Рожденный под счастливой звездой

– Ну ни фига себе день начался, – подумал я.

И правильно подумал, ведь это было только начало. Достав из рюкзака фляжку, я протянул её командиру.

– С днём рождения! – говорю я.

Он молча берет, делает глоток, даже не морщась, и передаёт мне.

– А вот и третье применение фляжки со спиртом, – подумал я, засовывая его обратно в свой ранец.

Делай на войне то, что противник почитает за невозможное.

А.В. Суворов (1730-1800)

Глава 13.

– Надо, наверное, к своим выбираться, – говорю я командиру.

Но командир ничего не успел сказать, его перебила внезапно загудевшая рация.

– Каспий. Каспий. Что у тебя? Каспий. Алё. Алё. Чтоб тебя черти в котле заживо сварили? Не молчи! – ругались в радиостанции.

– Да тут мы, тут. У нас всё норм. По остальным сказать не могу. Там завалило вход. В общем не видно ничего.

– Принял тебя. Что с птичками?

– Там они все. Им, наверное, конец.

– Принял тебя. На связи будь, – и радио смолкло.

– Будь не ладна эта радейка, – в душе выругался командир.

– Так, а что так? – недоумевающе спросил я.

– Сейчас он переживал, что потерял нас. Но это пока. А через полчаса вспомнит, что мы живы, и начнет ставить задачи.

– Как так-то? А как же дух перевести? Ну не знаю, за новыми квадриками сходить. Да и просто выйти в тыл, хоть подготовиться, – продолжал я, не понимая.

– Вот смотри. Как только прилетело, сразу за переживали за офицера и сержанта, как за человеков. А через полчаса эти же офицер и сержант – люди, которые не могут выполнить задачу, то есть можно сразу попасть в ряды негодяев.

– Да уж, – выдавил из себя я.

Как же правильно сказать? Почему так? Потому что война или потому что армия? Или потому что бабы ещё нарожают? Из сомнений меня выдернул командир.

– Ты, давай приходи в себя. Курим две минуты и двигаемся.

– Так ты же сказал, что путь назад заказан.

– А кто сказал назад? – ухмыльнувшись, выпуская табачный дым из носа, как-то не по-доброму смотрел командир.

– Так, а куда тогда идём?

– Только вперёд. И ни шагу назад, – сказал командир и захохотал.

Ну я всё равно ничего не понял. Поэтому просто встал, накинул рюкзак, перехватил автомат по-походному. Командир сделал то же самое. Только вот автомата у него не было. Он не любил его. Это «весло», как называл командир автомат, постоянно ему мешалось.

Он пошел вперёд, а вернее сказать побежал. Я, стараясь не сильно быть близко к нему, сохраняя дистанцию метров десять, побежал следом. Где-то справа не стихали разрывы. Там, по-моему, летели и от нас, и от противника. В общем свистит, летит, дымит, взрывается. Ничего нового. Все это я слышал не раз, но вот видеть воочию, так сказать, из первых рядов, это было впервые.

Поднимая в памяти картинку, вспоминая местность, я примерно сориентировался. Справа в метрах трёхстах были наши позиции. Следующие были левее нас метрах в семидесяти, но значительно сзади. Таак. Если мы бежим вперёд и перед нами кусты, значит слева будет балка, спереди по фронту будет начало лесопосадки, которая тянется с востока на запад, метров пятьсот и поворачивает на лево. То есть, если мы займем место в районе этого куста, то до противника спереди будет полкилометра. А весь праздничный концерт будет справа и как на ладони. Из раздумий меня вывел удар в голень.

– Хорош ворон считать и лицом торговать. Ложись, – шипел командир и, как ящерица, вползал внутрь куста.

Я последовал его примеру, скинул рюкзак и начал вползать в куст. Что за блин растение? Колючее. Не хотело оно нас принимать в свои объятия.

– Каспий. Каспий. На связь! – вдруг ожила вновь радиостанция.

– Я же тебе говорил, что у нас есть полчаса, – обернувшись, командир и добавил, – хотя прошло всего 20 минут.

– На связи я, Каспий.

– Каспий. И не вздумай мне рассказывать, что у тебя нет птичек, и ты не можешь вести разведку. Ты знаешь. Мне по барабану. Мне нужны глаза на передке. Ну давай. Начинай лить слезы.

– Наблюдаю край посадки и всю её в глубину. Удаление от меня около четырехсот метров. К корректировке готов. Я Каспий.

– Каспий. Я правильно тебя понял. Ты видишь всё с земли?

– Да. Да. Я Каспий.

– Принял тебя. Жди, – донеслось в радиостанции, и она снова замолкла.

Вот умеет же командир просчитывать ходы на перёд. Он же знал, что нам не дадут выйти в тыл. Он знал, что все равно заставят корректировать огонь, вплоть до того, что ползти вперёд и вперёд. Он понимал, что, если мы не выберем сами себе место, нам его укажут. А укажут они его там, в окопе, с пехотными пацанами рядышком. Вот командир и предугадал это действие. Командир дивизиона не ожидал этого. И теперь он в ступоре. Вот и говорит в радейку дежурное слово «жди». А чего ждать-то? Вот они разрывы. Прямо как на ладони.

Командир достал блокнотик, карандаш и протянул мне его.

– Держи. В темпе накидай схему местности. Посадку нарисуй. Наших, те позиции, что помнишь.

Да уж. Приплыли. Вся эта карта была в электронном виде на телефоне у меня и у командира. Но ввиду последних событий все гаджеты остались там. Там же, где и две кружки с кофе. С двумя дневными птичками, одной ночной птицей. Усилитель сигнала. Радиомост. Монитор. Провода. Всё, что было нажито непосильным трудом. В общем, если не брать в расчет квадрокоптеры, то получается около трехсот тысяч рублей сейчас там, под завалами. А с птичками так и вовсе почти два ляма получается. Э какая неприятность, подумал я, правда не так красиво, а более нецензурной речью.

Командир рядом, глядя в бинокль, корректировал огонь и что-то подрисовывал на моей схеме. Я передавал его слова в эфир. Работал, так сказать, в роли телефониста. Солнце уже собиралось садиться за горизонт, когда наконец-то всё стихло, и в радиостанции, и на поле боя. Радиостанция просто-напросто умерла. Не выдержала напряженных перекличек и переговоров. Китайский как никак.

Только сейчас я понял, как сильно хочу в туалет. А ещё есть. А ещё вылезти из этих колючих кустов.

– Так. Смотри. Начинает смеркаться. А значит и нам пора домой. В радейку я успел сказать, что мы выходим, так что работа на сегодня закончена, – сказал командир и начал выбираться из этой колючей западни.

– Понял. Вы спереди, я на хвосте.

Мы выбрались из кустов и побежали в обратном направлении. Нужно было преодолеть метров 150 по ложбине, потом метров пятьдесят по полю до окраины деревни и дальше вдоль неё. Потом посадка, через неё и мимо оврага к дороге. В общем по моим подсчётам километров шесть получается, если двигаться нашим маршрутом. Можно было, конечно, и покороче по тропинке ротации пехоты, но как сказал командир, самая короткая дорога – это та, которую не знает противник.

Бежали мы небыстро, но монотонно, чтобы и дыхание не сбить, и силы не потерять в самом начале пути. Как никак бег в бронежилете, с рюкзаком за спиной и автоматом в руках – то ещё удовольствие. Но бежать нужно. Так легче выжить. Даже если противник и увидит нас, то два человека это не жирная цель, бегущие – это надо стрелять на упреждение, рассчитывать точку встречи, в общем, тот ещё геморрой. Ползти как в фильмах неразумно. Это только там они ползут, залегли, опять ползут, опять залегли. А в реальной обстановке, чем больше динамики, тем больше шансов.

Вот и мы уже перебежали поле, когда где-то сзади прилетел снаряд. Командир даже не оглянулся, я же в свою очередь посмотрел. Метров сто. Не больше. Не страшно. Осколки может и долетят, но ударная волна – основной поражающий элемент рассеется. Все от артиллерии бояться осколков. На самом деле опасно, когда вокруг тебя падают одновременно несколько снарядов и взрывные волны накладываются друг на друга. И всё. Пиши пропало. Тряханет не только вольфрам.

В этих раздумьях мы уже бежали вдоль деревни. Ещё чуть-чуть и вот мы выйдем на дорогу. Там, на противоположной стороне, в кювете стоит командирская нива, примаскированая ветками. С виду как будто брошенная. Если колеса не умыкнули, то полчаса езды на машине, и мы дома. Так и получилось. Уже будучи дома, командир связался с комдивом и доложил, что мы благополучно выбрались.

– Ну что? С почином тебя! В такой передряге не бывал, наверное, ещё? – спросил он меня.

– Да не. Откуда.

– Это хорошо, что так получилось. Когда еще получишь практику такую. Запомни одно. Связь должна быть всегда. Она и жизни спасает. Никогда радейку от себя не убирай. Пусть висит болтается, но может пригодиться. Да жалко, конечно, аппаратуру всю, но всё это мелочь по сравнению с самой жизнью. Щас пару деньков намутим что-нибудь и снова будем на коне.

– Да. Конечно. Несомненно, – подтвердил я.

– Давай. Утро вечера мудрее. Завтра будем думать, что делать. А щас по койкам, – сказал командир и побрёл в свою комнату.

Видя бой со стороны, каждый мнит себя стратегом.

М.И. Кутузов (1745-1813)

Глава 14.

– Я спереди. Ты за мной, соловей замыкающий, – отдал короткое указание, и мы поползли.