Чудо(вище) для мажора

Даниил выруливает на трассу, а я пристегиваю ремень. Странные ощущения, еще пятнадцать минут назад я проклинала его, бросая взгляд на его машину в зеркало заднего вида, думала почему он не сломал ногу или у него не сдохла тачка, чтобы он тупо не приехал. А сейчас выдыхаю с облегчением, что скоро окажусь дома. И благодаря кому? Выпендрежнику Красавину, понтовитому мажору в дорогой кожаной куртке, от которого я так старательно шарахаюсь. Боже, это новый вид унижения для меня.

А ему хоть бы хны. Улыбка все еще глупая, но довольная и безумно обаятельная. Кажется, я уже это подмечала. Второе место! Какой герой, эка невидаль. Руки расслабленно лежат на руле, пальцы чуть постукивают по кожаной оплетке. Короче, бесит неимоверно этот Даниил Нарциссович.

Музыка тоже фигня, какое-то агрессивное техно бьет по барабанным перепонкам. Я бы выключила, если эта машина была бы Арсения. Но рядом Красавин. Так что терплю.

– Ну что, Чудова, как тебе тачка? – убавляет музыку и довольно похлопывает по панели. Выпендрежник.

– Нашел чем хвалиться, – фыркаю я. – Папиными деньгами, которые убиваешь по трассе? Или ты думаешь, что крутая тачка и куча бабла делают тебя офигенным? Ты обычный бунтарь из богатой семьи. Банальнее не придумаешь.

Тишина. Ну, почти. Техно продолжает долбить, хоть уже и тише. Даня же чуть сбавляет скорость, едет теперь спокойнее. Его пальцы больше не барабанят по рулю. Он смотрит на дорогу, но вижу, что напрягся. Задела. Хорошо. То-то же, а то у него чсв скоро лопнет от чрезмерного вздутия.

– Чудова, да что ты вообще знаешь о богатстве? – криво усмехается. Хотел ткнуть в то, что я практически нищая? Ну, ок, пусть валяет. – Дай угадаю. Ничего!

– Ага, давай, поведай мне о тяжелой богатой жизни, – кривлюсь. Знаю я их проблемы: стейк не той прожарки, пуговицы не перламутровые, конь без крыльев… – Удиви, Красавин!

И он реально удивляет:

– Богатство, Лимитка, это ковры, на которые нельзя капать соусом от бургера; картины, которые нельзя трогать руками. Это когда тебе всего двадцать один, а твою жизнь уже расписали до пятидесяти, как минимум. И разговоры все про… деньги, которые целая проблема, куда же правильно их засунуть. Про гребаный статус. Про то, какого черта их сын не хочет быть частью семейного бизнеса, а хочет… – он замолкает, резко переключает музыку, хотя в этом не было нужды, она все равно на один лад.

Я молчу. Смотрю на его профиль, на сжатые челюсти, на морщинку у глаза, которая теперь не от смеха, а от того, что он хмурится. Оказывается, под этой напускной выпендрежностью что-то все же есть… И, похоже, оно даже болит. Не так, как у меня. Не от пустого холодильника или страха не заплатить за квартиру и учебу. Но болит. По-своему. Надо же.

– Знаешь, все же плакать в шелковую подушку гораздо приятнее, чем в старую и дырявую, – все равно мои проблемы не сравняться с его. – А страх, что в холодильнике будет пусто, вообще нисколько не романтично. Это отрезвляет.

– Ого. И часто у тебя такой страх, пустого холодильника? – скептически ведет бровью. Не верит?

Я фыркаю, отворачиваюсь к окну. Городские огни становятся ярче, ближе. Подъезжаем. И зачем я только ляпнула ему о своих проблемах? Стыдно теперь, хоть он и не догадывается даже, как мы живем последний год.

Но еще хуже становится, когда он останавливает машину возле круглосуточного ларька с шаурмой. Он издевается, да? Решил тут же на больном сыграть? Вот же, бессердечная скотина.

– Я это сказала, не для того, чтобы ты меня накормил, – злюсь на этого придурка.

– А я и остановился, не для того, чтобы пополнить твой холодильник, – усмехается и глушит мотор. – Я голодный, а дома ужин по расписанию. И в холодильнике только сельдерей, оливки, и прочая дрянь.

– Извини, – кажется, снова ляпнула лишнего. Придумала же себе. Не думала, что у богача нет любимой еды в холодильнике.

– Так тебе брать? Потому что своей я делиться не намерен, – предупреждает, не шутит даже.

Сама не знаю почему, но вдруг улыбаюсь и киваю. На мгновение он показался мне простым парнем из соседнего подъезда, а не выскочкой и самовлюбленным мажором. Но это всего лишь на мгновение.

– На держи, лимитка, жуй, – протягивает мне мою порцию.

Сам жадно впивается зубами в хрустящую корочку и сочное мясо с овощами. Жует с нескрываемым удовольствием. И правда, голодный.

– Я завтра заеду за тобой. Только паспорт не забудь, ок?

– Хорошо, только можешь не подъезжать к колледжу?

– Не хочешь снова драться за меня? – растягивает довольную лыбу.

– Красавин, ты придурок? Я вообще-то свою честь отстаивала, а не твою самовлюбленность. Можешь отвезти меня до дома?

– Сказал же, отвезу. Жуй пока, – отвлекается он на телефонный звонок и выходит из машины.

Блин, очень вкусно! Без зазрения совести трескаю и наблюдаю через стекло, как Даник нервно кому-то что-то доказывает.

В машину садится уже взвинченный. Машина резко срывается с места. Я же просто молча сижу и жду, пока меня высадят ближе к дому.

– Высади меня, пожалуйста на углу дома, я там сама дойду, – не хочу, чтобы он из-за этого заезжал во двор, где сейчас все забито старенькими машинами так, что не развернуться.

Но он естественно игнорирует.

– Чудова, побереги местную гопоту. Всех же распугаешь, если будешь разгуливать по дворам в такое время.

– Кретин.

А когда он останавливается возле моего подъезда, я просто выхожу из машины. Секунду сомневаюсь, стоит ли рассыпаться перед ним в благодарностях. Ведь могла бы сейчас сидеть где-нибудь в углу кафешки и ждать, пока Арсений соберется домой.

– Спасибо, – негромко бросаю.

– Угу, – все, что он мне отвечает.

А потом его машина тихо и спокойно катится, шурша шинами по мелким камушкам в сторону дороги.

Тихо открываю дверь и на цыпочках крадусь в свою комнату. Но половицы все равно скрипят, будь они неладны.

– С Арсением вернулась? – все же не спит мама.

– Да, – зачем-то вру я. Хотя знаю, зачем. Если я с Арсением, мама спокойна. – Спокойной ночи.

Переодевшись в пижаму, кутаюсь в одеяло. Чувствую, как от окна немного дует, надо бы потом замазать. Засыпаю быстро, стоит лишь донести голову до подушки.

На следующий день мне пишет Даня, и мы договариваемся встретиться после учебы возле кофейни, неподалеку от колледжа. Попрощавшись с Есей, топаю в оговоренное место. Красавин уже ждет.

– Че так долго? Поехали, – поторапливает меня. – И смотри никому ни слова про наш уговор, поняла? – злющий какой-то.

– Очень надо, болтать всем.

Да и что болтать? Что я продалась Красавину за плюшки? Пусть это не так, но ты попробуй докажи, что у нас ничего нет, а просто договор, что я не на его красивые глазки повелась. Что я вообще на него не повелась! И заявление просто фикция.

Надеюсь, я не совершаю большую ошибку, соглашаясь на этот спектакль.

Глава 8

(Вероника)

– Ну что, Ника-Вероника, погнали? – довольный, как слон, открывает мне дверцу и подает руку.

– Слушай, Дань, если ты и так скоро женишься, зачем тебе это заявление? – осматриваю здание какого-то не центрального ЗАГСа. – Оно ж ничего не даст.

– Еще как даст. Родители кучу бабла отвалили, чтобы роспись проходила в прямом эфире, без всяких лишний заявлений, поэтому я пока свободный парень, понимаешь? А вот нужную дату мы сейчас с тобой и забьем.

– Предупреждаю, что расписываться я с тобой все равно не буду, понял?

– Да понял, понял, пошли.

Не верю, что сейчас я это делаю. Вношу свои данные и ставлю подпись на заявлении, где говорится, что я намерена заключить брак с Красавиным Даниилом Марковичем буквально через несколько месяцев. Почему-то нервничаю, как по-настоящему. Аж руки немного вспотели, и пальцы подрагивают.

– И время нам, пожалуйста, сразу назначьте, – просит Даня. – На утро, как можно раньше.

– Фото, видео сопровождение регистрации? – со всей ответственностью подходит женщина к своей миссии увеличения браков и демографии в стране.

– А давайте, лишним не будет, – соглашается он. Зачем только?

Сразу оплачивает госпошлину и дополнительные услуги. Чеки отдает мне.

– А что мне-то с ними делать?

– Просто сохрани на всякий случай, – пожимает плечами Красавин.

Зачем-то засовываю их в рюкзак. Все равно не понимаю, что ему даст это заявление, если мы не распишемся. Чисто для скандала? Ну и ладно, это уже не моя забота, что он там запланировал.

Выйдя из ЗАГСа, Даня не торопится везти меня домой.

– Отпразднуем?

– Ты смеешься? – удивленно приподнимаю бровь.

– Нет. Тут кофейня поблизости крутая. А потом отвезу тебя домой.

Вот мажор, денег девать некуда? Но кофе хочется очень. Тем более из кофейни, о которой он говорит. Там дорого, но очень вкусно.

– Ладно, поехали, – соглашаюсь.

Ну а что? Он сам позвал. Тем более, что ничего такого нет в том, что мы выпьем вместе кофе. Просто кофе, никакое даже не свидание, и даже не дружеские посиделки.

– Тебе какой? – любезно интересуется он, когда мы садимся за столик.

– Мне с кокосовыми сливками и карамелью, – произношу, а у самой уже слюнки текут от предвкушения.

А какой здесь аромат стоит! Эх, я бы каждый день сюда ходила, если бы могла себе позволить отдавать за стаканчик кофе почти тысячу рублей.

– Слушай, ты же одна живешь? Ну, только с мамой, вернее? – спрашивает, обхватив свой стакан огромными ладонями.

– Да. С отцом мама развелась. Он кажется, крышей поехал. Стал выпивать, играть, а потом и вовсе обвинил маму в неверности, хотя такого просто быть не может, – зачем-то откровенничаю. Прикусываю губу.

– А с тобой почему не общается?

– Говорит, что мама дрянь, меня нагуляла, что я не его дочь. Но этого тоже не может быть, я очень похожа на него внешне, – снова зачем-то вываливаю всю подноготную.

– Зато из меня делают центр вселенной. Единственный наследник, приемник, надежда семьи. Но, как видишь, эту надежду я не оправдываю.

– Почему? Тебе не нравится семейное дело?

– Нет, не в этом дело даже. Не хочу сидеть всю жизнь в офисе в тесном костюмчике и белой рубашечке. Так вся жизнь пролетит мимо. Не будет даже времени на любимое занятие.

– Какое? Гонять ночами по трассе?

– Это у твоего Городецкого это главное увлечение, а я стрельбой занимаюсь. Преимущественно из лука. И все, что касается непосредственно производства космических технологий.

– Ого, никогда бы не подумала! Было бы интересно как-нибудь взглянуть хотя бы на то, как ты стреляешь.

– Вряд, ли. После моей выходки такое начнется, боюсь, как бы меня из страны не выслали за это.

– Все-таки решительно настроен сорвать свадьбу?

– Да, – улыбается, как нашкодивший ребенок.

– А невеста? Не думаешь, что ей будет больно?

– Кому? – восклицает, словно я ерунду спросила. – Нет, она знает, что я против этой свадьбы.

– Ее тоже заставляют?

– Наверное, – бросает он, допивая свою порцию ароматного кофе. – Иначе нафига ей брак без любви?

– Ну да, логично.

А я смотрю на него и все больше убеждаюсь, что Красавчик тоже иногда бывает нормальным человеком. Может вот так просто сидеть пить кофе и болтать.

– Вот, черт! – вдруг подскакивает он ни с того, ни с сего, и тащит меня за руку через весь зал. Привидение увидел?

– Что ты творишь? – успеваю лишь пискнуть.

Ну вот, кончился нормальный Красавин. И хватило его всего-то на двадцать минут.

Он заталкивает меня в женский туалет и прижимает к стене тесной кабинки своим телом.

– Красавин, какого… – не успеваю договорить, как он затыкает мне рот своей огромной ладонью.

А я чувствую, как он дышит. Как вздымается его грудь, все сильнее прижимая меня к холодной кафельной стене. А мне дышать нечем, нос практически закрыт. Пытаюсь подать знак, что скоро задохнусь. Слава богу, он ослабляет хватку.

– Нас пытаются убить? – лезет в голову самый банальный поворот сюжета в любом фильме, где кто-то пытается спрятаться в туалете.

Мысли скачут, как бешеные кролики, пока за дверью слышны чьи-то тяжелые, явно недружелюбные шаги.

Вот черт!

Угораздило меня ввязаться во что-то. Кто ж знал, что богатеньких мажоров иногда хотят убить!

Мы замираем, прижавшись друг к другу.

Даниил настолько близко, что я чувствую его частое, горячее дыхание у себя в волосах. Чувствую дрожь, бегущую по его руке, которой он прижимает меня к себе, стараясь заслонить своим телом. Его сердце колотится где-то рядом с моим виском, бешено, как мотор его дурацкой тачки. Чувствую, как опасность витает в воздухе густым туманом, смешиваясь с запахом ужасно дорогого парфюма с шикарным древесно-цитрусовым шлейфом, который ни к месту напоминает, что Даня по другую сторону моей небогатой жизни.

– Т-ш-ш, – прижимает палец к моим губам. – Не дергайся.

В это время понимаю, что кто-то останавливается прямо за дверью. Кажется, нас действительно ищут. Я замираю, превращаясь в столб, но не от его приказа, а от чистого, животного страха.

Потоптавшись на месте, шаги вскоре удаляются.

Я выдыхаю тихо и медленно.

Повисает густая, звенящая, давящая тишина. Тело расслабляется, но мысли еще скачут. Ушли? Или затаились и ждут, пока мы выдадим себя?

И вот, в этой пугающей тишине, пока я все еще сплошное напряжение и остаточный ужас, Красавин делает это!

Его рука, до этого лежавшая на моей спине, скользит вниз. Большой палец легонько цепляет край моей кофточки и… его ладонь ныряет под ткань, касаясь моей кожи. Я вздрагиваю всем телом, как от удара током. Не от боли, от шока!

Его пальцы медленно, почти невесомо касаются чуть выше линии джинсов, оставляя за собой след из мурашек и огня. Это не ласка. Он словно изучает. Как будто внезапно обнаружил нечто неожиданное и не может поверить.

А потом он наклоняется. Его нос почти утыкается мне в шею, чуть ниже уха. Он глубоко вдыхает, я это чувствую потому, как его грудная клетка расширяется, прижимая меня еще сильнее к стене. От его горячего дыхания внизу живота скручивается тугой узел. Что это? Влечение? Глупое, дикое, абсолютно не к месту. Как будто тело, напуганное до полусмерти, решило взбунтоваться и потребовать остатки острых ощущений, которые оно уже приготовилось испытать.

Замираю и не дышу, пока Даня обжигает мою кожу касаниями. Мозг лихорадочно перебирает, какие действия нужно совершить. Оттолкнуть? Ударить коленом? Нет, здесь слишком мало места, а между нами его и вовсе нет. Не двигаться, позволив этому сумасшествию продлиться еще несколько секунд? Ведь его прикосновения, черт, они не противны, не вызывают отвращение. Они… они пугающе приятны.

– Дань, – срывается с моих губ шепотом. Звучит с недоумением? Мольбой? Сама не знаю.

Красавин замирает. Кажется, он только сейчас осознает, что делает. Резко отдергивает руку, словно обжегшись. Отстраняется на сантиметр, но в тесноте кабинки это ничего не меняет. Я все еще чувствую его тепло, его дыхание. Замешательство, которое теперь висит в воздухе, заменив страх.

Он отталкивается от стены и аккуратно приоткрывает дверь. Никого. Даня выходит первым, даже не оборачивается. Я иду следом. А в голове лишь один вопрос – что это, черт возьми, было?

Глава 9

(Вероника)

– Есь, ты чего? – округляю глаза, встретив подругу возле колледжа.

Она бледная, глаза воспалены, явно плакала долго. Странно, до этого она все дни сияла, ведь ее Рома вернулся с соревнований. И у них все было хорошо.

– Дома опять проблемы, да? Слушай, у меня хоть и крохотная комнатка, но при желании можем вдвоем поместиться.

– Спасибо, Ник, но не в этом дело. Точнее, не только в том. Да и Лиду я не могу оставить.

– Поделишься? – вместе занимаем места в аудитории.

Но делиться и что-то объяснять ей даже не приходится. Наши главные “звезды” группы открыто насмехаются над ней:

– Что, Рома тебя бросил? – усмехается Павлова. У нее рефлексы что ли на чужие проблемы, сразу течка начинается? В смысле яд так и капает. – Ну, так оно и не удивительно, тебя же предупреждали, он два раза ни с кем не спит. Думала, ты исключение?

– Отвали, – огрызаюсь на одногруппницу и обнимаю за плечи Есю. – Не обращай внимания. Пусть болтают, что хотят.

– Угу, – всхлипывает. – Только самое поганое знаешь что? Они правы.

После пар мы идем в столовку. Оказывается, Рома куда-то пропал, а Еся теперь переживает, кажется, он ее бросил, так ей сказал придурок Осипов.

– Ну что, не объявился твой Ромео? – еще надеюсь, что этот кретин написал ей.

– Нет.

– Хочешь, я узнаю, где он?

– Что? Как?

– Ну… Ты только не подумай ничего. Просто я сейчас… В общем, мне приходится общаться с его лучшим другом. Красавиным.

Правда, после того случая в туалете он тоже ко мне не подходит. Я часто вижу его тачку возле колледжа, но на меня он, кажется, больше внимания не обращает. Ну и хорошо.

– Не спрашивай. Сама в шоке, что вляпалась в это. Но так надо, поверь. Я тебе все расскажу, но позже. Сейчас не могу. Ну так что? Узнать?

Но узнавать ничего не приходится, снова вмешивается Павлова, плюхнувшись за наш столик.

– А, кстати, я тут недавно отдыхала в одной интересной компании, – становятся взгляд и улыбка Павловой еще более язвительными. Я бы даже сказала, что она откровенно издевается. – Пила офигенное пенное. И этот напиток был настолько вкусным, просто обалдеть. И дело не в марке даже, и не в его стоимости. А в том, что им проставился сам Бессонов. А знаете за что? За нашу святошу!

Вот же стерва эта Павлова! И главное, Осипов подтверждает, что такое было на самом деле! Офигеть просто!

Поворачиваюсь к Есе, а та бледная, словно снег.

– Есь? – с тревогой касаюсь ее плеча.

Только собираюсь утешить ее, сказать, чтобы она не слушала их. Ну, или что Рома ее не достоин, но не успеваю. Есения обмякает и падает в обморок.

– Боже! Еся! Еся! – пытаюсь привести ее в чувства. – Чего стоите, медичку зовите, срочно!

В себя Еся так и не приходит, ее увозит скорая. В общем, просто кошмар. Но она жива, слава богу! Я через несколько дней после произошедшего пыталась ей дозвониться, но трубку берет ее сестра Лида. Еся же ни с кем говорить не хочет. Бедная, даже не представляю, что она сейчас переживает. Но с ней хотя бы сестра рядом. Надеюсь, все образуется.

Ну а мне нужно собраться с мыслями и попытаться вести конспект. А то уже препод недовольно посматривает в мою сторону.

– Ей, Чудова, – толкает меня в спину Павлова, – Не боишься, что ты за своей подружкой пойдешь следом?

– В смысле? – раздраженно хмурюсь. Что ей опять надо?

– Я смотрю, у тебя телефон новый. Денег у вас нет, все уже знают, а кроссовки носишь новые, брендовые. Такие стоят, как крыло самолета. Несложно догадаться, откуда. Ведь возле колледжа не тебя ли снова Красавин ждет? Ему за подарки даешь? Молодец, хорошо пристроилась. Я даже завидую. Странно только что у него на такую, как ты, встает.

А у меня все закипает внутри. Так и знала, что будут проблемы. Как же они все меня достали!

– Рит, я бы на твоем месте слухам не верила. Они, знаешь, ли, не всегда правдивы. Мы с Красавиным не вместе, ясно? И я с ним не сплю.

– Ага, ясно. Вот только потом и ты переведешься на заочку, как Светлова, не вынеся такого позора.

– Сто пудово, – смеется ее подружка Дианка.

Вот же змеи! Да чтоб у них языки отсохли! Курицы безмозглые!

Со звонком толпа студентов валит из здания, только я не тороплюсь. Если возле колледжа и правда Красавин, то мне лучше не отсвечивать. Пускай он со своими друзьями свалит, а потом и я выйду. Не хочу, чтобы нас больше видели вместе, мне и этих слухов предостаточно, уже приписали то, чего и в помине нет.

В надежде, что Красавин уже свалил, выхожу с территории колледжа и выдыхаю. Машины Даниила нигде нет. Вот и хорошо, вот и славно. После прошлого раза, когда нас кто-то преследовал, а может, и пытался навредить, связываться с Даниилом у меня нет желания. Категорически!

– Ника-Вероника, – раздается практически возле моего уха. От неожиданности подскакиваю. Вот же черт из табакерки. – А я тебя тут жду-жду, чего так долго?

– Красавин, что еще тебе от меня нужно? – на эмоциях ударяю его своим полупустым рюкзаком. А этот дуралей только смеется.

– Я вообще-то за тобой приехал. Дело есть.

– Слушай, я больше не хочу иметь с тобой никаких дел, ясно? Так что можешь просто отвалить.

– Да чего ты агришся, Лимитка? У меня серьезное дело, между прочим.

Черт, как он меня достал со своими “делами”.

– Садись в тачку, поехали, – кивает на желтый спорткар.

– Красавин, у тебя машины “неделька” что ли? – криво усмехаюсь. – Завтра на какой прикатишь?

– Вот, совсем другой разговор, уже ждешь меня завтра, – довольную лыбу растягивает. Ну что за кретин?

Я так понимаю, что отвязаться от него все равно не получится, да?

– И куда мы поедем?

– К тебе, – пожимает плечами словно ничего такого не сказал. – Покажешь, комнату?

– Ты совсем крышей потек?

– Да ладно тебе, ты все равно сегодня одна ночуешь.

Это какой-то кошмар. Вот откуда он знает, что у меня мама вышла на работу? Она работает посменно. И это только ее вторая смена, между прочим, а этот уже в курсе.

– Нет, Даниил, мы не поедем ко мне, – серьезно и бескомпромиссно звучит мой голос. – Да и с какой стати? Ты мне кто? Брат? Друг? Парень?

– Эй, тормози, вообще-то я твой жених!

А у меня у самой уже крышечка начинает прыгать, то и гляди, пар через край пойдет.

– Говорю же, дело серьезное. И очень срочное. У меня времени позарез. Заодно и тебя домой отвезу, прыгай.

Тяжело вздыхаю и все же сажусь в тачку Дани. Но вот слушать его издевки и бредни я не собираюсь.

Как только машина дергается с пробуксовками, вдавливая меня в сиденье, я пристегиваюсь и достаю из рюкзака наушники. Включаю любимые песни и закрываю глаза.

Внезапно музыка стихает, один наушник пропадает из уха.

– Эй, верни! – возмущаюсь такому поступку Дани. И зачем я вообще согласилась ехать с ним до дома?

Но Красавин игнорит и засовывает его себе в ухо. Хмурится. Что, музыка моя не нравится? Так я ее и не для него включала.

Сама забираю у него наушник. Прячу обратно в рюкзак.

– С таким звучанием кровь из ушей пойти может. Как ты вообще слушаешь музыку через такие стремные наушники? А, сорян, – снова его издевательская улыбочка, – на хорошие у тебя денег нет.

Кто бы сомневался, снова укол по поводу денег. Уже банально.

– Издеваешься?

– Нет, забочусь о твоем слухе. Иначе, как доучиваться будешь, если оглохнешь?

– Лучше о себе позаботься, – снова выводит он меня из себя. – Папочке наверное будет обидно, если его инвестиции в твое образование не окупятся красным дипломом. Или для тебя уже готово тепленькое местечко и без него? Поставят просто галочки в резюме: «Не сидел, не воровал, пять лет чем-то занимался».

– Вау, кусается! – хохочет в ответ. – Но ты вроде же не на экономическом, чтобы рассчитывать рентабельность моего существования. Лучше скажи, в чем смысл твоей жизни?

– А твоей? Ты же просто избалованный мажор, который от скуки периодически бунтует, потому что все игрушки надоели. И твой интерес ко мне, это просто еще одна игра. Мне же не интересно быть твоей игрушкой. Понял?

– Ладно, чудовище, один-один. Раскусила.

– Пф, – демонстративно закатываю глаза, – это было слишком очевидно.

– Ну, раз мы выяснили правду, пригласишь на чай? – тормозит машину возле моего подъезда.

– Нет, Красавин. Ты, между прочим, так и не сказал мне, что тебе опять нужно. Значит, ничего сверх важного. Спасибо, что подбросил.

Пытаюсь найти ручку, но снова чувствую себя нет, не неловко. На этот раз меня все это злит.

– Открой свою дебильную машину!

– Только, если я пойду с тобой.

– Чтобы из-за тебя я снова подверглась опасности? Спасибо, в прошлый раз хватило.

– Вот об этом я и хотел поговорить.

Черт, так и знала, что не стоило снова с ним общаться. Что на этот раз? Нас попытаются найти и убить? А что, если так и есть? По коже моментально бегут мурашки. Нужно все выяснить и поставить точку. И больше с ним не общаться. Вздыхаю.

– Ладно, пошли.

Глава 10

(Даниил)

Короче, полный звездец, товарищи!

Ромео вместе с братом свалил за границу, ни сказав ни слова, друг, называется. Городок скоро в армейку отчалит. А Осипов тот еще балабол. Стопудово поможет Ларс, но он отпадает, потому, что у него, как и у меня, везде понатыкано камер по дому, да и по территории тоже. Короче, не варик.

Остается Чудова, как бы странно это не звучало.

Но в этом несомненно есть свой очень жирный плюс.

После инцидента в туалете я вообще больше недели пытался морозиться, даже не подходил к ней. Так, со стороны только наблюдал, как она домой уходит, пока с пацанами дымил. Все думал, не показалось ли мне? Нет, я не мог ничего испытать к этой полторашке. Она же не моего поля ягода. Вокруг меня всегда девочки на уровне. А эта? Капец какой-то. Особенно ее волосы. Поэтому то, что у меня на нее встал, было максимально стремно. Даже не знаю, с какого фига так накрыло. Наверное это все стресс. Я тогда реально подумал, что меня рассекретили. Потому что я чуть не попался нашему охраннику Жоре. Думал, он меня из ЗАГСа вел, а нет, пронесло. Он мою тачку только возле кафешки приметил. Вот и шарился. Но там столько этих кафешек и торговых центров, что мог бы меня до утра искать и не найти. Пронесло, короче.