Воробушек для дракона

А любопытные у моего «женишка» интимные фантазии…

– Что-то не припомню! – рыкнула секретарша, даже не подумав для видимости проверить журнал записи посетителей.

– А мы давно записывались, – развеселилась я. – Поищите хорошенько. Если у себя не найдёте, проверьте тут, – и сунула ей под нос один из свежих номеров Гудзорской газеты.

Там, на первой полосе, кричал крупный заголовок: «Невеста лорда Эдмонда Пруоры нашлась?!! Сенсация!»

А дальше шёл подобающий жёлтой прессе текст – сплошные выдумки и ни грамма правды. Да, не скрою, ваша скромная слуга приложила к этому нежную ручку. И что такого? У Пруоры был шанс решить сложившуюся ситуацию мирным путём, но он предпочёл счастливо позабыть обо мне на все эти годы. Всё ждал-ждал, когда моё имя на его именной метке просто исчезнет… И не дождался. Нет, вернее, очень даже дождался. Меня.

Лицо химеры вытянулось, дрогнуло и начало стремительно меняться. Не знаю, кого она решила мне продемонстрировать, но на всякий случай я врубила «Младшую Сестрёнку» на полную мощь и отступила от стола ближе к спасительной двери. Самым безопасным местом мне сейчас казался кабинет ректора.

– Так это ты?! – взвыло чудовище, оскаливая внушительные клыки. – Ты очень… очень симпатичная! Мне жаль, что ты сейчас умрёшь! – в её глазах блеснули неподдельные слёзы. Но тем не менее она начала подниматься из-за стола, разворачивая за спиной перепончатые кожистые крылья.

Ух ты ж! Жуть какая!

Вид сей «красавицы» даже папочку впечатлил, и он запалил боевые шары. Химера оглушительно зарычала и протянула к нам руки с удлиняющимися когтями. Её крылья упруго хлопнули, разметая в разные стороны стопки бумаг.

– Дочка, боюсь, твой артефакт нуждается в серьёзной доработке! – отец криком попытался перекрыть рёв взбешённой любовницы Пруоры. – Клянусь всеми богами, что сразу займусь им… если эти самые боги нас сейчас спасут!

Так, ну всё. Довольно с меня.

Я сдёрнула с левой руки перчатку, шагнула вперёд и выставила перед собой ладонь в защитном жесте. Не столько останавливая, сколько демонстрируя этой ревнивице именную печать.

– Стоп! Хватит! Не делайте резких движений, дира! В противном случае я могу нечаянно что-нибудь не то сказать!

Секретарша замерла, вперившись глазами в клеймо на запястье. И, на счастье, она оказалась весьма сообразительной особой: наши печати с лордом Пруора имели серьёзное различие. Если его носило вязь «невеста Эвалин Перри», то на моём красовалось «обещание лорду Эдмонду Пруора». А значит, моё слово сейчас было решающим, и секретарша быстро сложила в уме эти факты.

Страхолюдный вид стал стекать с неё, точно воск с горящей свечи, возвращая кажущийся теперь не такой уж и отталкивающий истинный вид. Дрогнувшей рукой она поправила выбившиеся из скрученного на затылке пучка волосы и сконфуженно пробормотала:

– Чаю, уважаемые диры?..

Папочка поражённо крякнул за моей спиной, но мы обе на него даже бровью не повели: наш бой ещё не окончен, просто перешёл в иную плоскость.

– У себя? – мотнула я головой на дверь, получив в ответ кивок, решительно взялась за ручку. – Не откажемся выпить по чашечке, – открыла дверь, пропуская внутрь отца, и бросила напоследок через плечо: – Вампир вам удался, весьма впечатляющий.

– Благодарю, – промямлила она, прежде чем я закрыла за собой дверь.

– Фима! – бледный ректор безрезультатно тыкал кнопки на селекторе. – Какого Забытого?! Я же просил в ближайшие несколько недель никого ко мне не пускать! Фима!

Оу, так он ждал меня? Как трогательно… И глупо. Неимоверно дурацкая идея забаррикадироваться в ректорском кабинете и надеяться, что меня пронесёт мимо. Потому что весомое «принимаю предложение лорда Эдмонда Пруоры» я могла сказать и за воротами Академии. Он, в первую очередь, сам лишал себя последнего шанса избавиться от моей скромной персоны.

Но сегодня боги ему благоволят, я добрая, и если будет послушным мальчиком, то, так и быть, освобожу его от клятвы.

– Добрый день, – я без приглашения уселась на посетительский стул напротив ректорского стола. – А я к вам с подарочком, дорогой жених мой, – и жестом указала на замявшегося на пороге Эдгара.

– Я вас не знаю, пойдите прочь! – рявкнул Пруора, но его мечущийся в поисках спасения взгляд подсказал, что он точно меня узнал.

– Дочка, что происходит? – до ожившего Эдгара, наконец, дошло, что никакими «испытаниями артефакта» здесь и не пахнет.

– Этот человек, папочка, принуждает меня к браку, – елейным голоском пропела, указывая на левую руку ректора. – Взгляни на его метку…

– Враньё! – огрызнулся Пруора, рефлекторно прикрывая запястье ладонью, но клеймо и так было скрыто под широким кожаным браслетом с многочисленными вставками из дорогих артефактных камней.

– Вот как? – фыркнула и швырнула на стол один из номеров свежей прессы. Ещё один, последний, я протянула Эдгару. Маг принял его и тут же забегал по строчкам глазами, с каждым мгновением хмурясь всё больше.

Ректор же с брезгливостью отодвинул от себя газету, и я поняла, что он уже её читал. Что ж, так даже лучше.

– Ваш чай, уважаемые диры, – в кабинет, приняв вид нежной тонкой эльфийки, просочилась секретарша с подносом.

– Фима! Какой, к Забытым, чай?! Зови охрану! – с надеждой воспрянул Пруора, чем вызвал у меня только новый смешок.

Женщина плавной походкой от бедра прошествовала к столу и невозмутимо поставила на него поднос. Я с улыбкой созерцала разворачивающееся действо. Секретарша, не торопясь, составила чашки.

– Ты оглохла?! Стражу позови! – не оставлял попыток ректор, но получив в ответ полное игнорирование, принялся сам жать кнопки на селекторе и орать в него: – Охрана! Охрана!

Разбирательства с плечистыми молодчиками в мои планы не входили, поэтому я торопливо зажгла простой светляк и подвесила его. Как и следовало ожидать, моя магия с обратным вектором вступила в резонанс со всеми имеющимися в кабинете артефактами, и они с коротким звякающим бряцаньем разрядились один за другим.

– Не стоило, – с нежной улыбкой проворковала Фимочка, – я отключила его селектор. Сюда никто не придёт, пусть хоть оборётся.

Пруора окаменел от возмутительного проявления женской солидарности.

– Фима? И ты?.. Против меня?.. – мужчина сокрушённо осел в кресле, заглядывая ей в глаза с каким-то по-детски обиженным выражением. – Как ты могла…

– Любимый, – она подошла к нему и нежно погладила его по щеке, – я устала ждать. Сейчас ты сделаешь всё, что хочет твоя милая невеста, чтобы она перестала таковой быть. А сразу после мы скрепим наш союз… Ты понимаешь меня? – он в ответ что-то неразборчиво промычал, и её рука тут же сжала ему горло. Удлиняющиеся когти вдавились в кожу ректора, грозясь пустить ему кровь. – Эдмонд, я не спрашивала тебя, хочешь ты или нет. Я сказала: я устала быть на вторых ролях и ждать!

Мужчина что-то прохрипел и неистово, соглашаясь, замотал головой. Фимочка вернула себе воздушный эльфийский вид и одобрительно похлопала любовника по щеке:

– Вот и молодец, – забрала со стола пустой поднос, плавно прошествовала мимо меня и бросила: – Занимайтесь, голубки, я прослежу, чтобы вас никто не беспокоил.

Я одарила её ослепительной улыбкой и посмотрела на Пруору.

– Котёнок вырос, и лучше б я сам к этому моменту умер… – просипел ректор, с трагичным пафосом роняя голову на сложенные на столе руки. – Чего ты хочешь, Исчадье Пограничья? Снова магическую клятву? Чтобы вернул должность профессору Пассеро, коли он с тобой?

– Магическую сделку, – довольно хохотнула я, доставая из сумочки заранее подготовленный бланк магического контракта. – Тут целый список, клейма не хватит. Ну же, дорогой жених мой, будет унывать. Довольно театральности, займёмся делом: быстрее начнём, скорее закончим…

Ответом мне послужил картинный обречённый стон. Я перевела взгляд на топчущегося рядом ошарашенного отца:

– Присаживайтесь, папенька, как видите, мы здесь надолго. Ваш бывший друг – любитель дешёвых представлений. Пока он в образе, мы как раз успеем насладиться чаем…

– Дай сюда! – оскорблённо вскинулся Пруора и выхватил у меня из рук контракт. Пробежал по первым строчкам глазами и снова застонал, закрыв лицо руками.

– Я же говорила, – хмыкнула над его реакцией и протянула чашечку с ароматным напитком отцу, усевшимся на соседний стул. – Попробуй, дивный аромат! Как думаешь, что за сорт?

Эдгар заразился моей уверенностью, принял чашку и, с трудом скрывая лукавую улыбку, сделал глоток и выдохнул, с любовью поглядывая на меня:

– Кажется, он называется… «Я горжусь своей дочерью».

– М-м, восхитительно, – согласилась я. – Но слишком длинно. Как по мне, «Новые горизонты» или «Блестящее будущее» больше подошли бы этому напитку…

Пруора в отчаянии попытался разорвать бланк контракта, а когда у него, само собой, ничего не вышло, взвыл и принялся биться лбом о стол. Мы с Эдгаром переглянулись, тихо прыснули и чокнулись чашками, как если бы это было вино.

Глава 2

Ректору не оставалось иного выхода, как капитулировать и согласиться со всеми условиями: возвращение должности моему отцу и дозволение мне безвозмездно посещать занятия свободным слушателем. Причём теперь Пруора не мог единолично уволить Эдгара, его решение должны были единогласно поддержать педагогический и попечительский советы. А если вспомнить фрагменты памяти профессора, что в прошлый раз большинство было против, то для ректора этот пунктик становился непреодолимым препятствием.

Далее, Пруора обязан был предоставить моему испытателю доступ в Академические лаборатории и снабжать любыми инструментами и артефактами по первому требованию. Я продумала и расписала каждую мелочь, позволяющую мне учиться, а Эдгару – заниматься любимым делом. Для Пруоры многие пункты являлись кабальными: подписав документ, он фактически связывал себе руки без возможности избавиться от нашей «воробьиной» семейки.

Да, признаюсь, в чём-то я ощутимо перегнула палку. Можно было бы отнестись к ректору со снисхождением и освободить его от магической клятвы, не требуя ничего взамен, но… Существовало просто громадное «НО»: этот человек был закоренелой бессовестной сволочью.

Когда Ми окунула меня в сознание Эдгара, я успела увидеть всё, что предшествовало смерти Мелиссы, жены мага, и что происходило после.

Эти трое, Пруора, Эдгар и Мелисса, были знакомы ещё со студенческих времён. Пруора уже тогда обладал неприятной чертой характера – завистливостью. Пока их связывала дружба, он не проявлял к девушке каких-либо симпатий. Но стоило между Эдгаром и Мелиссой вспыхнуть чувству, тоже стал оказывать ей знаки внимания и ухаживать. Он вёл себя точно капризный избалованный ребёнок, им двигало только желание обладать, отобрать возлюбленную у друга. Доказать, что Эдмонд Пруора лучше, чем какой-то нищий маг, пусть и весьма талантливый. Но Мелисса сумела сделать правильный выбор.

Их жизнь текла спокойно и ровно: все трое остались преподавать в Академии. А когда пришло время избрать нового ректора, место «неожиданно» отдали Пруоре, хотя на пост прочили Пассеро. По моему мнению, наш «друг» и тут не удержался, выпятил своё «я», дёрнув за определённые ниточки. Но Эдгар отнёсся к проигрышу легко, без обид уступив Пруоре: они с Мелиссой только поженились, а новая должность отвлекала бы его ещё и от любимых изысканий. Чем, скорее всего, ощутимо подпортил радость от победы новоявленному ректору. И он вновь принялся увиваться вокруг Мелиссы.

Академия нередко спонсировала и отправляла исследовательские экспедиции в разные точки миров с несколькими преподавателями и лучшими студентами. В тот раз должна была быть скорее двухдневная экскурсия по Пограничью, нежели полноценная миссия.

Тут стоит упомянуть, что драконы, владеющие переместительной магией, связывают миры порталами. Но находят они новые мировые Сферы, двигаясь как раз-таки на летающих кораблях по Пограничью.

Для меня, как для землянки, было дико существование таких плоскостей. В моём представлении было бы легче искать планеты, преодолевая космос, но на мои умозаключения отец всегда со смехом отвечал, что любая звёздная система и есть Сфера. И бессмысленно перебирать безжизненные камни, тратя на достижение к ним миллионы световых лет и так и не достигнуть края, когда можно перенестись в другой мир за мгновение, воспользовавшись порталом драконов. Потому что всё живое, что есть во Вселенных, связано единым потоком энергии, и жизнепригодные планеты нанизаны на эти потоки, точно бусины на ниточку.

«Чтобы посетить другой мир, – говорил он, указывая пальцем в звёздное небо. – Не нужно идти вверх. Для этого нужно идти вниз», – и его палец целился в придорожную пыль под ногами.

Пограничье же являлось неким владением Хаоса: по рассказам отца, Мироздание не терпит пустоты, и там, в пространстве между Сферами, есть обломки миров и даже жизнь. Правда, не очень приветливая. Именно там, в Пограничье, обитали «звери» перевёртышей и прочих, имеющих вторую ипостась.

«Отражения, – описывал их отец. – Это не отдельные существа, а облик, который существо может силой магии призвать оттуда. На короткий срок поменяться с Отражением-двойником местами. И у некоторых это двойник имеет животный вид. Правда, – тут же добавлял он, – это ещё не изучено. Скорее, это мои фантастические предположения».

Вот в это самое тёмное и небезопасное Пограничье и собрался слетать Пруора. Уж лучше бы он Мелиссе просто цветочки-алмазики подарил…

Всё шло как по маслу: ректор договорился с одним из Домов Драконов на предоставление летающего корабля и проверенной команды, лично составил список участников… Стоит ли говорить, что ректор с Мелиссой там наличествовали, а Пассеро в нём не было? Уж не знаю, чего хотел добиться Пруора, возможно, какой-то взаимности от девушки, которая как раз вела исследования Пограничья. Этакий завуалированный подкат: я смог организовать тебе поездку, мы тут одни, смотри, насколько я лучше Эдгара… Но, сомневаюсь, что Мелиссу это впечатлило бы.

На второй день пребывания в Пограничье на них напали. То ли какие-то междумирские пираты, раздобывшие летающие корабли и решившие не упустить возможности присвоить ещё один, то ли произошла стычка с драконами другого Дома, но факт остаётся фактом – корабль с экскурсией вступил в бой. Численность противника оказалась превосходящей. Драконы, защищающие студентов и преподавателей, призвали свои Отражения, и те, не жалея пламени, теснили агрессоров. В пылу битвы никто не заметил, как Мелисса упала за борт. Её пропажу обнаружили, только когда корабль вернулся в Сферу Расцелонна. Девушку сразу признали погибшей: выжить в Пограничье, кишащем злобными тварями, где прекращают действие законы магии, не по силам даже драконам. Чего уж говорить о хрупкой девушке…

Но Эдгар не мог смириться. Сперва он, обвинив ректора в халатной организации экскурсии, хотел заставить Пруору таким образом организовать спасательную операцию и её поиски. Но получив везде отказ, пытался нанять драконов сам. Когда стало ясно, что вырученных средств от продажи дома в Гудзоре и скромных ценных вещей не хватает, бросил все силы на исследования по переместительной магии, чтобы самому переместиться в Пограничье. О том, как он будет оттуда возвращаться, мой гений совершенно не задумывался…

Его изыскания привлекли внимание игнис. Драконы изъявили желание выделить средства на поиски Мелиссы при условии, что Пассеро продолжит исследования. Но, догадайтесь, кто вновь воспылал завистью и перебежал дорогу учёному в сделке с драконами? Конечно же, наш дорогой «друг», Эдмонд Пруора.

По его указке Пассеро мутно обвинили в каких-то противозаконных привлечениях в качестве подопытных студентов Академии и вышвырнули на улицу с волчьим билетом. В газетах поднялась шумиха. Все двери в Гудзоре для Эдгара оказались в одночасье закрыты. Ему не оставалось ничего иного, как согласиться на грошовую должность погодного мага в умирающем Усваре. Жизнь мага рухнула.

Благодаря Ми, я не только всё это увидела глазами отца, но и прочувствовала ту бурю, что снедала его. Скорбь, боль, отчаяние… И, как и у меня, на самом дне его души притаилась надежда, что Мелисса может быть до сих пор жива. Маленьким червячком она каждый день отравляла его душу, заставляя переживать потерю возлюбленной вновь и вновь.

Поэтому, когда мы с отцом вошли в кабинет, у Эдмонда Пруоры не было и шанса добиться от меня жалости. Он прав: котёнок вырос. И знает, как следует поступать с крысами.

* * *

Однако Пруора остался Пруорой.

Поэтому я ничуть не удивилась, когда он обязал Эдгара на следующий день присутствовать на вступительных экзаменах. Это не противоречило условиям контракта, просто мелкая злобная пакость.

Отец переполошился, всю ночь листал книги, закрывшись у себя в кабинете. Но я-то знала – годы преподавания в Академии не могли пройти зря: как только Эдгар переступит порог аудитории, а часы на академической башне отобьют начало экзамена, профессор Магической Академии явит себя во всей красе.

На следующий день мы вновь прибыли в Гудзор. На сей раз выехали из Усвара чуть свет. Милый гном-привратник чинно раскланялся с нами, одарив меня приветливой улыбкой, и распахнул ворота, позволяя въехать на территорию нашей лёгкой коляске: Пшеник, пока мы будем заняты, определялся на постой в академическую конюшню.

Дальше мы с папочкой разделились. Он поспешил знакомиться и здороваться с преподавательским составом, а я, так как занятия в этот день отсутствовали, позволила себе побродить по территории. Но не просто так.

Дождавшись, когда часы на башне ознаменуют начало экзамена, перво-наперво я наведалась в ректорский кабинет, чтобы узнать, как продвигаются дела с лабораториями и разрешением Учредительного Совета на их использование.

– Эвалиночка! Какая ты ранняя пташка, оказывается! – расплылась в притворной улыбке Фимочка. – А Эдмонда нет… – и недобро сверкнула на меня глазами.

Отзеркалив её театральную доброжелательность, я заверила секретаршу, что нахожусь здесь исключительно по делу, а до её возлюбленного мне дела нет. Суть же того, что есть, скрывать от неё не стала, на всякий случай, будто нечаянно, продемонстрировала ей именное клеймо на запястье, с которого вчера исчезла надпись «Обещание лорду Эдмонду Пруоре».

Она цепко выхватила его взглядом и немного расслабилась.

– Он как раз занимается этим вопросом и готовится к экзаменам. Дорогая, Учредительный Совет склонен к долгим обсуждениям и бумажной волоките. Они пришлют решение на почтовую шкатулку…

В распахнутое за её спиной окно вместе с потоками свежего воздуха птичьими трелями втекали ещё смех и гомон топчущихся у фонтана абитуриентов. Припомнив план здания, я пришла к выводу, что окна кабинета отца тоже должны выходить на эту сторону: папеньке выделили огромный кабинет. Правда, как я успела рассмотреть, это был переделанный чердак. Но моему гению понравилось его отдалённое от шумных коридоров расположение.

– В таком случае я спущусь и погуляю немного у фонтана, – проворковала, желая успокоить ревнивицу. – Пообщаюсь немного со сверстниками. Ну, вы понимаете, да? В Усваре так мало молодых образованных магов… А тут наверняка, ко всему прочему, можно познакомиться с молодыми красавчиками-аристократами… – с нажимом намекнула я на то, что собираюсь искать жениха в другом месте, нежели в ректорском кресле. – Позовёте меня, когда станет известен результат?

– Конечно-конечно, – покивала секретарша, – иди, погуляй. Чтобы тебе лишний раз сюда не подниматься, я результат в окошко крикну…

Что ж, она мне не поверила. Надеюсь, со временем химера успокоится, и это ощущение, будто она готова в любую секунду вцепиться мне в горло, исчезнет.

В приятной тени и свежести собрался разномастный народ. Ах, студенческие годы! Как давно они у меня были, и вот, опять случились…

Намётанным глазом я сразу определила тех, кто стремился поступить на бюджет, и тех, кому родители всё оплатят. Если первые были достаточно скромно одеты, бледны от переживаний и не поднимали носа от книг, то вторые, разодетые в пух и прах, будто явились на некое увеселительное мероприятие, и создавали тот шум, который я услышала в ректорской.

Они, не стесняясь, демонстрировали привилегированное положение и открыто обсуждали остальных поступающих. И замечания эти были, мягко говоря, нелицеприятные.

Я прошлась вокруг фонтана, выискивая место, где можно было бы присесть в тень, в достаточной близости к зданию, чтобы не пропустить, когда Фимочка объявит результат.

– Вы посмотрите на это убожество! Такое, верно, носили ещё в позапрошлом веке, – донеслось до моего нежного слуха. – Эй, нищенка! Тебе что, бабуля платье одолжила?

Что-то дёрнуло меня оглянуться, и я увидела, что внимание одной из компаний «элиты» приковано к моей скромной персоне.

– Да-да, это я к тебе обращаюсь! – вновь язвительно бросила девушка.

Белокурые волосы обрамляли прекрасное кукольное личико. Воздушность и изумительную фарфоровость незнакомке придавали прекрасное платье и украшения, ослепительно сверкающие на солнце, превращая её в подобие сказочной феи. Очарование портил только яд, которым она брызгала в мою сторону.

Невольно я оглядела свой наряд: платье по классическому крою из добротной немаркой ткани – замечательный «офисный» вариант. В отличие от её платья, которое кричало о том, что хозяйка прибыла на бал, но никак не на вступительные экзамены.

– Нет, вы посмотрите на неё! Да она, похоже, глухая! – не унималась «фея».

Остальная компания молча скалилась в ожидании кульминации представления.

– Ношение бриллиантов и рюшей днём – моветон, – наконец снизошла я до ответа. – Подобные сорочки, – очертила рукой её фигурку, – предпочтительно надевать, когда никто не видит. Но вы, видимо, сегодня одевались второпях и перепутали наряды.

«Фея» задохнулась возмущением и покраснела, а парни дружно выдали насмешливое «Ого-о!», подначивая подругу продолжить перепалку.

– А чего ты не готовишься к экзамену? – решил поддержать девушку один из юношей, явно приходящийся этой прелестнице близким другом: он обнимал её за талию. – Или так уверена в поступлении?

При последнем замечании лица некоторых присутствующих нервно дрогнули и улыбки потухли. Мне стало ясно, что не всех поддерживают родительские кошельки, и они надеются на помощь более богатых «друзей».

Внезапно в голову пришла шальная мыслишка немного подшутить над этими задаваками. Театрально вздохнув, я снисходительно хмыкнула:

– Конечно, уверена. Ведь я уже провела обряд призыва богини, помогающей студентам, поэтому высший балл мне обеспечен.

– Что-то не припомню таковой, – недовольно поморщился он в ответ.

– А что за обряд?.. – всё же проглотил наживку один из компании. – Или это секрет?

– Отчего же, нет никакого секрета, – великодушно откликнулась я и указала на фонтан. – Обряд нужно проводить там, призывать богиню громко и чётко.

Компашка скептично зафыркала, не веря мне.

– Могу даже показать, – с трудом сдерживая улыбку, продолжала соблазнять их. – Смотрите. Лучше, конечно, когда есть зачётка, но пока её нет, так тоже сойдёт…

Я подошла к бортику фонтана, картинно воздела очи к небу, сложила ладони в просительном жесте и, не обращая внимания на пялящихся абитуриентов, со всей вдохновенностью выдала:

– Халява, приди! Халява, приди! Халява…

Третий раз произнести мне не дала выглянувшая в окно Фимочка. Выцепив меня взглядом, она зычно крикнула на весь дворик:

– Эвалин! Положительно! Поднимись к ректору за результатом!

Это произвело просто сокрушительный эффект: челюсти о землю хлопнулись даже у тех, кто продолжал до последнего сомневаться и скептично хихикать. Конечно, секретарша имела в виду ответ Учредительного Совета, но как всё удачно сложилось, не правда ли?

Я бросила весёлый взгляд на оторопевших молодых людей и передёрнула плечами: мол, видели? Работает! Поспешила к крыльцу, взлетая по ступеням, успела разобрать за спиной возглас:

– Да чтоб меня!.. Хуже точно не будет! – и по дворику понеслось несколько голосов, нестройно выкрикивающих: – Халява, приди! Халява! Приди!

Хихикая над удавшейся шуткой и успешным внедрением в местную студенческую культуру земных обычаев, я добралась до ректорского кабинета. Фима встретила меня на пороге и всунула бумаги в руки. Загадочно сверкнув на меня глазами, велела:

– Иди, отнеси их отцу. Он у себя в кабинете. Только прямо сейчас отнеси, ясно?

Для виду смиренно покивав, я, тем не менее, убравшись с её глаз подальше, сунула нос в бумаги, которые она мне передала: уж больно меня смутила настойчивость Фимочки. Но, тщательно изучив документы, ничего подозрительного не выявила. Обычный протокол заседания Совета, даже бумага не магическая. Однако ощущение, что тут что-то нечисто, не покидало меня.

Поднявшись на последний этаж, прошла к кабинету отца и дёрнула ручку. Дверь оказалась заперта, но доносившийся из-за неё приглушённый разговор подсказал мне, что у отца посетители. И это тоже было странно: Пассеро должен был присутствовать на экзамене, который шёл в самом разгаре.