Небесная канцелярия: Отдел последних желаний. Часть 1 Проклятый воин

– Где я? – жалобно спросила она, все еще смотря на свое отражение.

Пожилой водитель бегло окинул ее взглядом и устало ответил:

– Уже даже из музея забираю пьяных девушек, куда катится этот мир. Вы в такси, дамочка.

– Почему я здесь? Куда мы едем?

– Пока никуда, – водитель обернулся и брезгливо принюхался. – Сколько же вы выпили? Может лучше позвонить вашим родным или парню?

– Я не помню, как сюда попала, выпустите меня!

Джингуа внезапно начала рыдать, дергать ручки и пытаться открыть задние двери машины.

– Да не дергайте их, они заблокированы, сейчас я открою.

Водитель обеспокоенно повернулся к панели управления и, не успев нажать на кнопку открытия дверей, почувствовал укол в шею и тут же потерял сознание.

Джингуа спокойно убрала пустой шприц в сумку и достала пудреницу.

– Глупая девчонка, – сказала она в отражение, поправляя размазанный от слез макияж, – вечно ты норовишь мне все испортить.

Ее глаза вновь стали чернее ночи, а красные, словно кровь, губы исказила злобная ухмылка. Женщина потянулась к приборной панели и слегка коснулась ее пальцами, машина резко тронулась с места. Водитель так и сидел на переднем сиденье, закрыв глаза и неестественно откинув голову назад.

Такси двигалось вперед по полупустым дорогам, не останавливаясь, пока не выехало за пределы города на старую заброшенную тропу. Дорога здесь была заросшая, поэтому машину изрядно шатало. Водитель начал просыпаться и пытался что-то сказать или сделать, но его конечности были обездвижены и, в попытках подняться, он изгибался как рыба на суше. Джингуа щелкнула пальцами, машина выехала на дорогу и остановилась на перекрестке.

– А вы знали, что в полночь на этом месте открываются «Ворота Инь», и духи поднимаются за подношениями? – обратилась она к несчастному водителю, который с ужасом озирался вокруг. – Но сегодня здесь будут не простые духи. Я вас познакомлю, вы им понравитесь.

Джингуа неспешно вышла, поправив смятое, цвета мокрого асфальта, платье. Она сошла с дороги и окинула взглядом лес вокруг. Воздух стал тяжёлым и неподвижным, он пропитался дымом и горечью от сожженной бумаги.

«Есть еще смельчаки, которые приходят в такие места добровольно», – подумала женщина.

Сквозь густой белый туман она начала различать блуждающие тени, словно в замедленной съемке, выползающие на дорогу. Джингуа брезгливо поморщила нос, увидев приближающегося к ней духа.

– Шунюй? Какими судьбами в этом, забытом всеми святыми, месте?

Тощий дух с полупрозрачной серо-зеленой кожей и безумными, от вечного голода, глазами стоял перед ней. Он слегка покачивался на ветру. Его живот вздулся от жадности, а иссохшая шея, тонкая как стебель, едва удерживала голову.

– Я здесь исключительно по делу, и не зови меня Шунюй, мне никогда не нравилось это название. Лекарь, травница, но точно не колдунья Шунюй.

– Расскажи это тем, кого ты отправила на вечные муки своими травами и зельями, – усмехнулся Голодный дух.

Злобная тень скользнула по лицу Джингуа и она недовольно фыркнула.

– Ближе к делу. Меня не прельщает смотреть на таких уродов как ты забавы ради. Мне нужна информация об одном проклятом духе.

– Информация не бесплатная, – слабым голосом ответил Голодный дух и его рот покрылся мелкими трещинами.

– А я не с пустыми руками, подарок уже упакован.

Джингуа небрежно махнула рукой в сторону перекрестка, где стояла машина такси, а внутри пытался прийти в себя водитель. Дух мерзко облизнулся и задрожал от жара в горле, стало ясно, что он голоден.

– Что именно ты хочешь узнать? – нетерпеливо произнес он, подходя все ближе.

– Дух, которого я ищу, еще не умер, но его видели в мире живых, куда он не мог попасть из-за проклятия.

– Он злой или голодный?

– Нет, он самый обычный мертвый парень.

– Тогда есть только один вариант: он работает в Небесной канцелярии. Им разрешено посещать мир живых.

– Небесная канцелярия? Что за бред, никогда о ней не слышала.

– Демонам не докладывают о новой бюрократической системе Загробного Царства?

Голодный дух издал звук, похожий на захлебывающееся дыхание утопленника, и лишь по расплывшимся в стороны уголкам тонких губ Джингуа поняла, что он смеется над ней. Но она знала, на что надо давить.

– Пожалуй, я оставлю подарок себе.

Она развернулась и неспеша направилась обратно к машине, а за ее спиной тут же раздался возглас, полный горечи.

– Стой, это всего лишь шутка! Я расскажу все, что знаю, только не забирай его.

Женщина лишь слегка обернулась и довольно посмотрела в огромные безумные глаза Голодного духа из-под волны черных волос.

– В этой Небесной Канцелярии есть какие-то правила, нарушив которые дух будет наказан?

– Везде есть свои правила, но, насколько я слышал, их работники не могут причинять вред живым, в отличии от нас с тобой. И если по их вине кто-то умрет, то их отправят в Диюй.

– То же мне наказание. Для такого опытного проклятого духа как Сюань, Диюй – это комната отдыха.

– Да, вот только он уже никогда не сможет переродиться.

– Вот как, значит, – Джингуа задумалась. – А это уже меняет дело.

Не сказав больше ни слова, она начала уходить, грациозно двигаясь на своих шпильках вдоль обочины. Голодный дух смотрел ей вслед пустыми, как две глубокие ямы, глазами.

– Ты можешь забрать свой подарок, – с улыбкой произнесла Джингуа, проходя мимо машины и смотря на, беззвучно молящего о помощи, водителя.

Спустя пару минут она уже слышала его душераздирающие крики, но ей было все равно.

***

– Господин Ли Сюань, вас ожидают в кабинете, – кокетливо улыбнулась миленькая рыжеволосая секретарша, сидящая за отдельным столом на входе в «Отдел последних желаний».

Сюань лишь слегка кивнул, погруженный в свои мысли.

– А с кем вы идете на вечеринку? – не унималась девушка.

– Что за вечеринка? – без особого интереса спросил Сюань.

Секретарша чуть ли не выпрыгнула из-за стола и протянула ему свежеотпечатанную брошюру:

«Вечеринка в честь предстоящего Фестиваля Духов.

Вас ждут танцы, горы вкусной еды и посещение Долины воспоминаний.

Входной билет вы можете приобрести на стойке администратора.»

– Так с кем вы идете?

Рыжеволосая девушка настаивала на ответе, придвинувшись ближе и застенчиво улыбаясь, но на Сюаня ни при жизни, ни после смерти не действовали такие манипуляции.

– Я не люблю вечеринки.

Сказал, как отрезал и улыбка девушки вмиг растаяла, оставив легкое недовольство.

– Но как же так? Я … Я думала вы потанцуете со мной.

– Поверь, я не лучший танцор, – тепло улыбнулся Сюань и сменил тему. – Ты случайно не знаешь где Моне? Я ее со вчера не видел.

– Утром она уходила вместе с мальчишкой-новичком, – все еще расстроенно ответила секретарша, – кажется, его зовут Шицзы. С тех пор я ее не видела.

– Странно, – нахмурился Сюань, – она мне ничего не сказала.

– А еще, – таинственно зашептала девушка, – она взяла два билета на вечеринку, видимо они с новичком спелись. Мне казалось, она не из тех, кто любит танцы и веселье.

– Мне тоже так казалось.

Сюань, вновь погруженный в свои мысли, направился в дальний кабинет. У входа его ожидал мужчина, не старше тридцати. Он нервно дергал ворот светло-голубого поло, расстегивая и вновь застегивая пуговицы. Его лицо было бледным, а губы синими, видимо, последствия утопления или удушья, решил Сюань. Глаза мужчины расширились от неожиданности, когда он подошел ближе.

– Ли Сюань? Это правда ты?

Сюань внимательнее присмотрелся к мужчине, но не смог вспомнить.

– Мы знакомы?

– Конечно, с самого детства, – мужчина интенсивно закивал, а затем схватил и крепко сжал руку Сюаня, – Но, постой, раз ты здесь, значит все-таки умер?

Его глаза покраснели и наполнились слезами. Сердце Сюаня тихо билось в груди, он знал, что до сих пор жив, но не знал причину. Его прошлую жизнь стерли из памяти, но этот мужчина явно знал о нем больше. Озираясь по сторонам, словно пряча преступника, Сюань открыл дверь и резко подтолкнул мужчину в свой пустой кабинет.

– Простите, но я мало что помню, вернее вообще ничего, о своей прошлой жизни. Можете рассказать подробнее, что со мной случилось?

Мужчина оценивающе посмотрел на Сюаня, а потом молча подошел к бархатному креслу, стоящему в углу кабинета, и устало опустился в него.

– Наверное, это не удивительно, что ты все забыл. Я бы тоже хотел забыть. Значит все это правда, про Загробный Мир, про Диюй? Если все так, то мне предстоит через многое пройти, но в конце мне дадут возможность все забыть, так ведь?

Сюань посмотрел в его грустные глаза и кивнул. Мужчина откинулся на спинку мягкого кресла и обреченно уставился в потолок.

– Знаешь, я ведь был уверен, что мы с тобой состаримся вместе, что наши жены будут дружить, а дети создадут новые семьи. Я и представить не мог, что мы оба окажемся здесь, не достигнув тех самых тридцати, о которых все говорят.

– Жизнь непредсказуема. Я прожил уже множество жизней и ни разу не перешел эту отметку. Но будущее, которое вы описали, звучит заманчиво. Надеюсь, в следующей жизни у вас все сложится именно так.

Мужчина смахнул слезу со щеки и уверенно сел прямо.

– Ты действительно ничего о себе не помнишь?

– Нет, иначе бы не спрашивал.

– С тобой случилось несчастье, год назад, прямо в твой день рождения. Кто-то принес на праздник торт с орехами, и тебе по ошибке вынесли его.

– Он мне так не понравился, что я умер? – нервно усмехнулся Сюань.

– У тебя началась жуткая аллергия, – совершенно серьезно продолжил мужчина, – я такое впервые видел. Пока нашел аптечку с эпинефрином, ты уже отключился. Скорая тоже приехала поздно. Все в тот вечер пошло не так.

Сюань не помнил ничего из сказанного им, но он точно знал, что не умер в тот день, иначе сейчас его бы здесь не было.

– И что же случилось со мной потом?

– Врачи сказали, что ты впал в кому. Они сделали все, что могли, но ты не приходил в себя. Тебя подключили к аппаратам и сказали родным, что теперь остается только ждать. И мы ждали. Но ты так и не очнулся.

«Логичное объяснение происходящего со мной», – подумал Сюань, а вслух сказал: – Значит, сейчас в мире живых я нахожусь в коме?

– Ну, видимо уже нет, раз ты здесь.

Сюань с грустью посмотрел на своего собеседника. Мужчина выглядел удрученно, смерть в молодом возрасте всегда подкашивает людей. Ему не стоит знать, что Сюань все еще жив, это лишь вызовет больше вопросов. Пусть он мирно закончит свой путь к перерождению.

– Секретарь сказала, что ты ждешь меня? Я полагаю, у тебя есть незаконченное дело, так называемое, последнее желание?

– Да. У ворот я так сильно нервничал, что не мог перестать плакать. Глупо, наверное, но мне стало страшно, как только я понял, где нахожусь. «Все те ужасные изображения судилищ Диюя в нашем музее, неужели это правда», – подумал тогда я и стало казаться, что меня снова тянет на самое дно и я захлебываюсь в воде.

«Значит, все же утонул, я почти угадал», – подметил Сюань и продолжил слушать.

– И когда казалось, что выхода уже нет, я начал кричать, тогда и прибежал Львенок.

– Кто, прости?

– Золотисто-белый шитцу, в детстве мы называли его Львенок. Его сбила машина, когда нам было по двенадцать, ты должен помнить. Ах, да, прости…

Мужчина совсем сник и Сюань сочувственно коснулся его плеча в знак утешения. Воспоминания, даже радостные, после смерти вызывают грусть, он знал это лучше всех.

– Сначала я обрадовался, увидев его живым, но, когда начал гладить и чесать, как делал в детстве, увидел, что его маленькая шея свернута. Львенок потянул меня к воротам, и я оказался в этом офисе. Здесь было шумно и много людей. Львенка рядом уже не было, а вместо него передо мной стоял парнишка, в золотисто-белом костюме. Он спросил, остался ли у меня кто-то в мире живых, о ком надо позаботиться. И перед глазами сразу всплыл образ. Я вспомнил как она смотрела на меня, когда я умирал. В ее глазах застыло отчаянье и обреченность. Все произошло так внезапно. А ведь мы только начали встречаться, понимаешь. Циньлин, наконец, согласилась пойти со мной на свидание и, когда я отвозил ее домой…

– Циньлин? – услышав знакомое имя Сюань вскочил со своего места. – Твою девушку звали Циньлин?

– Да, – удивленный его внезапной реакцией, ответил мужчина.

– А как зовут тебя?

– Юньшань.

Сюань поспешно стал перебирать бумаги на своем столе. Дело с этим именем он увидел еще утром, но не успел просмотреть и, теперь открыв, замер. На последнем листе ровным почерком были прописаны имена исполнителей:

Ли Сюань, Монедула, Шицзы.

– И что же ты попросил? – дрожащим голосом спросил Сюань, листая документы дела.

– Не дать Циньлин навредить себе. Она едва пережила то, что случилось с тобой год назад, а после моей смерти… В общем, я боялся, что она опять будет винить во всем себя и, ну ты знаешь, не сможет жить с этим грузом вины.

В голове запульсировало, Сюань точно помнил, что не принимал это дело. Он никогда бы не ввязался в такое опасное задание. Оно слишком эмоциональное и исход может быть непредсказуемым. А теперь оно связано с ним, напрямую связано.

В ту же секунду дверь отворилась, в кабинет ввалился запыхавшийся Шицзы и виновато уставился на присутствующих.

– А теперь давай еще раз. Ты сделал что? – гневно орал Сюань на Шицзы, который забился в угол кабинета, боясь пошевелиться.

Юньшань вышел в коридор, чтобы не мешать их разговору, но все равно слышал каждое слово.

– Прости, но мне было так больно видеть Юньшаня таким расстроенным, что я решил сделать ему отсрочку от Диюя. Пока мы выполняем задание, он придет в себя и ему будет проще смириться со своей смертью.

– Маленький и глупый щенок! Ты даже не понимаешь на что нас подписал! Моне в курсе?

– Сегодня мы уже проследили за девушкой. Моне даже была у нее в квартире и ничего странного не обнаружила. Видимо, Циньлин не на столько сильно переживает, как думал Юньшань, а просто живет дальше, как все люди.

– Черт! Где Моне? Почему она согласилась на это? Она ведь знает, как опасно влезать в дела отчаявшихся людей.

Шицзы, раскаиваясь, закрыл глаза, лишь бы не видеть разгневанного Сюаня.

– Я пообещал ей много бонусов за выполнение этого задания.

– Но оно стоит не больше обычного, – Сюань затряс бумагами перед испуганным лицом мальчишки.

– Я отдам ей все свои. Она не знает об этом. Она думает, что это самое дорогое дело, которое я случайно заполучил.

Сюань схватился за голову и обессиленно упал на офисный стул.

– Бонусы, ну, конечно. Она ведь так хотела попасть на чертов Фестиваль.

– Прости, – тихо пропищал Шицзы.

– Если Циньлин все же решится лишить себя жизни, мы все окажемся в Диюе, без права перерождения. Ты это понимаешь?

Шицзы с ужасом в глазах смотрел на Сюаня и не мог вымолвить ни слова.

– Уведи своего друга, я должен найти Моне.

С этими словами он исчез в огненной дымке, и напуганный мальчишка остался в кабинете один.

Моне стояла на берегу и бросала камешки в воду, с грустью наблюдая как они исчезают в глянцевой черноте озера.

– Здесь все иначе, но я все равно люблю бывать в этом месте, ведь здесь я родилась, – прошептала она, почувствовав тихое биение его сердца у себя за спиной.

Все, что он в порыве злости, хотел ей сказать, испарилось, как только он услышал ее печальный голос.

– Ты никогда не говорила об этом.

– А ты не спрашивал.

На противоположном берегу озера кипела современная ночная жизнь. Шоу музыкальных фонтанов, фейерверки и лазерные представления. Небо вспыхивало тысячами разноцветных огней. Лотосовый парк, построенный на развалинах древнего сада династии Тан, живописный и величественный, но все же совершенно не такой как при их жизни. Как бы ни пытались современные архитекторы и дизайнеры воссоздать культуру тех времен, это было уже невозможно, ведь никто, кроме Сюаня и его птицы не знал, как это место выглядело тысячу лет назад.

– Ты будешь злиться, – Моне виновато опустила голову и пепельные пряди полностью закрыли ее лицо.

Сюань тяжело вздохнул и положил широкую ладонь на ее макушку.

– Я уже злюсь. Ты могла просто попросить меня, я бы отдал тебе все свои бонусы для Фестиваля Духов.

– Но тогда мне бы пришлось идти туда одной.

Сердце Сюаня сжалось и ему захотелось обнять эту хрупкую маленькую птицу, как в детстве, но он убрал руку с ее головы.

– Пойдем, у нас теперь много работы. Надо выполнить задание, чтобы вместе пойти на Фестиваль.

Моне подняла голову, довольная улыбка сияла на ее лице, а единственный глаз мерцал как васильково-синий сапфир.

«Безрассудная девчонка», – подумал Сюань, и они оба исчезли из мира живых.

Глава 6

К западу от Чанъана (Сиань), гора Лишань. Тысячу лет назад.

– Мама, так холодно, долго ли нам еще идти?

Худощавая девочка, лет десяти, поднесла ко рту маленькие замерзшие ладошки и попыталась согреть их своим, едва теплым, дыханием. Нос зачесался от ледяного ветра, и она тихо, как мышка, чихнула. Мать лишь грустно взглянула на ее растрепавшуюся темную макушку, не зная, что ответить. Женщина была измучена бессонными ночами в темных пещерах и голодом, оберегая сон своего ребенка и отдавая ей большую часть еды. Вот уже несколько дней пути их окружал сплошной лес с одной стороны и каменистые склоны с другой. Ни проблеска реки, ни поселения, ни надежды. Собранная в спешке еда, сушеное мясо и фрукты, закончилась еще пару дней назад и теперь они питались тем, что находили в лесу. Она отдала дочери почти всю свою теплую одежду, чтобы та не мерзла, а у самой кости за ночь промерзали так сильно, что заставить себя подняться было все сложнее. Несчастная мать понимала, если они не найдут убежище с очагом и горячей едой уже сегодня, то до утра могут не дожить.

– Прости, милая. Осталось совсем чуть-чуть, – врала она и ее голос дрожал. – Будь сильной, моя девочка.

– Почему мы покинули наш дом? Разве отец не будет расстроен?

Глаза матери вмиг наполнились слезами, и она обхватила девочку руками и прислонила к себе, чтобы та не видела ее покрасневших глаз. Когда ее муж, единственный их защитник, внезапно умер, ей ничего не оставалось, как бежать из деревни, спасая себя и дочь. Люди и так косо на нее смотрели, ведь она была чужачкой из кочевого племени. Считали ее колдуньей, но она просто знала, что некоторые травы обладают целительными свойствами. Эти знания передавались в их племенах из поколения в поколение, но здесь это считалось колдовством и люди ее сторонились. Муж был старше нее и в один день просто упал замертво, а по деревне поползли нехорошие слухи, что это она его отравила. Медлить было нельзя, никто бы не стал слушать ее доводы. Так они и оказались здесь. Дочери она ничего не сказала, ни про смерть отца, ни про подозрения соседей. Она всегда была слабой и бегство для нее было единственным решением, о котором она уже пожалела.

«Ложь порождает еще большую ложь», – подумала она и сильнее прижала к себе малышку.

– Отец ушёл туда, где покоятся наши предки. Теперь его дух охраняет нас. Нам с тобой предстоит выдержать все испытания и прожить достойную и долгую жизнь, чтобы потом встретиться с ним. Так что надо идти, милая, ты готова?

Девочка кивнула. Мать слегка улыбнулась и стянула с себя плотный шерстяной шарф, единственную теплую вещь, которая у нее осталась, и посильнее укутала в него малышку.

Так они шли через непроходимый лес весь день, спотыкаясь о камни, сорвавшиеся со склонов горы. Когда солнце скрылось за деревьями, а их ноги уже подкашивались от усталости, они, наконец, вышли на полянку, окруженную высокими соснами со всех сторон. Женщина обессиленно упала на колени и заплакала, не в состоянии больше держать в себе скопившиеся боль и страх. Девочка, испугавшись, подбежала к матери и начала вытирать ее слезы обветренными ладошками, а затем гладить по жестким от ветра и собранным в аккуратную длинную косу, волосам. Мама всегда гладила ее по голове, когда девочка плакала.

– Мама, ты устала? Посиди здесь, отдохни немного, я пока соберу веточки для костра.

Мать в ответ лишь тихо всхлипывала, не поднимая головы. Девочка стянула с себя шарф и накинула на ее хрупкие плечи. Затем поспешно начала искать вокруг сухие палки и ветки, удаляясь все дальше от, не прекращающей всхлипывать, матери. Так она даже не заметила, как лес закончился, а под ногами, вместо мха и камней, появилась свежевспаханная черная земля. Девочка пошатнулась от резкого порыва пронизывающего ветра, подняла голову и увидела накренившуюся хижину. Неровная струйка серого дыма поднималась над его прохудившейся соломенной крышей. Девочка так обрадовалась, что, побросав собранные ветки, побежала через поле прямо к дому и начала колотить в покосившуюся дверь, которая под напором ее маленьких кулачков и ветра тут же открылась.

Внутри было темно, но глаза девочки быстро привыкли в мраку. В углу стоял очаг с едва тлеющими углями, вся комната пропиталась запахом дыма и тлеющих трав. На столе были разложены коренья, глиняные горшки со странно пахнущим содержимым, а в котле что-то совсем недавно варилось. Здесь явно кто-то жил, но девочка никого не заметила. Хижина была серой и мрачной, но здесь был очаг, который еще можно разжечь и хоть какая-то еда.

«Надо привести сюда маму, вот она обрадуется, что я нашла это место», – подумала девочка и поспешила обратно в лес.

Петляя между деревьями, она все же вышла к небольшой полянке, где оставила мать. Та уже не плакала, она лежала на сырой земле, сжавшись в маленький комочек и дрожала от холода.

– Мама, вставай, я нашла нам ночлег. Там тепло и есть еда. Вставай же, нам надо идти.

Девочка помогла матери подняться, та едва стояла на ногах, но все же пыталась идти. Когда вдалеке показалась та самая хижина, мать снова заплакала, решив, что это ей лишь кажется, и ее ноги подкосились, но девочка не дала ей упасть и настойчиво потянула вперед. Подойдя ближе, девочка заметила, что дым из трубы на крыше стал заметно гуще, а дверь, которую она забыла закрыть, когда в спешке побежала за матерью, теперь снова была прикрыта. Девочка резко остановилась, будто почуяв опасность. Что-то внутри говорило ей не идти в этот дом, но мать уже сама потянула ее за руку и постучала в дверь. Та со скрипом открылась, так же, как и в прошлый раз. Вот только теперь на пороге стояла сгорбившаяся старуха в старом потрепанном балахоне, больше напоминавшем мешок. В ее длинных седых волосах запутались травы и насекомые, и выглядела она точь-в-точь, как в старых сказках, которые ей рассказывал отец. Шунюй – женщины, владеющие древними заклинаниями и проклятиями, те, что говорят с духами и знают язык мёртвых. Они могли как исцелить тебя, так и лишить жизни. Девочка вспомнила, что в деревне, где они раньше жили, многие так называли ее маму, но почему, она не знала, ведь мама никогда ничего подобного не делала.

Старуха не удивилась их появлению на своем пороге, но пускать не собиралась.

– Убирайтесь, у меня нет того, что вам нужно. Сама живу на милость богов да дураков, что тратят последние монеты, лишь бы узнать свое будущее. Или вы тоже за этим пришли?

Она злобно ухмыльнулась и окинула их презрительным взглядом.

– Хотя, судя по жалкому виду, будущее для вас уже и не наступит.

Мать девочки издала полный боли стон и рухнула наземь. Девочка наклонилась к ней и с мольбой в голосе обратилась к старухе:

– Вы должны нас впустить. Моя мама очень слаба, помогите ей и я отдам все, что у меня есть.

– А что у тебя есть, дитя? Ни монет, ни драгоценностей, ни даже еды. Чем ты собираешься расплачиваться за ночлег?

Девочка замолчала, поняв, что старуха права. Ни у матери, ни у нее самой ничего ценного не было. Старуха начала закрывать дверь прямо перед их носом, но девочка не собиралась сдаваться и решительно подставила ногу, а затем и сама втиснулась в проем. Старуха удивилась такой дерзости и внимательно всмотрелась в грязное и обветренное личико. Девочка не двигалась с места, и в ее карих, с темной окантовкой, глазах, горел неистовый огонь.

– Хм. Ну-ка, подойди ближе, – сказала старуха уже чуть мягче и протянула к ней ссохшуюся руку.

Обхватив костлявыми пальцами ее подбородок, она очень долго разглядывала ее глаза, вертя маленькую головку в разные стороны, словно это игрушка. Потом она резко отпустила девочку и, прихрамывая, заковыляла к столу, шепча себе под нос:

– Значит, духи сказали правду? И что мне делать? Впустить их?

Девочка не знала, должна ли ответить на эти странные вопросы, да и не была уверена, что старуха задает их именно ей, хотя в комнате никого кроме них не было. Старуха резко обернулась и слегка улыбнувшись, обратилась к девочке.