Чудо(вище) для мажора

– Слыш, хорош ломаться, Чудова. Или ты хочешь и дальше существовать вот так?

– Как?

– Пресмыкаясь.

Что? Да как он смеет так говорить! Так больно и обидно, что в горле мгновенно образуется ком. Почему такие, как он, Павлова и ко, считают, что остальные, у кого нет столько денег не живут, а существуют?

– Красавин, тебе что от меня надо, а? – устало вздыхаю. Больше нет сил кому-либо что-то доказывать. Кажется, я просто сломалась окончательно. Как же я устала от этого мира, от проблем, от безысходности.

– Мое предложение еще в силе, Вероника. Соглашайся, не пожалеешь.

Глава 4

(Вероника)

– Красавин, повторяю в последний раз. Отвали! Я с такими, как ты, даже связываться никогда не буду, не то, что замуж выходить. Тебе на каком языке еще объяснить, чтобы ты понял?

– Это тебе, чудовище, походу объяснить придется. Слушай сюда, – хватает меня за запястье и дергает на себя. – У тебя проблем мало? Так я тебе еще подкину, хочешь? Тогда ты точно потонешь.

– Кто еще из нас чудовище! – выплевываю я.

Нащупав другой рукой какой-то крючочек, дергаю за него. Дверца с тихим щелчком поддается. Чудом вырвавшись из хватки Красавина, вылетаю из машины и со всех ног несусь к остановке, на которой стоят человек десять. Надеюсь, он не посмеет при всех меня снова затолкать в свою машину.

– Идиот! Кретин! Самовлюбленный говнюк! – до сих пор ругаясь себе под нос, топаю по незнакомому мне району. – Да где тут этот тридцать седьмой дом?

С горем пополам нахожу старую трехэтажку среди высоких тополей. По деревянной скрипучей лестнице преодолеваю несколько ступеней. Наша новая квартира оказывается на первом этаже. Толкнув дверь, сразу понимаю, что попала правильно. В узком коридоре несколько коробок и пакетов с вещами, у порога стоят мамины ботинки. На крючке, что прибит прямо к стене, висит и ее куртка.

Несмело прохожу вперед. От удивления открываю рот. Нет, я конечно же предполагала, что мы будем жить куда скромнее, но не настолько. Старенькая квартирка с ремонтом из девяностых с пожелтевшими обоями в цветочек, покосившаяся мебель, и… даже не знаю, как вам передать это. Комнаты-то две. Но они настолько маленькие, что там не помещается ничего, кроме кровати и стола. В кухне тоже вдвоем практически не развернуться. Короче, полная опа.

– Зато недорого, – предугадывая мои комментарии, поясняет мама.

– Ясно, – киваю.

Понимаю, что деваться нам некуда.

– Можешь занять любую.

– Ага, – прохожу в комнату, что подальше.

Пахнет пылью и каким-то старьем. Ну, в принципе, жить можно. В углу стоит полуторка, застеленная старым покрывалом, рядом письменный стол и даже уместился в углу пенал для вещей. Свободного места нет. Все это умещается практически на четырех-пяти квадратных метрах.

Вздыхаю и бросаю на стул свой рюкзак.

Одно только мне здесь нравится – окно, выходящее на заросший парк. Сейчас деревья уже голые, но с весны должно быть очень красиво.

До вечера я отмываю комнату, мою потолок, мебель, чищу стекла, застилаю постель. Раскладываю свои вещи и канцелярию на столе. Тесно, но получается даже уютно. И неприятный запах ушел.

Какое-то время сижу и тупо смотрю в стену. Как мы будем жить дальше? От размышлений отвлекает телефон.

– Привет еще раз, как ты там на новом месте? – интересуется Еся.

– Ну, как в каморке папы Карло. Терпимо, если ты никчемное полено.

– Помощь нужна?

– Нет, тут и убираться-то особо негде, уже управилась. Я знаешь, что думаю? Может, мне на заочку уйти? Так я смогу хотя бы сама платить за учебу.

– На заочное? – с грустью отвечает подруга. – Уверена, что иначе никак? Мне так не хочется оставаться без тебя. Но ты знаешь, я поддержу тебя в любом случае. Кстати, я тут раздобыла номер телефона одной вполне приличной семьи, они ищут няню для школьника. Хотела сама пойти, но если тебе нужнее, то я с радостью уступлю.

– Спасибо, Есь, обязательно буду иметь ввиду, если сама ничего не найду. Ладно, мама ужинать зовет. Увидимся на парах.

Очередной день учебы дается сложно. Не только Есе, потому, что Павлова рассказывает всем, как ее Рома трахает девочек, но и мне достается.

– Эй, заучка, что это было? Почему тебя Красавин в свою тачку посадил? Он вроде убогих не трогает, – язвит Дианка. Павлова же только слушает с интересом, сама в разговор не встревает, наверное боится, что я снова кинусь на нее. Я не собираюсь, но пусть боится, меньше проблем будет доставлять.

– С чего вдруг я убогая? – спокойно раскладываю тетради.

– Ну, как бы это очевидно. Темная одежда, странная прическа, отсутствие маника. Явно бабла нет.

– А знаешь, так и есть. Я убогая. Все? Все вопросы сняты? Все ваше любопытство я удовлетворила? – тупо соглашаюсь, чтобы отстали уже. Что я чудовище, убогая, никчемная, я и так поняла. Хватит уже мне напоминать об этом.

Когда последняя пара в самом разгаре, и я наконец-то смогла настроиться на учебу, дверь в аудиторию распахивается.

– Светлана Яковлевна, Чудову к директору вызывают, – обращается к преподавателю парень, который учится на последнем курсе. А я округляю глаза и переглядываюсь с Есей.

– Наверное из-за драки возле колледжа, – шепотом говорю ей.

– Иди, Чудова, – вздыхает учитель.

Так как пара последняя, я сгребаю с парты свои вещи и иду на выход. Топаю прямиком в сторону кабинета директора, но меня тормозит Миша, кажется, его зовут.

– Куда потопала, полторашка, за мной иди.

– С чего вдруг? – возмущаюсь и одновременно хмурюсь. – И почему полторашка?

– Потому что мелкая, – усмехается он. – Давай-давай, пошли, – хватает меня за кофту и выводит на улицу через запасной выход.

– Отцепись. Зачем ты меня тащишь сюда? Предупреждаю, я умею кусаться!

– Чудова, мне ваще пофиг, веришь, нет? Мое дело привести.

А когда мы выходим с территории колледжа, мне все становится понятно. Потому что на капоте крутой тачки сидит Красавин.

Да блииин!

– Ты что, гребаный сталкер? – сама подхожу к нему. – Задолбал, честное слово!

– Угомонись, Ника-Вероника. Хочешь покатаемся?

– Нет.

– Ну ты и зануда, – растягивает свою улыбочку. Ну, справедливо заметить, она у него очень обаятельная.

– Зануда, чудовище, и еще многое другое нелицеприятное. Дальше что?

– Паспорт с собой?

– С собой, зачем тебе? – настороженно пячусь назад.

– Как зачем, заявление подадим.

– Даниил, не знаю, как тебя там по батюшке. Я уже сказала, что нет. И твои запугивания на меня не сработают.

– Маркович я, заюш. Хорош уже агриться. Я тебе небольшой подарочек авансом привез. Хочешь взглянуть? – кивает на заднее сиденье.

Бросаю туда взгляд и офигеваю. Там лежит новехонький ноут последней модели, телефон, и главное, крутые кроссовки, о которых я так давно мечтала. Откуда он узнал?

– А всего-то заявление напишем. Даже дело может до росписи и не дойти, понимаешь? Соглашайся, ты ничем не рискуешь.

– То есть мы подаем заявление, я все это забираю, а потом мы просто не расписываемся? И ты больше до меня не докапываешься?

– Так и есть. Я ж говорю, крутое предложение. Давай, чудовище, это же удача чистой воды. Тебе такое никто больше не предложит. Ну так что?

Глава 5

(Даниил)

– А она че? – дымим с Осиповым на автодроме.

– Морозится, посылает, – злюсь на мелкое чудовище.

– А тактику сменить не пробовал? Или ты в очереди только к красивым стоял?

– Слыш, это ты вообще нигде не стоял. А я и умный, и красивый, и богатый. Просто она не от мира сего. Не зря же она подружка Светловой. Там все чирикнутые.

– Ну так и договорился бы с какой-нибудь другой. Вон, – кивает на пышную, конопатую девчонку в толпе.

– Не, не канает. Эта просто внешне не айс, а вот Чудова полный улет. Родаки в восторге будут. И внешка неформалки, и характер мерзкий, и ростом не вышла, и бабла ноль. Короче, полный комплект.

– А мне кажется, это не родаки будут в восторге, а ты сам уже в восторге от нее.

– Не гони, Осипов. Иди лучше об стену убейся. Нахрена мне такая, если не родаков подраконить?

– Слушай, Даник, а давай так. Ты подгонишь к заезду ящик пива, а я тебе маякну по секретику, как к Чудовой подкатить. Мы ж с ней учимся вместе, я кое-что знаю.

– У тебя ящик пива это стандартная валюта? – усмехаюсь, вспомнив, как ему уже Бес ящик пиваса ставил за свою Светлову. Ну а что, идея. – Ладно, Некит, валяй. Чего там желает эта строптивая полторашка?

В общем, этот всезнающий Осипов выкладывает мне и про ноут, и про кроссы, и еще кучу всего. Еще номер телефона и новый адрес в придачу. Никуда она теперь от меня не денется.

Уже на следующий день еду к ней в колледж. На заднем сиденье куча барахла с девчачьими хотелками. Проканает, нет? Чтобы наверняка надо бы еще планку снизить, поэтому ограничимся пока просто подачей заявления. Москва не сразу строилась. Ну, или тише едешь, дальше будешь.

Короче, сменив тактику, улыбаюсь, пока она топает в мою сторону. Мордашка серьезная, недовольная, то и гляди зафырчит, как дикобраз. Хотя какой из нее дикобраз, так ежик.

– Ты что, гребаный сталкер? – ну вот, фырчит.

Нет, детка, это я еще по хорошему прошу. И если смена тактики не поможет, вот тогда-то ты и узнаешь, что такое сталкер, глупышка.

– А всего-то заявление напишем. Даже дело может до росписи и не дойти, понимаешь? Соглашайся, ты ничем не рискуешь, – ага, давай, ловись рыбка большая и маленькая. Нет, в нашем случае точно не большая.

И наконец-то мое предложение заставляет ее задуматься. Стоит косится на коробки. Давай, решайся уже!

– Ну так что? – поторапливаю. Давай уже, у меня терпение не резиновое, между прочим. Еще я девок не уламывал, докатился, блин.

– В чем подвох? – прищурившись, смотрит на меня.

– Слушай, Лимитка, все по чесноку.

– Чего? Лимитка? Ты опять за свое? Хватит уже обзываться, – кажись, реально обижается, даже губы надула. Я ж прикалываюсь, не матом даже, чего это она?

– Так я не про рост, Никусь, – откровенно лгу, конечно про рост. Она ж мне чуть выше пупка дышит! – Лимитированная, значит, дорогая, ограниченная коллекция, разве ты не знала? Как вот эти кроссы, например.

Уже бесит меня, что стою и уговариваю ее. Это где вообще такое видано, чтобы сам Красавин какую-то девку уламывал? Да ни в жизнь! Только и знаю, что отмахиваюсь. А тут эта мелочь стоит еще и думает! Щурит свои зеленые глазищи. Какого черта?

Закипаю. Но все еще стараюсь сдерживаться. Уж очень она мне подходит. Где я такое комбо недостатков еще откопаю в столь сжатые сроки? А у меня все должно быть самое лучшее! Даже если это стрем, он тоже должен быть на максималках.

– Слушай, если тебе не нравится, можешь продать, заберут с руками. А ноут вообще по чеку примут. По рукам?

– Нет, – спокойненько так снова меня отфутболивает.

Чего, мять ее?!

Какого?

Да что с ней не так?

Внутри уже лава по венам хлещет. Бесит неимоверно эта Чудова! Какого хрена она отказывается? Совсем оборзела? Я ей крутые подгоны приволок, а она – “нет”? Так и хочется сжать на ее шее пальцы до хруста. Вывела ведь меня уже из себя! Бесит!

– Странно все это. По-любому какой-то подвох. Зачем тебе такие дорогие подарки мне дарить?

Приехали, накатались.

– Ник, ты с кукушкой дружишь вообще? – не выдерживаю. Ну а хрен ли она тупит! – Какой подвох? В чем, блин? Я с тебя никакой расписки брать не собираюсь. Тупо берешь плату, и мы подаем заявление. Все! Дальше уже по ходу разберемся. Мне просто надо родаков осадить. Вкуриваешь, наконец? Нет?

– Я настолько плоха для тебя? – хмурится.

– Сама не догоняешь? Моим предкам статус важен, бабки, понимаешь? А ты мне вообще вот не ровня. И вид у тебя бесячий. В нашем обществе такое вообще непозволительно.

– Что непозволительно?

– Одеваться вот так вот, волосы еще эти. А царапина на щеке – вообще огонь. Да ты же воплощение их страшных снов. Меня жениться заставляют. А я не хочу. Вот и весь секрет, а ты там себе уже придумала какие-то подвохи. Не тупи, Никуся!

– Да уж, вас богатых сложно понять, – кривит она свои губки. Так бы и сжал их рыбкой, чтобы так не делала! Бесит! Бесит!

– Ладно, Красавин. Идет.

– Капец ты странная, не пойму, что у тебя в голове, ты… – замолкаю, осознавая услышанное. – Идет? То есть ты согласна?

Аллилуйя, мать твою! Да неужели свершилось сие невиданное событие!

– Но если мне что-то не понравится, – выставляет свой палец и тычет им в меня. – Ты просто отвалишь от меня, ясно тебе, Красавин?

– Да уж куда яснее.

– И прекращай обзываться, иначе я передумаю.

– Охренеть, еще и условия ставит! Поехали, Лимитка, я тебя до дома подвезу.

– Ну уж нет! Я не хочу, чтобы ты знал мой адрес, – опять морозится она. Она вообще нормальная?

– Я его уже знаю, Ник, не тупи. Ты вот это все в руках в маршрутке повезешь? Тогда точно до дома уже не доберешься. Прыгай, говорю, – распахиваю перед ней дверцу.

Та, все же, слава небесам, садится в тачку. Ох и тугая она девчонка, писец просто. Вымотала напрочь. Я в ином случае на километр к ней не подошел бы. А тут даже домой отвожу. И только потом еду к себе, снимать стресс.

– Не вывозишь, да, Красавчик? – ржет надо мной Бессонов в трубку.

Сбагрив Лимитку, успокаиваю нервы пенным, развалившись дома возле бассейна.

– Это ты не вывозишь, Ромео. Тебя в бараний рог скручивает, а у меня все под контролем, – усмехаюсь, перехватив телефон в другую руку. – Как там тебе, на воздержании? – угораю.

– Пошел ты, Красивый, у меня соревнования вообще-то. Вот привезу медаль, и возьму свое, все, что положено. И будет все по прежнему.

– Уверен? Я вот нет. Мне со стороны виднее. Тебя ж кроет, болезный. А потом она тебя и вовсе на себя подсадит. Будешь, как телок на подсосе.

– Ни хрена, все по старой схеме прокатит. Пользуем и забываем.

– Ну-ну, давай. Я надеюсь. А то знаешь ли, не хочется терять друга в такой позорной схватке здравого смысла и розовых соплей.

– Ты сам-то не потонешь? Девчонка-то под стать тебе характером.

– Неа. Познакомлю своих с “невестой”, они охренеют и, от греха подальше, отправят меня в ссылку за границу. Я уже все продумал. А там жизнь продолжается, тусы, девочки, бухло. Меня давно туда дядя звал. Мои только все заладили со своей свадьбой.

– А Лясова?

– А что Лясова? Я ей лично ничего не обещал. Не мои проблемы. Главное, чтобы заранее никто ничего не узнал.

– Даник, ты здесь? – разлетается по нижнему этажу голос Дашки и, отразившись от кафеля, пронзает мой нежный слуховой аппарат. Морщусь.

– Отбой, Ромео, кажись, дутая аристократия уже пожаловала, пора на семейный сбор, – отбиваю звонок.

– Привет! – предстает передо мной в строгом платье ниже колен. Смешно даже. Знали бы, ее родственнички, какие фотки она мне присылает, скромняжка недоделанная. Ненавижу лицемерие. – Почему ты еще не готов? Все только тебя ждут.

– Подождут, – выплевываю и, не торопясь, поднимаюсь с лежака. Осушаю бутылку до дна.

– Данил, хватит уже устраивать эти показательные выступления. Все же нормально. Ну подумаешь, поездка заграницу откладывается. Зато мы после свадьбы будем жить отдельно. Сможем так же отрываться. Будем нарушать режим и ходить по клубам.

– Ага, круто, – совершенно безрадостно бросаю.

Я вообще в афиге, если честно. Конечно, ей достался самый завидный жених. Красивый и богатый. А мне что? Всю оставшуюся жизнь смотреть на это произведение пластического хирурга? Деньги есть, ума не надо? Сиськи сделанные, губы тоже. Даже скулы. Зато стоит тут передо мной вся такая невинная, в платье до колен. Противно. Нет, потрахаться периодически канает, но вот жениться! Ну, нахрен!

– Данил, я соскучилась, – кладет мне на плечо свои грабли. – Покатаемся сегодня?

– Нет, – сбрасываю ее засоляренную руку. – Я уже выпил.

Та недовольно поджимает губы, становясь еще больше похожей на утку из диснеевского мультика. А мне похрен на нее. Поправив футболку, поднимаюсь по ступенькам и иду в сторону “тронного зала”. Уже знаю, что сейчас начнутся претензии и упреки по поводу моего внешнего вида:

“Где твоя рубашка и брюки, Даниил?”

“Как неприлично, Даниил!”

“Не позорь нас, Даниил!”

“Немедленно приведи себя в порядок, Даниил!”

Задрали!

Глава 6

(Даниил)

– Даниил, что за вид! – цедит сквозь зубы мама. – Немедленно приведи себя в порядок.

Ну вот, я же говорил!

Отец же, играя желваками, молча награждает меня испепеляющим взглядом. Все, как обычно.

– Молодежь, – роняет улыбку Лясова старшая, дабы не разгорелся конфликт. – Даша, помоги Дане подобрать рубашку к ужину, и спускайтесь к столу.

– Хорошо, мама, – рапортует послушная дочка и тянет меня за руку наверх.

Как же, собака, меня все это бесит. Почему никто не считается с тем, чего я хочу, что мне нравится, как к мне нужно? Я им что, марионетка? Петрушка?

– Данил, как думаешь, на какой цвет лучше сделать акцент? Больше белых роз или нежно-розовых? Или добавить чего-то яркого на столы? Фиалки?

– Даш, мне похрен, – опять она про свадьбу.

Спокойно, Даник, скоро все пойдут на хер. Скоро ты будешь свободен! Но без звездюлей Добби не обойдется. Поэтому нужно подстраховаться. Помимо того, что я уже попросил, в случае чего, работу у Волкова, дяди Ромыча, еще надо бы нала снять. Только вот дома его не оставишь, а Рома уехал на соревнования. Нужно надежное место. Точно! Меня озаряет беспроигрышный вариант, что с этим делать. Это же гениально!

– Данил, ты меня слышишь?

– Делай, как хочешь, – отмахиваюсь от нее.

– Слушай, – расплывается она в пошлой улыбке. – Я хоть и в этом соответствующем моему статусу платье, однако трусиков на мне нет. Хочешь пошалить по-быстрому?

А я сегодня еще столько не выпил, чтобы на Лясову залазить.

Нет, она в принципе ничего так, просто для двадцатилетней девушки у нее все слишком. Внешность слишком похабная, несмотря на то, что родаки пытаются одевать ее прилично. Слишком навязчивая, слишком приторная, слишком высокая. Она всего-то на пол головы ниже меня. Короче, ее слишком много в моей жизни. А я этого не хочу. Но она тупо постоянно трется рядом. Тошнит уже.

– Данил, что ты делаешь?

Достаю из шкафа куртку и накидываю на себя. Хватаю кроссы и обуваюсь прямо в спальне, чтобы не задерживаться внизу. Что я делаю? Сваливаю. Нахрен не нужны мне эти разговоры о свадьбе.

– Будешь, уходить, дверь за собой закрой, – бросаю я и сбегаю вниз по ступеням.

– Даниил? Даниил, куда ты? – орет мне в спину отец.

Даже не оборачиваюсь. Прыгаю в тачку и еду на автобан. Выжимаю газ на полную и несусь к пацанам, будем гонять вместе. Сегодня шикарный заезд. Баки полные. Ехать двадцать километров навстречу ветру.

– Красавчик, где обещанный пивас? – подходит ко мне Осипов.

– В багажнике, выгребай.

– Круто, на финише раскидаем. Ты с нами?

– Да, кто гоняет?

– Все свои. Мишаня, Мемасик, Ларс. Городок сейчас подъедет.

Отлично, в заезде полно Волковских и не только. Есть с кем потягаться.

– Эй, красотки, кто прыгает? – подмигиваю девчонкам, что толпятся между машинами.

Толпой начинают визжать от радости.

– Давай ты, – выбираю темненькую, в короткой юбке.

Та моментально приземляет свой зад на пассажирское сиденье.

К старту подкатывает тачка Городка. Уже с какой-то бабой приперся. Усмехаюсь, пока не вижу, что рядом с ним моя Лимитка сидит. Цепенею. Она здесь с какого хрена?

Тачки начинают рычать. Я крепко сжимаю руль и улыбаюсь красотке на соседнем сиденье.

– Ща всех сделаем!

По команде срываемся с места. Позади черный дым от колес, а впереди двадцать километров кайфа. Быстро обхожу Мишаню и Мемасика. Глотать пыль из-под моих колес приходиться и Ларсу. Почти всю дорогу идем с Городком на равных. Лавируем между авто и фурами, пофиг. Обгоняем даже какой-то левый байк. Красотка поднимает визг при очередном обгоне и тут же чмокает меня в щеку, явно надеясь на продолжение этим вечером.

– Красавчик ты лучший!

Виляю по дороге, ночная трасса словно живая и пульсирующая. Принимает меня, впускает в свой поток. Сердце бьется, сливаясь с ревом мотора. Мое тоже перекачено чистейшим адреналином.

Позади меня маячит субарик Городецкого, мигаю ему кроваво-красными стопами. Хорошо, что трасса сегодня сухая. Позволяет выжать максимум, почувствовать свободу. За окнами, как кадры из фильма маячат деревья, старые заброшки, огни придорожных фонарей, уже закрытые кафешки. Но все это не важно, все это фон, шум. Главное, это ветер, что хлещет по щекам, рев мотора, крепкий хват руля, когда каждая тысячная секунды это миг между триумфом и кузовом в отбойнике.

– Давай, малышка, – шепчу я, сам не знаю кому: машине, себе, ночи. Улыбка не сходит с лица. Но это не улыбка победителя, это гримаса чистого восторга.

Вот только прибавляю газу, а Городок не отстает. Практически подрезает, вырвавшись вровень. Вот же кретин. Мы летим параллельно, колесо к колесу. Рев двигателей сливается в один протяжный звериный вой. В глазах рябит от скорости, от фар встречных машин.

На последнем километре цепляю бампер авто Арса. Но обогнать он себя один хрен не дает.

На полкорпуса позади моя тачка вылетает из темноты следом за субариком Городка. Тормоза визжат, сбрасывая бешеный темп. Финиш.

Я останавливаюсь. Глушу двигатель. Тишина обрушивается как ушат ледяной воды. Но внутри все еще бушует шквал эмоций. Сердце колотится, руки слегка дрожат на руле. Не от волнения, от колоссальной энергии, что только что пронеслась сквозь меня.

– Красивый, ты че творишь?! – ржет Городок, вываливаясь из тачки.

Круто погоняли, адреналина хапнули.

– Ты мне, кретин, бампер коцнул. И свою зачем подставляешь? Или богатым тачки это перчатки?

– Похрен, Арс, круто же прокатились! – тоже доволен я. Ведь для меня кайф не только в победе.

Обнимаю красотку, что ластится рядом, трется об меня своим полуобнаженным телом, несмотря на осень. Но вот моя улыбка какого-то черта быстро сползает с губ, когда из тачки Городецкого выходит Чудова. Бросаю на нее внимательный взгляд. Она что, с Арсом мутит? Почему с ним катается? Хотя мне должно же быть пофиг.

– Эй, Лимитка!

Глава 7

(Вероника)

Мы останавливаемся возле какого-то кафе. Мое сердце колотится от страха. Больше ни за что не поеду с Арсением на гонки. И зачем только я вообще напросилась? Развеяться, видите ли, мне захотелось, дурында.

Выхожу из машины на ватных ногах, вся трясусь. А эти придурки только ржут, им по кайфу.

Арсений радуется, что срубил кучу денег. Красавин тоже улыбается во все свои тридцать два, еще и девчонку какую-то тискает. Увидев меня, прищуривается. Так и хочется сказать: “Чего смотришь?” Но тактично молчу, не хочу нарываться на новые оскорбления из его прекрасных уст.

– Валим бухать, пацаны, – шумной толпой тащатся они в кафе.

Я бросаюсь да Арсением.

– Сень, ты разве не домой? – переживаю. Я вообще-то рассчитывала с ним и вернуться в город.

– Ты че, мелкая, а повеселиться? Отрывайся, не парься.

Капец.

Все вваливаются в кафе, одна я остаюсь стоять возле машин, как дура.

– Эй, Лимитка!

А, нет. Не одна. Какого-то черта тут еще и Красавин, восседает на капоте своей тачки и кивком подзывает меня к себе.

Подхожу к нему с недовольным лицом. Вот как мне теперь добираться? Они же по-любому теперь к утру только вернутся.

– Полторашка, ты чего такая хмурая? – треплет меня по волосам, лось.

– Что ты делаешь? – оттолкнув его, возмущаюсь. И чего он со всеми не приперся? Знаю, что ко мне такой же вопрос.

– Пошли, или ты одна возле трассы постоять любишь? – еще и издевается, скотина.

– Какая забота. Спасибо, Красавин, но для трассы я не гожусь. Мимо меня проедут и не заметят.

Этот псих хохочет во все горло, как ишак.

– Не смешно, – вздыхаю я. – Арсений здесь со всеми остается, а мне домой надо.

– Зачем тогда приехала с ним? – серьезно спрашивает.

– Я не знала, думала, он сразу обратно.

– Я в город возвращаюсь. Если хочешь, прыгай в тачку, отвезу.

– Правда? – радостно вырывается у меня. Вот уж не думала, что когда-нибудь буду радоваться, что Красавчик меня с собой позовет. Абсурд. – А твоя девушка не будет против? Она вроде как тоже хотела остаться, – взмахиваю рукой на дверь кафе, за которой скрывается вся компашка.

– Какая девушка, – усмехается. – нет у меня ее, и никогда не будет. Мне это нафиг не надо.

– Круть, тогда поехали, – радуюсь, что вернусь домой вовремя.

По-быстрому отправляю Арсению сообщение, что возвращаюсь в город с Красавиным. В ответ приходит короткое “ок”. Не удивительно, они тут все доверяют друг другу. А вот я, конкретно одному смазливому типу, нет. Но деваться некуда, не ловить же мне попутку, ужас. Уж лучше тогда с Красавиным.