ИНТРА

– Посмотри, в каком направлении указала мавка, – сказал Яр, указывая в сторону Мира, стоя́щего на краю острова волхв и всё ещё вглядывающегося в даль трясины.

– Нет нужды, – бросил волхв через плечо. – Я вижу, куда нам надо.

Мир указал пальцем вдаль и, действительно, если внимательно приглядеться вдалеке, кажется, что с другого края необъятных топей, горел еле заметный маленький огонёк, переливаясь то жёлтым, то зелёным цветом.

Странная процессия продвигалась через болота. Шедший впереди Мир, за ним Дарьяна, Яр, ведущий за собой связанную мавку, и замыкающий Всеслав с высоко поднятым факелом. Напряжение и осторожность на болоте не давали возможности путникам даже переброситься и парой фраз, а тишина и звук шагов глухо разносились над топями.

– Мы почти на месте, – сказал Мир вскоре.

Они оказались перед голым пнём, одиноко стоя́щим посреди болота. На нём в маленьком гнезде сидела очень маленькая птица. Темно-белые перья и жёлтый клюв влажно поблёскивали в свете Звёздного Света, устилающего ковром землю возле пня. Только вот цвет у них был совсем иной – скорее жёлтый и зелёный, в отличие от других на болотах – лиловый.

– Это?.. – тихо проговорила Дарьяна, замерев на месте.

– Это Болотный коростель, – ответил Мир с огнём в глазах, – Священная птица Мокошь.

– Старец знал? – проговорила дева, но увидев поднявших брови жрецов, кинув взгляд на волхва, покачала головой.

Нахмурившись, Яр сделал шаг ближе, ведя мавку за собой.

– Прибыли, – сказал он ей, слегка подталкивая её вперёд. Часть спины мавки, частично выглядывающая из-под рубашки была прозрачной, и в ней можно было увидеть внутренние органы и, конечно же, небьющееся сердце. Дарьяна испуганно ахнула и сделала шаг назад, натыкаясь на неподвижного Всеслава. Жрец только лишь криво ухмыльнулся испугу девушки.

– Что дальше? – продолжил Яр.

Мир оглянулся на него.

– Постой… – не успевает закончить он, как мавка быстро наклонилась, протянув руки вперёд, словно желая схватить спящую птицу, и та, встрепенувшись, перелетела на плечо мавки. Яр мгновенно напрягся, делая полшага назад и протягивая свободную руку к кинжалу. Мавка выпрямилась и повернулась к ним лицом. Создание открыло рот и под всеобщее удивление сказала тихим хриплым голосом, который доносился словно из-под воды:

– Не нарушай покой богов, следуй за птицей, отдай дар обратно богам и ступай прочь…

Мавка замолкла так же внезапно, как и заговорила. Птица вспорхнула и вернулась на своё место на замшелом пне. Жрецы, волхв и дева замерли, не сводя взглядов с мавки, что осталась спокойно стоять на месте перед вновь уснувшей птицей.

– Чернобог меня забери, мавка заговорила, – сказал Яр, переглядываясь с не менее удивлённым Всеславом. Старший Жрец перевёл взгляд на волхва и заметил, что тот не сводит с птицы напряжённого взгляда, слегка нахмурившись.

– Что это значит? Что значит отдай дар обратно? – спросил Дарьяна дрожащим голосом.

– Она сказала – следуй за птицей и отдай дар, – задумчиво повторил Всеслав. – Хм… Как отдать дар? Это не какой-то там свёрток с ягодами.

Мир вздохнул и, сжимая губы, отвернулся от птицы на пне. Лицо его снова приобрело доброжелательное выражение, а всякие следы хмурости растворились.

– Не нарушай покой богов… следуй за птицей… отдай дар и ступай… – повторил Мир себе под нос, задумчиво зажав подбородок бо́льшим и указательным пальцем. Рассредоточенный взгляд его блуждал по болоту, пока он резко не посмотрел на Дарьяну.

– Девица, – Дарьяна недовольно посмотрела на него в ответ, – Сейчас же в деревне нет провидиц верно?

– Нет, – ответила она. – Последняя перед тобой… – и кивнула в сторону безучастно стоя́щей рядом мавки. Жрецы перевели взгляд с одного на другую, не прерывая их.

– Но ведь… есть беременная? – сказал Мир, и Дарьяна застыла, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Ты думаешь нерожденный ребёнок – носитель дара? – спросил Яр под испуганный вздох Дарьяны. – Не слишком ли это…просто?

– Просто? – повторил Мир, приподняв брови, – Что простого в том, чтобы отдать едва рождённое дитя богам?

Слова его оставили после себя звенящую тишину. Девица задохнулась, делая шаг к Миру.

– Что ты такое говоришь? – воскликнула она, хватая волхва за рукав, – Что значит отдать дитя? Это же… моя двоюродная сестра…

– Так ты родня старосте… Что ж, Боги дали – боги забрали, – сказала Мир спокойным голосом, невозмутимо смотря на деву. – Ты слышала, что она сказала, ваша богиня хочет это дитя себе.

– Хочет дитя себе?.. – ошарашенно спросила Дарьяна.

Жрецы и волхв переглянулись между собой.

– Это значит, что ребёнка заберёт себе богиня, – ответил Мир после недолгого молчания. – Но Мокошь богиня миролюбивая, с ребёнком всё будет в порядке. Просто он будет…

Недоговорив, Мир замолк и вздохнул, но Дарьяна поняла его без слов. Девица с горестным выражением лица оглянулась на мавку.

Яр вздохнул и, потерев глаза, сказал:

– Я вынужден согласиться с волхвом, – Мир перевёл на него взгляд. – Но нам нужно вернуться и поскорее, тем более там…сложности

Мир поднял брови, а Дарьяна резко развернулась к жрецу.

– Какие сложности?

Яр и Всеслав переглянулись, и Старший Жрец ответил:

– Когда мы прибыли, деревенские пытались принести новую жертву.

Девица перевела взгляд с одного жреца на другого, настороженно застыв на месте.

– Кого?

– Парня, который лечил про́клятую, – сказал Яр, и Дарьяна отшатнулась.

– Это из-за дара, – она нервно оглянулась на Мира. Волхв скривил лицо и сложил руки перед собой.

– С ним всё в порядке, – добавил Яр, – С ним остался один из наших, пока что он в безопасности. Но нам действительно необходимо возвращаться как можно скорее.

Компания едва успела выбраться с болот, прежде чем первый луч рассвета озарил землю, снова скрывая дорогу в Заброшенные Палаты. Вымотанные долгим походом и бессонными ночами, Мир и Дарьяна шли все медленнее и медленнее, под нетерпеливым взглядом Яра, ведущим за собой мавку. Всеславу же было всё нипочём, и его, казалось, нисколько не заботила ситуация, в которой они оказались. Скука на его лице не стиралась никакими событиями в этом мире. Тем не менее через час молчаливого путешествия он обратился к волхву.

– Скажи мне, Мир, – на его панибратское обращение волхв только лишь вздохнул про себя, но всё же повернул голову в сторону жреца, – Тебе когда-нибудь встречалось проклятье Вечной жизни?

Яр бросил на него взгляд через плечо и усмехнулся. Мир задумался над вопросом и вскоре сказал:

– Никогда не слышал о таком. Возможно, жрецу следует описать симптомы, бывает одно и то же проклятье называется иначе в разных краях.

– Человек, получивший проклятие, считает, что он получил дар богов в виде бессмертия. Вечная жизнь лишает возможности чувствовать боль и наделяет человека невозможностью умереть, – с готовностью рассказал Всеслав, не сводя глаз с волхва.

– Нельзя умереть? – спросила Дарьяна слабым голосом. – И почему это вообще называется проклятием.

– Невозможность принять решение – вот настоящее проклятие, – бросил Яр.

Мир долго не отвечал, продолжая идти, заложив руки за спину.

– Поразительно, я действительно слышал о таком проклятье, – сказал он, в конце концов.

– Вот как? – с улыбкой вопрошал Всеслав.

– Да, в иных краях оно носит название «пожирающая душу чёрная ложь», – с серьёзным лицом проговорил волхв. Замерший на мгновение Всеслав, смотрел на него долгим взглядом и разразился смехом.

– А ты быстро догадался, – сказал он, получив от волхва кривую улыбку.

– О чём ты? Мир, о чём он говорит? – спросила Дарьяна.

– Он солгал, – говорит Яр, не поворачивая головы. – Ни такого проклятья, ни такого дара не существует.

Девица замолчала, но через некоторое время спросила:

– Почему не может существовать такого? Разве боги не могут даровать вечную жизнь? Даже если так, боги ведь сами бессмертны.

На её вопрос волхв вздохнул, жрецы, переглянувшись, усмехнулись.

– Ни один бог не даёт такого благословения, – объяснил Мир, – Потому как сама Смерть не позволит этому случиться. Бог, давший благословение вечной жизни, лишится собственного. И я не уверен, что существует бог, который пожелал бы умереть ради смертного.

– Это очень… – пробормотала Дарьяна.

– Бездушно? – закончил Яр, – Таков порядок вещей. Ни одна смертная душа не сравнится с богом.

И Всеслав, и Мир безмолвно согласились с ним.

– Почему Мир назвал это «пожирающей душу чёрной ложью»? – спросила Дарьяна.

Всеслав снова засмеялся и ответил:

– Жрецов иначе называют чёрными вестниками из-за… ну нашего великого и единственного бога Чернобога.

– Хм… – Мир слегка прищурил глаза, но заметив вызывающий взгляд Всеслава, ничего не сказал, не желая ввязываться в спор, который, как известно, ни к чему бы не приведёт. Миру ещё не доводилось иметь прямых дел со жрецами, иногда волхвы взаимодействовали с ними, чтобы помогать простым людям, и всегда втайне, но ему самому ещё не приходилось сталкиваться с последователями Чернобога. Как известно, две самые большие общины последователей богов избегают друг друга, потому как ничем, кроме конфронтации, это обычно не заканчивается. Тем более на его век ещё не приходился Великий Собор Волхвов и Жрецов.

– У меня тоже есть вопрос к уважаемым жрецам, – сказал Мир вместо того, чтобы озвучить свои мысли.

– О? – удивлённо поднял брови Всеслав, и даже Яр перевёл на волхва взгляд.

– Вы что-нибудь слышали о сожжённом дотла лесе недавно? – спросил волхв, переводя внимательный взгляд с одного жреца на другого.

– Сожжённый лес… – протянул Всеслав, потирая подбородок. – Даже не знаю…

Яр повернул голову и окинул задумчивым взглядом фигуру волхва, гадая про себя, к чему он задал такой вопрос.

– О таком не слышал, – медленно ответил Старший Жрец, привлекая к себе внимание волхва. – Но одну луну назад, мы встретили путников, которые пожаловались на сгоревшее недалеко от них поселение.

– Где было поселение? – спросил Мир.

– К югу от Алафе, – ответил Яр, сощурившись на волхва. Мир вздохнул и с грустной улыбкой благодарно кивнул.

– Что такое Алафе? – Дарьяна с интересом переводила взгляд с одного на другого. На что жрецы ухмыльнулись, а Мир снова вздохнул.

– Это поселение жрецов, – лениво ответил Всеслав, – Самое большое, многочисленное, там находится Синглит и…

Тут его прервал Яр, многозначительно прокашливаясь, и Всеслав ухмыльнулся в ответ.

– И всё такое, – закончил он. Мир сверкнул глазами в его сторону, давая понять, что сказанное для него совсем не новость.

– А как называется поселение волхвов? – повернулась к Миру девица.

Волхв, склонив голову в знак извинения, с улыбкой ответил:

– Прости, я не могу говорить об этом.

– Почему? Жрецы же сказали о своём, – Дарьяна подняла брови, недоверчиво смотря на волхва.

– Это так, – согласился Мир, не обращая никакого внимания на саркастичные взгляды жрецов, – На то их воля. Волхвы никому не раскрывают местоположение своего поселения.

– Ясно, – расстроено сказал Дарьяна.

– Их поселение называется Лагвица, – вклинился в разговор Всеслав, не сводя с Мира глаз с хитрым прищуром, ожидая его реакции. Не поведя и бровью, Мир лишь вежливо улыбнулся в ответ, ни подтверждая, ни отрицая его слова.

– Вероятно, – щёлкнул языком Яр, приведя Всеслава в чувство, и тот сразу оторвал глаза от волхва.

– Честно говоря, – задумчиво продолжила дева, переводя взгляд с одного на другого, – Я думала, что волхвы и жрецы – это непримиримые враги.

Её слова, казалось, разрушили всякий дружеский и миролюбивый дух, что витал между ними, и в следующее мгновение все трое последователей богов выпрямили спины и напряглись.

– Враги – сильное слово, – протянул Всеслав, – Мы просто слегка расходимся во взглядах.

Яр на его слова усмехнулся, когда Мир грустно улыбнулся.

– Почему? – спросила Дарьяна, – Разве вы не делаете одно и то же дело? Помогаете простым людям.

– Это так, – подтвердил волхв, – Разница скорее в мировоззрении. Волхвы говорят о мирном решении любой ситуации, тогда как жрецы…

– Все средства хороши, если проблема решена, – закончил за него Яр, и Мир кивнул на его слова. – Жрецы не терпят пустословной возни и всей этой истории со всепрощением и прочим. Если есть виновник, должно быть, и наказание.

– Кто будет достаточно мудр, чтобы выносить наказание? – спросил Мир ни к кому не обращаясь, но Яр всё же ответил.

– Тот, кто пострадал.

– Ослеплённая страданием жертва сможет вынести справедливый приговор?

– Кому как не жертве выносить решение?

Смех Всеслава прервал их спор:

– Теперь ты поняла? – спросил он деву, смущённо наблюдающей за спором. Яр и Мир смотрели друг на друга упрямыми взглядами, и никто не хотел уступать другому.

– Это длится веками и будет продолжаться ещё вечность, – продолжил Всеслав. – Остаётся молиться всем существующим богам, чтобы это не переросло в очередную войну.

– Войну? – ошарашенно спросила Дарьяна.

– Да, – подал голос Мир, отведя, наконец, взгляд от Яра, – Очень давно между волхвами и жрецами вспыхнула вражда, которая привела к долгим зимам противостояния. Все последователи других богов заняли ту или иную сторону, и кровопролитная битва длилась долгие месяцы, приведя к потерям не только среди одарённых богами, но поговаривают, что и некоторые боги исчезли, не говоря уже о потерях среди простых смертных.

– Я никогда не слышала о такой войне.

– Это не удивительно, – ответил Мир, – Это было так давно, что даже волхвы не знают конкретных причин, что послужили началом этого спора.

– Известно лишь то, что после этого две общины стараются держаться как можно дальше друг от друга, – закончил Яр.

– Но Мир всё же послал за помощью к вам, – озадаченно сказала Дарьяна.

Яр хмыкнул и прежде чем Мир успевает ответить, сказал:

– Мы не можем каждый раз прятаться за старыми обидами, когда речь идёт о безопасности и благополучии людей. Давным-давно на Великом Соборе Волхвов и Жрецов было принято решение о мире и взаимопомощи, и хоть сейчас мы почти не взаимодействуем, иногда мы помогаем друг другу.

– Не то чтобы это добавляло любви между общинами, – продолжил Всеслав, – Но всё же мы научились сосуществовать вместе. Со временем.

Воцарилось молчание, и каждый думал о своём, пока, в конце концов, перед ними не замелькали просветы, и лес не начинал заканчиваться.

***

Велес

«Скотий бог»

Велес – бог, проводник в царство мёртвых. Мифы славян гласят, что он противник обитающему на небе громовержцу Перуну. По легенде однажды Велес сражался с Перуном из-за благосклонности жены Перуна – Мокошь. Противостояние принесло на землю разрушительные катаклизмы, когда с неба сыпались молнии, а из-под земли вырывался огонь. Много людей погибло, пав жертвами ненависти богов друг к другу. С тех пор последователи Велеса ненавидят последователей Перуна и наоборот.

Почитается как бог мудрости, повелитель хозяйства и скотоводства. Один из важнейших богов пантеона славян на Руси.

Истинного Велеса изображают как взрослого мужчину с чёрными волосами, на плече которого сидит ворон.

Есть легенды о том, что он мог превращаться в медведя, быка или волка.

Велес дарит каждому секрет.

Медведи дают за золото ответ,

Лисы открывают тайну за крылья,

Зайцы прокричат секреты вершинам.

Только лишь ворон и хранил бога дар.

Велес с тех пор ворона почитал.

Арка 1. Глава 1.5. Дар.

Подойдя к деревне, жрецы, волхв и дева сразу заметили мёртвую тишину, стоя́щую в окру́ге. Уже было раннее утро, но и в деревне, как правило, вставали с первыми лучами солнца, и сейчас, увидеть полное затишье было более чем странно.

– Слишком тихо, – сказал Яр, и все настороженно переглянулись.

– Нет, – ответила Дарьяна, замерев на месте, не дойдя несколько шагов до околицы, – Не тихо, совсем нет…

Все трое последователей богов посмотрели на неё.

– Что ты?.. – Мир прервался на полуслове и повернул голову в сторону нахмурившись.

– Это… – глаза Дарьяны в ужасе расширились. Она уже слышала эти звуки. В детстве она часто их слышала, потом всё реже и реже, пока после одного случая они не стали сниться ей в кошмарах, от которых её не мог спасти даже Слава. Звуки песнопений при обряде поклонения Мокоши, что теперь ассоциировались только с видом крови на камнях и телом маленькой рыжей девочки в отблесках огня.

В следующее мгновение девица сорвалась с места и побежала в сторону алтаря Мокоши.

– Стой! – крикнул ей вслед Яр, но дева не повернула и головы, – Чтоб тебя, девица. Пошли, – Яр сделал несколько шагов вперёд, но дёрнув за верёвку с привязанной к ней мавкой, обнаружил, что та не двинулась с места.

– Что? – прикрикнул он на мавку, но создание никак не отреагировало.

– Кажется, она не хочет идти дальше, – сказал Мир, задумчиво оглядываясь в сторону удаляющейся спины Дарьяны, и перевёл взгляд на мавку с разгневанным жрецом.

– Сейчас нет времени на это, – прорычал Яр, снова безуспешно дёргая мавку. Силы в про́клятом создании хоть отбавляй, хотя раньше он держал её без проблем.

– Мавка может так далеко отойти от места обитания, – подал голос Всеслав.

– Он прав, – вздохнул волхв. – Она не пройдёт дальше, как бы мы не старались, – он заглянул в глаза Яру и продолжил, – В бою от меня пользы не будет. – Мир протянул руку. Яр смерил его взглядом и, в конце концов, кивнул, передавая верёвку. На одно мгновение их руки соприкоснулись, и прикосновение сразу разорвалось. Никто не заметил, что знак Чернобога у одного и знак Белобога у другого на руках загорелись еле видным тусклым светом, чтобы в следующий миг погаснуть.

– Пошли, – бросил Яр Всеславу и отправился следом за Дарьяной.

Всеслав кинул последний взгляд на Мира с мавкой и, кивнув волхву, последовал за Яром. Мир посмотрел им вслед и перевёл взгляд на мавку, которая спокойно стояла, смотря в никуда своими пустыми глазами. Вдалеке крикнул ворон.

***

Жрецы что есть силы побежали в сторону святилища, куда умчалась Дарьяна. И в это момент они отчётливо услышали то, что так напугало девицу. Нестройные ряды пения людей разносились по пустому поселению.

– Я всякие обряды видел, но от этого пения у меня мурашки по коже, – перевёл дыхание Всеслав. Яр кинул на него странный взгляд, но ничего не сказал. Добравшись до святилища, они упёрлись в толпу местных, собравшихся возле грубой статуи Мокоши. Ещё никем не замеченные, они воспользовались случаем и внимательно оглядели толпу.

– Ты видишь Алана? – тихо спросил Яр.

– Нет, но я вижу жертву, – ответил Всеслав и указал пальцем на место перед статуей, совсем рядом с ритуальным камнем. Вячеслав стоял на коленях с испуганным лицом, а рядом с ним возвышался староста.

Внезапно пение возросло в силе и, достигнув пика, резко смолкло. Воцарилось ещё более жуткая, чем пение, тишина, и Яр со Всеславом застыли на месте, не желая привлекать к себе внимания.

– С древних времён мы, жители поселения Уступ, почитали богиню Мокошь, – пронёсся по святилищу громкий голос старосты. – Наша добрая и понимающая богиня даровала нам благословение, но в своей гордыне мы забыли, что боги ожидают от нас не только любви и почитания.

– Яр… – прошипел Всеслав, дёргая другого за рукав.

– Что? – Яр не повернулся к Всеславу, сосредоточившись на старосте. Не обращающие никакого внимания на жрецов, люди с горящими глазами смотрели на фигуру возле алтарного камня. И в каждом из них Яр почувствовал фанатичную преданность, которую невозможно переломить. Это была вера в самом яростном её проявлении, несгибаемая и не искажаемая.

– Мы забыли о том, как важно воздавать должное богам, чтобы сохранять их благосклонность, – староста посмотрел на Вячеслава у своих ног и положил ему на голову руку.

– Яр, – твёрже позвал Всеслав.

Староста провёл рукой по голове Вячеслава и вытащил другую руку из-за спины, держа в ней короткий изогнутый клинок. Яр положил руку на рукоять меча, делая один шаг вперёд.

– Мы забыли, но теперь мы приносим эту жертву во славу нашей богине Мокоши! – староста прислонил лезвие к шее парня, – Милостливая Мокошь, прими этого смертного и знай, что мы почитаем тебя пуще прежнего и молимся о благосклонности.

Время замедлилось. Яр широко раскрытыми глазами смотрел, как рука старосты напрягается, собираясь перерезать горло. Вячеслав закрыл глаза.

– Яр! – крикнул Всеслав, и Яр резко оглянулся на него. Всеслав указал в сторону, где недалеко от толпы на возвышении стояла Дарьяна, держа в руках лук с натянутой тетивой. Мгновение и стрела сорвалась, чтобы в следующее мгновение вонзиться в руку старосты чуть ниже плеча. Вскрикнув и выронив нож, мужчина ненамеренно опрокинул Вячеслава, хватаясь за руку. Упав на землю, парень прикрыл руками горло, по его пальцам тут же полилась кровь.

– Слава! – раздался крик Дарьяны, и, соскочив с места, она со всех ног бросилась в толпу, расталкивая людей, стоя́щих у неё на пути.

Яр и Всеслав, обнажив клинки, кинулись к центру, а селяне, сначала замерев в ужасе, через мгновение уже пришли в себя. Женщины с испуганными криками отступили прочь, а мужчины бросились на жрецов, которые, оказавшись окружёнными, на мгновение застыли.

– Ого, – протянул Всеслав, – Посмотри на этих храбрых селян.

– Не вижу никакой храбрости в том, чтобы слепо следовать за безумцами, – хмыкнул в ответ Яр и кивнул в сторону ближайших мужчин. – Так, – Яр вытянул руку вперёд и твёрдо посмотрел на мужчин, – Я жрец Чернобога и не собираюсь поднимать оружие на простых людей. Нас всего двое, а вас целая толпа. Хотите поговорить? Давайте поговорим, – крестьяне переглянулись, не решаясь, напасть на жрецов. Яр повернул голову в сторону Всеслава и, получив от него кивок, посмотрел на мужчин, – Но мы с вами…ни за что…не будем драться.

Закончив говорить, Яр заглянул ближайшим стоя́щим перед ним селянам в глаза. Те затоптались на месте, и в следующий момент Яр ударил ближайшего к себе мужчину в лицо с такой силой, что тот упал на землю. Застывшие от неожиданности селяне, бросились было вперёд, но Яр и Всеслав быстро опрокинули их на землю. Следующие получили несколько порезов и ударов от жрецов, отступая, случайно утягивая других за собой.

– Не убивай, – бросил Яр Всеславу, на что получил раздражённый смех в ответ. Не дравшиеся никогда в реальных битвах, кучка селян оказалась не соперниками двум последователям Чернобога, что с лёгкостью прорвались вперёд. Оказавшись рядом с Дарьяной, прижимающей кусок ткани к шее Вячеслава и сидящему на земле старосте, они повернулись лицом к толпе, выставив клинки перед собой.

– Ни шагу дальше, – громко приказал Яр, и, замершие в нерешительности люди, поглядели на старосту, ожидая его команд. Но тот больше был занят тем, чтобы с помощью своей жены достать стрелу из плеча. Беременная женщина, с трудом опустившись на колени, трясущимися руками потянула за древко стрелы, вызывая шипение старосты.

– Где третий жрец? – спросил Яр, подходя к старосте, не опуская клинка. Мужчина поднял на него взгляд и, кинув нечитаемый взгляд на Вячеслава с Дарьяной, ответил:

– С ним всё в порядке. Просто спит.

– Просто спит? – переспросил Яр, сжимая рукой рукоять клинка, – Я спрошу последний раз, староста, и лучше бы тебе ответить честно. Где Алан?

В этот момент с руками, измазанными в крови и отчаянным взглядом, беременная жена старосты подняла свои зелёные глаза на Яра и сказала:

– Клянусь любыми богами, он жив и с ним всё в порядке. Они просто напоили его сон-травой, ничего более. Он в доме знахаря.

– Сон-травой? – переспросил Яр, поменявшись в лице. – Вы хоть понимаете, что сделали? Вы отравили жреца.

– Но с ним же всё в порядке, верно? – спросил староста. – Он просто спит и ничего более. Вреда нет.

– Что, по-вашему, это меняет? – в голосе жреца послышалась ярость. – Опоили жреца, а теперь пытаетесь убить человека в присутствии жрецов и волхва и считаете, что мы просто закроем на это глаза?

– Какое дело до наших жертв волхвам и жрецам? – выплюнул мужчина, впервые теряя терпение, скидывая свою маску спокойствия и умиротворения. – Мы даже не звали вас! Почему бы вам тогда не оставить нас в покое?!

– Неважно, звали ли нас или нет. Мы здесь, и мы не позволим вам убивать невинных, чем бы вы ни оправдывали эту жестокость.

Толпа селян вокруг жрецов замерла, переглядываясь между собой.

– Жестокость? – горько спросил мужчина с усами. – А разве не было жестокостью лишить нас милости Мокоши? Это всё, что у нас было, и мы потеряли это.

Толпа одобрительно загудела на это, и другой мужчина подхватил:

– Верно. Неужели мы не имеем права получить то, что было нашим многие столетия?