Воробушек для дракона

Решив дождаться, когда Эдгар освободится, я отошла от его двери к окну, распростёршемуся от пола до потолка. И стала наблюдать, как численность вокруг фонтана призывателей Халявы только растёт. Происходило это из-за того, что студенты, рассчитывающие только на свою голову, тоже соблазнились и покричали кодовую фразу. А так как они учили не в пример усерднее «мажоров», то когда получали заслуженно высокий балл на экзамене и выходили, радостно размахивая документами о принятии, это тут же приписывалось покровительству богини.

– Интересный ритуал. Что он означает? – бархатно прозвучало над ухом так внезапно, что я резко отшатнулась, чуть не задев стоящий в углу горшок с фикусом. Потеряла равновесие, неловко взмахнула руками и вот-вот позорно бы грохнулась, но невероятно красивый молодой мужчина успел подхватить меня.

Точно в каком-то дешёвом кино, я с видом деревенской дурочки пялилась на него и ничего не могла с собой поделать. Платиновые волосы, светло-серые глаза, кажущиеся серебряными, мягкие чувственные губы – разве возможна такая внешность в природе?

С каждым мгновением, проведённым в его объятиях, кровь сильнее приливала к лицу, а сердце в груди ускоряло темп, грозясь выскочить. Но я по-прежнему даже моргнуть боялась, чтобы прекрасное наваждение не пропало.

Это же какая-то магия, правда? Ну, не может мужчина быть столь красив! Это вообще законно? Использование такого рода магии, я имею в виду. Завораживающий голос, черты лица, упоительный аромат тела – всё будто специально было нацелено на то, чтобы заставить каждую клеточку во мне трепетать. А плечи?! О, боги, какие широкие у него плечи!.. И как же хочется его поцеловать…

Незнакомец же взирал на меня с беспристрастным выражением, и я осознала, что веду сейчас себя как законченная идиотка. Пауза затягивалась, а неловкость ситуации только нарастала. Но его это, кажется, абсолютно не трогало. Мысленно на себя разозлившись, соскребя остатки воли в кучку, я взяла себя в руки, отстранилась и отвернулась к окну, стремясь скрыть смущение.

– Спасибо… Эм-м… Простите, – сбивчиво пробормотала, поправляя причёску и не зная, как вернуть нормальный цвет щекам.

Надо будет потом поговорить с отцом и выспросить всё про эту странную магию. А лучше попросить сделать для меня защитный артефакт, чтобы подобное больше не повторялось.

Взгляд скользнул по шоу у фонтана. Что там он спрашивал? Что-то про ритуал? Да, всё, вспомнила.

– Это призыв богини, покровительствующей студентам, – запоздало пояснила я.

Незнакомец задумчиво склонил голову набок, разглядывая происходящее внизу. Я искоса поглядывала на него, не вмешиваясь в его мыслительный процесс. Возмутительная реакция моего организма не утихала, а значит, магия незнакомца действовала на меня, не только когда он ко мне прикасался.

– Но так ведь становится понятно, кто учил, а кто нет, – поразил он меня сообразительностью, отчего я совершенно по-дурацки хихикнула. – В крайнем случае, если уж его и проводить, то в другом месте: окна большинства кабинетов выходят на эту сторону… Я что-то не то сказал? – приподнял брови, когда у меня вновь вырвался неуместный смешок.

– Нет, простите, всё так, – пропыхтела я, пытаясь подавить поток этих легкомысленных звуков. – Тут, видите ли, всё просто: халява наказуема, – и зажала рот ладонью, так как смешки посыпались с новой силой.

Нет, это просто невыносимо! Я определённо не понимаю, что за странности со мной творятся! Отчего у меня ощущение, что мой интеллект сейчас стремительно падает?! Боги, какое унижение! Я же выгляжу в его глазах королевой дур!

Он пристально посмотрел на меня, черты смягчились, и его губы тронула лёгкая улыбка:

– Признавайтесь, это же ваша придумка?.. – мужчина наклонился и провёл пальцами по моему лицу, вынуждая приподнять его.

Рука нежно касалась кожи, заставляя забыть обо всём на свете. Его губы приближались к моим, я уже чувствовала его горячее дыхание на них. Ещё мгновение – и я почувствую, каков на вкус его поцелуй…

Мне показалось, что всё вокруг замерло. Вся Вселенная будто уплотнилась и сжалась вокруг нас в плотный кокон, скручиваясь центром в тугой узел внизу живота.

Порхающие бабочки? Серьёзно? Какой идиот это придумал? Болезненное томление зарождающейся сверхновой – вот более точное описание этому ощущению. Никогда и ни к кому я не испытывала такого сильного влечения. Я жаждала его прикосновений и боялась их. Потому что после уже не смогу остановиться. Потому что после…

Он положил руку мне на затылок, не позволяя отклониться. Да я бы и не смогла, даже если захотела. Его взгляд из-под опущенных ресниц стал тягучим и откликался во мне усиливающимся томлением. Сердце бухало в груди, отдаваясь шумом в ушах.

Губы сами собой приоткрылись в предвкушении, а я, уже не в силах больше тянуть, встала на цыпочки и потянулась навстречу. То ли стон, то ли вздох сорвался с них, и мужчина ответно вторил мне, крепче вжимая меня в своё горячее тело…

Дверь кабинета, распахнувшись, с грохотом врезалась в стену, и мы, не сговариваясь, отпрянули друг от друга. Невероятно смутившись, я залилась краской и отвернулась к окну, прикрывая ладонью губы. Хотя ощутить его поцелуя мне так и не удалось.

– Что ж, дир Пассеро, надеюсь в скором времени получить от вас результаты, – проговорил седоволосый господин, выходя из кабинета отца. В чёрном костюме, с тростью в руках, он был крепок и статен, что выдавало в нём аристократа.

Холодные серебряные глаза вскользь прошлись по мне, метнулись к стоящему рядом парню, и вновь оценивающе уставились на меня, будто измерив каждый сантиметр.

– Рагнар… что случилось? – обратился он к нему, и его голос дрогнул от волнения. – Тебе понравилась эта девушка? Хочешь… я куплю её?..

Я задохнулась от возмущения, а стоящий рядом с посетителем отец побледнел и умоляюще уставился на меня, будто призывая ничего не говорить. Подобное выражение лица Эдгару было не свойственно, поэтому я вняла немой мольбе и крепко сжала губы, чтобы гневные слова не выскочили изо рта против воли.

Незнакомец, что только что пытался поцеловать меня, бросил в мою сторону надменный взгляд и отвернулся, равнодушно ответив посетителю:

– С чего бы такой простушке заинтересовать меня? Идём, отец, нам пора…

В груди вновь поднялась волна клокотания: да как он… как он смеет?! Негодяй!

Теперь Эдгар, видя моё лицо, подал останавливающий знак рукой, призывая дождаться их ухода. Как только эти двое скрылись на повороте к лестнице, молча указал на кабинет. Я разъярённой фурией влетела внутрь.

– Возмутительно! – позволила выплеснуться гневу. – Ты видел?! Нет, подумать только! Один меня, точно лошадь, покупать собрался, а второй?! Тоже мне, гусь! Простушка я, видите ли!.. – и шумно запыхтела, осознавая, как глупы претензии: на что я злюсь? На то, что один хотел купить, или на то, что другой отказался?

– Эвалин, – мягко улыбнулся отец, проходя и занимая кресло за столом, – успокойся, дорогая. Рагнар – хороший юноша, он не хотел тебя обидеть. Можно сказать, что он тебя сейчас спас. Его отец, Харлар, очень влиятельный…

– И что, впрямь смог бы купить меня? – саркастично фыркнула я, ощущая ещё буйствующую в душе злость. – Рабство на Расцелонне отменено…

Эдгар сокрушённо кивнул:

– Да, купил бы. Мог даже просто забрать. И я бы не смог с этим ничего поделать…

Я ошарашенно осела на стул:

– Ты сейчас серьёзно?..

– Они – драконы, милая. Харлар Бел-Хансу – глава одного из ведущих родов Дома Белых Драконов. Его сын, Рагнар, один из наследников. Бывший, если точнее… – он зашипел и потёр руку, на которой проявилось пылающее клеймо с драконом. Но стоило ему умолкнуть, как метка исчезла.

– Только не говори, что ты ввязался с ними в магическую сделку… – просипела я, ткнув в его руку пальцем.

– У меня не было выбора, дорогая, – устало улыбнулся отец и тут же попытался приободриться. – Но они будут спонсировать все мои исследования! Разве не здорово?

– Совсем нет, когда тебя связывают клятвой, или… – я смутилась от воспоминания о буйной реакции на Рагнара. Тоже мне, ПрЫнц недоделанный! – Или пытаются воздействовать магией на низменные инстинкты…

– Ты путаешь драконов с инкубами, дорогая! – хохотнул отец, но заметив моё напряжённое лицо, стал серьёзным. – Это был Рагнар, ведь так? Ты что-то почувствовала к нему, Эвалин? – я молчала, но Эдгару и не требовались ответы: кажется, мне вновь нужно учиться контролировать лицо. – А он? Он что-нибудь почувствовал?

Тут уж я не выдержала: почему отец так заботится об этом драконище?!

– Откуда мне знать, что он чувствовал?! Этот гад пытался меня поцеловать!

Эдгар откинулся в кресле, сложил руки на груди и, улыбаясь, задумчиво смерил меня взглядом:

– Проклятье… Сначала пытался поцеловать, а потом защитил, когда отец изъявил желание купить тебя… Прекрасно, просто прекрасно! – но неожиданно встрепенулся, и в его глазах зажглась тревога. – В смысле, нет! Это ужасно, Эвалин! Это худшее, что могло случиться с тобой! Из-за клятвы я не могу тебе ничего рассказать, давай просто договоримся, что в дни, когда Рагнар будет приезжать в Академию, ты будешь оставаться в Усваре, хорошо?

Я недоумённо пожала плечами: ладно. Впрочем, если вспомнить, какое действие этот невыносимый дракон на меня оказывает, то отец прав: чем дальше от Принца я буду, тем лучше.

– Так у тебя есть амулет от подобной магии? – с надеждой поинтересовалась.

– Боюсь, Эвалин, что от такого у меня артефакта нет, – и вновь снисходительно улыбнулся. – Просто моя маленькая девочка становится взрослой…

Мне стоило усилий, чтобы сдержать недовольное цыканье: твоя дочка, папочка, давным-давно стала взрослой половозрелой дамой. Ещё до того, как ты меня удочерил. Мне не нужно объяснять про пестики-тычинки и откуда берутся дети. И, как взрослая мадам, я отлично знаю, что вот такая одуряющая реакция организма на незнакомого мужика – это ненормально. Если подобное не является их природной способностью. Тогда это ещё более низко! На нём наверняка притаился какой-нибудь артефакт по типу моей «Младшей Сестрёнки». Только у него служит для соблазнения женщин.

Он омерзителен, Эвалин, слышишь меня? Омерзителен! Хватит думать о его губах, и какие у него бережные крепкие руки!

– А что это там творится? – Эдгар, привлечённый шумом, встал и выглянул в окно. – Что они делают?

– О, а это мой тебе подарочек! – улыбнулась я, отвлекаясь от пасмурных мыслей. – С возвращением в Академию, папочка! Теперь всякий раз во время экзаменов двоечников будет видно сразу.

Подошла к окну и полюбовалась на вразнобой скандирующих абитуриентов. Одни подходили, другие уходили. Нашлись даже те, кто залез в сам фонтан, видимо, полагая, что так будет надёжнее.

Эдгар по-отечески благодарно похлопал меня по спине:

– В который уже раз убеждаюсь, что моя дочь – гений. Среди этих идиотов тебе точно не место.

Я согласно покивала, наблюдая, как те, среди которых, по мнению отца, мне не место, отчаянно рвут глотки в попытке докричаться до Небес:

– Халява, приди! Халява, приди! Халява, приди-и…

Глава 3

Как и договаривались с отцом, в дни, когда в Академию приезжал Рагнар, я оставалась в Усваре. Посещение вольных слушателей не контролировалось столь жёстко, как у студентов на очных отделениях. Но всё же это не прошло незамеченным: я любила преподавателей, а они меня. Пруора не считался. Оказалось, ректор перестал преподавать энное количество лет назад, предпочитая протирать задом мягкое кресло.

Поэтому мы придумали с Эдгаром вспышки сильной мигрени. Мол, при обратном магическом векторе иногда они случаются, и в такие дни мне требуется постельный режим. Всякий раз на следующий день мне приходилось выдерживать поток сочувствия от преподавателей, растягивая губы в лживой улыбке.

Отец знал, что я терпеть ненавижу врать без причины, и оправдывался, как мог, поведав о сути работы с Рагнаром. Намёками и уловками, чтобы не тревожить клятвенное клеймо, рассказал, что с Принцем в детстве произошло несчастье. То ли его похитили, то ли напали бандиты, но в результате он потерял связь со своим отражением и способность испытывать эмоции.

– В силу врождённого ума, – повествовал отец, – бедный юноша научился взаимодействовать с внешним миром и соответствующе реагировать на эмоции окружающих. Но на самом деле это просто ширма, умелая игра, а внутри него царит равнодушие.

– И что в этом такого? Может быть, это самое прекрасное в мире – не чувствовать ничего? Оставьте парня в покое, – нервно передёрнула плечами я, уязвлённая тем, что, оказывается, Рагнар, когда пытался меня поцеловать, на самом деле «соответствующе реагировал» на моё желание. Хотя я разве дала повод так думать?!

– К несчастью, Рагнар – единственный наследник в своей ветке рода. А так как он равнодушен, то… эм-м… возникла проблема с продолжением… Понимаешь меня? – замялся отец.

– Петушок не топчет курочек. А я тут причём? – ядовито фыркнула. – Пусть попробуют любовные зелья.

– Это может сказаться на качестве потомства: драконы и так в последнее время всё меньше рождают детей. Кузен Рагнара, правда, ждёт с супругой двойню, но это, скорее, исключение из правил. Харлар давно ведёт поиск подходящей для сына пары. Он обращает внимание на всех необычных девушек. Поэтому, если он узнает, что Рагнар проявил к тебе пусть и хоть тень каких-либо чувств… вопрос о твоём замужестве будет тут же решён.

– О, и это будет самое провальное решение! – хохотнула я. – Вместо одного ледышки драконий папаша получит вторую, просто в женском исполнении!

– Зря ты про себя так, – снисходительно покачал головой Эдгар, вновь демонстрируя тот раздражающий взгляд, будто видит во мне маленькую неразумную девочку. – Эвалин, то, что ты старательно подавляешь эмоции, ещё не значит, что ты ничего не чувствуешь…

Я демонстративно закатила глаза к потолку и громко вздохнула.

– Да-да, и не нужно так делать, – хихикнул он. – Такие женщины, как ты, очень эмоциональны. Если найдётся достойный мужчина и сможет вытянуть наружу ураган, скрытый внутри тебя, то он может стать самым счастливым человеком на свете и сделает счастливой тебя… – Эдгар замолчал, украдкой смахивая отеческую слезу, и мне стоило труда воздержаться от едкого комментирования. – Знаю, – продолжил он, – я хотел, чтобы ты вышла замуж за дракона, но… Бел-Хансу – это худший вариант из ужаснейших! Давай присмотрим тебе жениха среди Зелёных? Они не такие задаваки… А лучше – среди Песчаных! Это самые уравновешенные игнис!

– Давай, я просто побуду дома, когда Рагнар бывает в Академии, и поиграю в принцессу в мире, в котором в одночасье исчезли все принцы? Да и остальные мало-мальские женихи тоже, – состроила ему умоляющую мордашку.

– Совсем-совсем? – ответил он мне грустной миной, отзеркалив моё выражение.

– Именно, больше никого не осталось, – хмыкнула, уже предвкушая победу. – Зато есть лаборатории и куча камней под артефакты, которые так и просятся, чтобы их изобрели… А, кстати! Как обстоят дела с «Младшей Сестрёнкой»?

Страдальчески вздохнув, Эдгар выложил на стол артефакт.

– Ты всё сделала правильно, но просмотрела одну маленькую сцепку между заклинаниями. Я исправил, теперь должно работать.

Я дрожащими ручонками сгребла сокровище, восторженно разглядывая его:

– Теперь можно будет воздействовать массово? Какова сила?

– Сила… – начал было Эдгар, но увидев мои алчно сверкающие глаза, подозрительно прищурился: – А зачем тебе массово?

– Э-э… – только и смогла проблеять, лихорадочно придумывая, как вывернуться. – Массово?.. Я так сказала?.. Хе-хе… Я не то имела в виду! Я хотела узнать, действует ли он прицельно, только на одного человека, или на некое количество?

– Вокруг тебя будет создаваться радиус воздействия, – расслабившись, пояснил он. – Все, кто окажется в этой зоне, попадут под работу артефакта.

– Прекрасно! – не удержалась я от восхищённого восклицания. – Папочка, ты – гений!

О, так уже и вижу, что этот радиус огромен… Преданное войско стоит предо мной, преклонив колено, ударяет кулаками в грудь и едино выдыхает:

«Моя императрица…»

О, да…

Нет! Так, стоп! Почему у всех воинов лица этого невыносимого дракона?! Да, я не против того, чтобы они были красавчиками, только за… Но эта морда портит мне всю сладость грёз!

Ох, проклятье! Да как же выкинуть этого гада из головы-то?!

* * *

И всё же, в дни, когда мне следовало оставаться дома, становилось неимоверно грустно… Так, наверное, чувствует себя кошка, запертая в комнате. Единственное, что скрашивало сущее – бесконечные препирания с нашей домашней нечистью, домовушкой Шуней.

– Шуня, верни мой артефакт по преобразованию вектора, – началось сегодняшнее утро.

– Не-а, – ехидненькое в ответ и топот маленьких ножек над головой.

За всё время моего проживания в доме эта вредина не соизволила даже хотя бы раз проявиться, чтобы показаться мне.

– Без него я не смогу включить плиту, чтобы согреть чаю, – в который раз я брала себя в руки, уныло понимая, что истерикой от домовушки ничего не добьюсь, а нервы мне она не возместит.

– А ты так как-нибудь, – и издевательское хихиканье.

– Если я плиту « так» включу, придётся менять все артефакты, ты же знаешь, – продолжала разговаривать с ней, будто с расшалившимся маленьким ребёнком. – Если не хочешь отдавать, включи, пожалуйста, плиту…

– Сама включи, бе-бе-бе! – я буквально увидела, как эта вредина показывает мне язык.

– Тогда верни артефакт, – прошаркала я в санузел на первом этаже, с тоской размышляя, а не плюнуть ли на всё и пойти позавтракать в таверну?

– Хи-хи-хи… – опять прозвучало ядовитое от Шуни, когда кран в умывальнике, смачно «чихнув» водой, щедро обрызгал меня.

– Я пожалуюсь на тебя Эдгару, – предупредила несносную нежить, дождалась, когда водяной поток утихомирится, и умылась.

– А ты докажи, – фыркнула Шуня, но в её голоске я уловила встревоженные нотки.

– Доказывать даже не придётся, – не удержалась от маленькой мести. – В доме грязь по всем углам, пыль, пауки табунами ходят – другой маг давно бы тебя разжаловал и взял другую домовушку на службу, сговорчивее и домовитее… Это я уж молчу про то, сколько усилий ему стоило, чтобы создать артефакт, позволяющий мне магичить без ущерба для окружающих, а ты его утянула…

Послышалось громкое сопение домовушки, но позиций, по-видимому, она сдавать была не намерена. Зараза такая! Что ж, значит, завтракать придётся в таверне.

Я успела переодеться в повседневное платье, простое, но подходящее для посещения таверны в утреннее время, прежде чем заметила пасущегося Пшеника на заднем дворе. Конь невозмутимо общипывал цветы с куста сирени и явно наслаждался жизнью.

Всё было бы прекрасно, если не одно «но» – он сейчас должен был находиться в конюшне Магической Академии.

Нехорошее предчувствие завозилось внутри и только усилилось, когда, выйдя в сад, я обнаружила, что конь запряжён в коляску, а воротца на заднем дворе распахнуты настежь.

– Шуня, – севшим голосом позвала я. – Шуня… скажи, что Эдгар сейчас спит в своём кабинете… Проспал, потому что опять всю ночь работал…

– Хозяина нет, – недоумённо откликнулась домовушка.

Но мне ответ и не требовался: на крупе Пшеника я обнаружила бурый мазок запёкшейся крови. Её было совсем немного, она не пропитала шерсть животного, а налипла сверху так, будто кто-то окровавленной рукой хлопнул лошадь, отправляя вскачь.

Ещё один кровавый потёк я обнаружила на козлах. Именно на той стороне, на которой любил ездить Эдгар… Я тронула кончиками пальцев кровь, проверяя её свежесть. Холодная, густая… А значит, напасть на отца могли как на тракте, так и уже в Гудзоре.

Меня затрясло: кто мог желать зла моему отцу? И голова закружилась от осознания, что недругов у нашей семьи предостаточно. Если отбросить случайных разбойников, то первыми под подозрения попадали те, кто «крышевал» Дергузу Горбдору, бывшую настоятельницу приюта.

Бандиты наверняка жаждали мести за прикрытую лавочку в торговле детьми. А так как это именно Эдгар скрутил того наёмника и, пока я валялась в отключке, выбил из него признательные показания на всю усварскую шайку-лейку, то понятно, почему именно отец являлся основной целью, а не я.

Вторым шёл Пруора. Я сковала его кабальным договором, которому он явно не рад. Плюс – к отцу вновь за исследованиями обратились игнис, что само по себе уже весьма почётно. А если вспомнить, что у ректора достаточно гнилая душонка, то смерть Эдгара, как итог взаимоотношений, вписывается в эту схему просто замечательно. О, боги, надеюсь, он жив!

Третьим по списку шёл… Да это мог быть кто угодно, кого я не знала! Ещё какой-нибудь завидующий коллега, или ревнивый муж, чья жена позволила себе бросить томный взгляд на увлечённого гения, который даже с густой сединой на висках продолжал быть редким красавцем.

– Хозяюшка… хозяйка-а… – тихо позвала Шуня, и это само по себе было странно: домовушка до сих пор не принимала меня, и максимум, какое обращение можно было от неё услышать, – пренебрежительное «Эвка». – Хозяйка, там кто-то топчется возле калитки… Чужой, сильный… страшный! Как голем каменный, только живой…

В её шепотке я почувствовала пробирающий до костей ужас. Тот, кто сейчас стоял у нашего дома, до чёртиков пугал Шуню.

Мне же пугливой барышней быть не пристало. К тому же это мог быть посыльный от похитителей с требованием о выкупе. Я поспешила к парадной двери, но прежде чем открыть, приникла глазом к замочной скважине, рассматривая незваного гостя.

Посетитель повернулся к дому спиной, оглядывая улицу, но я сразу узнала его: самоуверенная выправка, седые волосы – это был он, самый невыносимый игнис, Рагнар.

Сердце отчего-то безумно заколотилось в груди, будто пытаясь выскочить, а щёки запылали. Смешавшись от собственной реакции, я малодушно медлила, не торопясь открывать. Может быть, ему надоест топтаться и он уйдёт? Но влетевшая в сознание мысль, что дракон мог приехать по просьбе Эдгара, чтобы сообщить мне, что отец в больнице, вынудила распахнуть дверь и летящим шагом подскочить к калитке.

Рагнар повернулся и смерил меня взглядом, будто просканировав с головы до ног.

– Где он? Где мой отец? С ним всё в порядке? – вместо приветствия забросала его вопросами. – Он жив?! Да не молчите вы!

Лицо мужчины оставалось беспристрастным, и я не могла определить, что он думает. Что бродит в его равнодушной голове? Какие мысли бывают там, где нет ни одной эмоции?

– Дир Пассеро не явился на заранее назначенную встречу, не отвечает на сообщения, и я прибыл узнать, не заболел ли он, – наконец соизволил вымолвил Рагнар. – Но вижу, здесь имеет место другое… Хочу сразу предупредить вас, юная дева, что клеймо игнис не позволит вашему отцу нарушить клятву. Разорвать договор, пока он не будет исполнен, невозможно…

– Да как вы смеете?! – возмущённо вскинулась я, сообразив, к чему он клонит. – Мой отец – честный человек и, если дал слово, то обязательно сдержит его! Вот уж кого-кого, а Эдгара Пассеро не обязательно было связывать клятвой, он – человек чести! С ним произошло несчастье, а вы, вместо того чтобы помочь, с порога навалились с обвинениями! Грош вам цена, будь хоть вы тысячу раз игнис!..

– Вы правы, – неожиданно согласился Рагнар с тирадой. – Думаю, вы уже в курсе моей «тайной» проблемы, о которой не знает только глухой. Поэтому зачастую я… эм-м… бываю несколько чёрств.

«Равнодушен» – так и чесался язык поправить его. Но, кажется, именно этого он и добивался – узнать, насколько болтлив мой отец. Мужчина молчал и сканировал меня невозможными серебряными глазищами. Ну, уж нет! Я ему такой радости не доставлю!

Да, мы неоднократно с Эдгаром обсуждали Рагнара… Потому что мне было любопытно. Просто исследовательский интерес, не более. Но дракону об этом знать совершенно не обязательно!

К тому же благодаря этим разговорам я в курсе того, что Рагнар несколько раз интересовался у отца, «кто была та девушка у окна». Папочка мудро разыграл склероз, намекнув, что студенток в Академии много и, мол, это мог быть кто угодно… Вполне возможно, что какая-нибудь непоступившая абитуриентка из глухой, далёкой провинции, и лучше выкинуть эту девушку из головы, а сосредоточиться на экспериментах.

Но вот дракон стоит возле калитки, сверлит меня взглядом, и я понимаю, почему Рагнар решил, что Эдгар намерился разорвать клятву. Потому что вот она я, та, якобы кого мой отец в глаза не видел и не ведает, кто такая, а сегодня он не пришёл на обязательную встречу…

– Мне кажется, моего отца похитили: конь с коляской вернулся домой, – решилась я сказать правду, чтобы хоть немного развеять сомнения дракона. – И ещё… – я почувствовала, как мой голос против воли дрогнул, а на глаза навернулись слёзы. – Боюсь, что произошло нечто куда более серьёзное: в коляске я обнаружила кровь…