Небесная канцелярия: Отдел последних желаний. Часть 1 Проклятый воин

– Дитя, ты уверена, что хочешь войти? Обратного пути уже не будет.

Девочка с жалостью посмотрела на исхудавшую и замерзшую мать и молча кивнула.

– И как же вас звать?

– Я Циньлин, а мою маму зовут Мэй Ин.

***

– Значит, ты знал ее в прошлой жизни, эту девушку из нашего задания? – спросила Моне, пытаясь разрядить затянувшееся молчание.

В мире живых был уже полдень, и они неспеша шли по центральным улицам к музею, где работала Циньлин. Сюань сказал, что сам хочет проследить за девушкой и убедиться, что она в порядке и их задание не такое сложное, как он изначально посчитал. Всю дорогу он был задумчив и молчалив, поэтому внезапный вопрос Моне будто вернул его на Землю.

– Я не помню ни ее, ни Юньшаня, хоть он и утверждает, что мы с ним были друзьями, а с ней я познакомился в тот самый, последний день.

– Все это очень странно, – сказала Моне и искоса посмотрела на Сюаня.

Его губы были сомкнуты, скулы напряжены, а чуть выше ровного носа собралась морщинка. Он был таким со вчерашнего вечера, когда Щицзы все-таки осмелился поведать им полную версию своего обмана.

Впервые, случайно встретив Сюаня в коридорах Небесной канцелярии, Щицзы сразу его узнал. Хоть он и был лишь маленьким щенком при жизни, но привязанность к людям для домашних животных многое значит. Он помнил, как двое неразлучных мальчишек с ним играли, как хорошо и тепло ему было с Юньшанем. И когда тот оказался у ворот в Диюй он решил, что именно Сюань сможет ему помочь в этом деле, ради своего друга. Правда он не знал, что Сюаню стерли память о последней жизни. Моне чуть не убила щенка за такую выходку, ведь теперь обнаружился еще один важный нюанс в этой истории, про который она до сих пор никому не рассказала. Та картина в тайной комнате девушки. Циньлин нарисовала исторически достоверный портрет Ли Сюаня из Династии Тан, а таких подробностей, как вышитая птица на его кафтане, она знать никак не могла. Все упоминания о нем давно канули в лету, и такая детальность изображения пугала Моне, невольно заставляя вспоминать о проклятии.

– Наверное, ты был дорог ей, раз она так переживала из-за твоей комы.

– Не думаю. Люди так быстро друг к другу не привязываются.

«Судя по портрету в ее квартире, еще как привязываются», – с грустью подумала Моне.

Духи еще больше замедлились, увидев впереди свою цель. Циньлин шла, слегка покачивая бедрами, уткнувшись в свой смартфон и не обращая внимание на людей вокруг. Ее густые темные волосы, подстриженные ровным краем до середины лопаток, подрагивали при каждом шаге. Сюань подошел ближе и порывом ветра до него донесся тонкий аромат ванили, исходящий от ее шелкового, струящегося по плечам, шарфа. Он невольно захотел увидеть ее лицо, и девушка обернулась, будто почувствовав его за спиной. В этот момент Моне резко дернула его за руку, и он остановился, так и не успев уловить встревоженный взгляд Циньлин.

– Что случилось?

Моне смотрела куда-то в сторону, Сюань повернул голову в направлении ее взгляда. В переулке справа от них сидела серая кошка и внимательно смотрела на них.

– Мы ее уже видели раньше, – тихо сказала Моне.

– Думаешь, в этом городе лишь одна серая кошка? – усмехнулся Сюань.

– Та, которая смотрит духам прямо в глаза? Да, думаю, она такая одна. В прошлый раз она ошивалась в районе, где живет Циньлин, а теперь она в районе, где та работает. Сомневаюсь, что современные кошки преодолевают такие большие расстояния забавы ради. Либо она следит за нами, либо за ней. В любом случае, теперь за ней следить буду я.

Моне поспешила в переулок, и кошка сразу начала убегать.

«Обычно от кошек бегу я», – подумала Моне и превратилась в птицу, чтобы не упустить подозрительное животное.

Сюань растерянно смотрел, как его черно-серая птица преследует несчастную кошку и удивился, как легко Моне поборола свои страхи. Когда он вернулся к своей цели, Циньлин впереди уже не было. Осмотревшись по сторонам и поняв, что девушки нигде нет, он побрел вперед, заглядывая во все магазины и кафе по дороге.

Остановившись у чайной, окна которой были завешаны плотными яркими шторами, он поднял голову вверх. На вывеске, несмотря на солнечный день, мигала надпись «Чайная, возвращающая сны».

«Опрометчивое название, некоторые сны лучше не вспоминать», – подумал Сюань и зашел внутрь.

Раньше он всегда делал это беззвучно, но в этот раз над дверью тихо звякнул ловец снов, украшенный серыми и черными перьями с синим отливом. Его передернуло от осознания того, какой птице могли принадлежать эти перья.

Сюань и раньше бывал в чайных, но эта выглядела совершенно иначе. В ней было пусто. В первом зале не оказалось, ни посетителей, ни встречающей хостес. Но на входе не было таблички «Закрыто», поэтому Сюань удивился.

«Видимо, место не популярное».

Даже на звук внезапно звякнувшего, по велению его руки, колокольчика на стойке хостес никто не вышел и Сюань прошел сквозь дверь за расписной ширмой в самом углу зала.

Его тут же обдало паром и сильным запахом трав. Чайная была разделена на множество уединенных кабинок, скрытых за плотными занавесками. Время здесь будто замедлилось. Официантки в невесомых нарядах в духе ханьфу бесшумно двигались между кабинками, разнося на подносах чайнички и чашки для церемоний. Сюань заглянул в каждую кабинку и в самой последней обнаружил Циньлин. Она безмятежно спала, расположившись среди мягких разноцветных подушек. На столике рядом дымилась чашка недопитого чая. Сюань прислушался к дыханию девушки, оно было ровным и спокойным, и он решил подождать, когда она проснется. Присев рядом, он непроизвольно начал вдыхать аромат трав и наблюдать за струйками пара над чашкой недопитого чая. Пар становился все гуще и гуще. Сюань почувствовал, что биение его сердца замедляется и голова начинает кружиться. Он хотел было встать и уйти, но бестелесные ноги будто пригвоздили к полу. Он не мог пошевелиться пока пар полностью не поглотил его и все вокруг погрузилось во тьму.

Спустя мгновение он уже стоял на горном утесе и ветер неистово бил ему в лицо. Солнце едва зашло за горизонт и его последние лучи еще освещали деревню, спрятанную в долине между зелёных склонов и каменных осыпей.

Сюань посмотрел сначала на свои руки, они были в кожаных нарукавниках. Вместо классического отглаженного костюма, к которому он уже привык, на нем был длинный темный кафтан с вышитой птицей на груди, кожаные латы, усиленные бронзовыми пластинами и нефритовые амулеты на поясе. Его лицо было скрыто, устрашающей звериными чертами, маской. Он знал, что снимать ее нельзя. Никто не должен знать, что младший сын семьи Ли ввязался в столь ужасное дело.

– Эй, ты идешь? Солнце почти село, надо покончить с этим поскорее, – окликнул воин, чье лицо так же позорно скрывалось за маской.

Тело Сюаня и все его мысли теперь были под властью этого сна, и он последовал за воином. Вскоре к ним присоединились еще не меньше десяти человек, все были в масках, так что нельзя было различить кто есть кто. Шли молча. Спустившись в низину, они притаились в лесу, наблюдая за деревней.

Мужчины обрабатывали землю, женщины сушили чай на свежем горном воздухе, дети играли. Никто их них и представить не мог, что сейчас произойдет. Сюань закрыл глаза. Он думал, что за столько лет и прожитых жизней этот день сотрется из его памяти, но он вернулся, и вряд ли это было совпадением.

– Наша задача уничтожить это поселение, поэтому никого не щадим и сжигаем все дотла. У каждого из нас своя причина быть здесь, так что помните об этом, если вдруг решите сбежать, – сказал воин в маске с кроваво-красными длинными клыками и посмотрел на Сюаня.

Через минуту начался хаос. Воины в масках напали сначала на мужчин, которые даже не успели понять, что происходит. Когда почти всех перебили, пошли по домам, потому что женщины, старики и дети спрятались там. Сюань как мог пытался не участвовать в бойне, обходя сражающихся стороной, но один из мужчин напал на него из-за угла покосившегося дома и у него не было выбора как оголить меч и с размаху всадить ему прямо в сердце. Так с клинком, окроплённым кровью невинного человека, он и зашел в хижину. В ней было темно, пусто и пахло травами. За окном воины в зверских масках добивали стариков и кричали, что пора поджигать дома. Сюань хотел закрыть уши, чтобы не слышать крики, но он сам выбрал этот путь и назад дороги уже не было. Он начал ворошить еще пылающие угли в очаге и скидывать их на пол, когда услышал, как внизу под полом кто-то тихо чихнул.

Сюань опустился на пол и приподнял трухлявую половицу. Тогда он и увидел эти полные страха янтарные глаза, и в них горел огонь, который Сюань только собирался разжечь. Он отшатнулся, не в силах сделать то, что должен был. Девочка начала плакать и просить пощадить их.

– Нет, нет, пожалуйста, только не плач иначе они придут, и я уже ничего не смогу сделать.

Но девочка не унималась, и продолжала громко плакать и причитать, говоря что-то о больной матери. Он быстро отбросил еще несколько половиц и протянул ей руку. Но она забилась в угол и не хотела его покидать. Он уже слышал приближающиеся голоса за дверью, надо было торопиться.

– Тебе нужно бежать, они не знают пощады, у нас приказ убить всех в этой деревне.

Глаза девочки расширились от ужаса и, казалось, она сейчас снова заплачет. Тогда он снял с себя страшную маску, и девочка внимательно взглянула на теперь совсем не страшное лицо. Она доверчиво положила свою маленькую хрупкую руку в его широкую ладонь, и он вытянул ее наверх.

– Но куда я побегу? Мама не сможет бежать, – все еще всхлипывая, сказала девочка и показала на кого-то внизу.

Сюань заглянул внутрь, два нефритовых глаза с непониманием смотрели на него. Женщина явно была больна, от нее веяло жаром и бледное лицо блестело от пота. Она вряд ли могла хотя бы подняться, не то, что бежать от разъяренных врагов. И по его взгляду она это сразу поняла, поэтому сделав последнее усилие протянула руку и Сюань вытащил наружу ее исхудавшее тело.

– Милая, – обратилась она к дочери и обняла ее, сильно прижав к себе, а потом взяла за плечи и с вымученной улыбкой продолжила, – помнишь, я тебе говорила, что нам надо выдержать все испытания, чтобы встретиться с отцом.

Девочка молча кивнула и огонь в ее янтарных глазах потушили слезы.

– Ты должна сделать так, как говорит этот человек. Ты должна бежать так быстро, как только сможешь, поняла?

Девочка снова кивнула. Она затряслась как лист на ветру, услышав приближающиеся шаги и голоса снаружи. Сюань начал поспешно кидать половицы на место, на секунду ему показало, что под полом есть кто-то еще, но девочка опять начала плакать и он велел ей и матери спрятаться за очагом.

– Я постараюсь увести их от вас, но в случае чего – бегите.

Он вышел раньше, чем воин в маске с клыками зашел внутрь хижины и преградил ему путь. Тот резко остановился и уставился на него своими черными дьявольскими глазами.

– Вот это поворот. Младший сын семьи Ли уничтожает деревню вместе с нами. А папочка в курсе, чем ты сейчас занят вместо того, чтобы сдавать императорский экзамен?

Сюань поднес руки к лицу и только сейчас осознал, что забыл вернуть свою маску обратно, но было уже поздно.

«Отец никогда не должен узнать о моем позоре», – подумал Сюань, схватив воина за руку резко втянул его в дом.

Началась драка, но противник был сильнее и крупнее него, а Сюань большую часть жизни провел в учебе на чиновника, а не воина, чтобы пойти по стопам отца. В итоге он оказался на полу, с приставленным к горлу кинжалом. Измотанный и сильно избитый, с глубокими порезами на руках и ногах, он не в силах был сопротивляться дальше. Угли, рассыпанные им раньше, уже начали разгораться, как семена пламени, прорастающие в темноте, и он понял, что это конец. Острие кинжала уже прорезало кожу на его шее, а воин в маске с клыками громко смеялся над ним. Сюань закрыл глаза в ожидании смерти. В этот момент кто-то в углу вскрикнул, и глиняная чаша с очага упала и раскололась надвое. Темная густая жидкость, вытекающая из нее, в миг начала гореть, коснувшись одного из пылающих угольков. Воин бросил Сюаня и метнулся к очагу вытаскивая за волосы испуганную и кричащую девочку. За ними следом выскочила ее мать, из последних сил колотя воина по рукам. Но для него она была как назойливая муха, ни больше, ни меньше и от его удара она отлетела в сторону. Хижина уже горела, Сюань чувствовал жар вокруг, но из последних сил схватил воина за ногу и потянул.

– Оставь ее в покое! – заорал он, но воин со всей силы пнул его по лицу и Сюань отключился.

Когда он открыл глаза, в кабинке «Чайной, возвращающей сны» Циньлин рядом уже не было.

Глава 7

Мэй Ин в теле худой серой кошки бежала сломя голову по переулкам Сианя, пытаясь скрыться от назойливой птицы.

«Опять я все испортила, – причитала она, – не надо было так откровенно смотреть на них, все никак не привыкну, что кошки так не делают и со стороны это выглядит подозрительно.»

Добежав до знакомой улицы, она свернула налево и шмыгнула в узкую щель под наваленными у двери досками и оказалась внутри темного, пахнущего бетонной пылью, помещения. Бизнес-центр «Гочжун Плаза» должен был возвышаться над всем городом – сорок этажей стекла и бетона. Но что-то пошло не так и вот уже несколько лет здание заброшено, а стройка остановилась ровно на двадцать седьмом этаже. Поговаривали, что здесь обитают злые духи, которые не дали достроить бизнес-центр на священной земле. Хотя, в Сиане куда не плюнь – священная земля. А возможно, всему виной то, что владелец не в силах был смотреть на здание, которое погубило его невесту. Но лишь Мэй Ин знала правду и вынуждена была теперь жить с ней, как и с остальной истиной, которую ей некому было поведать.

Отдышавшись, она прислушалась. Ни взмаха крыльев, ни, уже надоевшего ей, птичьего карканья слышно не было, и она слегка расслабилась. Облизав загрязнившиеся от бега лапки, она стала медленно подниматься по бетонным лестницам пока не оказалась на самом верхнем этаже.

«Теперь придется быть более осторожной. Когда я была бестелесным Голодным духом, меня никто не замечал. Даже другим духам было не важно, что я хожу среди людей.»

По ее телу пробежала дрожь, и короткая серая шерстка вздыбилась от воспоминаний.

Голодные духи не могут долго обходиться без тела, они начинают превращаться в монстров, которыми Мэй Ин пугали в детстве и которых она сама успела немало повидать после смерти. Она не хотела стать такой, как они. Шунюй сказала, что уладит дело и велела прийти сюда в полночь. Поднимаясь сейчас по лестнице, Мэй Ин будто снова проживала ту ночь.

– И почему ты вечно опаздываешь? – недовольно спросила молодая женщина с короткими, аккуратно уложенными, волосами и алой помадой на губах. – Сказала же прийти ровно в полночь, бестолковая девчонка.

Мэй Ин огляделась по сторонам, ожидая увидеть ее собеседницу, но на этаже никого, кроме этой красивой женщины в элегантном красном платье, не было. Женщина смотрела прямо в пустые глаза бестелесной Мэй Ин, так что сомнений не осталось, она определенно обращалась к ней.

– Вы меня видите? – удивилась Мэй Ин.

– А с чего мне тебя не видеть, глупая? Я же сама велела тебе сюда прийти.

Женщина театрально закатила глаза и взмахом руки велела следовать за ней. Мэй Ин, ничего не понимая, все же пошла за незнакомкой, и вскоре они зашли в небольшой строительный вагончик, который одиноко стоял посреди недостроенного двадцать седьмого этажа. Кроме стола, заваленного одноразовыми тарелками из-под еды, и пары потертых стульев в вагончике ничего не было. Видимо, днем здесь отдыхали рабочие во время обеденного перерыва. Мэй Ин почувствовала что-то не ладное и посмотрела направо от входа. Она в ужасе ахнула, в самом углу к одному из стульев была грубо привязана веревкой еще одна женщина, так же хорошо одетая и ухоженная, но не такая стройная, как та, что привела ее сюда. Женщина не шевелилась, ее голова свисала на бок, лоб был покрыт капельками пота, а глаза закрыты и лишь по слабому движению груди и плеч можно было понять, что она еще жива, просто без сознания.

– Что происходит? – дрожащим голосом спросила Мэй Ин. – Я не знаю кто вы, но меня сюда точно позвали не вы, это была старуха Шунюй.

– Старуха? Да как ты смеешь! – истерично закричала женщина в красном платье. – Разве я похожа на старуху? Ты только посмотри на эту нежнейшую молочно-белую кожу, да у тебя сроду такой не было.

Мэй Ин внимательно посмотрела на красивую женщину перед собой, которая теперь любовалась своим отражением в осколке зеркала на стене. Старухой она явно не была. Но злобные нотки в ее голосе и черные, словно обсидиан, глаза казались очень знакомыми. Взгляд Мэй Ин скользнул по идеально сидящему платью до самой шеи и только тогда она заметила нефритовый амулет, висящий на потрепанном кожаном шнуре и совсем не подходяший к ее элегантному стилю. Мэй Ин все осознала. Она в ужасе уставилась на привязанную в углу женщину и отшатнулась назад.

– Нет, нет, я не могу! Я не хочу вселяться в ее тело, я не о такой помощи просила.

Женщина злобно рассмеялась, запрокинув голову назад.

– А что ты думала я сделаю? Ты Голодный дух, которому нужно тело и, если ты не хочешь превратиться в бесформенный сгусток слизи и волос, бесцельно бродящий по земле, то не глупи и полезай в нее.

Теперь Мэй Ин уже четко видела перед собой старую Шунюй, которую, к своему несчастью, знала уже тысячу лет. Даже новое тело не способно было скрыть ее гниющую душу. Тем временем, привязанная к стулу женщина начала просыпаться и, открыв глаза, испуганно завертела головой. Она извивалась на стуле, пытаясь освободиться, ее густые черные волосы липли к лицу, но, заметив женщину напротив, она немного успокоилась.

– Джингуа! Зачем так напугала меня? Я, конечно, просила организовать незабываемый девичник, но ты перегнула палку. Давай, развязывай меня скорее, еще не хватало, чтобы от такой жесткой веревки следы на коже остались.

Женщина, любовавшаяся собой в осколок зеркала на стене, резко обернулась и с недовольным видом обратилась к Мэй Ин, стоящей у выхода.

– Ну вот, теперь будет сложнее. Вечно ты устраиваешь проблемы Мэй Ин.

– Эй, Джингуа, хватит дурить, развязывай. Кто там еще с тобой? Девчонки выходите, ладно, я не злюсь, честно. Пошлите лучше в бар, выпьем.

Мэй Ин смотрела на привязанную женщину. Однажды она уже пыталась влезть в чужое тело и это было ужасно, она до сих пор иногда слышит голос той девушки в своей голове, ее крики отпечатались в памяти навечно. Она думала, что Шунюй нацепит ей какой-нибудь амулет и она просто станет собой, а оказывается старуха уже тогда была чужом теле, а теперь просто сменила его на новое и предлагала ей сделать то же самое.

– Ты думаешь у нас тут магазин? Либо бери, что дают, либо проваливай и пусть твоя душа и дальше гниет в ожидании сгорающих молитв и подношений.

– Да что происходит! – женщина на стуле снова начала дергаться, пытаясь освободиться, а теперь еще и заплакала.

– Отпусти ее! – крикнула Мэй Ин.

Она попыталась помочь ей освободиться, но не смогла, призрачные бледные пальцы проходили сквозь веревку. Джингуа начала медленно, с ехидной ухмылкой приближаться к ним.

– О, глупая Мэй Ин, теперь я уже не могу ее отпустить. Мне нужно мое новое тело и жизнь, чтобы завершить свой план. А она, – Джингуа указала наманикюренным пальцем на связанную женщину, – может все испортить.

– Но ведь она ни в чем не виновата! Обрати все в глупую шутку и отпусти ее, – Мэй Ин пыталась закрыть собой женщину, но это тоже было безуспешно.

– Ты знаешь, что в этом мире люди уже ни во что не верят? Ни в духов, ни в загробную жизнь, ни даже в самих себя. Мы можем спокойно передвигаться по миру живых и оставаться незамеченными, – говорила Джингуа, с каждым шагом приближаясь к ним. – Все бы хорошо, но без подношений и молитв духам здесь долго не протянуть и приходится возвращаться в загробный мир, или, как я, находить выход из ситуации.

Женщина на стуле начала истерично трясти головой и кричать:

– Ты сошла с ума, Джингуа, тебе это с рук не сойдет, я тебя засужу!

– Вот видишь, почему я не могу ее отпустить. Но в этом совершенно нет моей вины. Это ты от нее отказалась. Так что и умрет она твоей смертью.

Перед глазами Мэй Ин промелькнул осколок зеркала, сжатый в руке Джингуа. Ей даже на секунду показалось, что она увидела свое бледное отражение в нем, а потом острый край пронзил шею связанной на стуле женщины. Кровь брызнула мгновенно, оросив пол и стены вокруг. Женщина пыталась что-то сказать, возможно даже закричать, но смогла издать лишь булькающий хрип и вскоре ее глаза закрылись, она обмякла, и голова безжизненно упала на грудь.

Серая кошка, с горящими нефритовыми глазами, сидела на потертом стуле со следами давно засохшей крови. Здесь ничего не изменилось с той ужасной ночи, только на ветру трепыхалась полицейская желтая лента, когда-то натянутая у входа.

Внезапный взмах крыльев, рассекающих воздух, и черно-серая птица появилась в проходе, нацелив свой зоркий мертвенно-голубой глаз на нее. Кошка изогнула спину, злобно шипя, и вновь попыталась сбежать, но Моне громко каркнула, преградив ей путь, а потом обернулась девочкой с пепельными волосами.

– Стой, – примирительно сказала она, разведя руки в стороны, – я просто хочу поговорить и не причиню тебе вреда.

– Поэтому ты следовала за мной по пятам через весь город? Больше похоже, что ты намеревалась меня убить, когда поймаешь.

– Эй, ты сама побежала! Я даже ничего не успела тебе сказать.

Кошка села, но видно было, что ее лапы напряжены и готовы к побегу в случае опасности.

– Что тебе от меня надо? – спросила она.

– Что мне от тебя надо? Это ты за нами следишь.

– Мне до вас дела нет, вы просто каждый раз оказывается рядом с Циньлин.

– А до нее тебе какое дело?

– Я ее оберегаю.

Кошка воинственно сверкнула нефритовыми глазами. Моне надоел этот глупый детский диалог.

– Из тебя все надо клещами вытягивать? От кого ты, черт возьми, ее оберегаешь?

– От проклятого воина, Ли Сюаня.

– Но почему? – удивилась Моне, – Чем он может ей навредить? Мы, наоборот, должны спасти ее от смерти.

– Не лезьте к ней, отступитесь, вам ее уже не спасти. В прошлый раз Ли Сюань все испортил, из-за него это и повторяется вновь. Она сказала, что мы должны были умереть в огне вместе, тогда бы мы не страдали и наши, невинно умершие, души могли бы переродиться и жить такой жизнью, какой пожелаем. Но Сюань лишил нас этой возможности и теперь я тысячу лет гнию одна в Городе напрасно умерших, без возможности воссоединиться с дочерью и мужем, так что Ли Сюань заслужил свое проклятие. Она правильно сделала, что обрекла его на вечные муки.

– Да кто она такая, о ком ты все время говоришь? Кто проклял Ли Сюаня? – закричала Моне и ее единственный глаз запылал голубым огнем от нахлынувшего гнева.

– Шунюй.

– Колдунья?

Моне осела на пол. Пустая глазница начала пульсировать от боли, и она закрыла лицо руками. Кошка воспользовалась ситуацией и бесшумно продвинулась к выходу, продолжая говорить.

– Духи предсказали старухе Шунюй, как нам спастись от воинов, что придут в деревню, но я была слаба и совершила ошибку, позволив Ли Сюаню вмешаться в их пророчество.

– Но что он сделал? – горько заплакала Моне, то ли от нарастающей боли в глазнице, то ли от осознания, что Ли Сюань мог сделать что-то плохое в прошлой жизни, за что его и наказали проклятием.

– Спроси его сама. История, начавшаяся тысячу лет назад, продолжается и теперь.

И серая кошка выбежала из комнаты. Моне уже не в силах была ее преследовать и так и осталась сидеть на грязном, забрызганном засохшей кровью, полу.

***

Ли Сюань покинул чайную с болью в душе и пустотой в, тихо бьющемся, сердце. Он уже не искал Циньлин, а просто брел по дороге в потоке машин, проезжающих сквозь него. Сон или реальность? Все те воспоминания, которые он отчаянно хотел забыть, вернулись и заставили его пережить тот день снова. Оглушительные крики в его голове теперь невозможно было остановить. Поступил бы он иначе, если бы знал к чему все это приведет? Но ведь в глубине души он и так это знал, когда соглашался на сделку с дьяволом.

Тысячу лет назад. Династия Тан.

– Ну чего ты надулась, Гуйфей? – министр Лун Гочжун закатил глаза в ожидании очередной нервотрепки от своей прекрасной, но истеричной наложницы.

С тех пор как они вернулись из тайной поездки по сбору налогов, она все твердила о каком-то чудесном месте в низине горы Лишань, который они проезжали.