За звездный горизонт

– Пытаюсь вас вывести. Сейчас освобожу.

Он приложил все тот же цилиндр к замыкающим механизмам, и цепи размокнулись, а свечение на руке погасло. Гор медленно сжал и разжал искусственный кулак.

– Так. Гэвин, подойди ко мне и держись со мной. Мы – уходим. Ты – как хочешь.

– Вы не сможете уйти без меня. Ты один наверно да, а с ним не сможете.

Гор шепотом выругался. Переводчик споткнулся и оставил ругательство без перевода.

– Хорошо. Веди.

Пока они бежали по коридорам, Гэвин успел передумать целый букет мыслей. Напряжение висело в воздухе, ощущаясь почти физически, липкое, тяжкое и злое. Гор и этот второй знали друг друга, явно давно и явно хорошо… то есть плохо… то есть близко, но неприятно и болезненно, и их связывала какая-то история. Для расспросов Гэвину не хватало дыхания, потому что приходилось бежать, и вдобавок он чуял, что ответ переводчик не распознает. Может, потом, когда у Гора будет настроение получше. Или у этого второго.

– Сейчас будет ангар и придется пострелять. Не смотри, – сказал Гор, когда они спускались на лифте. Гэвин кивнул.

– И держись за нами. Не бойся. Я обещал тебя вернуть, я верну. Я, в отличие от некоторых, обещания выполняю.

Второй поморщился, но промолчал.

Как стреляли, Гэвин не смотрел. Смотрел на Гора, на точные, выверенные его движения, на то, как он наводит искусственную руку и из нее выдвигается дуло, как жестами активирует очередь…

Гор и второй двигались очень ловко и слаженно. Полшага вперед, присесть, прикрыть, огонь веером, отступить, прикрыть снова… Они не договаривались и вообще ничего друг другу не говорили, даже не смотрели друг на друга, просто действовали – так, будто каждый мог прочесть мысли другого.

– Чисто. Пошли, – Гор прервал мысли Гэвина и потянул его за руку. Не смотри по сторонам, на меня смотри. Ло… ран, где мой корабль?

– У меня служебный есть, мы могли бы…

– Не могли бы. Где мой корабль?

– Дальше стоит. Сейчас покажу.

«Песня Рассвета» и вправду стояла чуть дальше, удивительно чужеродная среди острых, шипастых, похожих на крабов кораблей. Человек, которого звали Лоран, махнул на нее рукой.

– Вот, его вскрыли, но завести не смогли.

– Еще бы. Гэвин, идем.

Подниматься на борт было почти как вернуться домой – и корабль действительно воспринимался домом. Если сравнить с камерой, несимпатичными людьми и всеми кроме Гора, кого Гэвин встретил, пожалуй это и правда был временный дом. Связанный с родной планетой, бывший на родной планете, а не тут, посреди чужого нигде.

Лоран остался стоять внизу, глядя как они поднимаются на трап.

– А он с нами не летит?

– Он пусть делает что хочет. Мне все равно.

– Меня пристрелят, когда узнают, что я вас отпустил, – заметил Лоран как бы между прочим.

– Ну так перестань строить из себя несчастную жертву и поднимайся. Или садись в свой корабль и вали отсюда.

Лоран нахмурился, а потом быстро догнал их. Гор закатил глаза.

– Гэвин, как активируешь панель, иди в каюту. По нам будут стрелять.

Ни в какую каюту Гэвин не пошел. Сидеть и не знать, что происходит – нет уж! Он не собирался лезть Гору под руку, просто смотрел: как тот садится за штурвал, как «Песня» просыпается, как Лоран садится рядом – Гор покосился, но ничего не сказал. Загудел двигатель, и «Песня» пошла вверх.

Лоран нашел, как стрелять, и теперь просто сносил все встреченные двери. Ангару после них пришел каюк, но в целом это наверно было неплохо: как догонять, если при попытке вылета засосет в космос? Гэвин стоял вцепившись в косяк дверного проема и завороженно смотрел, как позади остается уродливый серый борт, как «Песня» поднимает нос к звездам и…

Их тряхнуло так, что Гэвин удержался на ногах только чудом.

– Фаррол гравилуч включил, – сказал Лоран.

– Ну так стреляй.

– Ты всю мощность увел в щиты.

– Ах я еще и виноват? Выведи обратно.

Гэвин решил подать голос.

– Может, вы потом доругаетесь? Когда в гипер прыгнем?

– Мы не прыгнем, пока не оторвемся, – буркнул Гор.

Тем не менее, они замолчали. Лоран нашел, как стрелять, вывел прицел, но толку пока не было: наверно, корабль Фаррола был намного мощнее «Песни». Гор вдавил рычаг старта до предела, одновременно нажимая какую-то комбинацию кнопок – не то перекачивал мощности из щитов в двигатель, не то сбрасывал ее в пушки Лорану, но и это не помогало.

– А если как на Асири? – вдруг спросил Лоран.

– М? Ну можно. Я, конечно… А, ладно. Давай. Гэвин, или сядь, или держись. Раз, два…

На «три» они одновременно отпустили все кнопки и рычаги, луч потянул их уверенно и сильно, а потом Гор надавил на старт в обратную сторону, в направлении, куда их и так тянул луч. Лоран беззвучно шевелил губами, на лбу у него выступила испарина.

Гэвин понял, что вцепился в кресло Гора, только когда у него занемели пальцы.

У самого ангара Лоран выстрелил в запирающий механизм, а Гор резко увел рычаг вбок, и они вильнули вправо. Луч остался в стороне.

Гор выдохнул и выругался одновременно.

– Мы свалили, да? – спросил Гэвин

– Не совсем. Лоран, щиты!

– Есть. Погнали.

«Песня» раньше с такой скоростью не летала – Гэвин, конечно, ее и видел всего сутки, но за эти сутки о ее пределах и способностях в принципе узнал достаточно. Маленькая и юркая по сравнению с тяжеловесной громадой фарролова корабля, она стремительно удалялась, и наконец Гор прыгнул. На звезды опустилась слепящая тяжелая тьма гипера, и Гэвин отвел взгляд.

– Гор, а мы куда?

– А мы к другу. Нам надо понять, что дальше делать. Пошли в каюту, не здесь же говорить.

Лоран пошел за ними, хотя Гор начал его игнорировать – слишком демонстративно и нарочито, чтоб это смотрелось естественно. Как Кристина, когда она за что-то надулась.

Гэвин разрывался между желанием вступиться – потому что Лоран их как-никак спас – и не лезть, потому что искрило между этими двумя так, что одно неосторожное слово, и вспыхнет пожар, который спалит дотла и их, и Гэвина, и корабль. Гэвин выбрал не лезть, пока не спрашивают, но если спросят, хотя бы упомянуть, что без Лорана сидеть им у Фаррола в камере. По крайней мере, так будет честно.

Они с Гором уселись в мягкие уютные кресла, Лоран притулился на стуле – вроде с ними, а вроде и сам по себе. Он то и дело тоскливо косился на Гора, а Гор продолжал делать вид, что они с Гэвином тут одни.

– Итак, раскладка у нас такая. Мы живы, мы целы, «Песня» на ходу, координат Дааора мы не сдали, твой комм я спрятал на «Песне» и он Фарролу не попался. Ближайшее время мы пересидим в надежном месте. Нас там не ждут, но… В общем, она не отвернется. Она нас примет и спрячет. Это были плюсы. Теперь минусы. Фаррол знает, что я нашел Дааор, у меня есть ты, база цела и в строю, а самое плохое – ключи. Они остались у него. Активировать их он не сможет, а вот как-то воспроизвести активатор, учитывая, что ты провел много времени в камере… Я не знаю. Поэтому смотри, Гэвин, что получается. Мы не можем вернуть тебя на планету сейчас. Потому что Фаррол выследит. Чтобы тебя вернуть, надо надежно от него сбежать и отсидеться. Если он найдет твою планету, плохо будет и Федерации, и вам. Потому что база превратит ее в… В планету-пушку, как-то так. Ваша цивилизация или закончится, или превратится в обслуживающий персонал, ну по сути – рабов. Поэтому тебе придется пока побыть при мне. Мне жаль, что так вышло.

Гэвин кивнул. Во рту пересохло, горло сдавило, и он не смог выдавить ни звука.

– Я придумаю что-нибудь. Я обещал тебя вернуть, я тебя верну. Просто не прямо сейчас.

Гэвин поерзал в кресле и почувствовал, как ему что-то уперлось в ногу. Сунул руку в карман – и вытащил коробку, случайно прихваченную на складе.

– Гор, а у меня тут…

Лоран перехватил коробку и открыл.

Внутри лежали три сияющих самоцвета невероятной красоты. Густо-синий, как вечернее небо, гладкий шар. Изумрудно-зеленая груша в мелких гранях. И медово-золотой куб. Каждый самоцвет легко умещался на ладони.

Гор поднял голову. Глаза его сияли, губы расплывались в искренней, абсолютно счастливой, широкой улыбке. За все время Гэвин еще не видел его таким.

– Я оставил его на складе на пять минут, – сказал Лоран. – Честно, понятия не имел, что он там найдет.

– Планы немного меняются. Мы летим на Ланару, но ключи у нас. А это значит, что у нас есть шанс свалить Фаррола. Я с пятнадцати лет об этом мечтал.

ИНТЕРМЕДИЯ 2. 14 лет назад

Гор прокрутил запись три раза и выключил. Они с Лораном синхронно посмотрели друг на друга и синхронно же вздохнули.

– Вот ведь… – сказал Лоран. Цензурные слова закончились, а нецензурно ругаться не хотелось.

– Ладно. Прорвемся. И не такое решали, ага?

Гор пытался говорить бодро, но вышло неубедительно. Потому что запись проигралась вот только что, и казалось, дух Фаррола стоит здесь же, у них над душой, и давит, давит…

– Давай резюмируем. Нам нужно заполучить данные с личного коммуникатора Майрэни. Майрэни – третий советник в Сенате и даже в сортире не бывает без охраны. Мы с тобой – два никому не известных наемника, и в ту охрану нас не возьмут. Даже чистить сортир не возьмут. Что же может пойти не так.

– Скорее – что может пойти так, – поправил Лоран, и они невесело рассмеялись.

– Хорошо. Сейчас мы берем паузу. Думай ты, буду думать я. До утра о деле не говорим. Смотрим тупые фильмы, валяемся на диване и морально разлагаемся. Потому что у меня сейчас ноль идей и желание сбежать, а бежать нам как раз и некуда.

Фаррол и раньше задавал им неприятные задачи. С тех пор как четыре года назад Лоран случайно выбрал Гора для ограбления и все завертелось, они выполняли поручения от старшего советника раз пятнадцать. Иногда нужно было просто что-то куда-то отвезти. Один раз довелось даже побывать на зуррианской пограничной планете, и о том, как их там обыскивали, Гор поклялся никогда никому не рассказывать. Иногда приходилось иметь дело с самым дном общества – Фаррол не гнушался общаться с преступниками.

– Мы однажды просто развалим его карьеру, – мрачно шутил Гор. – Мы столько дерьма про него знаем…

Но пока приходилось терпеть, потому что Фаррол легко мог раздавить обоих и даже не заметить. К тому же пока что они были ему полезны, и он в принципе неплохо платил, а поручения бывали пусть неприятными, но все же выполнимыми. До сегодняшнего дня.

Лоран иногда жалел о том, что остался с Гором. Редко-редко. Когда казалось, что выхода нет, что все безнадежно и их ждет печальный конец. Но всякий раз Гор находил выход и все само собой налаживалось. Не сразу, постепенно, шаг за шагом, и собственные упаднические мысли казались потом нелепыми и глупыми. А быть с Гором – единственно возможной жизнью. Не лучше, чем то, что было в Пятерке, а просто – единственно возможной.

Но таких задач им Фаррол еще не задавал.

Держать паузу получалось плохо. Мысли вертелись, вертелись, и Лорану все чаще казалось, что надо сдаваться. Полиции. И пересидеть в камере лет пять-семь, пока все немного не устаканится. За ними числятся грабежи, нападения, очень много контрабанды, а вот убийств нет, да и тяжкий ущерб здоровью не повесить. Наверняка замечательное чистосердечное признание обеспечит несколько спокойных лет в местах, куда Фаррол за ними не полезет ну хотя бы из брезгливости и чтоб карьеру не портить. В Липкое Болото за такие грешки не отправляют, а остальное решаемо, так ведь?

Будь Лоран один, он уже летел бы сдаваться, на ходу составляя список прегрешений. Но Гор ходил хмурый, бормотал что-то себе под нос, перемыл посуду четыре раза, чего за ним раньше не водилось, и даже прибрал бардак в мастерской. Из-под некультурного слоя показались стол и пол.

Ночью Лорану не спалось. Гор похрапывал на соседнем матрасе, вытянув длинные ноги так, что они свисали на пол. То ли придумал что-то, то ли его сон никак не тревожил Фаррол.

Лоран встал пройтись. База, где они жили, за четыре года немного подразгреблась, в основном его же стараниями. Гор никак в них не вмешивался, но и не препятствовал, и когда Лоран расчистил технический центр, даже перенес туда часть «штаба» – настроил коммуникаторы на вывод на большой экран, подключил сервер, и теперь они разговаривали с заказчиками оттуда.

Еще там стояли вертящиеся кресла, в которых можно было кататься по всей комнате и думать. Там вообще хорошо думалось – может, потому, что эта комната была более других похожа на космопорт.

Гор порой улетал куда-то один – оставлял Лорана на хозяйстве, на общении с заказчиками, на связи и исчезал. Обычно такие отлучки длились не дольше недели, и возвращался он всегда с деньгами и подарками. Лоран не задавал вопросов, потому что после первого раза ему было сказано «тайна не моя, придет время – обязательно тебе все расскажу, доверься мне». На время отлучек он часто перебирался ночевать сюда, к мониторам. Чтобы не пропустить звонок – и потому что так ему не было настолько сосуще-одиноко.

Иногда он мечтал, что потом, когда у них будет достаточно денег, они откроют свое дело – какие-нибудь грузоперевозки или транспорт. Будут летать по всей галактике спокойно и легально, а потом купят участок где-нибудь на маленькой тихой планете и будут до старости жить на все заработанное. Мечталось ему обычно недолго: вряд ли Гор захочет бросать наемничество. Ему нравилось. Нравилось ходить по грани, нравилось, когда ниточки от заданий тянулись куда-то высоко и попадали в новости, нравилось приговаривать «а нашими руками опять вляпался один говнюк».

Лоран же понимал, что не бросит Гора. Просто не сможет теперь один и не сможет вернуться к обычной жизни.

Он до утра сидел среди мониторов и думал, думал, изо всех сил представляя, как же было бы здорово наемничать, перевозить грузы, шпионить и что-то разыскивать без Фаррола.

Здесь его, едва задремавшего, и растолкал радостный Гор, свежий как водопады на Аррино поутру.

– Я все придумал. Собирайся, мы летим. Если это не прокатит, я не знаю даже, что тогда, но по идее все должно получиться.

– И?

Гор обожал, когда его расспрашивали. Напустить таинственный вид, посверкать глазами, а потом с удовольствием и азартом излагать придуманный план. Лоран быстро догадался об этом и охотно потакал.

Но в этот раз Гор нахмурился.

– Это по ходу увидишь. Боюсь сглазить, извини. Но зато ты сейчас узнаешь не мою тайну, которую я тебе давно обещал. Прилетим и увидишь. Мы на неделю, так что вещи собери.

Маленький транспортник, который они когда-то угнали, давно оброс новыми номерными сигнатурами, новой краской – серебристо-серый с мелкой каймой желтого узора по борту и даже именем: «Закат». То есть Гор его назвал «Закаты на Ланаре», но выговаривать это было слишком долго, и кораблик живо стал «Закатом». В кухонном блоке поселилась посуда на двоих, в каютах – сувенирные подушки, которые Гор как-то раз стащил на Аррино, над панелью управления висела связка амулетов на удачу.

В космосе Лорану все еще было неуютно, но на борту «Заката» хотя бы терпимо. И совсем не скучно, даже если висеть в гипере пару суток.

«Я делю с ним такую поездку первый раз», – подумал Лоран, загружаясь на борт.

Первый раз. Совсем первый. У них за минувшие четыре года было много совместных заданий, хотя Лоран частенько оставался торчать на базе и ждал Гора дома. Гор говорил – это очень важно, когда дома тебя кто-то ждет. Тогда ты стараешься выжить и вернуться. Потому что хочешь вернуться. И вот они летят вместе.

Гор проложил курс, развернул «Закат» к воротам ангара – когда Лоран его провожал, то Гор на прощание обычно качал крыльями. Когда они летели вместе, то прощались с базой словами, но сегодня Гору вздумалось покачаться.

– Так непривычно, что ты тут, а не машешь мне в ответ, – сказал он, отправляя «Закат» в прыжок. – Ну, у нас пять часов и мы будем на месте. Давай я тебе пока про Майрэни расскажу. Но сначала поиграем.

Они запустили симулятор боев один на один – Гор купил его специально, чтоб летать было нескучно, ну и чтобы Лоран в игре попривыкал к штурвалу. Лоран привыкал – симулятор позволял имитировать почти любой корабль, – но неизбежно проигрывал Гору. Впрочем, он не сдавался. Если долго стараться, однажды ведь получится, а за симулятор они садились каждый раз, когда летели куда-то вдвоем, и прыжок занимал дольше полутора часов.

Про Майрэни Гор вспомнил только под конец, когда до выхода из гипера оставалось минут двадцать.

– Расскажу потом, – вздохнул он. – Давай лучше дуэль закончим, у тебя в этот раз здорово получается, ты мои щиты снял в ноль. Жалко бросать.

Подбить истребитель Гора все равно не вышло, но наконец получилось его измотать. Лоран радовался успеху, но Гор, кажется, радовался его достижениям еще больше, как будто не начал проигрывать, а получил титул прижизненного вечного чемпиона.

Они вышли из прыжка возле огромной розовато-желтой звезды и невероятно зеленой планеты. Еще две планеты – здоровенные и газовые – висели ближе к звезде.

– Это – Ланара, – сказал Гор со счастливым придыханием. – Пошли на посадку. Нам в лес.

– Не в город?

– Не. У нас разрешения на посадку нет. Поэтому мы приедем через задницу.

Они садились очень потихоньку, включив маскировку. Лоран не вполне понял, как служба безопасности крупной планеты могла не заметить их сделанную на коленке щитовую отражательную сетку, но почему-то не пришло действительно ни одного запроса – кто вы такие и какого, собственно, фига вломились как к себе домой.

«Закат» сел в лесу. Лесов на Ланаре было много – очень светлых, просторных – как объяснил Гор, здесь росли в основном высоченные деревья со светлой корой и прозрачными кронами, и их вырубку очень сильно ограничивали местные законы. Поэтому залитые солнцем леса процветали, а туристы шли косяками. Кроме совсем уж диких заповедников, в одном из которых они и сели.

Несмотря на дикие края, здесь обнаружилась небольшая база. Ангар на небольшой кораблик типа «Заката» и пару наземных транспортников, две комнаты, сменный гардероб – не что-то обычное для путешественника, а военная форма Ланары, парадный костюм, в котором хоть в Сенате заседай, еще униформа не то мусорщика, не то уборщика…

Это было странно, но Лоран решил не задавать вопросов. Захочет – расскажет.

Они пересели на открытый наземный транспортник. Маленький, на четыре человека, крышу можно было откинуть и закрыть – по погоде, по удобству и по желанию.

– А вот теперь мы едем в город, – сказал Гор. – Ты столько леса и зелени в жизни не видел, я помедленнее поведу. Смотри, дыши и наслаждайся. Мы еще вдоль реки поедем, так чуть дольше, но ты посмотришь на воду.

У него так горели глаза, как будто это он первый раз в жизни был в лесу, вдыхал прохладный и терпкий воздух и стоял под солнцем.

У Лорана слегка кружилась голова. На пассажирское сиденье он забирался осторожно, держась за дверцу. Гор поколдовал над панелью и выставил вместо крыши мягкий силовой купол, который блокировал ветер, но пропускал воздух – «это чтоб ты подышал».

И они поехали.

Мягкий золотой свет заливал лесную дорогу, танцевал среди стволов и рассыпался в листве. Высоко над головой пели птицы – когда Гор снижал скорость, их голоса прорывались сквозь гул мотора, перезванивались, переливались вместе с солнечными бликами.

Воздух пьянил и кружил голову, густой, тяжелый, сытный – ни на одной станции, ни на одной планете Лоран не вдыхал ничего подобного. Не влажный, не сухой, просто до съедобного насыщенный.

Как Гор и обещал, они вырулили к реке. Из космоса реки терялись в лесных массивах – наверно, тут были и равнины, и пустыни, и моря, но подлетели они с зеленой, лесной стороны. Несколько небольших ручьев транспортник прошел поверху – Гор взял повыше, и они пролетели над сырыми оврагами, откуда тянуло влагой и сладкими цветочными ароматами. А эта река, широкая как стойки регистрации А-линии в космопорте Адоры, раздвинула лесные колонны, позолотила берега песочной россыпью и текла голубой лентой, медленной и задумчивой.

– Хочешь, тормознем ненадолго?

Лоран кивнул.

Ботинки тонули в песке, и каждый шаг был будто в другой гравитации. В реке отражалось густо-синее небо, ни одного облака, и синеву разрезали серебристые рыбьи стайки, гревшиеся у берега. Ветер качал высокую речную траву, опушенную лохматыми золотистыми метелками, над водой перепархивали не то огромные насекомые, не то мелкие птицы.

Гор разулся и забрался в воду по колено, закатав штаны. Пробежался туда-сюда вдоль берега, зачерпнул со дна горсть песка, и в руке у него остался серебристый матово мерцающий камушек.

– Во, с первого раза повезло. Это на удачу, держи!

Лоран поймал брошенный камушек и спрятал в карман. Он был теплый и грел пальцы.

– Я давно такой ношу. Пусть теперь у тебя тоже будет.

– Спасибо. Он красивый.

– Ага. И место тут красивое. Я бы хотел здесь жить, знаешь? Вот прямо здесь.

Они помолчали. Ветер растрепал обоим волосы, у Гора промокли подвернутые штаны, а Лорану в ботинки насыпался песок, но уходить не хотелось. Гор выбрался на берег и принялся рисовать палкой на песке дом своей мечты: здесь ангар, с вылетом на дорогу, здесь столовая с видом на реку, здесь спальня с видом на лес, здесь веранда над водой, и можно ловить рыбу сидя на перилах, здесь рабочий кабинет…

Лорану очень ярко представился этот дом, будто он уже стоял здесь, среди лесов. И они жили и работали на Ланаре, в этом самом доме…

Они продолжили путь, только когда Гор посмотрел на часы и выругался.

Столица Ланары, Аррин, вынырнула из леса внезапно. Просто в какой-то момент стволы, улетающие вверх, раздвинулись и сменились домами. Белокаменные, светлые, у каждого – небольшой сад, весь в цветах, они обступали дорогу, но не закрывали солнце.

– Тут в основном поместья. Городская застройка попроще и повыше будет, но она в северных районах, у морской стены.

– У стены?

– А, да, ты не знаешь. Тут морские приливы страшные и часто шторма, и Аррин от моря прикрывает стена. Пляжи там все равно классные, сходим обязательно, если успеем. А стена – мы выйдем на проспект, и ты ее увидишь. Там, конечно, таких видов нет, поэтому обычные квартиры все там, а кто побогаче, строится здесь. А дворец в центре, вон шпиль.

Шпиль и правда торчал среди покатых крыш, тонкий и высокий. Он венчал башенку, которая возвышалась над остальной застройкой, будто приглядывая за ней, и серебристо блестел на солнце.

– А в башне что?

– Генератор щита. Если что – город оттуда закрывается куполом. Ланара когда-то была одной из первых колоний, с тех пор тут нет высотного строительства, не прижилось. И с самой высокой точки ставят щит, это тоже со времен колоний.

– Здесь что-то добывали?

– Не, здесь выход сразу из трех основных гиперкоридоров, очень удобно и выгодно. И место красивое.

Они вырулили на проспект. Транспорта здесь было много, в три уровня, обещанная стена серой массой поднималась вдали, а справа показался королевский дворец. Весь он был праздничный, нарядный, как игрушка, весь сверкал – наверно, смотреть на него из северной городской застройки – скучноватых высоких коробок, напоминавших об Адоре, – было тоскливо и завидно.