша сняла куртку и надела сверху фартук. – Знаешь же, я всегда выслушаю тебя.