Тени Мертвецов: Рассвет Надежды

Лямки обтягивают талию. Она – не красавица из мечты. Она – реальность. Она прошла в кладовку.

Маленькая комната. Полки – с банками. С мукой.

С крупой. Она взяла четыре контейнера. Пластиковые.

Потёртые. Но чистые. Подошла к кастрюлям. Набрала суп. Аккуратно. Не пролила. Потом – картошку с мясом. Мясо – маленькое. Но – есть.

Положила хлеб – по два куска в контейнер. Всё – в пакет. Плотный. С логотипом старого супермаркета.

Подошла.

– Держи, – сказала.

Голос – тихий. Но – тёплый.

– Спасибо, – сказал Артём. – Меня Артём зовут.

Он хотел сказать больше. Хотел спросить: «А тебя?»

Хотел улыбнуться. Хотел остаться.

– Так, ну-ка давай, – вмешалась Оксана, выталкивая его к двери. – Иди. Не отвлекай моих девчат.

– Да я просто… хотел познакомиться…

– Вечером приходи, – сказала Оксана, уже за спиной. – После смены. Тогда и познакомишься.

Артём остановился у двери. Оглянулся. Аня стояла у плиты. Смотрела на него и улыбалась. Широко. Искренне. Потом – быстро опустила глаза. Но – улыбка осталась. В этот момент в кухню ввалились трое мужчин.

– Оксана Мы со стены Дашь еду с собой?

Артём вышел. Закрыл дверь. Стало тише.

Но – внутри – громче. Он шёл обратно к стене. С пакетом в руке. С запахом супа. С воспоминанием улыбки. С мыслью: «Она смотрела. Улыбалась.»

Вернувшись к стене, Артём сел на своё место – на старый складной стул. Пакет с едой он положил на центральный деревянный стол, покрытый трещинами, шрамами ножей и следами дождя. Солнце уже склонялось к западу, но жара ещё держалась – лёгкая, вязкая, как ткань, намокшая в поту.

– Ну-ка, что там у нас, – пробормотал Максим, не дожидаясь.

Он протянул руку, вытащил два контейнера – свои – и сразу открыл первый. Запах поднялся тёплый, густой: капустный суп с кусочками мяса, чуть перцем, чуть лаврушкой. Максим вдохнул – и на лице его мелькнуло нечто большее, чем удовольствие.

Артём вытащил свои два контейнера. Открыл первый – с супом. Пар поднялся, коснулся лица. Он вдохнул – и в памяти всплыл запах кухни бабушки. Давно. До всего. До пепла. До стен.

Второй контейнер – картошка с мясом. Не много. Мясо – твёрдое, жилистое, но варёное. С томатным соусом, в котором угадывался порошковый чеснок и остатки перца. Хлеб – по два куска, завёрнутых в бумагу.

Они ели молча. Сначала.

Потом – разговор пошёл сам.

Как вода, пробивающаяся сквозь трещины.

– Повезло нам, что сюда попали, – сказал Максим, пережёвывая хлеб.

Они помолчали. Но молчание не было пустым.

В нём – имена.

Лица.

Те, кого больше нет.

– Вспоминаю Стаса, – тихо сказал Артём. – Он мне в первые дни помог.

– У меня – Костя, – ответил Максим. – Был как брат. Ушёл на разведку. Не вернулся.

Они не смотрели друг на друга. Смотрели вдаль.

На тропу. На пыль. На то, что не вернуть. И в этом – не жалость. А – память. Как долг.

Вдруг – движение.

На горизонте, в пыли, показалась машина. Маленькая.

Тёмная.

Максим мгновенно положил контейнер на стол.

Вскочил. Схватил СВД. Припал к прицелу.

Артём – не раздумывая – схватил бинокль, лежавший рядом, сдвинул крышку с объектива и поднёс к глазам.

Через несколько секунд он увидел:

ГАЗ-53. Тёмно-зелёный. Старый, но целый.

На кузове – следы краски, будто кто-то пытался замаскировать номера.

Из окна – высунулась голова.

– Это наши, – сказал Максим, опуская винтовку. – Видать, с ордой управились. Давай, Артём, надо открыть ворота.

Они спустились по деревянной лестнице.

Ступени скрипели. Ветер донёс запах пыли и масла.

Две стальные трубы – вертикальные – вставлены в петли по центру. Толстые. Холодные на ощупь.

Артём и Максим встали по обе стороны от верхней трубы.

– На счёт три, – сказал Максим. – Раз… два… три

Они рванули вверх. Труба скрипнула. Сдвинулась.

Тяжело. Неохотно.

– Чёрт, – выдохнул Артём. – Она же в два раза тяжелее, чем выглядела.

– А ты думал? – усмехнулся Максим. – Это не для красоты.

Они поставили трубу в сторону, на специальный упор.

То же – со второй. Тоже – скрип. Тоже – усилие.

– Почему две трубы? – спросил Артём, вытирая пот со лба.

– Чтобы ни один гад не сломал их даже с помощью тяжёлой техники, – ответил Максим. – Одну – можно выбить. Две – только если рвёшь ворота на куски.

– А что, были случаи?

– Был один раз. Группа бандитов на УАЗе. Думали, проломят. Мы – не открыли. Они – уехали. С тех пор – две трубы.

Они взялись за ворота. Тяжёлые. Металлические.

Обшитые досками. Скрипнули петли.

Медленно, неохотно – ворота пошли в сторону.

Через несколько минут ГАЗ-53 въехал на территорию.

Пыль оседала. Двигатель – гудел, как уставший зверь.

Из окна левой двери высунулся мужчина – в куртке из грубой ткани, с винтовкой на плече.

– Здарова, Макс, – крикнул он. – Доложишь Феде, что мы вернулись?

– Здарова, – ответил Максим. – Да, конечно. Что там с той ордой?

– В сторону города их развернули. Сюда не попрут.

– Хорошая работа, – кивнул Максим. – Ладно, езжайте на обед.

Машина тронулась и исчезла за поворотом.

Артём и Максим закрыли ворота. Вставили трубы.

Заперли.

На стене Максим сел на своё место. Взял рацию.

Нажал кнопку передачи.

– Федя, это Макс, южные ворота. Группа Славы вернулась. Просили доложить.

– Принято, – раздался голос в динамике. – К вечеру ждите авангард.

– Наша смена закончится до их прихода.

– Возможно. Но может, они раньше придут.

– Надеюсь, – сказал Максим.

Он поставил рацию на место. Взял контейнер.

Продолжил есть. Артём тоже вернулся к еде.

Но – он уже не просто ел. Он – думал. О трубах.

О машине. О словах: «ждите авангард».

Солнце уже склонилось к западу, окрашивая небо в тускло-рыжий цвет, будто сам воздух был пропитан пылью и усталостью. Ветер стих. Только редкие порывы шевелили обрывки проводов на стене. Артём сидел на своём месте – на старом складном стуле. Перед ним – контейнер с остывшими картошками. Он не ел. Просто смотрел вдаль.

Максим, вернулся с туалета, присел рядом.

– Артём, – сказал он, не поворачиваясь. – Ты сталкивался когда-нибудь с ордой?

Артём медленно покачал головой.

– Нет. Я видел их издалека. Как тёмная волна на горизонте. Но вблизи… ни разу. И, честно – надеюсь, не встречу.

Максим хмыкнул. Не с усмешкой. С горечью.

– Не надейся. Скоро и тебе придётся пойти на вылазку. Против орды.

Он замолчал. Взял бутылку, сделал глоток. Вода была тёплая.

– Дам тебе совет, – продолжил он. – Не бойся. Обычные ходуны – не опасны. От них легко убежать. Это просто мёртвые, что шатаются. В одиночку – не угроза. Но если их много… тогда это уже не ходуны. Это – орда. И орда не спит. Не устаёт. Она идёт.

Артём слушал. Не перебивал.

– А вот мутанты – тех стоит бояться, – Максим понизил голос. – Пешком от них не убежать.

Он сделал паузу. Словно вспоминал.

– Ты знаешь подразделение мертвецов?

– Нет, – ответил Артём.

– Ну, запоминай.

Он начал, как учитель. Чётко. С расстановкой.

– Ходуны. Медленные. Тупые. В одиночку – не страшны. Но если их сотня – стена дрожит.

– Бешеные. Это – мертвецы в процессе мутации. Выглядят почти как обычные, но… они бегут. Увидят – и рвутся. Быстро. Не устают. Сколько ни беги – будут преследовать, пока не схватят или ты их не убьёшь.

Артём сжал кулаки.

– Охотники. Самые коварные. Двигаются на четвереньках. Быстрые. Сильнее человека. И – умные. Не кидаются. Ждут. Прячутся и преследуют, пока жертва не расслабится. Как настоящие охотники. Поэтому так и назвали.

Он замолчал. Посмотрел на Артёма.

– Ты слышал, как они воют? Не кричат. Воют. Как волки. Только… глубже.

Артём кивнул.

– Летуны. Я не знаю, откуда они взялись. Может, птицы мутировали. Может, люди. Огромные твари – метр в рост. Крылья, как у летучей мыши. Нападают с воздуха. Без предупреждения.

Он провёл рукой по шраму на шее.

– Один схватил меня. Я вырвался. Но… почти не успел.

Пауза. Длинная.

– И, наконец… Громилы.

Он произнёс это слово, как проклятие.

– Три метра ростом. Мускулы, как у быка. Кожа – толще брони. Пули их не берут. Не просто не убивают – они не чувствуют. Даже крупный калибр – как укус комара. Но даже РПГ в грудь – не убьёт.

– А в голову? – спросил Артём.

– Не поможет. Голова у них – как бетон. Нужно… в затылок. Там у них слабое место.

Артём вдруг замер.

В памяти всплыло: Ворота. Лом. Крик. Кровь.

Громила – огромный, мутант, – врывается внутрь ломая ворота.

– Именно такая тварь… прорвала ворота в моём старом убежище, – тихо сказал он. – Кирилла… убили. Судя по всему – охотники.

Максим кивнул. Без жалости. С уважением.

– Был случай, – сказал он. – К стене подошла орда. Сотни ходунов. Бешеные. И – среди них… громила.

Он усмехнулся.

– Мы тогда столько в него пуль выпустили… стена дрожала. А он – шёл.

– И что?

Виктор – он вытащил РПГ. Прицелился. Выстрелил… в затылок.

Артём напрягся.

– Громила упал и не встал.

– Откуда он знал? – спросил Артём.

– Не знаю. Никто не знает. Но этот парень… он не переставал удивлять.

– Мутанты, в отличие от обычных мертвецов, выходят только ночью. Днём они не появляются – свет ослепляет их, и они почти ничего не видят.

Он замолчал.

Артём смотрел вдаль.

Максим начал рассказывать. Не просто истории. Они были как ножи.

– Был случай… мы зачистили бункер. Думали – чисто. А в подвале – летуны. пять штук. Они спали… пока мы не включили фонари.

– А ещё… охотники затаились в канализации. Устроили засаду. Убили троих, пока мы не поняли, откуда атака.

Артём слушал. Не перебивал. Не задавал вопросов.

Он проживал.

– Запомни, Артём, – сказал он. – Ты не должен их бояться. Ты должен их понимать.

Потому что когда ты понимаешь – ты уже не жертва. Ты – охотник.

Ветер поднялся. Пыль закружила у ног. Время подошло к шести.

– Еле ноги унёс, – Максим говорил тихо, будто боялся, что слова привлекут внимание. – Благо, мужики на улице были. Как только я выскочил из того дома – сразу встретили. А эта тварь – следом. Хрипит, волочит ногу… Но мужики – в ствол. Раз, и – лежит.

Он замолчал. Провёл ладонью по лицу.

– После этого я в строения один не хожу. Не важно – дом, сарай, подвал. Один – не пойду. Никогда.

Артём кивнул. Он понял. Это был не страх. Это – опыт.

В этот момент он почувствовал – что-то изменилось. Ветер стих. Пыль, что минуту назад кружила у ног, осела.

– Макс… – Артём поднял бинокль. – На дороге – движение.

Максим мгновенно схватил СВД, прильнул к прицелу.

– Это… – голос его дрогнул. – Это авангард.

Он не скрывал радости.

– Застали. Мы всё-таки их застали.

Он схватил рацию.

– Павел Александрович, это южные ворота. Авангард возвращается. Они приближаются.

– Принял. Выезжаем.

– Пошли, Артём. Открываем ворота.

Они спустились. Тяжёлые стальные ворота – скрипнули, когда парни начали их двигать.

Через несколько минут из центра убежища показались машины – два тёмно-зелёных микроавтобуса, покрытых пылью и царапинами.

Из первой вышли: Константин Кузнецов, суровый, с седыми висками; Павел Александрович, его зам; Мария Кузнецова, женщина с глазами, в которых застыла тревога; и Арсений, молодой связист.

Из второй – трое бойцов охраны, с автоматами на изготовку.

Небо затянуло тучами. Пошёл лёгкий дождь. Ветер дул слабо, но хватало, чтобы шевелить пыль на земле.

И тогда – они появились.

Группа людей шла по дороге. Чётко. Строем.

Как единый организм.

На них – камуфляжные штаны, пропитанные потом и кровью.

Разгрузки – чёрные, потёртые, с отметинами пуль.

Плащи – длинные, с капюшонами, развевающимися в ветру, как крылья воронов.

У некоторых – маски. с прорезями для глаз.

Оружие – АК-12, АК-19, модифицированные, с глушителями, с царапинами от зубов.

Двое – с пулемётами Калашникова, переделанными под бронебойные.

На спинах – ножи и топоры.

И – за ними.

Две лошади с повозки.

На первой – снаряжение. Рюкзаки, ящики, медпакеты.

На второй – тело. Накрытое белой простынёй.

Но белая – не осталась белой. Она – в крови.

Тёмной. И – по краю капает кровь.

Артём смотрел и считал. Двадцать человек.

– Должно быть двадцать два, – прошептал он.

Максим кивнул.

Пауза.

Артём почувствовал, как сжалось сердце.

– Артём, – Максим показал на мужчину впереди. – Видишь?

Впереди шёл высокий мужчина лет сорока.

Шрам на щеке – как молния.

Волосы – отросшие, с проседью.

Борода – в пыли.

В руке – винтовка с прикладом, обмотанным проводом.

На разгрузке – три пустых магазина.

Он идёт – как лидер. Шёл – как будто земля ему покорна.

– Это Игорь Соколов. – Сказал Максим. – Командир авангарда. Однажды – в одиночку уничтожил целую орду ходунов, когда его отряд попал в засаду.

Артём смотрел.

– А сразу за ним… – Максим показал на девушку.

Молодая. Блондинка. Не высокая.

Лицо – грязное, уставшее, в царапинах.

Глаза – холодные. Ясные. Как лёд. Но – не жестокие.

– Уверенные.

Одежда – в пыли, в рваных местах, в пятнах.

На поясе – длинный нож.

На спине – СВД, модифицированный под глушитель.

Она идёт – не как дочь командира. А как легенда.

– Это Анастасия Кузнецова. Младший офицер авангарда. Дочь Константина и Марии. Сестра Виктора.

– Кузнецовы отдали её в авангард? – спросил Артём.

– Нет. Она сама пошла. Игорь лично её тренировал.

Максим сделал паузу.

– Однажды она сопровождала группу собирателей. Напали два летуна. Она – в одиночку убила обоих. Один – упал с крыши. Второго – добила ножом в горло.

Артём смотрел на неё. Она шла, не опуская глаз.

Не красавица из мира до. Но – притягательная.

Не внешностью. А – силой. И – в этом – уважение.

– А вон тот… – Максим показал на мужчину слева от Соколова.

Не высокий. Азиатская внешность. Он не идёт – он надвигается. Глаза – как у хищника. За спиной – катана. Чёрная рукоять. Рукоять – в царапинах. На ножнах – вырезаны имена. В его поступи – не усталость. – А уверенность.

– Булат. Он из Бурятии. Старший офицер авангарда. Бывший командующий стражами. Местная легенда.

Он замолчал.

– В одной из вылазок – охотники засели в канализации. Булат… он пошёл один.

Артём напрягся.

– Вернулся – с пятью головами. Сказал: «Теперь здесь чисто.»

Он посмотрел на Артёма.

– Их было не мало. Шесть. Может, семь. Но он – один. И – вышел.

Артём почувствовал, как мурашки пошли по спине.

– А вон те двое… – Максим указал на двух огромных бойцов с пулемётами. Они идут – как бойцы прошедшие через ад.

Оба – под два метра. Плечи – шире дверного проёма.

Шаг – не просто тяжёлый. Он – давит.

Каждый удар сапога – как выстрел в тишину.

Лица – не просто грубые. Они – высечены в камне.

Шрамы – от когтей, от пуль, от огня.

Глаза – не блестят. Они – пустые. Как у тех, кто видел адов пекло – и вышел.

В руках – пулемёты Калашникова.

– Братья Суховы.

– Что с ними?

– Однажды их группа попала в засаду. Громила загнал одного из них в ловушку. Они – вдвоём отвлекли громилу, увели по дальше и убили. Вдвоём. Если не считать Виктора, они – единственные, кто сумел убить громилу.

Он посмотрел на Артёма.

– У каждого из них – своя история. Свой подвиг. Вот почему их называют – авангард.

Тишина.

Артём смотрел на них. Они проходили – как тень войны. Каждый шаг – тяжёлый. Каждое лицо – израненное. Но – они шли.

Соколов подошёл к Константину. Поздоровались кивком.

– Вылазка сложная выдалась, – сказал Соколов. – Потеряли двоих. Не смогли спасти.

Константин кивнул. Посмотрел на повозку.

На простыню.

– Ладно. В штабе расскажешь. Садитесь в машину. Едем.

– Гриша, – скомандовал Константин, – лошадей – к Михалычу.

Бойцы авангарда молча погрузились в машины. Никто не радовался. Никто не смеялся. Они просто вернулись.

Мария подошла к Анастасии. Обняла. Крепко.

Провела рукой по лицу – стёрла грязь.

Анастасия не ответила. Просто прижалась.

На долю секунды – опустила глаза. Как будто позволила себе быть не командиром. А – дочерью.

Машины уехали. Пыль осела.

– Давай закроем ворота, – сказал Максим.

Они захлопнули створки и вернулись на стену.

– Скоро ужин, – Максим хлопнул Артёма по плечу. – Сбегаю, принесу поесть. А потом домой – сигареты заберу. Последняя осталась.

Он вытащил из мятой пачки сигарету, прикурил. Густой дым растворился в ночи. Пустую пачку швырнул за стену.

Артём сидел неподвижно. Макс заметил.

– О чём задумался, приятель?

– Уничтожить целую орду в одиночку… убить охотников в одиночку… – тихо сказал Артём. – Это нереально.

Макс горько усмехнулся.

– Ты под впечатлением? Я не приукрашиваю. Это живые легенды. Булат не просто убивает – он вырезает их. Один за другим. И знаешь, что страшнее всего? Он улыбается.

Артём сжал кулаки.

– Макс…

– Да.

– Я хочу быть там. Не смотреть. Хочу идти с ними. Хочу, чтобы мой шаг был тяжёлым. Чтобы мой клинок помнил имена. Как у Булата.

Макс долго молчал. Потом потушил сигарету о подошву.

– Ты серьёзно? Авангард – это не просто «крутые». Это последний рубеж. Они не воюют. Они выживают там, где другие падают за секунду.

– Почему их так мало?

– Потому что желающих – нет. Просто нет. Последний отбор был год назад. И то потому что – пришли с других убежищ.

– Я пройду отбор, – твёрдо сказал Артём.

Макс посмотрел на него. Не как на новичка. Как на того, кто уже сделал выбор.

– Вижу, что ты не шутишь. Но Игорь тебя не возьмёт. Ты здесь недавно. Он не берёт в авангард тех, кто только появился. Сначала надо проявить себя. Или ждать.

– А когда отбор?

– В конце апреля.

Артём напрягся.

– Значит, год ждать?

– Не просто ждать, – сказал Макс. – Выживать. Доказывать. Потому что Игорь не берёт тех, кто хочет. Он берёт тех, кого выбирает. По крови. По шрамам. По глазам, в которых уже был ад.

Артём молчал. Ветер дул слабо. Но в его груди – бушевало.

– Ладно, – выдохнул он. – Погнал я в столовую.

Макс ушёл. Артём остался один. С мыслями. С огнём.

Через полчаса Макс вернулся – с пакетом.

– Там в столовой – настоящий пир – радостно сказал он, садясь. – В честь авангарда. Угощения – огонь.

Он вытащил контейнеры. Артём – свой.

Макароны с котлетами. Пар – в холодный вечер.

Они умяли всё. Запили горячим чаем из термоса которую Макс притащил из дома.

К девяти вечера пришли сменщики. Артём и Макс вернули оружие Дмитрию и расписались в журнале.

– Ну, мой дом – на той стороне, – Макс указал на западную часть убежища.

Дежурство подходило к концу. Ночь уже не казалась такой враждебной – просто тёмной, привычной. Ветер стих. За стеной – тишина. Та самая, что бывает перед бурей… или после.

– Дежурство прошло хорошо, – сказал Макс, снимая перчатки. – Даже авангард почти в полном составе увидели.

Артём улыбнулся.

– Значит, я везунчик. В первый же день – и уже их увидел.

Макс хмыкнул.

– Да ладно тебе. Ты их ещё не раз увидишь. Особенно – в столовой.

Он протянул руку.

– Приятно было, Артём. Теперь у тебя есть друг. Если что – обращайся.

Артём пожал руку. Крепко.

– Аналогично.

Но Макс не отпуская продолжил.

– Слушай… Если пойдёшь на отбор… Дай знать.

Я буду болеть.

Слова повисли в воздухе. Не громко. Как обещание.

– Обязательно, – сказал Артём. – Скажу.

Макс кивнул. Один раз. Достаточно.

Развернулся и пошёл прочь.

Его силуэт растворился в сумраке узкого прохода между домами. Шаги стихли – будто сама ночь поглотила звук.

Артём остался один. Стоял. Смотрел туда, где исчез друг.

Потом медленно развернулся и пошёл домой.

Сердце билось не в спешке. Не от радости.

Оно просто билось – ровно, глубоко, как будто привыкало к новому ритму.

И в этом ритме уже слышался шаг. Тяжёлый.

Чёткий. Несущийся сквозь тьму.

Ритм авангарда.

Добравшись до дома, Артём свернул на кухню чтобы поставить чайник. Руки – привычно. Но глаза – всё ещё там. У стен. Где прошёл авангард.

На кухне – Таня. В пледе. Чашка – с чаем.

Книга – раскрытая. Тёплый свет лампы – как объятие.

– Таня, как дела? – спросил он, включая чайник.

– Нормально, – она оторвалась от страницы. – Устала. Целый день посуду мыла. А у тебя?

– Нормально, – усмехнулся Артём, подражая её тону. – Целый день сидел на жопе.

Тут – скрип двери.

Катя. В халате, с улыбкой.

– Таня, Артём, ну что вы тут? Пойдёмте в гостиную. Расскажите – как день прошёл?

Таня взяла чай, кивнула.

– Иду.

– Артём, ты?

– Щас, Кать. Чай сделаю – и приду.

Чайник закипел. Пар – вверх.

Артём смотрел на него. Как будто в этом пару – была вся его усталость. Вся тяжесть. Всё – желание.

Он прошёл в гостиную.

Там – тепло. Свет. Смех.

Катя и Таня – на диване.

Саша – на полу, прислонился к стене, смеётся над чем-то. Часы – тикают.

– Кать, а где дети? – спросил Артём, садясь в кресло.

– Уснули, – почти шёпотом. – Так что – потише.

Друзья рассказывали. Про работу. Про новых людей.

Про глупые шутки. Про то, как Таня чуть не уронила стопку тарелок. Артём сидел. Слушал и Улыбался.

И вдруг понял:

– Это – то, ради чего они воюют.

Не ради славы. А ради этого. Ради смеха. Ради чая.

Ради того, чтобы можно было просто сидеть – и слушать.

– Артём, – Саша посмотрел на него. – А ты? Давай, рассказывай.

Артём замолчал. Посмотрел в чашку. Пар – уже не шёл.

– Я… – он сглотнул. – Я сегодня… видел авангард.

Все замолчали.

– Они… не похожи на нас. Они – как стена.

– Я стоял на стене, и… когда они прошли… Земля как будто задрожала.

Таня сглотнула.

Саша перестал улыбаться.

– И знаете…

– Я хочу быть там. Я хочу идти бок о бок с ними.

– Я хочу, чтобы мой шаг – был таким же тяжёлым.

Тишина. Только тиканье часов.

Катя первой кивнула.

– Тогда… станешь.

Кабинет Константина Кузнецова. 22:47.

Дверь скрипнула. Игорь Соколов вошёл в кабинет.

В комнате – трое.

Павел Александрович – в углу, руки на коленях, взгляд усталый.

Фёдор Михайлов – молчаливый, как стена.

Булат – сидел, скрестив руки. Глаза – тёмные, без моргания.

Константин – сидел за столом.

Он не поднял головы.

– Говори, Игорь, – сказал он.

Игорь не сел.

Остался стоять.

– Мы думали – там только охотники, – начал он.

Голос – ровный.

– Пошли зачищать. Как обычно. Три этажа зачистили.

На четвёртом…

Он замолчал.

Сжал кулак.

– Тварь. Не охотник. Не громила. Что-то… новое.

Он сделал паузу.

– Быстрая. Умная и сильная.

Схватила Славу… и разорвала ему живот. Мы подобрали его. Он был ещё жив.

Игорь опустил взгляд.

– Понесли к выходу.

А она – за нами. Пули не брали.

На втором этаже – думали, оторвались.

А она… Проломила стену. Схватила Борю – и убежала.

Тишина.

Павел закрыл глаза.

Фёдор сжал зубы – так, что на виске дёрнулся жилой.

Булат не шевельнулся.

– Слава… – Игорь не поднимал головы, – не дотянул.

Умер по дороге.

Он поднял глаза прямо на Константина.

– Завтра… мне нужно будет сказать их жёнам.

Что мужья не вернутся. Что их больше нет.

Пауза.

Он вышел. Не оглянулся. Дверь скрипнула снова – и замерла.

Константин сидел. Не шевелился. Потом – встал.

Медленно. Подошёл к карте на стене.

Провёл пальцем по зданию.

– Паша… – сказал он тихо.

Не глядя. Павел открыл глаза. Ждал.

– Это – эволюция.

Он говорил, как будто взвешивал каждое слово.

– Они становятся умнее и сильнее. Не просто звери.

А охотники с разумом.

Он оторвался от карты и повернулся.

– Если мы не уничтожим это здание… Оно станет рассадником. Не для охотников. Для чего-то хуже.

Он посмотрел на каждого.

По очереди.

– Идите домой. Отдохните.

Пауза.

– Мне… надо подумать.

Они встали и молча вышли.

Константин остался один стоять у карты.

Глава шестая. Новый Страж

На следующее утро Артёма разбудил грохот – Катя с детьми суетилась, собираясь: дети в школу, она – на работу. Он потянулся, потёр глаза и бросил взгляд на часы над дверью. Было без половины восемь. Не спеша встал, начал одеваться.