Чудо(вище) для мажора

Но вот пальцы до сих пор помнят, какая бархатная на ощупь кожа у Чудовой. И ее запах, кажется, теперь узнаю из тысячи других. Нет, она не пахнет модными Шанель или Гуччи. Это не та сладкая мишура, которая на километр тянется за дочурками толстосумов на благотворительных ужинах. И не резкий аромат лживого успеха, которым любят пользоваться эскортницы. И даже не стойкий среднячок, которым периодически воняют отцовские рубашки после его шлюх.

Ника пахнет тонко, едва уловимо, но безумно приятно. Ее запах черной смородины и пломбира из детства, который таял на солнце быстрее, чем ты успевал его есть, впитался в легкие, отложился на подкорке. Такой теплый, манящий, недостаточно яркий. Поэтому хотелось вдыхать сильнее, глубже, чтобы насытиться. Ведь в моем мире такого нет. Все пахнет деньгами. Деньгами и притворством.

– Ладно, пошли, – вздыхает Чудова от безысходности. Но так и есть, я один фиг своего добился бы.

Хватаю из тачки картонную коробку и пру с собой. Уже убедился, что слежки нет. Специально гонял на светофорах так, что Жора нервно остался курить в сторонке.

Чудова вставляет в замочную скважину огромный ключ, словно от амбарного замка, и отпирает дверь. Да уж, ну и халупа. Это типа однушку разделили на двушку? Очень оригинально. Как только люди живут в таких условиях? Еще и умудряются так приятно пахнуть.

– Кухня направо, – провожает меня, а сама топает в дальнюю комнату.

Иду за ней, на кой мне сдалась ее кухня.

– Дань, мне нужно переодеться, – возмущается, когда я вваливаюсь в ее крохотную каморку.

Да здесь же не развернуться вдвоем! Оттесняю Нику к кровати и закрываю за собой дверь.

– Красавин, какого черта? – верещит.

Ставлю рядом с ней на кровать коробку и осматриваюсь.

– Заныкай в шкаф коробку.

– Зачем? – тупит взгляд.

– За надом, не тупи, Никуся, – открываю коробку, набитую налом.

– Ты с ума сошел? Забери это немедленно! Хочешь, чтобы меня убили?

– Да кому ты нужна, Чудова. Тем более, здесь всего триста косарей, даже на месяц не хватит перекантоваться.

– Я, может, никому и не нужна, – с толикой обиды отвечает, надув свои розовые губы.

И какого черта они у нее такие розовые? Еще и пухлые. Интересно, они у нее какие на вкус? Смородиновые или сладкие, как пломбир? Или все вместе?

– Дань, ты меня слышишь?

Да черт. Кретин, снова завис. Как избавиться от этого? Как не подвисать на ней? Мне ведь это не надо! Ваще стрем.

– Я говорю, из-за тебя у меня возникнут проблемы. Кто-нибудь придет и будет это искать, – тычет на коробку.

– Да какие проблемы, Никусь, никто ничего искать не будет, это мои деньги. На тот случай, если после свадьбы мне блокнут все счета. – Спрячь, пожалуйста, а. Я больше никому доверить не могу. А с меня потом процент за хранение.

– Чую, я об этом сильно пожалею, – ворча, все же берет коробку и пытается засунуть на нижнюю полку в своем шкафчике.

В полуметре от нее наблюдаю эту чудесную картину. Охренеть просто. А у нее под широкими джинсами оказывается крутое богатство. Круглое такое, упругое…

Да чтоб меня!

Чувствую, как в штанах снова дергается младший брат, заценив видок.

– Дохлые котята, дохлые котята, мать вашу!

– Чего ты там шепчешь? – наконец-то поднимается она.

– Спрятала, говорю, хорошо? Никто лазить не будет?

– Нет, мама не имеет привычки рыться в моих вещах. Больше некому.

– Спасибо, Ника-Вероника. Сочтемся.

Валю из ее квартиры. Быстро валю. Ну нахрен. Сегодня нужно разгрузиться по полной. По-любому это от того, что девок давно не драл.

Прыгаю в тачку и выруливаю из такого же тесного двора, как и квартира Чудовой. Набираю Ромео. Глухо. Звоню его младшему брату, тот хоть отвечает.

– Привет, малой. Ты в секретарку заделался к Роме?

– Красавчик, что-то срочное? Я передам, – явно не в настроении он.

– Яр, че происходит? Может, проблемы какие, куда Ромыч делся, почему трубу не берет?

– Проблемы, – отвечает не сразу и заметно тише. – Помочь не можешь, сами разрулим. И это, мы тут без связи пока, так что и этот номер скоро блокнут. Короче, пока так. Потом Рома все сам расскажет. Но не думаю, что скоро.

– Ясно, – не пытаю, захочет, сам потом расскажет. – Слушай, Яр, но если что, ты звони, ок? Может, помогу чем.

– Ладно, на созвоне. Позже потом местный номер тебе кину. Мы тут, походу, надолго зависли.

– Ок, на созвоне, – отбиваю звонок и еду к Ларсу.

Ларс и Ромео два моих лучших друга. Но чтобы все вместе, мы как-то редко пересекаемся, только в “Малиновом неоне” или на гонках. Бессонов у нас гроза улиц, боец, хоть и дядя у него местный авторитет при деньгах. А Ларс из моего мира. Они разные, но доверяю я им одинаково.

Подкатываю к дому Ларских. Миную охрану без проблем, они меня уже давно знают. Наши отцы в одном бизнесе, но не враждуют, скорее партнеры. Оба еще после учебы начали подниматься на основании и развитии технологических гигантов. Но Ларский в итоге ушел больше в продажи, в отличии от моего отца. Он продолжил именно производство. Вот поэтому отец спит и видит, чтобы я взял на себя часть бизнеса. Куча офисов по городам, крупнейший завод в стране, тупо тяжело одному рулить. И я бы даже согласился, если бы он доверил мне именно производственную сторону. Но нет. Он тупо хочет посадить меня в офис. А мне он поперек горла. Презентации, коммуникации, совещания, фонды, не мое это.

– Наконец-то, Красавчик, сколько можно ждать, договаривались же сразу после универа, – возмущается Тимоха.

– Срочные дела были, – звонко ударяемся ладонями.

– Знаю я твои дела, девок катал.

– Не девок, а одно очень полезное чудовище, – хватаем палетку зачетного пойла и чалим в спа зону от лишних ушей подальше.

Сегодня план такой: выпить, оттянуться, выпить, отыметь какую-нибудь красотку, выпить, навострить лыжи в сторону клуба, а там снова выпить и, возможно, кому-нибудь снова разбить хлебало.

– Красавчик, задом чую, неспроста ты там что-то мутишь. Выкладывай, я должен быть в курсе, – падает на шезлонг возле бассейна и откупоривает бутылочку, вспотевшую от контраста температур.

– Родаки во всю к свадьбе готовятся. Дашку мне постоянно подсовывают, отец настаивает, чтобы я приобщался к офисной жизни, все как обычно.

– Это я знаю, скукота. Выкладывай что-нибудь поинтересней. Ты ж не ты, если примешь судьбу покорно. Решил свадьбу сорвать?

– Нет, – довольно ухмыляюсь. – Я женюсь.

– Не звезди, звездочет, а то я тебя не знаю. Ты эту Лясову на дух не выносишь.

– А кто сказал, что я на Лясовой женюсь? У меня есть идея получше. Родаки хотели невестку? Я им приготовил шикарный варик!

– Это та, которую ты чудовищем называешь? – ржет, предчувствуя, что будет реально весело. – Даник, я бронирую билет в первый ряд! Погодь, ты ж говорил, она не согласилась.

– Тим, ты реально думаешь, что это проблема? Я тебя умоляю, все на мази, щучка уже на крючке.

– А вот тут снова подробнее!

– У нее мои бабки. И отдать она мне их “неожиданно” не сможет, если вдруг захочет слиться. Смекаешь?

Глава 11

(Даниил)

Изрядно накидавшись и расслабившись, тискаю горячую брюнетку, которая в одном бикини трется о мой пах. И все бы ничего, как будто даже все идет по плану, если бы не одно, мать его, огромное “НО”!

Та опускается на колени и с похотливым взглядом тянет за собачку на моей ширинке. А у меня, откровенно говоря, ни-хре-на. Вот вообще не вставляет! Что за фигня?

Но стоит мне закрыть глаза, откинуть голову и представить, что вокруг пахнет смородиной и пломбиром, а у этой девки в волосах ярко-розовая прядь, как в штанах моментально становится тесно.

И стоит ли говорить, что иметь ее с закрытыми глазами так себе идея? Да и воображаемый запах смородины перебивается пресловутым номером пять, от которого уже реально блевать тянет.

Поднимаю ее за локоть и даю понять, что сегодня я не в настроении:

– Гуляй отсюда.

– Даник, ты чего? Я вообще-то рассчитывала, что мы вместе уединимся.

– Больно на многое рассчитывала. Гуляй, сказал, – тянусь за очередной бутылкой.

– Красавчик, – бросает на меня удивленный взгляд Тим, не прекращая лапать двух блондинок близняшек. – Мне показалось, или ты не в настроении? Так и быть, хочешь, уступлю тебе этих милах?

– Нет, – злюсь сам на себя.

Какого черта вообще? Как мне, блин, в принципе в голову пришло представить на месте этой красотки, мать вашу, Чудову?!

Залпом допиваю прямо из горла.

– Погнали в клуб, – цепляю еще бутылку и чалю на выход. Надо бы хорошенько проветриться.

В клубе полно народу, долбит музон, в глаза бьет светомузыка. Занимаем привычную випку и заказываем “десертик”. Но и тут не весело как-то. Может, потому что Беса нет с нами? Точно из-за этого.

– Городок, – толкаю Арса. – У вас с Чудовой мутки?

– В смысле? – тупит. – А, нет, с чего ты взял? Говорю ж, соседка моя.

– Бывшая, – уточняю. Но получается как-то грубовато.

– А ты с чего вдруг интересуешься? Ты мне, Красавчик, хоть и друг, но к ней лучше просто так свои яйца не подкатывай.

– А че так? – бесит меня его предостережение. Если они не вместе, так какого хрена он так активно ее опекает?

– А то, что я тебя знаю. Не порть нормальную девчонку, понял?

– А, даже так… – раздражаюсь.

– Тебя чет понесло, Даник, тормози, – дергает меня за плечо Тим. – Хорош, ты че.

С психом одергиваю и иду охладиться и затянуться. Выхожу на улицу и вдыхаю холодный воздух первых заморозков.

Сам не понимаю, какого лешего так психанул. Крышняк едет. Но это от количества алко внутри меня. Но он почему-то не греет. Холод проникает под дорогую стильную куртку, которая тоже ничерта не греет.

Прислоняюсь к ледяной кирпичной стене, пытаясь поймать равновесие. В голове вата. Густая, пропитанная чем-то крепким и отвратительным. Пофиг. Главное глушит. Должно глушить.

Все равно в голову словно мухи лезут мысли о какой-то несуразной девчонке. На кой она сдалась мне? Какого черта ее убогий образ в последние дни постоянно перед глазами, назойливо преследует?

«Ты же просто избалованный мажор, который от скуки периодически бунтует, потому что все игрушки надоели, – звучит, в голове ее голос».

Кто она такая, чтобы смотреть на меня сверху вниз? А, точно! Инструмент. Очень неудобный. Острый. Но идеальный, чтобы произвести нужный эффект. Именно поэтому она в моей голове. Вот же! Все просто.

А не потому, что до сих помню нежность ее кожи под моей ладонью. Ее резкий вдох. И мой собственный идиотский порыв запомнить ее легкий ненавязчивый запах.

Достаю еще одну отраву из пачки. Руки трясутся от холода. Какого хрена я вообще стою тут и пытаюсь переварить это? Нафига? Я ведь Даниил Красавин. Красавчик. Во всех смыслах. Любая мечтает поймать мой взгляд на себе. Просто я сегодня не в настроении, вот и все. Никакая это не симпатия. Нет. Это просто сбой, глюк системы. Алкогольная паранойя. Усталость. Да что угодно! Только не оно. Не это дурацкое, унизительное чувство, из-за которого комок встает в горле не от дыма. Закашливаюсь.

Отталкиваюсь от стены и на заплетающихся ногах иду обратно в клуб. В яркие неоновые огни, в шум толпы, басы, бьющие по вискам, к красивым девочкам, которые жаждут моего внимания.

Уже на входе торможу.

Возле меня останавливается такси, из которого вываливается толпа и чалит в клуб.

Нет, Красавчик, ты этого не сделаешь.

А такси все стоит.

Собакааа, вот нахрена?

– Свободен? – плюхаюсь на заднее сиденье и называю адрес.

Запишите меня в список долбоящеров, пожалуйста.

Потому, что называю я ее адрес.

И вот спустя минут тридцать-сорок стою перед окном логова этого мини чудовища, что без спроса вломилось в мою башку и теперь травит токсинами собственного производства.

Чего хочу? Хочу убедиться, что все это мне показалось, что я типо приукрасил себе, мусоля в мыслях тот случай в кафе. Вот сейчас увижу ее снова, и все встанет на свои места. Она не красотка, да и характер у нее стрем. Короче, просто избавлюсь от иллюзий, освежу реальную картинку, чтобы фантазии больше не играли со мной в такие шутки, и вернусь в клуб.

Легко дотягиваюсь и барабаню по стеклу. Окно распахивается уже через три секунды.

Вот, Красавчик, смотри и запоминай, что из себя представляет чудовище после того, как пробило двенадцать. Это должно быть что-то максимально страшное и впечатляющее. Возможно, нечто волосатое, с мешками под глазами, прыщавое, в старом застиранном бабском халате или даже… Короче, супер стремное.

Но все ожидания вдруг со звоном сыплются мне под ноги.

– Красавин, ты офигел? Какого черта ты здесь делаешь в такое время? – змеей шипит на меня.

А я стою и, подвиснув, оцениваю картинку.

Сглатываю.

Охренеть.

А чудовище где?

Потому что передо мной она предстает совсем иначе, чем мне хотелось бы. Она без косметики, однако кожа чистая, с нежной розовинкой. Глаза блестят от света луны. Волосы хоть и распущены, но мягко спадают густыми волнами по бледной коже плеч. Короткий топ на тонких бретелях плотно сидит на груди, выдавая под легкой тканью, что ей холодно из-за открытого окна.

– Ты зачем приперся?

Хочу сказать что-то колкое. Что-то вроде: “Хотел убедиться, что ты раньше времени не сдохла от своей нищеты", или "Пришел проверить, всех ли гопников ты выжила из района". Любую гадость, чтобы вернуть привычную дистанцию. Чтобы она недовольно фыркнула, нахмурилась и захлопнула окно. А мне стало легче.

Но я стою, как идиот, впившись в нее взглядом, не в силах вымолвить ни слова. Где, мать вашу, ее никчемность, ее дебильный пучок, ее черные острые стрелки? Вместо этого я вижу то, от чего мне становится только хуже. Гораздо хуже.

Глава 12

(Вероника)

– Привет, ма! – выглядываю из своей комнаты, встречая маму. Выглядит она очень уставшей после смены.

– Привет, справляешься без меня? – разувшись, двигает ботинки в сторону.

– Да чего тут справляться-то. Картошку пожарила, убраться здесь пару минут. Чай будешь?

– Да, налей, пожалуйста, – вымыв руки, она медленно опускается на стул. Заметив новенький ноутбук на столе, удивленно выгибает бровь. – Откуда это?

– Это… Так это не мое. Мне на время дали попользоваться, сессия же скоро. Вот, готовлюсь.

– Ника, – становится жестким ее голос. – Откуда это? – повторяет грубее.

– Говорю же, знакомый дал.

– Вот так просто, взял и дал такую дорогую вещь? Ника! Если я узнаю, что ты спишь с кем-то…

– Да мама, блин! – возмущенно перебиваю. – Как ты могла такое подумать? Я ни с кем не сплю! Клянусь!

– Я договорюсь в больнице, пусть тебя врач посмотрит, – типа угрожает. Но я знаю, что она этого не сделает. Она всегда так, только пугает, а на самом деле все это простая забота. И отголоски папиного заразного недоверия.