За звездный горизонт

Никто никогда не лез в жизнь общины слишком уж пристально. Потому что тогда возникли бы вопросы – а откуда в жизни благополучной Федерации, да еще и на сверхблагополучной Адоре, столько сирот? А за ними – другие вопросы: что происходит на нижних этажах Адоры и кто за это будет отвечать?

Отвечать никто не хотел, поэтому община жила в космопорте, не нарушала правила слишком уж откровенно, а в ответ ее по большей части старательно не замечали.

Правда, те, кто похитрее, пошустрее и хотел легкой жизни, все равно промышляли воровством. Их ловили, они проводили некоторое время в колонии для несовершеннолетних, потом возвращались и опять принимались за старое.

Лоран пока ни разу не попался – потому что старался не нарушать закон совсем уж открыто и еще потому что предпочитал не особенно светиться перед Комиссией. Ни на какую Двайну он не хотел, не потому даже, что пришлось бы учиться и работать – просто он привык отвечать за себя сам и решать сам. А общественные интернаты подразумевали ходить строем, учиться строем и работать тоже строем, нравится тебе или нет. Лучше уж потаскать чужие чемоданы, подрядиться на уборку или починить технику. Когда сам хочешь, а не когда велели.

Проводив Фим-най взглядом, Лоран отправился на склад. Сегодня прибывал большой грузовоз с Ланары, так что с шансами получится неплохо подработать. Комиссия Комиссией, а кушать хочется каждый день.

Сначала над ним посмеивались – из-за того, что работал он чаще, чем воровал, из-за полностью закрытой одежды: худой и костлявый, он напоминал серо-зеленое насекомое, а не подростка. Серо-зеленой была форма сотрудников, которую нетрудно было стянуть из мусорных баков или раздевалок: немаркая, незаметная и удобная. Длинные штанины, длинные рукава, закрытая шея, а если повезет, можно было еще и перчатки стащить. Та же Фим-най, да и другие – Эррен, Майгали, О-Аэло – просто обожали упражняться в остроумии на его счет. Перестали они, когда О-Аэло взял его случайно за голую руку, и Лоран сорвался.

Семью Лоран не помнил. Он знал, что ему примерно шестнадцать стандартных лет, что космопорт на Адоре – спокойное и подходящее место для сирот вроде него, и по правде говоря кроме космопорта ничего не помнил тоже. Только иногда, в смутных снах, что-то было – солнце, розовато-золотое и жаркое, вокруг – зеленое и свежее, остро пахнущее, голоса где-то над головой и его кто-то держит за руку. Голую руку, самую обычную, не иззелена-бледную, с розовыми ногтями.

На память о прошлом осталась только невозможность вынести чужие прикосновения, смутный страх перед гулом реанимационных аппаратов в медотсеке, а солнце показывали разве что на экранах. В новостных репортажах, в фильмах – если просочиться в комнату отдыха, можно было бесплатно смотреть новинки, пока тебя не вытурят.

Это не была хорошая и сытая жизнь, но она не была и плохой, и отдавать ее Комиссии Лоран не хотел.

На его счастье, грузчики были сегодня добрые, а перевезти надо было очень много коробок. Он очень неплохо умел управляться с погрузочными платформами, никогда ничего не швырял и не ломал и был в целом на хорошем счету. Все знали, что сиротской бригаде платишь куда меньше официальной таксы, и хотя, конечно, ни договора, ни гарантий у этой работы не было, волшебное слово «халява» отлично приманивало клиентов.

Коробки оказались тяжеленные. Обычно Ланара везла фрукты и ткани, а в этот раз – металл и электронику, и Лоран даже пожалел, что согласился. Платформа была тяжелая и неповоротливая, и если б не аванс, он бы, наверно, потихоньку слился. Но аванс надо было отрабатывать, и Лоран пыхтел, потел, шепотом клял и себя, и Ланару, и вон того пилота – мелкую девчонку, которая выбралась из кабины ланарского корабля, сунула что-то сияющее в карман рослому широкоплечему парню, который выпрыгнул из кабины вслед за ней…

Лоран встрепенулся. Он вообще-то избегал воровства. Почти совершеннолетний, он планировал потихоньку легализоваться, а значит, нарушать закон слишком много, часто и заметно ему никак не стоило.

Но эти двое выглядели такими бестолковыми и безобидными, а в спальном уголке давно было пора обновить матрас, а комм был такой старый и жалкий, что решение пришло будто само собой.

Девочка упорхнула обратно в кабину, а вот парень неспешно двинулся вперед, глазея по сторонам. Лоран потихоньку пошел следом.

Они вышли из складской зоны в пассажирскую. Здесь было куда проще – не таиться за ящиками и коробками, а спокойно идти себе сквозь толпу. Лоран умел это весьма неплохо, но тот, за кем он следовал, похоже, был невероятно везучим. Глазея по сторонам так, будто видел космопорт первый раз в жизни, он ни на кого не налетел и довольно успешно скользил сквозь толпу к терминалам.

Лоран прибавил шаг и оказался почти вплотную. Народу здесь было больше и потерять свою жертву ему не хотелось.

Он как бы невзначай уронил руку в чужой карман – и на его запястье сомкнулись чужие пальцы.

– Попался. Воровать, между прочим, плохо. Особенно у меня.

– Я не воровал! Пусти сейчас же!

– А ну пошли со мной. Заорешь – сдам охране. Ты не представляешь, насколько ты не вовремя. Иди давай, не привлекай внимание.

В зал вошли люди в масках. Зрелище не то чтобы невиданное: многие обеспеченные чиновники или магнаты набирали «обезличенную» охрану. Но неудачно ограбленному парню они чем-то очень не понравились: он резко дернул Лорана вниз, а потом поволок за собой сквозь толпу. У гейтов рейса на Орроил они затормозили, и новый знакомец уселся на пол у автоматов с водой. Лорану пришлось сесть рядом, потому что его руку так и не выпустили.

Теперь Лоран смог как следует его рассмотреть. Чуть старше, может, на год или два, его самого, высокий и подтянутый, очень яркий – с резкими и четкими чертами лица, похожий на хищную птицу. Длинные черные волосы собраны в хвост, пилотский комбинезон – без знаков отличия и довольно грязный. Яркие пронзительно-синие глаза, должно быть, обычно веселые, только сейчас смеяться не хотелось.

– Значит, так. Ты зря ко мне полез, потому что я на работе. Придется тебе теперь мне подыграть. Нам нужно свалить отсюда на улицу.

– Я туда не хожу.

– Это не вопрос. Выведешь меня закоулками, ты их небось знаешь.

– Ты что, сам стырил эту штуку?

– Типа того. Ты что, даже не знал, что именно воруешь?

Лоран фыркнул, отводя взгляд, к полнейшему восторгу своего собеседника.

– Ладно. Меня Гор зовут, тебя как? Не «эй ты лох» ведь?

– Лоран. Тебе нафига?

– Смотри, Лоран, это дека с данными. Дохрена важными. Я ее стащил у одного чиновника, а он хочет ее назад. Поможешь отсюда выйти – я тебя деньгами не обижу. Идет?

– А если я отдам деку твоему чиновнику?

– Я скажу, что это ты спер и мне подкинул. Он не умеет благодарить, а я умею.

Лоран аж задохнулся от возмущения. Но миллионы остроумных ответов умерли не родившись, потому что из-за поворота опять выплыли типы в масках.

– Твою ж… Все потом, бежим!

Гор сцапал его за случайно обнажившиеся запястье и поволок за собой.

От чужого прикосновения в глазах потемнело. Лоран невероятным усилием заставил себя передвигать ноги, хотя больше всего сейчас хотелось съежиться, сжаться, исчезнуть, выжечь место, за которое его схватили, перестать быть и превратиться в невидимку. Но желание жить оказалось все-таки сильнее, и Лоран бежал. Гор тащил его за собой уверенно, перепрыгивая через ящики, протискиваясь между контейнерами и внезапно сворачивая за углы – вплоть до момента, как они уткнулись в тупик.

– Теперь что?

Гор наморщил лоб и огляделся.

– Понятия не имею, где мы оказались. Ло, ты тут живешь? Здесь есть, я не знаю, система вентиляции? Скрытые подсобки? Куда ты собрался пойти, если б стырил у меня деку?

– Домой!

Лоран вырвал руку и огляделся. Система вентиляции тут была, но оба они туда никак не могли бы пролезть. О чем он Гору и сообщил.

– Ага, понял. Не хотел я… Ладно. Ты стрелять умеешь?

– Чего?

– Ясно. Не умеешь. Держись за мной и сразу падай на пол.

– Да какого хрена?

– Знаешь что, не надо было деку воровать. Держал бы лапы при себе, ничего бы не было. Сам виноват, а теперь заткнись.

В словах Гора была очень обидная, но истина. Потому что без него Гор бы наверно решал свою проблему сам и по-другому, а сам он отработал бы погрузку, накупил бургеров, нажрался от пуза и просочился в комнату отдыха смотреть сериалы. Его бы не хватали за руку, не волокли через весь космопорт, не называли «Ло» и за ним бы не гонялись сомнительные типы.

Положа руку на сердце, Гор имел полное право от него отделаться и замести им свой след. Подсунуть своим преследователям, обмануть и подставить или еще что-то в этом духе. Но Гор этого не сделал.

Преследователи появились из-за угла внезапно и с бластера и наперевес, а дальше все произошло слишком быстро. Тело оказалось умнее головы и само бросило Лорана на пол. Гор чем-то метнул в преследователей, над головой прожужжали молнии выстрелов, потом прокатилась ударная волна и все стихло.

– Вставай и валим.

– Я?

– Ну не я же! Тебя со мной увидели и тебя достанут. Сдать ты меня не сможешь, тебя просто пристрелят. Хочешь жить – тебе придется валить отсюда со мной. Ну как, идешь?

– Иду.

Тела их преследователей лежали странно выгнутые. Гор аккуратно перешагнул одного, потом наклонился и вытащил бластер. Поколебался, потом забрал бластер еще у одного и протянул Лорану.

– Это на всякий случай. Потом покажу, как пользоваться. Пошли, а то они очнутся.

– Ты их не до смерти?

– Нет, конечно, поваляются и прочухаются, паралич только не сразу пройдет. А нам надо валить.

– На ланарский корабль?

– Нет, туда нельзя. Нам придется что-нибудь угнать… наверно, транспортник. Пошли, веди нас в грузовые доки.

Лоран медленно вдохнул и выдохнул. У него слегка тряслись руки, а щекам стало горячо; не так все должно было быть, час назад он вообще занимался погрузкой и думать ни о чем не думал. А теперь все летело кувырком, и виноват был он сам – не прельстился бы декой, ел бы сейчас бургер.

До грузовых доков было довольно далеко. Спуститься на два уровня в техническом лифте, потом пройти секторы П и В, и вот оттуда начинались доки. Просторные, залитые слепящим белым светом, они всегда кишели простой рабочей жизнью. Лоран любил там подрабатывать – платили хорошо, рабочие жалели общину и сами порой звали себе на подмогу, не скупясь на деньги. И снобов-пассажиров тоже не было. Их Лоран не любил. Особенно тех, что с титулами.

– Отлично, – сказал Гор, окинув взглядом корабли, которые оказались в поле зрения. – Во-от этот нам подойдет.

Кораблик был совсем небольшой и неприметный – совсем непохож на что-то, на чем будет легко улететь и затеряться.

– Этот? Точно?

– Этот, – кивнул Гор. – Такие водят в одиночку и вдвоем, и нам не придется разбираться с командой. Один момент.

Он достал из кармана металлический шарик, легко вмешавшийся на ладони, раскрутил и бросил прямо в выгруженные коробки. Оттуда пошел густой желтый дым, едкий даже на вид, на потолке немедленно разверещалась сигнализация, и из выбранного кораблика немедленно выскочили двое пилотов – спасать свой груз.

– Пошли, – кивнул Гор.

Лоран в жизни так не бегал. Он понимал, что одна ошибка – и они оба чудовищно влипнут, попадаться нельзя, и страх сжимал его, как пружину. Вслед за Гором он влетел в кабину пилота и застыл.

Лорану доводилось бывать внутри кораблей, но как ими управлять, он не имел ни малейшего понятия. Гор, к счастью, знал, что делать: он хлопнул по панели, пробуждая ее, тут же переключил какие-то рычаги, пнул пару педалей, и корабль загудел. От коробок к ним уже бежали пилоты, но было поздно: корабль оторвался от пола.

– Держись, мы сейчас будем очень сильно нарушать. И очень сильно превышать.

Они уходили вверх по стыковочному шлюзу – Гор взял максимальный разгон и теперь шепотом ругался, сцепив пальцы. Перекрыть весь сектор, чтобы задержать их, было невозможно, зато можно было обстрелять, выставить силовое поле прямо на пути – и оставалось надеяться, что они летят быстрее бюрократии и успеют проскочить.

Мелькнули технические шахты, сзади прокатилась ударная волна – наверно, за ними сомкнулось поле, не успев ухватить за хвост, и они вылетели в открытое пространство. Гор направил кораблик вертикально вверх, поперек всех взлетных трасс, и Лоран с трудом подавил желание зажмуриться. Промелькнули и остались внизу высотные здания, наперерез кинулись корабли транспортной полиции, и Гор ускорился еще, выжимая из бедного кораблика все что можно и что нельзя. Они летели безумной траекторией, то ныряя, то заворачивая петли, а потом Адора внизу из ощетинившегося иглами зданий полотна выгнулась и превратилась в каемку.

Лорана отчаянно мутило и трясло. Он не хотел смотреть на свою планету с такого ракурса, он хотел обратно,

– Все, прыгаем. Считай, сбежали.

Гор хлопнул по какой-то кнопке, и пространство вокруг вспыхнуло. Они прыгнули.

– Фух. Я поседею с такой жизнью раньше времени, но мы молодцы. Пошли посмотрим, может тут есть что пожрать. Мне очень надо.

– Мне в уборную надо, – признался Лоран. – Ты с ума сошел так гонять.

– Ну. Тут или гонять, или нас поймали бы. А попадаться нельзя никак.

Транспортник был маленький – груз пристыковывался к нему снаружи, а сам кораблик не отличался ни размерами, ни красотой, ни особый удобством. Крохотный санотсек с туалетом и ультразвуковым душем, почти такая же крохотная каюта с парой коек, каюта чуть побольше с диваном, столом и кухонным блоком. Лоран огляделся по сторонам и затосковал: они летели минут пятнадцать, большую часть из которых торчали в кабине, а ему уже было очень тесно и неуютно. Всю сознательную жизнь в космопорте, с его длинными коридорами, гигантскими доками, где его укромный уголок для сна был, наверно, размером с весь этот транспортник – и теперь мир сжался до комнат по паре шагов в ширину, и вдобавок прямо в личном пространстве маячил Гор.

– А куда мы летим?

– На нашу базу. Ну то есть, – Гор помрачнел и вздохнул, втягивая воздух сквозь зубы, – теперь на мою. Мне ее оставили, и теперь она моя. Переночуем, поедим, и я придумаю, что с тобой делать дальше. На Адору тебе нельзя.

– В смысле нельзя? Я там живу вообще-то, и мне больше негде. У нас там община. Не совсем законная, но все равно. Мне лучше вернуться, потому что у меня документов нет. Я нигде больше не смогу…

– Да не части, успокойся. У меня вон тоже документов нет. Смотри какая штука: одна… один мой друг взял эту деку у Фаррола. Фаррол, он… Ты его в новостях видал, скорее всего. Старший советник в Сенате, такой говнюк, с гонором и личной армией. Фаррол может нагадить моему другу и его семье. Но если у него не будет деки, то гадство не срастется. А она ему позарез нужна. Поэтому он будет охотиться за ней, а у него связи и деньги. Вот. И вместе со мной видели тебя, а значит, будут ловить и тебя. Тебе надо оказаться там, где Фаррол тебя не найдет.

Гор сообщил это с таким спокойным лицом, как будто смертельная опасность угрожала не ему и Лорана втянул в эту историю тоже не он. Он явно не притворялся – сидел расслабленно, растекшись по стулу, теребил в пальцах ту самую деку и вздыхал.

– Почему все это случилось именно со мной?

– Потому что ты решил спереть деку. Ладно, ты не расстраивайся, мы что-нибудь придумаем, и все будет хорошо. Расскажи мне хоть о себе, а? Мы явно надолго вместе застряли, давай нормально познакомимся, а не на бегу.

И Лоран рассказал. Он сам не понял, почему разоткровенничался: жизнь его не баловала и он привык держать язык за зубами, но Гор слушал его внимательно, а главное – искренне. Положа руку на сердце, Лоран в этой истории с декой был виноват сам и Гор имел полное право его сдать. Но – не упрекнул, не бросил на произвол судьбы и не подставил, а взял с собой. К сиротам Адоры редко кто-то бывал бескорыстно добр, а если и бывал, дело всегда пахло нечистым.

Но Гор слушал так, будто ему в самом деле не все равно.

Рассказывать было особенно нечего.

Сознательная память начиналась лет, наверное, с пяти и с жизни в космопорте. Старшие ребята присматривали за маленькими, и за Лораном тоже присматривали. Сам он теперь этого не делал: ему было трудно с детьми.

Потом он вырос, и была только рутина, а каждый новый день похож на предыдущий. Когда Лорану было десять, в первый раз приехала Комиссия, но им не заинтересовались, а потом он приспособился и сам не лез ей на глаза.

Сложнее всего было жить так, чтобы ни с кем не соприкасаться, но когда Лоран попытался объяснить, Гор не понял и немедленно сцапал Лорана за открытую ладонь.

– Так видишь же, ничего страшного… А чего ты так позеленел?

Рассказ пришлось прервать. Лоран восстанавливал дыхание, Гор заохал и, кажется, все же осознал, почему так делать не надо. Лоран предпочел бы не объяснять каждый раз – но каждый раз находился кто-то, кто не верил простому «мне от этого плохо». Тем более – причину он не помнил и не мог рассказать, почему так.

– Понял. Больше постараюсь не трогать. Я тоже сирота, но меня еще мелкого один человек подобрал, я с ним рос, так что не жалуюсь. Он обо мне очень заботился, научил стрелять, взламывать замки и инфосистемы, и водить любой корабль, так что я теперь без него не пропаду. Мы работали за деньги, а теперь наше дело перешло мне. Но одному не очень хорошо, так что если хочешь, можешь со мной остаться. Дом у нас есть, на еду всегда заработаем, хуже чем было, тебе не будет. Что скажешь?

– Я подумаю, ладно?

– Ага, мы на базе моей отдохнем, вот и решишь.

Думать было не над чем, потому что выбора у Лорана не было. Точнее, был – сидел напротив, улыбался и предлагал новую жизнь. Просто эта жизнь Лорану не нравилась. Он привык быть один, он привык к рутине и тишине, к безопасности и спокойствию. К космопорту, в конце концов. А чтобы как в фильмах и сериалах – приходить домой, и чтобы тебя ждали, тебе радовались, кому-то было не все равно… Всю жизнь это было что-то из другого мира.

И за этот другой мир – наверное, очень хороший и теплый – пришлось бы заплатить тишиной и покоем.

Еще его смущал явно криминальный привкус предложения Гора. Жизнь в космопорте тоже была не слишком легальной, но по крайней мере понятной и предсказуемой, и Лоран знал, что можно нарушать, что нельзя.

Но деваться ему все равно было некуда. Остаться с Гором – или делать то же самое, но одному, без денег и связей. Все равно одни сплошные «нельзя», и в первую очередь – нельзя вернуться домой.

Просто прежде чем окончательно отрезать путь назад… Так хотелось немного сохранить иллюзию, что чем-то управляешь и что-то решаешь.

Во всех фильмах, которые довелось посмотреть Лорану, в гиперпространстве обычно выясняли отношения – очень занудно, очень пафосно и бессмысленно. Оказалось, это все потому, что там попросту больше нечем заняться. Сеть не ловит, за окном ничего не происходит, и очень скоро начинаешь на стенку лезть, потому что висишь посреди нигде.

Гор сказал, что лететь им часов пять, потом прыжок кончится, а пока можно отдыхать. Смотреть кино тут было не на чем, сеть не работала – то есть можно было посмотреть архивные новости полуторачасовой давности. Читать было нечего, игровой системы не было, никаких спортивных тренажеров в зале отдыха никто не предусмотрел, как и самого зала отдыха. Чем еще себя можно занять, Лоран не знал: он умел развлекаться всеми способами, которые можно было организовать в космопорте и залах ожидания. А здесь…

Гор растянулся на диване в кухонном блоке, синтезировал себе что-то горячее и вкусно пахнущее и начал крутить по кругу новости. Лоран сбежал в каюту и попытался заснуть, но не вышло: слишком суматошный день и страх перед будущим раз за разом прокручивали в голове события этого утра, и он думал, думал, что было бы если б он не полез за гребаной декой. Все бы отдал, чтоб вернуться назад и не совершить ту же ошибку.

Он вышел из каюты, заглянул к Гору – тот допивал третью чашку, и предыдущие две стояли рядом непомытые, потом пошел принять душ. В космопорте была нормальная вода, и в отличие от ультразвука, она еще и дарила расслабление и покой. Ультразвук дарил ощущение, будто через тебя пролетел тяжелый крейсер, и будь ты хоть трижды чистый – никакого ощущения чистоты.

Он простоял бы в душе еще незнамо сколько, надеясь на облегчение, которое дарила вода, но дверь открылась и вошел Гор.

– Дай руки вымою.

– Какого хрена?! Ты не видел, что занято?

– Видел, и что? Чего тут стесняться? Что мне теперь – ходить чучелом, что ли?

Гор сунул руки прямо в душевой поток – Лорану только и осталось, что размазаться по стенке, чтоб с ним не соприкоснуться.

– Тебе кто-нибудь говорил про личные границы?

– Не-а. Ну, или я не слушал. Как оденешься, приходи, я тебе покажу чего. А то нам еще долго лететь.

Хлопнув дверью, он ушел, и Лоран медленно выдохнул. Идея остаться с Гором нравилась ему все меньше, сердце от пережитого вторжения стучало так что грудь резало, но выхода он пока не видел.

Если несколько раз повторить, как делать не надо, может, до Гора дойдет? Не идиот же он, в самом деле, раз дожил до своих лет.

Одевшись и приведя себя в порядок, Лоран решил все же заглянуть в общую каюту. Ничего не делать было невыносимо скучно, пялиться в иллюминатор и видеть там ничто – жутковато. Гор был дурацкий, чужой и странный, но живой и веселый, а космос вокруг – мертвый и холодный.

Увидев его, Гор живо убрал ноги с дивана и подвинулся. Сунул Лорану под нос горячую кружку, пахнущую терпким и сладким, вторую придвинул к себе и включил повтор новостного выпуска.

– Вот смотри. Это – Ланара.

Большая и очень зеленая планета плыла в лучах крупной розовато-желтой звезды. Потом показали город: тоже очень зеленый. Адора тянулась ввысь, Ланара пряталась у поверхности, растекалась по ней, и похоже никакого недостатка места здесь не было.

– Мы летим туда?

– Не, я прилетел оттуда. Хотел бы ты там жить? Не сейчас, когда все стихнет. Лет через шесть.

– Не знаю… А на что жить?

– Заработаем. Смотри, смотри, ты столько солнца в жизни не видел!

Диктор бубнил что-то об экспорте, сделке века и инвестициях в будущее, вспоминал долгосрочные проекты, предложения вложиться в исследовательский центр Двайны – невозможные, впрочем, – а оператор показывал Ланару во всей красе. Солнца и правда было очень много: теплый насыщенный золотисто-розовый свет разливался по взлетевшим под облака деревьям, по зеленым плетистым лианам, которые красовались на ограждениях, по газонам, усыпанным мелкими серебристыми цветами. Здания здесь были не из металла, а из белого камня, этажей всего-то в восемь-десять. А под ними – земля, настоящая земля, не высотные сады под куполом.

– Красиво. Наверное.

– Да конечно красиво, не кисни. Мне на Адоре не нравится. Приехать поработать да, жить нет. А на Ланаре лучшая эскадрилья Федерации, ты знал? Я однажды стащил полетать истребитель. Думал, мне голову открутят, но ничего, поорали и успокоились.

– Ты оттуда? С Ланары?

– Да я не знаю, честно говоря. Не помню. Учитель меня там подобрал, а уж где я до этого был… Он меня нашел в ящике с фруктами. Я наверно голодный был, залез туда, наелся и заснул. Я люблю Ланару, я там дома.

Картины природы сменились интервью. Очень красивая женщина с горделивой осанкой, одетая в сиреневое и жутко дорогое с виду платье вещала что-то насчет лучшего завтра, светлого будущего и вечного союза. Таких речей Лоран наслушался в новостях, когда шел политический блок, и пропускал их мимо ушей: все равно кроме вранья ничего не расскажут, а на подобных дамочек, в дорогих платьях и с лицами «я королева, а ты мусор» насмотрелся в ВИП-залах. Они гоняли персонал за водой, за более холодной водой, за более свежей водой, за «неужели не ясно, вода должна быть свежерастопленной из кусочков льда Орны-7, и я не хочу слышать о том, что этого льда у вас тут нет». Гор же почему-то уставился на дамочку с улыбкой.

– Это королева Сиарин. Ланара управляется королевским домом. Она ничего, увидишь.

Видеть королев, хоть ланарских, хоть каких-то еще, Лоран не планировал, но говорить об этом Гору не стал.

Кораблик тряхнуло, и Гор подскочив из-за стола, кинулся в кабину. Лоран последовал за ним, хотя что бы ни произошло, толку от него было бы мало. Но остаться одному было совсем неуютно.

Они висели возле каменного огрызка – луны какой-то синей газовой планеты. Луна была такая маленькая, что даже не круглая, так, осколок неправильной формы.

Гор что-то нажимал на приборной панели, хмурясь, и осколок понемногу начал приближаться. Кораблик качало и дергало – видно, газовая планета сильно тянула и мешала.

– Мы прилетели раньше, чем я думал. Этот транспортник очень шустрый… Наверно, потому что мы без груза шли, сами по себе. Сейчас я разберусь, как тут тормозить, и мы сядем.